(no subject)
Отбираю фотки для парижской книжки - с запасом, чтоб потом в издательстве они взяли сами то, что захотят.
И, конечно же, не только из тех, что я специально для книги снимала, - а из всех этих «тонн словесной руды» - почти 10 лет фоток - в июле будет 10 лет жж, а в декабре - 10 лет моему аппаратному акынству исполнится...
Естественно, у меня отсортировано всё весьма посредственно - так что проглядываю, проглядываю - иногда в поисках тех, что помню, а иногда - просто так сети закидываю... Маша мне очень помогла...
Но она уехала, а я, как известный ослик, гляжу-гляжу и не выбираю.
Да разве в этом дело? Когда-то мы с родителями разбирали книжки - ну, вроде как считалось, что генеральная уборка (даже у нашей грязнули-мамы было это понятие, время такое, вот нам с Машкой - грязнулям, как мама, вроде это в голову не приходит - что надо генерально убирать) включает разбор книг - ну, чтоб они на полках стояли в какой-нибудь системе, а не валялись без ладу и складу, втиснутые как попало куда попало. И стоило начать разбор книжек, как мы зависали, начиная читать, - иногда каждый своё, а бывало, что все кончалось сеансом чтения вслух.
Вот так и с фотками - вместо того, чтоб честно выбирать, впериваюсь - то в лица, то в пейзажи.
Смотришь на себя в доброе зеркало и кажется тебе, что ты не изменился совсем - и как же можно увидеть, что тебе не двадцать, а шестьдесят - и то же самое с лицами друзей, которых часто видишь. Однако почему-то другие люди - незнакомые, или просто те, что моложе, - отлично видят.
А потом поглядишь на безжалостные фотки десятилетней давности... Ну, а если отсканированные вдруг выскочат на экран, так и вовсе...
Бессмысленные уродливые цифры возрастов.
А случайных прохожих-то сколько - где они, что они, кто жив, кто нет? А собаки и кошки! Про одну старую собаку у магазина точно я знаю, что её больше нет - была, да сплыла...
И даже деревья... Рубят тополя, потому что стали они опасными - могут в бурю попадать. Висит об этом объявление в подъезде. И обещают вместо каждого срубленного посадить неаллергичное новое дерево - но тополя, тополя-то - что же постепенно из городов они уйдут - с их пухом, запахом, клейкими листочками - с белыми корнями, пущенными в банке с водой среди зимы... Как же без тополей?!
К счастью, наш главнейший тополь останется - они всех проверили возле дома, отметили опасные - из семи срубят четыре, - я вчера ходила вокруг нашего, искала страшные надрезы, в которые впрыскивают яд обречённому дереву - наш тополь - наш с Васькой тополь за окном - останется... Пока, значит, неопасен...
Мелькают фотки - Михайлов в беретике, Жорка при галстуке с Нюшей в обнимку... С Михайловыми мы с Васькой тогда ездили в пригородное поместье, где то ли жил, то ли бывал их обожаемый Пруст. Жорка приезжал перед тем, как отправиться в Венгрию на месяц лекции читать. Когда ж это было - в 92-ом, в 93-ем?
И вдруг совершенно забытое - Васька и Сенька по очереди кривляются в сенькиной шерстяной шапочке...
Мелькают времена года, города, люди, собаки, кошки, ослы, море, небо - моё собственное вневременное кино...
И, конечно же, не только из тех, что я специально для книги снимала, - а из всех этих «тонн словесной руды» - почти 10 лет фоток - в июле будет 10 лет жж, а в декабре - 10 лет моему аппаратному акынству исполнится...
Естественно, у меня отсортировано всё весьма посредственно - так что проглядываю, проглядываю - иногда в поисках тех, что помню, а иногда - просто так сети закидываю... Маша мне очень помогла...
Но она уехала, а я, как известный ослик, гляжу-гляжу и не выбираю.
Да разве в этом дело? Когда-то мы с родителями разбирали книжки - ну, вроде как считалось, что генеральная уборка (даже у нашей грязнули-мамы было это понятие, время такое, вот нам с Машкой - грязнулям, как мама, вроде это в голову не приходит - что надо генерально убирать) включает разбор книг - ну, чтоб они на полках стояли в какой-нибудь системе, а не валялись без ладу и складу, втиснутые как попало куда попало. И стоило начать разбор книжек, как мы зависали, начиная читать, - иногда каждый своё, а бывало, что все кончалось сеансом чтения вслух.
Вот так и с фотками - вместо того, чтоб честно выбирать, впериваюсь - то в лица, то в пейзажи.
Смотришь на себя в доброе зеркало и кажется тебе, что ты не изменился совсем - и как же можно увидеть, что тебе не двадцать, а шестьдесят - и то же самое с лицами друзей, которых часто видишь. Однако почему-то другие люди - незнакомые, или просто те, что моложе, - отлично видят.
А потом поглядишь на безжалостные фотки десятилетней давности... Ну, а если отсканированные вдруг выскочат на экран, так и вовсе...
Бессмысленные уродливые цифры возрастов.
А случайных прохожих-то сколько - где они, что они, кто жив, кто нет? А собаки и кошки! Про одну старую собаку у магазина точно я знаю, что её больше нет - была, да сплыла...
И даже деревья... Рубят тополя, потому что стали они опасными - могут в бурю попадать. Висит об этом объявление в подъезде. И обещают вместо каждого срубленного посадить неаллергичное новое дерево - но тополя, тополя-то - что же постепенно из городов они уйдут - с их пухом, запахом, клейкими листочками - с белыми корнями, пущенными в банке с водой среди зимы... Как же без тополей?!
К счастью, наш главнейший тополь останется - они всех проверили возле дома, отметили опасные - из семи срубят четыре, - я вчера ходила вокруг нашего, искала страшные надрезы, в которые впрыскивают яд обречённому дереву - наш тополь - наш с Васькой тополь за окном - останется... Пока, значит, неопасен...
Мелькают фотки - Михайлов в беретике, Жорка при галстуке с Нюшей в обнимку... С Михайловыми мы с Васькой тогда ездили в пригородное поместье, где то ли жил, то ли бывал их обожаемый Пруст. Жорка приезжал перед тем, как отправиться в Венгрию на месяц лекции читать. Когда ж это было - в 92-ом, в 93-ем?
И вдруг совершенно забытое - Васька и Сенька по очереди кривляются в сенькиной шерстяной шапочке...
Мелькают времена года, города, люди, собаки, кошки, ослы, море, небо - моё собственное вневременное кино...