День в истории. У могилы Добролюбова
Николай Величко (1932-1992). У могилы Н.А. Добролюбова. 1986. Похороны Добролюбова, на которых выступил Н.Г. Чернышевский, стали крупным общественно-политическим событием
29 (16) ноября 1861 года скончался Николай Добролюбов (1836-1861), публицист и литературный критик революционно-демократического направления.
Спустя три дня прошли его похороны на Волковом кладбище, которые Николай Чернышевский сумел превратить в политическую демонстрацию.
Журналист Николай Рейнгардт (1842-после 1905) вспоминал об этом:
«Прибыв 19 ноября утром на кладбище, мы застали там очень немного лиц, пришедших проводить знаменитого критика в последнее жилище. Публика состояла по преимуществу из литераторов и учёных, между которыми припоминаю Некрасова, Панаева, Пыпина, Антоновича, Кавелина, Спасовича, Шелгунова; было несколько дам и студентов, малочисленность которых объяснилась тем, что большая часть их была арестована. Умерший Добролюбов лежал в совершенно простом, некрашеном гробе; лицо его мало изменилось, напоминало скорее уснувшего, чем умершего. Когда после отпевания гроб вынесли на паперть, выступил Некрасов и с сдержанными рыданиями в голосе, со слезами на глазах произнёс несколько тёплых слов о покойном.
«Вся жизнь его, - говорил поэт, - была посвящена в защиту забитой личности, интересы которой принимал он близко к сердцу...»
После него вышел из кучки и подошёл к гробу гладко выбритый господин и громким, энергическим голосом произнес: «Так как смерть Николая Александровича последовала неожиданно для публики, то ей интересно будет знать, какие причины ускорили её». Сказав эти слова, он стал читать отрывки из дневника Добролюбова, отрывки, общий смысл которых приводил к заключению, что неблагоприятные внешние условия тяжело отражались на болезненной натуре покойного, чем ускорили приближение окончательной трагической развязки. Прочитав отрывки из дневника, означенный господин с большим чувством прочёл затем некоторые стихотворения, между прочим: «Я ваш, друзья, хочу быть вашим» и «Пускай умру - печали мало...»; когда дошёл до того места, где Добролюбов говорит: «Чтоб бескорыстною толпою за ним не шли мои друзья», то при этих словах с грустной иронией заметил: «Кажется, опасения покойного были напрасны, немного нас тут собралось». Охарактеризовав после всего сказанного им в общих чертах литературную деятельность Добролюбова, оратор затем с необыкновенным чувством произнес: «Какого мы человека потеряли, ведь это был талант. А в каких молодых летах он кончил свою деятельность, ведь ему было всего двадцать шесть лет, в это время другие только учиться начинают».
Стоявший рядом со мной какой-то неизвестный мне господин заметил: «Ну, даром ему это не пройдет, достанется же ему...»
- Скажите, пожалуйста, - обратился я к этому господину, - кто этот оратор, верно студент?
- Нет, это Чернышевский, - отвечал тот. Таким образом, в первый раз только на похоронах Добролюбова мне пришлось увидеть Чернышевского, статьями которого, как и значительная часть молодёжи того времени, я сильно увлекался».
Слухи о речи Чернышевского разошлись широко. В дневниковой записи тех дней А.В. Никитенко, который не был на похоронах, сказано:
«Чернышевский сказал на Волковом кладбище удивительную речь. Темою было, что Добролюбов умер жертвою цензуры, которая обрезывала его статьи и тем довела до болезни почек, а затем и до смерти».
Впрочем, формально эту речь на похоронах Чернышевскому в качестве обвинения не предъявили, но фактически она была одной из причин его преследования.
Алексей Руднёв (1896-1975). Н.Г. Чернышевский на допросе в Сенате. 1949
Александр Фомкин (1924-2000). Отказ Н.Г. Чернышевского от помилования. 1955