День в истории. Основатель русского марксизма
Георгий Плеханов (1856-1918)
11 декабря - день рождения основателя русского марксизма Георгия Плеханова (1856-1918).
1. Популярность этого человека и его сочинений была очень велика... не только до, но и после революции.
Частушка 1923 года:
Продам юбку, продам брошь -
Куплю миленькому клёш,
А он ладит заново:
- Подари Плеханова!
2. Для Ленина Плеханов был учителем, и это отношение к нему он сохранил до конца жизни.
«Владимир Ильич крайне болезненно относился ко всякой размолвке с Плехановым, - вспоминала Крупская, - не спал ночи, нервничал». «Любил он людей страстно. Так любил он, например, Плеханова... И после раскола внимательно прислушивался к тому, что говорил Плеханов. С какой радостью он повторял слова Плеханова: «Не хочу умереть оппортунистом». Лев Каменев: «В Плеханове живет подлинный якобинец», - не раз говаривал Владимир Ильич, а это было в его устах высшей похвалой... Мы шутливо говорили Владимиру Ильичу [около 1909 года]: «А ведь вы, Владимир Ильич, влюблены в Плеханова», - Владимир Ильич отшучивался».
Владимир Ильич написал целый рассказ, очень эмоциональный, о своей первой размолвке с Плехановым - «Как чуть не потухла «Искра» (1900). В нём и молодой Ильич, и Плеханов как на ладони. Вот только пара отрывков оттуда:
«Никогда, никогда в моей жизни я не относился ни к одному человеку с таким искренним уважением и почтением, vénération, ни перед кем я не держал себя с таким «смирением» - и никогда не испытывал такого грубого «пинка».
«Трудно описать с достаточной точностью наше состояние в этот вечер: такое это было сложное, тяжелое, мутное состояние духа! Это была настоящая драма, целый разрыв с тем, с чем носился, как с любимым детищем, долгие годы, с чем неразрывно связывал всю свою жизненную работу. И всё оттого, что мы были раньше влюблены в Плеханова: не будь этой влюблённости, относись мы к нему хладнокровнее, ровнее, смотри мы на него немного более со стороны, - мы иначе бы повели себя с ним и не испытали бы такого, в буквальном смысле слова, краха, такой «нравственной бани»... И влюблённая юность получает от предмета своей любви горькое наставление: надо ко всем людям относиться «без сентиментальности», надо держать камень за пазухой. Бесконечное количество таких горьких слов говорили мы в тот вечер. Внезапность краха вызывала, естественно, немало и преувеличений, но в основе своей эти горькие слова были верны. Ослепленные своей влюблённостью, мы держали себя в сущности как рабы, а быть рабом - недостойная вещь, и обида этого сознания во сто крат увеличивалась ещё тем, что нам открыл глаза «он» самолично на нашей шкуре…»
«Просто как-то не верилось самому себе [точь-в-точь как не веришь самому себе, когда находишься под свежим впечатлением смерти близкого человека] - неужели это я, ярый поклонник Плеханова, говорю о нём теперь с такой злобой и иду, с сжатыми губами и с чертовским холодом на душе, говорить ему холодные и резкие вещи, объявлять ему почти что о «разрыве отношений»? Неужели это не дурной сон, а действительность?»
Забавно, что одной из причин той первой размолвки была защита Ильичём такого марксиста, как... Струве. Того самого Струве, который несколькими годами позже стал соратником Столыпина. Плеханов тут оказался зорче и проницательнее Ильича, и разглядел его начавшееся превращение раньше...
3. Но уже после этой истории в 1903 году был II съезд РСДРП, где Плеханов и Ильич выступали плечом к плечу, и стали первыми вождями большевиков. На II съезде РСДРП Плеханов выступал в совершенно революционном духе. Например, он блестяще сформулировал отношение революционеров к демократическим принципам: «Успех революции - высший закон. И если бы ради успеха революции потребовалось временно ограничить действие того или другого демократического принципа, то перед таким ограничением преступно было бы останавливаться... И на эту же точку зрения мы должны были бы стать и в вопросе о продолжительности парламентов. Если бы в порыве революционного энтузиазма народ выбрал очень хороший парламент - своего рода chambre introuvable (бесподобная палата), то нам следовало бы стараться сделать его долгим парламентом; а если бы выборы оказались неудачными, то нам нужно было бы стараться разогнать его не через два года, а если можно, то через две недели».
В 1918 году большевики и левые эсеры именно так, по-революционному, разделались с Учредительным собранием, разогнав его даже не в две недели, а в два дня.
Юрий Виноградов (1926-1995). «II съезд РСДРП (В.И. Ленин выступает в Лондоне на II съезде)». 1952. На месте председателя - Г.В. Плеханов, напротив оратора - меньшевики во главе с Юлием Мартовым
Николай Даньшин (1924-2003). Выступление Г.В. Плеханова на II съезде РСДРП. 1977
4. Вот ещё некоторые высказывания Плеханова:
«Политика требует от людей, занимающихся ею, большой гибкости ума; она не знает неизменных, раз навсегда данных правил... В политике неизменные, раз навсегда принятые правила неизбежно и быстро ведут к поражению. Кто хочет стать достойным победы, у того должно оставаться неизменным одно только желание во что бы то ни стало прийти к своей цели. Всё остальное у него может и должно быть изменчиво, потому что всё остальное имеет для него лишь относительную ценность».
