Американские туфли.
Эта история произошла в благословенном крае Бессарабии, на юге Одесской области, во времена предсмертных конвульсий СССР, в эпоху генсека М.С. Горбачева и тотального дефицита. Рассказана она была непосредственным участником событий, моим другом Валерой, известным как автор и исполнитель Валерий Бессарабский.
Валера в тот момент оказался безработным, и устроился в бригаду грузчиков Райпотребсоюза (РПС). Работа грузчика сама по себе связана с большими нагрузками, но больше всего от такой работы страдает печень. В городке, где в каждом третьем дворе продают вино и самогон домашнего изготовления, печень грузчиков страдала несоизмеримо больше других органов. Традиционно, такое место торговли называется «точка».
В пятничный, августовский вечер, когда замотанная жарой и погрузками бригада, состоящая из бригадира и трех грузчиков, в предвкушении выходных, мирно обсуждала вкусовые достоинства и похмельные недостатки продукции «точек» разных владельцев , (с целью дегустационной экскурсии на одну из них), на крыльцо РПС вышел заместитель начальника. Это был толстенький, низенький, лысеющий мужчинка, преисполненный чувства собственного достоинства. Легким, почти незаметным кивком, он ответил на нестройное «Здрасте» бригады, и сразу перешел к делу.
- Значит так, ребята, - утвердительным тоном, пресекающим все попытки бунта, начал он. - Нужно завтра разгрузить вагон сахара. За сверхурочные.-
Бригада возмущенно загудела. Самой длинной и понятной была фраза бригадира, который эмоционально довел до сведения начальства, в каком женском органе он видел такую работу, в какой лично его, бригадира, прибор ему не уперся этот вагон, и в какой сексуальной позиции он вступал в половые отношения с этим сахаром. Заканчивалась фраза раскрытием сексуальной ориентации руководителей РПС, предлагающим ему за эротическую работу деньги, лишенные девственности, на которые невозможно купить даже вышеупомянутого прибора. Итогом спича было направление руководителей в пешую эротическую прогулку. Особый колорит фразе придавало то, что она была произнесена на болгарском языке, на котором свободно говорит бóльшая часть населения района. Русский язык применяется как язык межнационального общения, например между тюркоязычными гагаузами и потомками даков молдаванами, либо албанцами, либо русскими, евреями и редкими украинцами. Так же мóден русский язык среди начальства, особенно сельского, как признак образованности и очень высокой культуры.
Внимательно выслушав мнение народа, представитель власти сменил метод кнута на пряник.
- Не хотел вам говорить, но скажу. По секрету. К нам на базу пришли туфли. Американские. «Салимандéр». Много не обещаю, но если сделаете работу, по одной паре каждому дам по госцене. 42 рубля.
Бригада притихла. Молдавские кроссовки фабрики «Флоаре» были в то время неимоверным дефицитом, гэдеэровские туфли носились десятилетиями и передавались по наследству. Кооперативы еще не были разрешены, поэтому даже покупка домашних тапочек считалась большой удачей. Игра явно стоила свеч. На том и порешили. Заместитель начальника обстоятельно выслушал пожелания каждого члена бригады по поводу фасона, размера, цвета, высоты каблука, наличия либо отсутствия шнурка, и все записал в папку.
Бригадир проинструктировал бригаду, чтобы они сказали жёнам, что туфли стоят 50 рублей. По 8 рублей с человеко-рыла были предназначены для «обмывки».
Следующим утром бригада загрузилась в железную будку раздолбанного «ГАЗ-52», и выехала на железнодорожную станцию, которая находилась в 10 км. от склада РПС. По прибытию на рампу, выяснилось, что мешки с сахаром нужно не только выгрузить из вагона в машину, но и выгружать их машины, причем на склад нужно ехать в той же будке, лёжа на сахаре. В очередной раз пройдясь по родословной начальства, особенно отмечая сексуальные заслуги женских ветвей генеалогического древа, бригада взялась за работу. Ставки были слишком высоки.
