(no subject)
Когда в углу комнаты у окна стоит ёлка, и я вокруг неё бегаю, пытаюсь примериться и как-нибудь втиснуть её в кадр, и в конце концов щёлкаю - ёлка, конечно, верхушкой, от талии влезает, - впрочем, у ёлки талия плохо выражена - и окно - длинное до книжных полок, и тополь заоконный, - мне всегда кажется, что комната обращается в поезд - и разгоняясь постепенно, постукивая на стыках - мимо тополя - мимо леса, мимо гор едет дедушка Егор - сам на лошадке, жена на коровке, дети на козлятках, внуки на ягнятках… Картинка у меня над кроватью висела - в первом моём доме - в нашей комнате в коммуналке на Шестой линии Васильевского острова, которого тогда никто фамильярно не кликал Васькой.
В 78-ом году наша компания собралась уезжать - среди нас было много евреев, которые являлись по тем временам не роскошью, а средством передвижения - опять же по тем временам существенный перекос в некоторых компаниях в еврейскую сторону был нередкостью - общие мелкие гонения сближали, и притеснениями почти заведомо обеспечивалась нелюбовь к советской власти… И была в компании девочка Милка, у которой ни еврейской крови, ни мужа, - и Милка говорила, что у неё ощущение, как на перроне, на вокзале, только её поезд никуда не уходит.
Весной 79-го уехали мы с Бегемотом, остальные сели в отказ до Горбачёвских времён…
И вот глядя на мою отчасти смазанную комнатную-поездную фотку я вспомнила тот никуда не уходящий поезд.
Покачивается комната на стыках, идёт в минус каждый год, - когда-то, вроде как, в плюс, а потом «только в крайних точках замирают качели, и для них начинается обратный отсчёт лет…»
Рождество, Новый год - даже те жадно заглядывают, с бокалами в руках, - в то будущее, которого у них ощутимо немного.
С ёлки глядит приветливо мышиная королева в платьице и в колпаке - уши, свёрнутые в трубки торчат вверх, не залезши под колпак.
Каникулярные дни отделяются друг от друга разными мелочами.
Вот на площади в Кламаре, в соседнем с Медоном городке, куда мы с Галкой и Славкой любим ходить пешком через лес, - не привычный детский каток - нет, целая лыжная трасса - постелили на асфальт что-то вроде пластиковой сетки из тех, что в раковины кухонные кладут, - и вперёд - радостно скользят дети на лыжах, и даже иногда с папами. И девчонка в шапке, изображающей волка, хохочет.
На пруду в тумане, почти во мгле слабо светятся белым - лебедь, да чайки рядом с ним.
В парке медонской обсерватории, откуда хорошо смотреть вниз на Париж, на сверкающую золотую голову Инвалидов, мы повстречались с французским бульдогом по имени Наполеон. Они с Таней попрыгали-поиграли, и хозяйка его позвала - «Наполеон» - и он почапал на коротенькх лапках, и надета на нём была настоящая перевязь, и на ней вышито золотыми нитками - «Наполеон».
В кафе неподалёку от моста Александра Третьего - в Рождество все кафе смахивают на пещеры - входишь в полутьму, из которой ёлочка подмигивает, где мы для разнообразия пили неалкогольное - не горячее вино, а кофе, кто со сливками, кто без, - старик за столиком - очень аккуратный, в белой рубашке из-под свитера, - обедал - графин с вином перед ним, салат, мясо с картошкой.
Мы каждый четверг, так уж сложилось, ланчуем с Николя и с Софи в соседней с кампусом брасри - простой темноватой - садимся в углу за круглый стол. Забавно, кстати, что принадлежит эта абсолютно парижская брасри камбоджийцам, и официанты там камбоджийские, по-французски с большим трудом говорят. И вот за столиком рядом с нашим каждый четверг обедает старик - повязывается белой салфеткой, сидит очень прямо, всегда графинчик вина перед ним - с таким достоинством.
А как-то раз я в метро увидела на переходе на place d’Italie впереди себя Патрика. И горло сжалось, и я его не стала догонять… Патрик - моложе всех, всё время какие-нибудь новшества придумывает с нашими студентами, всё время что-нибудь выучивает новое. Лет Патрику не сто - всего лишь 69. Но выглядит он очень немолодо - невысокий очень седой - шёл он по коридору перехода в толпе, сутулый, поглощённый в мысли, хрупкий…
У Патрика всё хорошо, дома любимая жена, работа… И всё равно, всё равно эта хрупкость в толпе в метро…
Постукивает на стыках поезд-комната, мигают ёлочные гирлянды…
Гнать, держать, смотреть и видеть, дышать, слышать, ненавидеть - и зависеть и вертеть, - и обидеть, и терпеть. По кочкам, по кочкам - и в канаву бух.