«Каков логический конец «свободного соперничества»? Каждый предприниматель стремится побить своих соперников, остаться единоличным хозяином рынка. Свободное соперничество ведёт к монополии т.е. к отрицанию соперничества».
«Математические аксиомы обязаны своей общепризнанностью единственно тому обстоятельству, что они не затрагивают ничьих интересов».
«Чем глубже проникает в человеческую душу индивидуализм, тем прочнее укрепляется в нём страх смерти».
«Революционное движение в России восторжествует как движение рабочих или совсем не восторжествует».
«Либерализм понимает свободу очень узким, чисто формальным образом. Она для него состоит в отвлечённом праве, в разрешении на бумаге, в отсутствии юридического запрещения. Он не хочет понять, что юридическое разрешение для человека имеет цену только тогда, когда у человека есть материальные средства пользоваться этим разрешением. Ни мне, ни вам, читатель, не запрещено обедать на золотом сервизе; к сожалению, ни у вас, ни у меня нет и, вероятно, никогда не будет средств для удовлетворения этой изящной идеи, потому я откровенно говорю, что нимало не дорожу своим правом иметь золотой сервиз, и готов продать это право за один рубль серебром или даже дешевле. Точно таковы для народа все те права, о которых хлопочут либералы. Народ невежествен, и почти во всех странах большинство его безграмотно; не имея денег, чтобы получить образование, не имея денег, чтобы дать образование своим детям, каким образом станет он дорожить правом свободной речи? Нужда и невежество отнимают у народа всякую возможность понимать государственные дела и заниматься ими - скажите, будет ли дорожить, может ли он пользоваться правом парламентских прений?.. Нет такой европейской страны, в которой огромное большинство народа не было бы совершенно равнодушно к правам, составляющим предмет желаний и хлопот либерализма».
«Рассуждая о роли великих личностей в истории, мы почти всегда делаемся жертвой некоторого оптического обмана, на который полезно будет указать читателям. Выступив в роли «хорошей шпаги», спасающей общественный порядок, Наполеон тем самым устранил от этой роли всех других генералов, из которых иные может быть сыграли бы её так же или почти так же, как и он. Раз общественная потребность в энергическом военном правителе была удовлетворена, общественная организация загородила всем другим военным талантам дорогу к месту военного правителя. Её сила стала силой, неблагоприятной для проявления других талантов этого рода. Благодаря этому и происходит тот оптический обман, о котором мы говорим. Личная сила Наполеона является нам в крайне преувеличенном виде, так как мы относим на её счёт всю ту общественную силу, которая выдвинула и поддерживала её. Она кажется чем-то совершенно исключительным, потому что другие, подобные ей, силы не перешли из возможности в действительность. И когда нам говорят: а что было бы, если бы не было Наполеона, то наше воображение путается и нам кажется, что без него совсем не могло бы совершиться всё то общественное движение, на котором основывались его сила и влияние».
«Когда новый шаг в развитии цивилизации вызывает к жизни новый род искусства, - справедливо говорит Тэн, - являются десятки талантов, выражающих общественную мысль только наполовину, вокруг одного или двух гениев, выражающих её в совершенстве». Если бы какие-нибудь механические или физиологические причины, не связанные с общим ходом социально-политического и духовного развития Италии, ещё в детстве убили Рафаэля, Микель-Анджело и Леонардо-да-Винчи, то итальянское искусство было бы менее совершенно, но общее направление его развития в эпоху Возрождения осталось бы то же. Рафаэль, Леонардо-да-Винчи и Микель-Анджело не создали этого направления: они были только лучшими его выразителями».
«Давно уже было замечено, что таланты являются всюду и всегда, где и когда существуют общественные условия, благоприятные для их развития. Это значит, что всякий талант, проявившийся в действительности, т.е. всякий талант, ставший общественной силой, есть плод общественных отношений. Но если это так, то понятно, почему талантливые люди могут, как мы сказали, изменить лишь индивидуальную физиономию, а не общее направление событий; они сами существуют только благодаря такому направлению; если бы не оно, то они никогда не перешагнули бы порога, отделяющего возможность от действительности».
«Бисмарк говорил, что мы не можем делать историю, а должны ожидать, пока она сделается. [...] Но если я знаю, в какую сторону изменяются общественные отношения, благодаря данным переменам в общественно-экономическом процессе производства, то я знаю также, в каком направлении изменится и социальная психика; следовательно, я имею возможность влиять на неё. Влиять на социальную психику - значит влиять на исторические события. Стало быть, в известном смысле я всё-таки могу делать историю, и мне нет надобности ждать, пока она «сделается».
«Более или менее медленное изменение «экономических условий» периодически ставит общество в необходимость более или менее быстро переделать свои учреждения. Такая переделка никогда не происходит «сама собою» - она всегда требует вмешательства людей, перед которыми возникают, таким образом, великие общественные задачи».
В 1901 году Плеханов писал молодому русскому марксисту Владимиру Ильичу Ульянову: «Не щадите наших политических врагов; они не пощадят нас. По каждому из нас придётся панихиду петь, как говорит купец Калашников: наша борьба есть борьба на смерть; давите голову змеи, пока можете давить её».
Ильич всегда следовал этому совету учителя... кто же мог тогда предположить, что сам его наставник на склоне лет окажется по другую сторону баррикады...
Памятник Г.В. Плеханову, поставленный в Ленинграде (ныне «Санкт-Петербург») в 1925 году