Публикация 13 ноября. "Прошёл нелепо переодетый"
День в истории. "Прошёл нелепо переодетый"
В этот день, 1 (13) ноября 1917 года, в Гатчинcком дворце состоялся знаменательный разговор между премьером Временного правительства Александром Фёдоровичем Керенским и царским генералом Петром Красновым, вместе с которым они шли походом на Петроград. Обстановка вокруг премьера к этому моменту сложилась нестерпимая: в Гатчину для переговоров приехал большевик Павел Дыбенко. Генерал Пётр Краснов (тот самый, будущий союзник Гитлера, повешенный по приговору советского суда в 1947 году) стал последней надеждой Александра Фёдоровича. Краснов рассказывал: «Утром 1 ноября вернулись переговорщики и с ними толпа матросов. Наше перемирие было принято, подписано представителем матросов Дыбенко, который и сам пожаловал к нам. Громадного роста, красавец-мужчина с вьющимися чёрными кудрями, чёрными усами и юной бородкой, с большими тёмными глазами, белолицый, румяный, заразительно весёлый, сверкающий белыми зубами, с готовой шуткой на смеющемся рте, физически силач, позирующий на благородство, он очаровал в несколько минут не только казаков, но и многих офицеров.
- Давайте нам Керенского, а мы вам Ленина предоставим, хотите, ухо на ухо поменяем! - говорил он, смеясь.
Казаки верили ему. Они пришли ко мне и сказали, что требуют обмена Керенского на Ленина, которого они тут же у дворца повесят».
Керенский вспоминал об этом дне так: «Около 10 часов утра меня внезапно будят. Совершенно неожиданное известие: казаки-парламентёры вернулись вместе с матросской делегацией во главе с Дыбенко! Основное условие матросской делегации - безусловная выдача Керенского в распоряжение большевистских властей; казаки готовы принять это условие! Сообщение достаточно неожиданное! До последней минуты, несмотря на все подозрительные симптомы и мрачные предчувствия, мы не допускали такой низости! Но факт был налицо».
В своих показаниях сразу после ареста в 1917 году Краснов излагал происшедшее у него после этого с Керенским объяснение так:
«1 ноября меня потребовал верховный главнокомандующий (Керенский). Он был очень взволнован и нервен.
- Генерал, - сказал он, - вы меня предали... Тут ваши казаки определённо говорят, что они меня арестуют и выдадут матросам...
ПРОДОЛЖЕНИЕ
В этот день, 1 (13) ноября 1917 года, в Гатчинcком дворце состоялся знаменательный разговор между премьером Временного правительства Александром Фёдоровичем Керенским и царским генералом Петром Красновым, вместе с которым они шли походом на Петроград. Обстановка вокруг премьера к этому моменту сложилась нестерпимая: в Гатчину для переговоров приехал большевик Павел Дыбенко. Генерал Пётр Краснов (тот самый, будущий союзник Гитлера, повешенный по приговору советского суда в 1947 году) стал последней надеждой Александра Фёдоровича. Краснов рассказывал: «Утром 1 ноября вернулись переговорщики и с ними толпа матросов. Наше перемирие было принято, подписано представителем матросов Дыбенко, который и сам пожаловал к нам. Громадного роста, красавец-мужчина с вьющимися чёрными кудрями, чёрными усами и юной бородкой, с большими тёмными глазами, белолицый, румяный, заразительно весёлый, сверкающий белыми зубами, с готовой шуткой на смеющемся рте, физически силач, позирующий на благородство, он очаровал в несколько минут не только казаков, но и многих офицеров.
- Давайте нам Керенского, а мы вам Ленина предоставим, хотите, ухо на ухо поменяем! - говорил он, смеясь.
Казаки верили ему. Они пришли ко мне и сказали, что требуют обмена Керенского на Ленина, которого они тут же у дворца повесят».
Керенский вспоминал об этом дне так: «Около 10 часов утра меня внезапно будят. Совершенно неожиданное известие: казаки-парламентёры вернулись вместе с матросской делегацией во главе с Дыбенко! Основное условие матросской делегации - безусловная выдача Керенского в распоряжение большевистских властей; казаки готовы принять это условие! Сообщение достаточно неожиданное! До последней минуты, несмотря на все подозрительные симптомы и мрачные предчувствия, мы не допускали такой низости! Но факт был налицо».
В своих показаниях сразу после ареста в 1917 году Краснов излагал происшедшее у него после этого с Керенским объяснение так:
«1 ноября меня потребовал верховный главнокомандующий (Керенский). Он был очень взволнован и нервен.
- Генерал, - сказал он, - вы меня предали... Тут ваши казаки определённо говорят, что они меня арестуют и выдадут матросам...
ПРОДОЛЖЕНИЕ