Революция с "Новым Сатириконом" (3). Цензура всё
Помимо всего прочего, Февральская революция ознаменовала отмену царской цензуры - учреждения древнего, существовавшего столетия. Разумеется, либеральные журналисты испытывали по этому поводу радость и ликование. Что и отразилось на страницах «Нового Сатирикона».
Его авторы вспоминали и растравляли свои старые, нанесённые цензорами раны:
Иносказания этих рисунков, возможно, не вполне понятны в наше время. «Зубрами» до революции называли монархистов-черносотенцев, таких, как Пуришкевич или знаменитый думский депутат Марков 2-й. Последним из «зубров» был, вероятно, Василий Шульгин, он так называл себя и в 1960-е годы... А на последней картинке, внизу справа, изображён Таврический дворец в Петрограде, где заседала Государственная Дума. К ней тянется за «спасением» лес рук, призывая к «ответственному министерству». В 1918 году в том же Таврическом на один день собралось Учредительное Собрание...
Журналисты «Нового Сатирикона» с удовольствием делились историями о тупости или, наоборот, проницательности цензоров, канувших ныне в Лету. Из фельетона Аркадия Аверченко:
Сатирические заметки на тему кончины цензуры из мартовских и апрельских номеров журнала. Волк - тоже псевдоним его главного редактора Аркадия Аверченко.
Но не прошло и года, как в октябре того же 1917-го либеральный журнал стал сетовать и жаловаться на то, что его снова, как при проклятом царском режиме, заставляют публиковать навязшие в зубах ещё до Февраля плоские шуточки «про тёщу», только теперь это делает не царский цензор, а сознательный пролетарий. Но до этого мы ещё дойдём, если продолжим этот обзор, потому что, как говорится, это уже совсем другая история...
Предыдущие посты по теме:
Революция с «Новым Сатириконом» (1). Отречение
Революция с «Новым Сатириконом» (2). Конец полиции
Его авторы вспоминали и растравляли свои старые, нанесённые цензорами раны:
Иносказания этих рисунков, возможно, не вполне понятны в наше время. «Зубрами» до революции называли монархистов-черносотенцев, таких, как Пуришкевич или знаменитый думский депутат Марков 2-й. Последним из «зубров» был, вероятно, Василий Шульгин, он так называл себя и в 1960-е годы... А на последней картинке, внизу справа, изображён Таврический дворец в Петрограде, где заседала Государственная Дума. К ней тянется за «спасением» лес рук, призывая к «ответственному министерству». В 1918 году в том же Таврическом на один день собралось Учредительное Собрание...
Журналисты «Нового Сатирикона» с удовольствием делились историями о тупости или, наоборот, проницательности цензоров, канувших ныне в Лету. Из фельетона Аркадия Аверченко:
Сатирические заметки на тему кончины цензуры из мартовских и апрельских номеров журнала. Волк - тоже псевдоним его главного редактора Аркадия Аверченко.
Но не прошло и года, как в октябре того же 1917-го либеральный журнал стал сетовать и жаловаться на то, что его снова, как при проклятом царском режиме, заставляют публиковать навязшие в зубах ещё до Февраля плоские шуточки «про тёщу», только теперь это делает не царский цензор, а сознательный пролетарий. Но до этого мы ещё дойдём, если продолжим этот обзор, потому что, как говорится, это уже совсем другая история...
Предыдущие посты по теме:
Революция с «Новым Сатириконом» (1). Отречение
Революция с «Новым Сатириконом» (2). Конец полиции