ПИСЬМА ОБ ЭВОЛЮЦИИ (105). Про «Ну-ка, отними!», «демократизаторы» и про гроб с ремнём
Кадр из фильма «Кин-дза-дза» (1986), который вызывает у персонажа Владимира Николаевича («дяди Вовы») мгновенную реплику: «Капстрана!»
В самых первых постах этой серии, про красоту, я уже отмечал, что для оценки численности любого предмета и явления у людей есть особое чувство - эстетическое. Очень похожее чувство, а возможно, разновидность того же эстетического чувства, позволяет людям мгновенно и интуитивно, «на глазок», оценивать и накал конкуренции, «температуру» внутри любого общества, социальной группы, среди живых существ и т.д.
Вспоминается фраза из советского фильма «Кин-дза-дза» (1986), который, как выяснилось позднее, стал отличной сатирой на зарождавшиеся тогда внутри СССР буржуазные отношения. Только-только увидев самых первых обитателей неизвестной ему до того планеты Плюк, один из которых сидит в клетке, персонаж Владимир Николаевич («дядя Вова») мгновенно нерадостно изрекает: «Капстрана!». В зале кинотеатра, сколько я помню просмотр 1986 года, эта реплика вызывала весёлый смех. Но, как говорил один советский сатирик, «смешно, когда правда». Почему «дядя Вова» так говорил? Да потому, что в СССР люди, публично сидящие в звериных клетках, считались неприличным зрелищем, неподобающим унижением для человека, даже в судах арестованные подсудимые, вплоть до самых тяжких дел, сидели на скамейке за невысокой деревянной загородочкой, а не в клетке.
А вот в капстранах в то время ничего плохого в подобных сценках не находили, не только в судах, но даже для заведомо ни в чём неповинных людей:
Бельгийское Конго. 1955. Бельгийские дети играют с местным туземцем
Правило «человек человеку волк», которое является незыблемым законом и основой жизни на Плюке, для пришельцев из СССР выглядело давно отжившей дикостью, варварством и анахронизмом. Это сразу показывает нам, что социализм означал сильнейшее понижение «температуры» конкуренции. По крайней мере, понижение того предела температуры, который считался в обществе приемлемым и допустимым. И, собственно говоря, это и было одно из важных свойств советского строя, которое сохранялось в нём до конца (фильм Георгия Данелии снят на самом излёте существования СССР).
Вот ещё одна частная, но характерная иллюстрация к теме «температуры» или «накала конкуренции» в СССР и до него. И в Российской империи, и в Советском Союзе выпускались шоколадные конфеты под одинаковым названием «Ну-ка, отними!». Вот как они выглядели в дореволюционной России, где их выпускала фирма «Эйнем»:
Конфеты рекламировались с помощью такого стишка:
Шоколадку получивши
И кусочек откусивши,
Вдруг увидел Вася Стёпку.
Забияку и растрёпку...
Ты что? -
Хочешь половины?
Не угодно ли дубины?
И пошёл махать дубьём...
Стёпка вышел с фонарём...
Разве не прекрасно? :) Разве не чудно общество, в котором даже среди детей царят столь добрые нравы?!..
А в СССР полюбившиеся народу конфеты под этим названием сохранились, а вот драчун-сладкоежка с угрожающей битой в руке с них исчез, сменившись на весёлую игру девочки с собачкой.
Было несколько вариантов этого фантика, более или менее весёлых. Но все были достаточно безобидные. Мне даже в детстве казалось, что девочка собирается угостить собачку конфетой, просто решила её немного перед этим подразнить. И при всём воображении не могу представить себе злобного драчуна с битой, жадно поедающего шоколад, на советских конфетах. Такого просто не могло быть, как и публично выставленного на потеху человека в клетке! Конечно, можно сказать, что в СССР отношения людей тоже были отнюдь не безоблачны. Это, разумеется, так. Но всё-таки подобное поведение не только не проповедовалось, но и решительно осуждалось.
Наряду с клеткой неприличным считалось, например, публичное применение блюстителями порядка дубинок, плёток, нагаек и т.д., то есть оружия, унижающего противника. Огнестрельное или холодное оружие такого значения не имело, а вот дубинки в руках милиционеров, введённые в повседневное употребление милицией в 1989 году, в разгар перестройки (их поэтому в народе иронически прозвали «демократизаторами» и «рычагами перестройки») вызвали поначалу некоторый шок.
Рисунок 1989 года
Рисунок 1991 года
Рисунок 1991 года
Помнится, году в 1987-м преподавательница истории КПСС в вузе рассказывала студентам (включая и автора этих строк) о дискуссии советской и американской молодёжи (насколько помню, на одном из знаменитых тогда телемостов Владимира Познера и Фила Донахью, который я сам не смотрел): «Наши им говорят: почему американские полицейские ходят с дубинками, разве это не унизительно? Ведь вот наши советские милиционеры безо всяких дубинок обходятся. А кто-то из американцев им на это говорит: а как в Алма-Ате? И тут наши замолчали, потому что мы действительно не знаем, как это было в Алма-Ате [во время волнений 1986 года] и были ли там дубинки у милиции...»
