ПИСЬМА ОБ ЭВОЛЮЦИИ (92). Почему было отвергнуто новаторское искусство?
Памятник Михаилу Бакунину работы Бориса Королёва 1918 года - модель и фотография
Хотя мне казалось, что в предыдущих постах серии я разжевал этот вопрос, что называется, до молекул, но мне снова пишут в комментариях всё ту же нелепость, дословно: «Филонов умер от голода... Маяковский застрелился. Дзига Вертов был лишен возможности работать. Так советская власть уничтожала левую творческую интеллигенцию».
Вообще-то утверждать, что «советская власть уничтожала» Маяковского - это сильно, до сих пор её упрекали как раз ровно в противоположном, в том, что «Маяковского стали насаждать насильственно, как картошку во времена Екатерины» (эту фразу Бориса Пастернака опубликовала, между прочим, ещё «Литературная газета» в 1958 году - правда, с резкой её критикой). Павел Филонов действительно умер от голода - но это было, прошу прощения, во время Ленинградской блокады, от которой гибла отнюдь не только «левая творческая интеллигенция». Тем не менее, дело не в этих частностях.
Поворот вправо, в сторону более консервативных вкусов в искусстве и литературе действительно произошёл в середине 30-х годов, это неоспоримо. И я о нём писал на протяжении доброго десятка постов данной серии. Лично мне «левое искусство» гораздо ближе, чем победивший частичный традиционализм. Но надо же понимать причины этого поворота!
А причины были в том, что основная масса населения, и в особенности крестьянство, которому с начала 30-х годов распахнулись двери в руководящие слои общества, этого искусства не понимало. Да что там крестьянство, даже и рабочие в 20-е годы смотрели на него, а тогда это был преобладавший стиль, довольно косо.
Как это выглядело, можно проиллюстрировать примером одного из самых левых художников РСФСР, Бориса Королёва (1884-1963), у которого, кстати, 9 января был день рождения. Королёв был кубо-футуристом, и именно в этом стиле он изваял 8-метровый памятник основоположнику русского анархизма Михаилу Бакунину на Чистых прудах в Москве, поставленный в первые революционные годы.
«Дух разрушения есть созидающий дух», - эти бакунинские слова были начертаны на пьедестале. Анатолий Луначарский, хотя именно он покровительствовал всяческому новаторству в искусстве, с лёгкой иронией писал: «Всех превзошёл скульптор Королёв. В течение долгого времени люди и лошади, ходившие и ездившие по Мясницкой, пугливо косились на какую-то взбесившуюся фигуру, закрытую из предосторожности досками. Это был Бакунин в трактовке уважаемого художника. Если я не ошибаюсь, памятник сейчас же по открытии его был разрушен анархистами, так как при всей своей передовитости анархисты не хотели потерпеть такого скульптурного «издевательства» над памятью своего вождя».
Луначарский, кажется, преувеличивает роль анархистов в сносе именно этого памятника, хотя без сомнения можно сказать, что памятник им не понравился. Да и саму ленинскую затею с памятниками они не одобряли. В газете «Анархия» от 3 мая 1918 года читаем: «Да исчезнут всякие памятники!.. И идиотские фигуры самодержцев, и прочих, прочих: Пушкина, Фёдорова, Минина, Ленина, Бакунина... Для чего эти нелепые бронзовые идолы, смешные куклы, может быть, работы талантливых людей?.. Живите настоящим! Поклоняйтесь живым кумирам, творцам, гениям, изобретателям!.. Довольно поклоняться покойникам!.. Долой памятники и всякую память о смерти, а то скоро мир превратится в море с удушливым запахом, и так уже задыхаемся от зловонных музеев!».
Про творение Королёва стали ходить слухи, что голова Бакунина якобы отделена художником от тела, и анархист держит свою голову в руках (хотя модель статуи и её фото этой легенды не подтверждают). Наконец, в 1920 году в «Вечерних известиях» появилось гневное письмо-призыв от группы рабочих: «Уберите чучело!»... В общем, скульптура долго не простояла.
