Михаил Булгаков. История одного монокля
Михаил Булгаков с моноклем. 1926. Кроме монокля, безукоризненная укладка причёски, галстук-бабочка, идеально выглаженный костюм и другие детали олицетворяли солидарность писателя со всем стилем ушедшей эпохи. «Мои симпатии были всецело на стороне белых, - говорил он сам в 1926 году, давая показания в ОГПУ, - на отступление которых я смотрел с ужасом и недоумением»
15 мая - день рождения советского писателя Михаила Булгакова (1891-1940). Советского по стране, в которой он жил, но не очень советского по взглядам, естественно...
Вот небольшая история из его жизни. В сентябре 1926 года, накануне премьеры своей пьесы «Дни Турбиных» во МХАТе, Михаил Булгаков приобрёл где-то на «толкучке» монокль и начал носить его. Он поигрывал моноклем, вставлял его то в правый глаз, то в левый. Надо отметить, что к тому времени монокль давно уже перестал быть просто обычной линзой для исправления зрения. Поскольку ещё до мировой войны возникла мода носить его без шнурка, ручки и оправы, само ношение монокля стало довольно непростым акробатическим упражнением, требующим постоянного мускульного усилия, напряжения лицевых мышц.
Монокль вставляли в глазную впадину, зажимая бровью и щекой, отчего лицо приобретало совершенно особый, брюзгливо-высокомерный «аристократический» вид. Хорошо и без напряжения мышц в глазу держался только монокль, изготовленный по индивидуальному заказу, для конкретного владельца. Такое было, конечно, далеко не всем по карману, что делало монокль модным показателем статуса. Особенно этот аксессуар аристократии был популярен среди гвардейских офицеров, в первую очередь, немецких.
Писатель Валентин Катаев позднее рассказывал: «Он [Булгаков] надел галстук бабочкой, цветной жилет, ботинки на пуговицах, с прюнелевым верхом и даже, что показалось совершенно невероятным, в один прекрасный день вставил в глаз монокль...» «Что такое, Миша? - спросил изумлённый Катаев. - Вы что, с ума сошли?» «А что? - ответил Булгаков. - Монокль - это очень хорошо!»
Писатель-драматург Алексей Файко, сосед Булгакова по лестничной клетке, вспоминал: «Среди скромных и малоэффектных людей, он появлялся в лихо отглаженной чёрной паре, чёрном галстуке-бабочке на крахмальном воротничке, в лакированных, сверкающих туфлях, и ко всему прочему ещё и с моноклем, который он иногда грациозно выкидывал из глазницы и, поиграв некоторое время шнурком, вставлял вновь, но, по рассеянности, уже в другой глаз…»
Михаил Булгаков в галстуке-бабочке. Монокля на этой фотографии нет :) 1926
Булгаков сфотографировался с моноклем в фотомастерской на Кузнецком Мосту, и любил раздавать эту фотографию друзьям. Он раздавал её перед премьерой «Дней Турбиных». Вторая жена писателя Любовь Белозерская писала: «Ох, уж этот монокль! Зачастую он вызывал озлобление, и некоторые даже склонны были рассматривать его как признак ниспровержения революции».
Заглавный снимок - не единственная фотография Михаила Афанасьевича с этим атрибутом. Была, как минимум, ещё и такая:
Портрет писателя с моноклем даже вывесили в качестве рекламы в витрине упомянутой фотомастерской на Кузнецком, где он фотографировался. Коллега Булгакова по газете «Гудок» Арон Эрлих вспоминал, что купил этот портрет для выставки курьёзов «Сопли и вопли». Так называлась сатирическая стенная газета редакции «Гудка». «Потомственный русский интеллигент, - писал Эрлих, - бывший врач и нынешний литератор… скромный труженик… и вдруг эта карикатурная стекляшка с тесёмкой!.. В предательскую минуту, слишком упоённый собственным успехом, он потерял чувство юмора, так глубоко ему свойственное… Как могло случиться, что он не заметил, не почувствовал всей смехотворности своей негаданной барственной претензии?» Через некоторое время свой портрет на выставке увидел и сам Булгаков. «Была долгая пауза. Потом он обернулся, вопросительно оглядел всех нас и вдруг расхохотался. «Подписи не хватает, - сказал он. - Объявить конкурс на лучшую подпись к этому портрету!» Мы никогда больше не видели его с моноклем».
«Больше не видели его с моноклем» - но с этого момента булгаковский монокль перекочевал на карикатуры на Булгакова и его пьесу «Дни Турбиных» по роману «Белая гвардия».
Карикатура из журнала «Крокодил» 1927 года:
Рисунок Дмитрия Моора (1883-1946). Булгаков: - Прошли золотые дни Турбиных!..
Станиславский: - Да, но зато сколько раз и при каких сборах!..
А это карикатура Кукрыниксов 1926 года из издания «Комсомолия»:
Здесь тоже изображены Булгаков и Станиславский, оба в белогвардейской форме, Станиславский при генеральских эполетах, Булгаков просто в погонах и, конечно, при монокле.
Подпись к рисунку:
МХАТу.
«Вы, МХАТ, почти не изменились,
Ваш голос также робок (?) и тих
Ку-у-да, куда, куда
Вы удалились
Дни Турбиных, дни Турб...иных?..
Комсомолия. (Проэкт поздравления)».
Из дневника третьей жены писателя Елены Сергеевны Булгаковой от 29 августа 1934 года:
«В многотиражке «За большевистский фильм» напечатано несколько слов М.А. о работе над сценарием «Мёртвых душ» и - портрет М.А. - в монокле! Откуда они взяли эту карточку?! Почему не спросили у нас?»
Понятное дело, что в 1934 году монокль выглядел даже ещё более вызывающе, чем в 1926-м. К этому времени советские граждане привыкли видели монокль, пожалуй, только на изображениях... премьера Британской империи Невилла Чемберлена. :)
Василий Гурьев (1869-1937). Вырезанная из мамонтовой кости шахматная фигура - слон чёрных (так!) в виде скульптуры-карикатуры на Чемберлена. 1927
Это тоже Чемберлен:
Рисунок неизвестного автора. Чемберлен. 1920-1930-е годы
В 1940-е годы монокли давали повод для довольно жестоких шуток над тем самым аристократическим немецким офицерством, которое любило их носить. Шутка из газеты «Фронтовой юмор» 1942 года:
А потом монокль в СССР увидели уже на кинокадрах, изображавших... фельдмаршала Кейтеля в мае 1945 года, когда он подписывал капитуляцию Германии.
Карикатура Константина Елисеева (1890-1968) на фельдмаршала Кейтеля. «На театре войны. Последний акт». Май 1945 года
В общем, монокль канул в Лету вместе со старым миром, который он олицетворял. Но Булгаков - остался... :)