Поначалу, пока солнце не поднялось слишком высоко, работа спорилась, но по мере поднятия светила в зенит, темп начал падать. Поездка в раскаленной будке, под самой крышей, по раздолбанным дорогам, на мешках «сладкой смерти» тоже не сильно бодрила. Некоторое разнообразие в работу добавляли полчища ос и пчел, слетевшихся не только со всего района, но и из расположенной вблизи Молдавии.
День переходил в мягкий вечер. Из последних сил, липкая, покусанная насекомыми, бригада заволокла оставшиеся мешки в будку, улеглась на них, приехала на склад, и спихнула их из машины. Укладывать мешки в штабель сил уже не было. Без капли спиртного за душой, но «на бровях», грузчики расползлись по домам.
В понедельник, в 9-00, герои-ударники были у входа в контору РПС. У каждого было по 50 советских рублей. У кого трояками и пятерочками, у кого фиолетовыми «четвертными». В заднем накладном кармане растянутых, полинялых, когда-то фиолетовых, трикотажных тренировочных штанов бригадира лежал одинокий, зеленоватый, (совсем как в Мавзолее), Ленин. «Полтинник» был выдан бригадиру женой, после страшного скандала, из денег, откладываемых на свадьбу старшей дочери.
Во дворе РПС становилось все более многолюдно, а Зама все не было. Наконец появился и он, рассеяно кивнул на почтительное «Здрасте» бригады, и зашел в контору. Грузчики переглянулись.
- Да ладно вам, - успокоил бригадир. - Это не ишак пёрнул, это Человек сказал, - добавил он для убедительности.
Бригада успокоилась. Двор РПС продолжал заполняться народом. Большинство составляли женщины - продавцы и завмаги. Головы подавляющего большинства из них мелко кучерявились модной «химией». Это было чем-то вроде униформы работниц торговли в те времена.
Минут через 15, когда беспокойство вновь овладело сердцами бригады, на крыльцо вновь вышел Зам, и скользнув невидящим взором по головам, повернулся в противоположную от героев сторону, и начал крикливым голосом раздавать кому-то мелкие указания. Грузчики вытолкнули бригадира вперед, напутствуя вдогон, чтобы он напомнил, что коричневые туфли на каблуке, а серые и черные - на литой подошве. Подойдя к ступенькам метра за два, и памятуя, что дело секретное, бригадир начал издалека.
- Ну, Иван Иванович, как там наше дело? - заискивающим тоном спросил он Зама, нервно теребя низ застиранной футболки.
- Какое дело? - неподдельно удивился Зам.
- Ну, то самое дело, о котором мы в пятницу договаривались,- напомнил бригадир. И вытягивая шею, приглушенным заговорническим голосом сказал - Сахар. Американские туфли «Салимандéр».
- И-и-и, я совсем забыл! Как я мог забыть?! - явно переигрывая раскаяние и муки совести, притворно запричитал Зам. -Я все уже отдал с базы, ничего не осталось!!! -
Бригада стояла в оцепенении. Разум отказывался принимать такую весть.
- Как же я теперь людям в глаза смотреть смогу, - продолжал заливаться притворной скорбью Зам.
Бригадир отступил на два шага назад, и дрожащими, скривившимися от душивших его слез обиды губами произнёс:
- Не може да ми погледнеш в очити, погледни ми в гъз! ( болгарск.)
Не можешь посмотреть мне в глаза - посмотри мне в жопу!
Сделал поворот кругом, согнулся в поясе, и одним резким движением обоих рук, спустил до коленей «треники» и сатиновые трусы футбольного фасона, устаревшего ещё в 50-х годах. Постоял так 3-4 секунды, резко вернул оба предмета гардероба на место, повернулся направо, и быстрым шагом направился на ближайшую «точку».
Участь «Зелёного Ильича» была предрешена.