Кстати, если разобраться, со скульптурой Карла Маркса тот же Королёв обошёлся ещё круче! Вот его проект:
Борис Королёв. Проект монумента Карлу Марксу. 1919
Но, предположим, Советское правительство проявило бы упорство и стало насаждать произведения не одного Маяковского, а и Королёва, и вообще новаторское искусство «насильственно, как картошку во времена Екатерины», вопреки вкусам населения и вразрез с ними. К чему бы это привело? К тому, что возникла бы дополнительная трещина между правительством и обществом. Конечно, может показаться, что такая трещина не фатальна, но... во время войны, а все 30-е годы прошли под знаком ожидания скорой и неизбежной войны, любая соломинка способна стать решающей и сломать спину верблюду. Вот поэтому новаторское искусство было в середине 30-х решительно отодвинуто в сторону и произошёл сдвиг в сторону традиции. Например, в живописи образцом стали считаться передвижники, которые в XIX веке, наоборот, считались едва ли не революционерами с кистью...
«Во время контрреволюции фильм как бы начинает развёртываться в обратном порядке. Он никогда не доходит до конца. Часть завоеваний революции всегда сохраняется». (Л.Д. Троцкий). В данном случае следует говорить не о контрреволюции, а о реакции, до контрреволюции дело дошло на полвека позже. Но в целом ситуация похожа: часть «левых» завоеваний в искусстве и литературе сохранилась (тот же Маяковский перешёл в классики), но другие «откатились» обратно.
А чтобы лучше оценить, в какой жестокий конфликт новаторское искусство вступало с устоявшимися общественными вкусами, вот небольшой сатирический очерк на эту тему из советской печати 1924 года.
НА ЛЕВОЙ ВЫСТАВКЕ
(Заметки «не специалиста»)
- Ты сейчас свободен?
- Свободен. А что?
- Пойдём, заглянем на выставку левых.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вошли.
При входе я зацепил рукавом за какую-то жестяную трубу - она со скрипом вздрогнула.
Мы невольно обернулись.
Перед нами было что-то тёмное, мрачное...
Хищный конус пронзал бок мирно спящего куба. Клубок жестяных труб, подобно удаву, предательски впился в ребро куба.
- Что это такое? - спросил я у своего друга-художника.
- Это? Это скульптура.
- Да что ты - какая же это скульптура?
- А что же, по-твоему?
- Да просто ещё несобранная печка. Разве ты не видишь, вот сюда кладут дрова... вот труба... задвижка.
- А конус?
- Гм... Конус. Возможно, что какой-нибудь усовершенствованный дымоход.
Карикатура Ивана Мельникова. 1924 год
- Тебе нравится «Жница»?
- Где?
- А вот напротив.
- Ты серьёзно уверен, что это жница? - спросил я.
- Ну, конечно, если женщина, с серпом в руках стоит около ржи, то, вероятно, она жница. Но это не важно, лучше посмотри, как художник гениально разрешил стационарность фигуры. Ему нужно было изобразить фигуру, крепко и прочно стоящую на земле. Как же он это делает? А чрезвычайно просто: увеличивает ступню ноги в три раза. И вот эти две ступни у жницы, которые ты, вероятно, по простоте своей, принял за копыта носорога, на самом деле являются исходным пунктом к пониманию гениально выполненной задачи.
Дальше набрели на большое полотно с зелёным рабочим. Я хотел было тайком пройти мимо, но мой друг схватил меня за рукав.
- Подожди, осталась ещё целая комната, самая интересная.
В комнате на стенах плясали цветные треугольники, тупо смотрели чёрные квадраты. Мы остановились перед небольшим полотном и тихо замерли.
На хорошо покрытой белой поверхности была приклеена конфектная бумажка, из-под неё кокетливо смотрел обрезок кружев; громадная пасть ножниц намеревалась проглотить бедную бумажку и кружева.
На куске ситца, приклеенного в углу картины, мы заметили иголку и великолепно написанную катушку ниток.
- Нравится?
- Как тебе сказать...
- Ну ты, вероятно, не понял замысла этой картины. Видишь ли. Гнилой реалист для того, чтоб изобразить портниху за работой, первым делом написал бы самое портниху, а затем иголки, нитки и прочее - всё это банально и неинтересно. А вот этот талантливый левый художник подходит к такому же сюжету смелее и красочнее. Ты видишь, самой портнихи нет, есть только её «орудия производства». Пойми только, какая великая социальная мысль!.. Человек убит машиной. Личность растворилась в «орудиях производства» - её нет. Вот эта конфектная бумажка, что ты видишь - это слабость человеческая, последний крик умерщвлённой личности.
