Самая большая обеспокоенность Кремля по поводу родственников разгневанных солдат может заключаться в том, что протест может оказать негативное влияние на президентские выборы 2024 года. "Сообщается, что предвыборная кампания Путина не будет сосредоточена на войне на Украине. Кремль, вероятно, рассматривает родственников мобилизованных сотрудников как социальную группу, которая может представлять одну из самых больших угроз для его кампании", - пишет ISW. «Кремль, похоже, действительно обеспокоен тем, что родственники (особенно матери и жены) солдат могут подорвать поддержку российским обществом военных усилий, просто рассказывая, что случилось с их родственниками»:
«Долгосрочное воздействие сообщений об ужасающих условиях, в которых находятся российские солдаты, может послужить основой для подрыва общественной поддержки Путина или, по крайней мере, его военных усилий».
Путина в данный момент не особенно беспокоят внутренние волнения, но ему всегда удавалось быть на шаг впереди, и российское руководство пытается сделать так, чтобы это не переросло во что-то:
Чего они не хотят, так это уличных протестов, которые нельзя пропустить...
На мое счастье единственным оставшимся врачом оказался хирург-травматолог, который спас мне ноги без всяких рентгенов и каких-либо специальных аппаратов. Просто попался уникальный врач. Главное, что предотвратил гангрену, всё, что мог, почистил, и ещё мне повезло, что оказались остатки каких-то лекарств. Для тех, кого привозили после меня, их уже практически не было. Утро доктора начиналось с того, чтобы найти солярку для генератора и продукты, чтобы накормить больных. И всю ночь оперировал. Ещё была пара медсестер. А раненых с каждым днем всё больше, в основном осколочные ранения, потому, что бомбежки не прекращались.
Сначала появились кадровые российские войска. Они были довольно спокойные и как бы достаточно нейтральные что ли, особо ни на что постороннее вообще внимания не обращали и больше занимались своими делами. Но потом появились дэнээровские и кадыровцы. Много выпивших, под наркотой, ну, и тому подобное. Начались грабежи, угрозы, прочие безобразия.
Но тут каким-то чудом наши с мамой друзья, до того уверенные, что вся наша семья погибла, узнали, что я осталась жива. Там оставался через Донец единственный разбомбленный пешеходный мост, на него настелили какие-то доски и перенесли меня на другую сторону. Однако военные блокпосты всё равно никого из города не выпускали. Никаких гуманитарных коридоров, это всё сказки. Люди пытались организовать какие-то автобусы, я потом по дороге видела их расстрелянные остатки. И тут снова повезло.
Соседский сын, большой специалист по изготовлению самогона, сумел наладить контакты с солдатами и за десятилитровую бутыль первача договорился, чтобы закрыли глаза. На своих древних раздолбаных Жигулях под бомбежкой по горящему лесу вывез меня в село в километрах десяти от города и умудрились переволочь меня в Днепр. Это уже серьезный и не оккупированный город, почти миллионник и не так уж сильно затронутый войной:
Один их мальчиков тихо так отвечает, она из Изюма. И тут наступает оглушающая тишина. И мужик недоверчиво переспрашивает, типа, да ладно свистеть, из Изюма же никто ещё не выбирался. А у меня с собой на счастье паспорт с пропиской. И я его протягиваю. Мужик машет толпе рукой, та расступается и меня вносят в кабинет»:
Где точно и как похоронена её семья, она достоверно не знает до сих пор. Пыталась как-то передать просьбу, чтобы хотя бы в одной общей могиле, чтобы она потом могла приехать найти и разобраться, сделать всё, как следует:
И совсем последнее. Я в разговорах с Ириной старался быть предельно спокойным и не навязчивым, особо в психологию не лез и в лишних подробностях не копался. Но моя жена однажды спросила, о чем она в основном думала те девять дней, когда лежала рядом со своей погибшей семьей. Я даже слегка вздрогнул в предчувствии её реакции. Но женщина без малейшей запинки и очень четко ответила: «Я думала, что обязана выжить. И стать свидетелем, когда гадов будут судить" auvasilev
Россия при Путине становится сильнее, а Украина - слабеет
Россия при Путине укрепляется, и даже высокопоставленные официальные лица в США признают, что Россия образца 2023-го кардинально отличается от той, какой она была до февраля прошлого года. По их мнению, благодаря дальнейшему сближению с Ираном и Северной Кореей Москва смогла нарастить арсеналы своего вооружения и с большим превосходством обойти Запад, пишет британское издание Evening Standard.
Европейцам следует взглянуть на факты: Россия заинтересована не в переговорах, а в окончательной победе. Временное перемирие Владимир Путин посчитает просто передышкой для перевооружения.
В то же время долгосрочные экономические перспективы Украины мрачны, поскольку Киев рискует остаться без обещанных Вашингтоном $60 млрд и уже в следующем году столкнуться с полномасштабным финансовым кризисом. Такой «подарок» российскому лидеру могут преподнести страны Запада, если они не смогут ещё больше раскошелиться на поддержку Украины.
