110 лет назад. «Командую флотом. Шмидт»
Это было 110 лет назад. 14(27) ноября 1905 года лейтенант Пётр Шмидт принял на себя командование мятежным крейсером «Очаков» Черноморского флота. В этот же день он отправил телеграмму Николаю II: «Славный Черноморский флот, свято храня верность своему народу, требует от Вас, государь, немедленного созыва Учредительного собрания и не повинуется более Вашим министрам. Командующий флотом П. Шмидт». Утром следующего дня с крейсера был дан знаменитый сигнал: «Командую флотом. Шмидт».
В наше время большинство жителей России, если и помнит имя лейтенанта Шмидта, то, увы, только потому, что за его сыновей выдавали себя Остап Бендер, Балаганов, Паниковский и другие герои "Золотого телёнка" Ильфа и Петрова. Российские (как и украинские, впрочем) булкохрусты изо всех сил стараются стереть его память из истории, или же облить её грязью. В России мост Лейтенанта Шмидта через Неву в 2007 году переименовали в Благовещенский (заметим, именно переименовали, ведь до 1918 года мост назывался иначе - Николаевским). На Украине вряд ли уцелеет улица Лейтенанта Шмидта в Запорожье - она уже внесена в список из 116 предстоящих переименований в городе по недавнему закону "О декоммунизации". А вот в Донецке улице под таким же названием едва ли что-то грозит...
Лейтенанта Шмидта, хотя он вовсе не был "аццким большевиком", а скорее идеалистом-демократом, сегодня дружно ненавидят правые всех сортов, от охранителей ("мятежник! бунтовщик!") и бандеровцев ("проклятый коммуняка!") до российских либералов. Последнее может показаться странным, но это так. Вот как один из бывших лидеров ельцинистской "ДемРоссии" Евгений Ихлов пару лет назад прокомментировал мою публикацию о Шмидте и официальной реабилитации расстрелянного в 1923 году его палача - офицера Михаила Ставраки:
"Лейтенант Шмидт поднял мятеж. В любой стране за это офицеров расстреливают. Если, конечно, они не становятся правителями. Болезнь Шмидта (Шмидт в день казни был болен, и его расстрел должны были отсрочить на какое-то время, но делать этого не стали. - А. М.) привела бы к отсрочке приговора на пару недель. Ни Ставраки, ни Малиновский не заслужили смертную казнь. Те, кто расстреливал за службу царю, через 14 лет стали расстреливать своих бывших друзей и коллег. Вот куда открыла дорогу "справедливость" через расстрелы."
Мой ответ: "А Штауффенберга и его подельников тоже правильно казнили? Тоже ведь устроил мятеж, да ещё во время войны, против Верховного Главнокомандующего! Ах, мерзавец! Надо, наверное, наградить участников той казни, если они ещё живы, выдать им премию за верность родине и фюреру."
Сейчас Шмидт полузабыт, а ведь русская интеллигенция ХХ века чрезвычайно высоко почитала имя и подвиг лейтенанта. Не случайно Борис Пастернак посвятил Шмидту целую поэму.
На суде Шмидт, в частности, говорил судьям: "Я не прошу снисхождения вашего, я не жду его. Велика, беспредельна ваша власть, но нет робости во мне, и не смутится дух мой, когда услышу ваш приговор. Без ропота и протеста я приму смерть, но не вижу, не признаю вины за собой!" Вот как Пастернак пересказывал в стихах эту последнюю речь подсудимого:
"Напрасно в годы хаоса
Искать конца благого.
Одним карать и каяться.
Другим - кончать Голгофой.
Как вы, я - часть великого
Перемещенья сроков,
И я приму ваш приговор
Без гнева и упрёка.
Наверно, вы не дрогнете,
Сметая человека.
Что ж, мученики догмата,
Вы тоже - жертвы века.
Я тридцать лет вынашивал
Любовь к родному краю,
И снисхожденья вашего
Не жду и не желаю.
.....................
В те дни, - а вы их видели,
И помните, в какие, -
Я был из ряда выделен
Волной самой стихии.
Не встать со всею родиной
Мне было б тяжелее,
И о дороге пройденной
Теперь не сожалею.
Поставленный у пропасти
Слепою властью буквы,
Я не узнаю робости,
И не смутится дух мой.
Я знаю, что столб, у которого
Я стану, будет гранью
Двух разных эпох истории,
И радуюсь избранью".