Портниха съела конфекту - бумажка осталась на её рабочем столе. Художник налепил её здесь, чтобы показать, что личность ещё существует, но существует только в своей слабости...
У двери я опять зацепил за хищный конус - он вздрогнул.
Н. Москвин
Ещё один рассказик из прессы того же 1924 года, ярко рисующий, так сказать, полный бедлам, существовавший в художественной среде того времени. Особенно хороши, по-моему, во втором рассказе политрук, педагог-ретроград в царском вицмундире и член Козьебродского волостного совета.
В КАРТИННОЙ ГАЛЕРЕЕ
(Наброски с натуры)
В Румянцевской галлерее перед картиной Иванова «Явление Христа народу» группа красноармейцев с руководителем. Объяснения даёт политрук:
- Товарищи, вы видите перед собой опиум. Скажи, Федорчук, что есть бог? Или, например, Исус. Не можешь? Бог - есть миф и опиум для народа. А что такое эта картина? Затемнение народных масс, - вот что! Сидоров, здесь курить не дозволено, кури в карман. Какое сейчас международное положение, а почему? Пуанкаре. Или картину возьми. С чего дурману напущено? А потому, - буржуи, помещики и прочие золотопогонники. Только теперь власть рабоче-крестьянская, не подковырнёшь! Федорчук, понятно я говорю, а?... Ты к чему насчёт налогов спрашиваешь, - у военкома спроси...
* *
*
К картине подходит десяток школьников. Педагог в вицмундире с выпоротыми петлицами и костяными пуговицами озирается по сторонам и говорит:
- Дети, перед вами шедевр кисти Айвазовского. Эта картина писалась двадцать пять лет.
Педагог заглядывает в каталог и несколько смущённо продолжает:
- Так вот, я же вам говорю, что это картина Иванова. Теперь таких не пишут. Разве большевикам это нужно? Мухин, не грызите семячек, вы не в комсомоле. Посмотрите, сколько настоящего, святого чувства вложено в каждое лицо. Сразу видно, что картина написана человеком, проникнутым глубоким религиозным настроением. Перельман, не смейтесь, здесь вам не синагога.
К картине приближается человек в кожаной куртке.
- Дети, - продолжает педагог, повышая голос, - эта картина есть только дань религиозным предрассудкам. Ныне же, когда церковь отделена от государства, благодаря стараниям...
Фигура в кожаной куртке отходит.
- ... проклятых большевиков, - заканчивает педагог, - разнузданная толпа попирает ногами свои святыни.
* *
*
Публика меняется. Парень неопределённой наружности самоуверенно говорит:
- Фактуры в ней никакой нет, да... И притом, разве это композиция? Или колорит, допустим...
- Дозвольте послушать сведующего человека, - почтительно подходит гражданин в котелке: - вы, должно, в Академии обучаетесь?..
- Гм... - заминается парень: - зачем в Академии? На Трубной картинами торгуем, с измалолетства. Потому и понятие есть...
* *
*
К картине быстро направляется мужчина с револьвером на ремне:
- Ага, - свирепо бормочет он, - попались, голубчики!
- Товарищ, - обращается он к сторожу, - вызовите ко мне заведующего.
- Их нет, - недоумевает сторож.
- Тогда заместителя, дежурного, наконец...
Через пять минут является перепуганная кассирша.
- Это что-с, - злорадно спрашивает неизвестный, - икона...
- Помилуйте, какая икона, - оправдывается кассирша, - ведь это картина Иванова.
- Картина? - недоверчиво повторяет человек с револьвером: - а почему на ней бог? А почему в общественном месте висит? Я, - выходит он из себя, - член Козьебродского волостного совета, и не потерплю.
Неизвестный достаёт из кармана пачку удостоверений, вынимает записную книжку, записывает фамилию кассирши и начинает составлять протокол.
Свэн
(Продолжение следует)
ПОЛНОЕ ОГЛАВЛЕНИЕ СЕРИИ
Действует параллельный блогу ДЗЕН-КАНАЛ
Подписывайтесь, если понравилось.