Публикация 15 мая. Михаил Булгаков
День в истории. Михаил Булгаков
15 (3) мая 1891 года родился Михаил Афанасьевич Булгаков (1891-1940). Человек, умудрившийся стать культовой фигурой сразу двух эпох - 1920-1930-х годов, и второй раз, посмертно - 1970-1980-х годов. Что же обусловило его настолько исключительное положение в истории и литературе? Прежде всего, Михаил Афанасьевич не принял ни Октябрь, ни Февраль 1917 года - словом, представлял собой отъявленного реакционера в революционной стране, про которого писатель Илья Ильф как-то шутливо заметил: «Что вы хотите от Миши? Он только-только, скрепя сердце, признал отмену крепостного права. А вам надо сделать из него строителя нового общества!». «Мои симпатии были всецело на стороне белых, - говорил сам писатель в 1926 году, давая показания в ОГПУ, - на отступление которых я смотрел с ужасом и недоумением». Даже сменовеховцы для Булгакова были слишком красными и левыми, хотя он сотрудничал в 20-е годы со сменовеховской газетой «Накануне» (в художественных текстах он именует её «Сочельник»).
Понятно, что настоящим вызовом стала постановка в 1926 году Художественным театром пьесы Михаила Булгакова «Дни Турбиных» (по роману «Белая гвардия»). Пьеса, как и роман, весьма сочувственно показывала белогвардейцев. Спектакль, возможно, в силу своей эпатажности, пользовался оглушительным успехом. Монархический публицист Иван Солоневич утверждал: «По ходу пьесы, белогвардейские офицеры пьют водку и поют «Боже, Царя храни!». Это был лучший театр в мире, и на его сцене выступали лучшие артисты мира. И вот - начинается - чуть-чуть вразброд, как и полагается пьяной компании: «Боже, Царя храни»… И вот тут наступает необъяснимое: зал начинает вставать. Голоса артистов крепнут. Артисты поют стоя и зал слушает стоя: рядом со мной сидел мой шеф по культурно-просветительной деятельности - коммунист из рабочих. Он тоже встал. Люди стояли, слушали и плакали. Потом мой коммунист, путаясь и нервничая, пытался мне что-то объяснить что-то совершенно беспомощное. Я ему помог: это массовое внушение. Но это было не только внушением. За эту демонстрацию пьесу сняли с репертуара».
Правда, заканчивалось представление под звуки «Интернационала» - в город входила Красная Армия.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
15 (3) мая 1891 года родился Михаил Афанасьевич Булгаков (1891-1940). Человек, умудрившийся стать культовой фигурой сразу двух эпох - 1920-1930-х годов, и второй раз, посмертно - 1970-1980-х годов. Что же обусловило его настолько исключительное положение в истории и литературе? Прежде всего, Михаил Афанасьевич не принял ни Октябрь, ни Февраль 1917 года - словом, представлял собой отъявленного реакционера в революционной стране, про которого писатель Илья Ильф как-то шутливо заметил: «Что вы хотите от Миши? Он только-только, скрепя сердце, признал отмену крепостного права. А вам надо сделать из него строителя нового общества!». «Мои симпатии были всецело на стороне белых, - говорил сам писатель в 1926 году, давая показания в ОГПУ, - на отступление которых я смотрел с ужасом и недоумением». Даже сменовеховцы для Булгакова были слишком красными и левыми, хотя он сотрудничал в 20-е годы со сменовеховской газетой «Накануне» (в художественных текстах он именует её «Сочельник»).
Понятно, что настоящим вызовом стала постановка в 1926 году Художественным театром пьесы Михаила Булгакова «Дни Турбиных» (по роману «Белая гвардия»). Пьеса, как и роман, весьма сочувственно показывала белогвардейцев. Спектакль, возможно, в силу своей эпатажности, пользовался оглушительным успехом. Монархический публицист Иван Солоневич утверждал: «По ходу пьесы, белогвардейские офицеры пьют водку и поют «Боже, Царя храни!». Это был лучший театр в мире, и на его сцене выступали лучшие артисты мира. И вот - начинается - чуть-чуть вразброд, как и полагается пьяной компании: «Боже, Царя храни»… И вот тут наступает необъяснимое: зал начинает вставать. Голоса артистов крепнут. Артисты поют стоя и зал слушает стоя: рядом со мной сидел мой шеф по культурно-просветительной деятельности - коммунист из рабочих. Он тоже встал. Люди стояли, слушали и плакали. Потом мой коммунист, путаясь и нервничая, пытался мне что-то объяснить что-то совершенно беспомощное. Я ему помог: это массовое внушение. Но это было не только внушением. За эту демонстрацию пьесу сняли с репертуара».
Правда, заканчивалось представление под звуки «Интернационала» - в город входила Красная Армия.
ПРОДОЛЖЕНИЕ