Рисунок Андрея Крылова (1929-2021). 1977 год. Дубинки считались классическим атрибутом и символом буржуазной полиции
По той же причине в СССР всегда осуждались телесные наказания как взрослых (отменённые после революции), так и детей. Школьные телесные наказания детей были отменены после Октября 1917 года, а с домашними наказаниями велась борьба, главным образом агитацией. В рамках данной серии постов я уже касался этой темы.
Рисунок Льва Бродаты (1889-1954). «Сомнительное преимущество. В Англии в средней школе до сих пор учащихся секут розгами. (Из запроса т. Ларина)
- А знаете ли вы, мистер Литвинов, каковы позиции Англии?
- Ещё бы, сэр! Я ясно вижу, что мой противник окопался в сильно пересечённой местности!»
Акция против телесных наказаний детей:
Казань, 25 мая 1930. Большой детский карнавал под лозунгами «Долой ремень!» и «Не бей и не наказывай ребят - веди их в пионеротряд»
Вот программка этого карнавала, в конце предполагается «сожжение гроба с ремнём»:
Кстати, про наказания детей В.И. Ленин говорил в 1920 году, в беседе с двумя японскими журналистами. Он с любопытством спросил у них:
- Господа, а правда ли, что в Японии никогда не наказывают детей, не бьют их? Я читал об этом в одной книжке.
- Да, - отвечал один из его собеседников, - у нас не бьют детей. Берегут их больше, чем на Западе. Вообще в Японии в своём роде культ детей...
- Неужели даже шлепка не дают? - допытывался Ленин.
- Нет. Мы никогда не бьём детей.
- Да, это замечательный народ! - с воодушевлением воскликнул Ленин. - Это настоящая культура. Это весьма важно. Ведь в самых так называемых цивилизованных странах Европы, в Швейцарии, например, ещё не совсем уничтожен обычай бить детей в школах...
Владимир Ильич добавил, что он и его товарищи - «решительные противники всяких телесных наказаний, и прежде всего в отношении детей».
Как-то я уже писал, что из сказанного выше вытекал и ответ на частный вопрос: почему в советском кино не было инопланетных монстров? Вообще-то монстры в советском кино были - достаточно указать на экранизацию гоголевского «Вия» (1967) и другие сказочные образы. А вот инопланетных монстров - в кино СССР и соцстран - не было и тем более не было в качестве мейнстрима, как в западном кино.
Использованы кадры из советских фильмов «Эта весёлая планета» (1973), «Москва-Кассиопея» (1973), «Отроки во Вселенной» (1974), «Гостья из будущего» (1984), «Инопланетянка» (1984), «Гум-Гам» (1985), «Кин-дза-дза» (1986) и западных фильмов «Чужой» (1979), «Нечто» (1982), «Экстро» (1982), «Хищник» (1987), «Факультет» (1998) и «Слизняк» (2006).
Думаю, что это вытекало из самой сути советского гуманизма, в котором могли быть отсталые, тёмные люди докоммунистической эпохи (как инопланетяне Би и Уэф в «Кин-дза-дза») и даже угнетатели (как господин Пэ-жэ оттуда же), но вот монстры - откуда им было взяться? Тем более их не могло быть в более передовом обществе будущего, пусть и на других планетах.
А вот в западном кино, капстран, понятное дело, чужие планеты так и кишели монстрами. В этом зеркале они без прикрас отражали собственную реальность. И её главный закон - «Homo homini monstrum est».
«За стеной оглушительно затрещало, и мы оба обернулись. Я увидел, как жуткая чешуйчатая лапа о восьми пальцах ухватилась за гребень стены, напряглась, разжалась и исчезла.
- Слушай, малыш, - сказал я, - что это за стена?
Он обратил на меня серьёзный застенчивый взгляд.
- Это так называемая Железная Стена, - ответил он. - К сожалению, мне неизвестна этимология обоих этих слов, но я знаю, что она разделяет два мира - Мир Гуманного Воображения и Мир Страха перед Будущим. - Он помолчал и добавил: - Этимология слова «страх» мне тоже неизвестна.
- Любопытно, - сказал я. - А нельзя ли посмотреть? Что это за Мир Страха?
- Конечно, можно. Вот коммуникационная амбразура. Удовлетвори своё любопытство».
(А. и Б.Стругацкие, «Понедельник начинается в субботу», 1965).
Краткие выводы из сказанного: оценка социальной «температуры» среды (накала конкуренции в ней) для человека и его выживания ничуть не менее важна, чем оценка численности любого предмета и явления (последней занято эстетическое чувство). И происходит она на таком же мгновенном, интуитивном уровне. Вот только чувство, которое ей занято, пока не имеет чёткого названия...
А кроме того, социализм резко понизил по сравнению с эпохой капитализма если не саму конкуренцию, то, по крайней мере, её общественно приемлемый и допустимый градус. И произошло это «глобальное похолодание» не только в соцстранах, но и во всём мире (хотя за последние 30-35 лет этот градус вновь начал возрастать).
(Продолжение следует)
ПОЛНОЕ ОГЛАВЛЕНИЕ СЕРИИ
Действует параллельный блогу дзен-канал «Исторические хроники»