Накануне Февраля. «Скучал», или Дряблые вожди дряблых
Карикатура из журнала «Новый Сатирикон» за 1917 год. Подпись: «КЛАУС II. ГОЛШТИН-ГОТТОРПСКИЙ. Достаточно взглянуть на умное интеллигентное лицо этого знатного иностранца, чтобы волна стремления к возврату монархизма затопила сердце нашего читателя. Важнейшие этапы царствования этого гениального монарха: Ходынка, Порт-Артур, Цусима, 9 января и др. По собственному признанию «любит цветочки», хотя, вместо цветочков, любил срывать головы своих «верноподданных». В отличие от обыкновенных людей ушиблен не мамкой, когда был маленьким, а японцем в Отсу, когда уже вырос. Это - смазалось. Молчалив, не без основания. Теперь - ведёт замкнутый образ жизни».
В эти дни в феврале/марте 1917 года, которому суждено было стать Февралём, монархия в России неуклонно катилась к своему финалу.
7 марта (22 февраля) 1917 года государь император Николай II записал в своём дневнике: «Читал, укладывался и принял: Мамантова, Кульчицкого и Добровольского. Миша завтракал. Простился со всем милым своим семейством и поехал с Аликс к Знамению, а затем на станцию. В 2 часа уехал на Ставку. День стоял солнечный, морозный. Читал, скучал и отдыхал; не выходил из-за кашля».
Кипит европейская и мировая война, на фронтах за «царя и отечество» (то есть за него) гибнут миллионы людей, решается судьба целых империй, включая и его собственную, он находится в самой гуще борьбы, эпицентре событий, не в последнюю очередь определяя их ход, и... «скучает». Однако недолго уже осталось последнему царю из дома Романовых скучать на троне, правление его династии неумолимо отсчитывало последние высыпающиеся крупинки в своих 300-летних песочных часах. Но всё-таки поражает эта фраза: «скучал...»
Николай Александрович Романов под арестом. 1917
Можно ли представить это слово - «скучал» - в дневниках тех, кто пришёл на смену гражданину Романову - Керенского, Ленина, Троцкого, Сталина, Хрущёва?.. Конечно, нет. У них, по правде говоря, и времени вести такие дневники не было. А уж тем более скучать. Потому что эти люди действительно горели своим делом, переустройством России и всего мира. Отдавали ему все свои силы до последней капли. Ленину один раз, по его словам, приснился кошмар на тему разногласий между двумя наркоматами, железнодорожным и ещё каким-то. Мысли о работе не оставляли его и во сне...
А как раз в эти мартовские дни, но уже 100 лет тому назад, накануне предпоследнего удара, лишившего его речи, Ильич беседовал с сестрой. «В марте 1923 года, - рассказывала Мария Ульянова, - за несколько часов до потери Ильичём речи мы сидели у его постели и перебирали минувшее. «В 1917 году, - говорит Ильич, - я отдохнул в шалаше у Сестрорецка благодаря белогвардейским прапорщикам; в 1918 году - по милости выстрела Каплан. А вот потом - случая такого не было...» Да, уж что-что, а «скучать» во главе Совнаркома ему не приходилось ни часу!..
В 1920 году лидер сменовеховцев Николай Устрялов написал: «Наша контрреволюция не выдвинула ни одного деятеля в национальные вожди. Все её крупные фигуры органически чуждались власти, не любили, боялись её. Власть для них была непременно только тяжёлым долгом, «крестом» и «бременем»… ни Алексеев, ни Колчак, ни Деникин не имели эроса власти. Все они, несмотря на личное мужество и прочие моральные качества, были дряблыми вождями дряблых. Революция же сумела идею власти облечь в плоть и кровь, соединив её с темпераментом власти».
А если бы потребовалось одним словом обосновать приговор, вынесенный историей династии Романовых и всей дореволюционной правящей элите - то вот оно, это слово, собственноручно написанное её первым (и последним) лицом: «скучал»... Они скучали... Скучали на своей службе, скучали в делах. Зато не скучали на охотах, в стрельбе по воронам и кошкам, на балах и прочих развлечениях и увеселениях. То есть они жили для того, чтобы отдыхать и веселиться, всё остальное воспринималось как тягостная обуза, крест и бремя. Упомянутый выше адмирал Колчак так и начал своё первое воззвание в качестве «Верховного правителя России»: «Приняв Крест этой власти в исключительно трудных условиях гражданской войны...» Что злопамятно и припомнил белому адмиралу его близкий соратник, Устрялов, знавший «Верховного правителя» лично.
Наоборот, пришедшие на смену царской и белой элите революционеры жили своей работой, делом, а необходимость отдыха воспринимали скорее как бремя и наказание. По позднейшему выражению братьев Стругацких, для них «понедельник начинался в субботу». И кто-то ещё удивляется, что история разменяла первых на вторых?..
Действует параллельный блогу дзен-канал «Исторические хроники»
Подписывайтесь, если понравилось.