(no subject)
Васька иногда вспоминал пророка Мухаммеда, утверждая, что тому однажды случилось отрезать кусок плаща, потому что на плаще у него устроился кот, - пора Мухаммеду было отправляться на молитву, а как кота потревожишь?
Вот и со мной бывает. Пытаешься ночью повернуться - а рядом Гриша - толстая, тяжёлая, одеяло придавила, - шерстяным боком в руку ложится - не сталкивать же её...
У меня очень тяжёлые отношения с непрерывностью - живёшь в сегодня, как в коконе, - и вдруг - раз - уже послезавтра, - и глядишь недоверчиво.
Вчера в 8 вечера я шла с Таней вдоль леса - ещё не во тьме, только лишь в темноте со светлым от фонарей краем, обходя подсвеченные лужи и с удивлением вспоминая, что месяц назад в 8 было ещё совсем светло. И у тополей не было лимонных прядей.
Да и заглядывая вперёд, знаешь, что - раз, и Рождество, - и что нам до того, что чухает зелёный паровозик - дым из трубы, колёса красные, сливается в живую пёструю стену лес за окнами - раз, и проснёмся в декабре, глаза начнём протирать - а где листья на деревьях.
Ехала деревня мимо мужика, вдруг из-под собаки лают ворота.
Когда-то главным для меня зданием была Петропавловка - теперь - Нотр Дам - всегда можно проехать на работу или домой - через город - глядеть на неё, оглядываться, проходя мимо, выворачивая голову...
И мы абстрагируемся от чужих смертей, слушая последние известия, и хромая живём, потеряв «конечность, подругу, душу», и в лесу под шелестенье веток, у края моря под шипенье накатывающей воды, вслушиваемся в мир без нас... И идём домой.
Вот и со мной бывает. Пытаешься ночью повернуться - а рядом Гриша - толстая, тяжёлая, одеяло придавила, - шерстяным боком в руку ложится - не сталкивать же её...
У меня очень тяжёлые отношения с непрерывностью - живёшь в сегодня, как в коконе, - и вдруг - раз - уже послезавтра, - и глядишь недоверчиво.
Вчера в 8 вечера я шла с Таней вдоль леса - ещё не во тьме, только лишь в темноте со светлым от фонарей краем, обходя подсвеченные лужи и с удивлением вспоминая, что месяц назад в 8 было ещё совсем светло. И у тополей не было лимонных прядей.
Да и заглядывая вперёд, знаешь, что - раз, и Рождество, - и что нам до того, что чухает зелёный паровозик - дым из трубы, колёса красные, сливается в живую пёструю стену лес за окнами - раз, и проснёмся в декабре, глаза начнём протирать - а где листья на деревьях.
Ехала деревня мимо мужика, вдруг из-под собаки лают ворота.
Когда-то главным для меня зданием была Петропавловка - теперь - Нотр Дам - всегда можно проехать на работу или домой - через город - глядеть на неё, оглядываться, проходя мимо, выворачивая голову...
И мы абстрагируемся от чужих смертей, слушая последние известия, и хромая живём, потеряв «конечность, подругу, душу», и в лесу под шелестенье веток, у края моря под шипенье накатывающей воды, вслушиваемся в мир без нас... И идём домой.