Reply
Самая большая обеспокоенность Кремля по поводу родственников разгневанных солдат может заключаться в том, что протест может оказать негативное влияние на президентские выборы 2024 года. "Сообщается, что предвыборная кампания Путина не будет сосредоточена на войне на Украине. Кремль, вероятно, рассматривает родственников мобилизованных сотрудников как социальную группу, которая может представлять одну из самых больших угроз для его кампании", - пишет ISW. «Кремль, похоже, действительно обеспокоен тем, что родственники (особенно матери и жены) солдат могут подорвать поддержку российским обществом военных усилий, просто рассказывая, что случилось с их родственниками»:
«Долгосрочное воздействие сообщений об ужасающих условиях, в которых находятся российские солдаты, может послужить основой для подрыва общественной поддержки Путина или, по крайней мере, его военных усилий».
Путина в данный момент не особенно беспокоят внутренние волнения, но ему всегда удавалось быть на шаг впереди, и российское руководство пытается сделать так, чтобы это не переросло во что-то:
Чего они не хотят, так это уличных протестов, которые нельзя пропустить...
На мое счастье единственным оставшимся врачом оказался хирург-травматолог, который спас мне ноги без всяких рентгенов и каких-либо специальных аппаратов. Просто попался уникальный врач. Главное, что предотвратил гангрену, всё, что мог, почистил, и ещё мне повезло, что оказались остатки каких-то лекарств. Для тех, кого привозили после меня, их уже практически не было. Утро доктора начиналось с того, чтобы найти солярку для генератора и продукты, чтобы накормить больных. И всю ночь оперировал. Ещё была пара медсестер. А раненых с каждым днем всё больше, в основном осколочные ранения, потому, что бомбежки не прекращались.
Сначала появились кадровые российские войска. Они были довольно спокойные и как бы достаточно нейтральные что ли, особо ни на что постороннее вообще внимания не обращали и больше занимались своими делами. Но потом появились дэнээровские и кадыровцы. Много выпивших, под наркотой, ну, и тому подобное. Начались грабежи, угрозы, прочие безобразия.
Но тут каким-то чудом наши с мамой друзья, до того уверенные, что вся наша семья погибла, узнали, что я осталась жива. Там оставался через Донец единственный разбомбленный пешеходный мост, на него настелили какие-то доски и перенесли меня на другую сторону. Однако военные блокпосты всё равно никого из города не выпускали. Никаких гуманитарных коридоров, это всё сказки. Люди пытались организовать какие-то автобусы, я потом по дороге видела их расстрелянные остатки. И тут снова повезло.
Соседский сын, большой специалист по изготовлению самогона, сумел наладить контакты с солдатами и за десятилитровую бутыль первача договорился, чтобы закрыли глаза. На своих древних раздолбаных Жигулях под бомбежкой по горящему лесу вывез меня в село в километрах десяти от города и умудрились переволочь меня в Днепр. Это уже серьезный и не оккупированный город, почти миллионник и не так уж сильно затронутый войной:
Один их мальчиков тихо так отвечает, она из Изюма. И тут наступает оглушающая тишина. И мужик недоверчиво переспрашивает, типа, да ладно свистеть, из Изюма же никто ещё не выбирался. А у меня с собой на счастье паспорт с пропиской. И я его протягиваю. Мужик машет толпе рукой, та расступается и меня вносят в кабинет»:
Где точно и как похоронена её семья, она достоверно не знает до сих пор. Пыталась как-то передать просьбу, чтобы хотя бы в одной общей могиле, чтобы она потом могла приехать найти и разобраться, сделать всё, как следует:
И совсем последнее. Я в разговорах с Ириной старался быть предельно спокойным и не навязчивым, особо в психологию не лез и в лишних подробностях не копался. Но моя жена однажды спросила, о чем она в основном думала те девять дней, когда лежала рядом со своей погибшей семьей. Я даже слегка вздрогнул в предчувствии её реакции. Но женщина без малейшей запинки и очень четко ответила: «Я думала, что обязана выжить. И стать свидетелем, когда гадов будут судить" auvasilev
Reply
Россия при Путине становится сильнее, а Украина - слабеет
Россия при Путине укрепляется, и даже высокопоставленные официальные лица в США признают, что Россия образца 2023-го кардинально отличается от той, какой она была до февраля прошлого года. По их мнению, благодаря дальнейшему сближению с Ираном и Северной Кореей Москва смогла нарастить арсеналы своего вооружения и с большим превосходством обойти Запад, пишет британское издание Evening Standard.
Европейцам следует взглянуть на факты: Россия заинтересована не в переговорах, а в окончательной победе. Временное перемирие Владимир Путин посчитает просто передышкой для перевооружения.
В то же время долгосрочные экономические перспективы Украины мрачны, поскольку Киев рискует остаться без обещанных Вашингтоном $60 млрд и уже в следующем году столкнуться с полномасштабным финансовым кризисом. Такой «подарок» российскому лидеру могут преподнести страны Запада, если они не смогут ещё больше раскошелиться на поддержку Украины.
Reply
Leave a comment