100 лет назад. Приключения одного убийцы
Владимир Пуришкевич
24 января 1920 года не стало самого, пожалуй, скандально известного депутата дореволюционных Государственных Дум - черносотенца Владимира Митрофановича Пуришкевича (1870-1920), лидера Союза Михаила Архангела. Он сыграл одну из решающих ролей в убийстве Григория Распутина. По его собственным словам, он пристрелил раненного и убегавшего Григория Ефимовича. Что подробно описано в его дневнике. Вот самый драматический момент:
"Я бросился за ним вдогонку и выстрелил.
В ночной тишине чрезвычайно громкий звук моего револьвера пронесся в воздухе - промах.
Распутин поддал ходу; я выстрелил вторично на бегу - и… опять промахнулся.
Не могу передать того чувства бешенства, которое я испытал против самого себя в эту минуту.
Стрелок, более чем приличный, практиковавшийся в тире на Семеновском плацу беспрестанно и попадавший в небольшие мишени, я оказался сегодня неспособным уложить человека в 20-ти шагах.
Мгновения шли… Распутин подбегал уже к воротам, тогда я остановился, изо всех сил укусил себя за кисть левой руки, чтобы заставить себя сосредоточиться, и выстрелом (в третий раз) попал ему в спину. Он остановился, тогда я, уже тщательно прицелившись, стоя на том же месте, дал четвертый выстрел, попавший ему, как кажется, в голову, ибо он снопом упал ничком в снег и задергал головой. Я подбежал к нему и изо всей силы ударил его ногою в висок. Он лежал с далеко вытянутыми вперед руками, скребя снег и как будто бы желая ползти вперед на брюхе; но продвигаться он уже не мог и только лязгал и скрежетал зубами."
Характерно, что хотя убийство, пусть даже и совсем невысокородных мужиков, в общем-то, как бы не очень одобрялось и поощрялось законами империи, а мужик тот был не то чтобы совсем уж простой (таких-то, вероятно, убивать дозволялось пачками :) а как-никак личный друг самой августейшей семьи, но никто не осмелился арестовать его всему свету известных убийц. Сам государь-император только наложил абсолютно беспомощную высочайшую резолюцию на прошении своих родственников о полном прощении убийц: "Никому не дано права заниматься убийством". Но хоть как-то наказать по закону убийц (своего, между прочим, друга!) не смог. Что даёт сейчас всем мало-мальски зрячим людям абсолютно ясное понимание того, что за феерическую степень ублюдочности и вырождения представляла собой та хвалёная империя (она же РКМП - Россия, Которую Мы Потеряли) к её финалу и почему она рухнула спустя всего несколько месяцев.
Григорий Распутин
Экспозиция "Убийство Распутина" в Юсуповском дворце, Санкт-Петербург. Фрагменты: князь Феликс Юсупов, Григорий Распутин, Владимир Пуришкевич
Занятно и то, что ровно через год убийца Распутина Пуришкевич всё-таки предстал перед судом. Да, перед судом, но только уже не царским, а судом Российской Социалистической Федеративной Советской Республики. Хоть судили его отнюдь не за то убийство годовалой давности, а за новые деяния, которыми он успел отличиться уже в новопровозглашённой РСФСР. Прежде всего - за организацию военного монархического заговора, о котором он сам писал в секретной переписке с генералом Калединым: "Организация, во главе коей я стою, работает не покладая рук, над спайкой офицеров и... над их вооружением... Властвуют преступники и чернь, с которой теперь нужно будет расправиться уже только публичными расстрелами и виселицами. Мы ждём Вас сюда, генерал, и к моменту вашего прихода выступим всеми наличными силами".
Дореволюционные жетоны в честь В. Пуришкевича
Дореволюционные карикатуры на В. Пуришкевича
Тем не менее на суде, оказавшись лицом к лицу с этими самыми "преступниками и чернью" в креслах революционных судей, Владимир Митрофанович оправдывался:
- Я считаю большевизм величайшим злом, для борьбы с которым должна объединиться вся страна... Но я никогда никого не убивал.
- А Распутина? - раздался укоризненный возглас со скамей для почетных гостей-большевиков.
Право же, для того, чтобы услышать подобный упрёк из уст огненно-красного большевика в адрес черносотенного "борца с чернью", стоит жить в России! :)
Ну, а дальше началось то, что булгаковский Швондер охарактеризовал бы своей известной фразой:
- Это какой-то... позор!
Позором номер один стал строжайший, прямо-таки беспощадный приговор, который "преступники и чернь", которых Владимир Митрофанович страстно желал вешать и стрелять, вынесли своему неудачливому палачу.
Повесить? Расстрелять? Нет.
Тюремное заключение.
Десять лет (максимальный тогда срок)? "До победы мировой революции" (это поменьше, конечно, ну, там года два максимум)?..
Нет. Сроком на один год.
Позором номер два стало исполнение этого суровейшего приговора. Уже через полгода после ареста, к 1 Мая 1918 года, вождя черносотенцев решили освободить по амнистии. Большевики в тот период времени страшно хотели быть "добрыми" и показать образцовый пример милосердия к врагам, и на желание "проучить чернь" виселицами и расстрелами отвечали подставлением другой щеки ласковыми улыбками, амнистиями и досрочными освобождениями.
Позором номер три стало то, что, выйдя на свободу весной 1918 года, вожак черносотенцев ещё какое-то время преспокойно занимался политической деятельностью в Советской Республике. Он опубликовал в оппозиционной тогда газете Максима Горького "Новая жизнь" заявление, в котором говорил: "Я остался тем же, кем был, само собою разумеется, не изменившись ни на йоту". Этим он опроверг слова советских чиновников, включая наркома юстиции, которые оправдывали его досрочное освобождение тем, что Пуришкевич, мол, "стал другим" и "изменился к лучшему".
Исключительным позором номер четыре стал траурный венок, который Пуришкевич в июне 1918 года прислал на похороны Георгия Валентиновича Плеханова. Обвитый лиловыми лентами венок от монархиста основателю русского марксизма привлёк всеобщее внимание на похоронах, о нём написали газеты. На одной ленте венка красовалась надпись: "Политическому врагу, великому русскому патриоту Г. В. Плеханову". На другой: "Русь диктовала бы мир в Берлине, если бы русский социалист в дни бранных бурь шёл по путям, указанным тобою". Когда историю с этим венком рассказали В.И. Ленину, то Владимир Ильич не смог сдержать слёз. Как можно догадаться, председателю Совнаркома стало невыносимо обидно и больно за своего бывшего учителя и соратника...
Ну, а уж заключительным аккордом в этом позоре стало то, что из красной республики Пуришкевич беспрепятственно отбыл в белую армию, на Дон, бороться с большевистской заразой и "чернью", что и делал следующие два года, пока его не догнала другая, более смертоносная зараза, чем большевизм - благодетельный typhus exanthematicus, который не стал миндальничать с вражиной, а доделал то, чего не пожелала сделать добрейшая Ве-Че-Ка...
Советский плакат (фрагмент)
Плакат Виктора Дени. «Деникинская банда»
Ещё о В. Пуришкевиче в этом блоге:
Подарок Плеханову от Пуришкевича, или что вызвало слёзы у Владимира Ильича