Коротко. Два взгляда на СССР
Одни вспоминают СССР с ностальгией и находят в нём очень много хорошего. Всё больше и больше (по мере того, как мы это наследие, казавшееся некогда «несгораемым», всё больше теряем и растрачиваем
( Read more... )
Просто надо уточнить, когда был этот разговор, описанный Бончем. Вы априори считаете, что он был в 1921 году, когда Дзержинского УЖЕ назначили наркомпути. Получается, что Бонч написал неправду, ведь к этому времени Борисов уже около года занимал важный пост в НКПС. А это не так, разговор на самом деле был в 1920 году, ДО назначения Борисова в НКПС.
Вот я нашёл другое описание этого разговора, с его датировкой. Целиком приводить не буду, читайте дальше в источнике, но ясно указана дата - март 1920 года. Именно тогда и болела сыпным тифом жена Борисова (что тоже отражено в описании).
А вот документ о назначении Борисова - датирован 18 мая 1920 года. То есть после разговора с Дзержинским и, вероятно, описанного Бончем разговора Борисова с Лениным. Кстати, упомянуто и то, что "в 1918 году Борисов весьма тихо и незаметно служил я в Комитете государственных сооружений" (по-вашему, это нивесть какая высокая государственная должность). Так что по моей версии всё сходится, а вот по вашей...
"15 апреля 1921 года огромное здание Наркомата путей сообщения напоминало растревоженный улей. Сотрудники оживленно комментировали вывешенный за подписью Ф. Дзержинского приказ о том, что он «сего числа вступил в исполнение обязанностей народного комиссара путей сообщения». Все уже знали, что постановлением Президиума ВЦИК Феликс Эдмундович оставлен «во всех занимаемых им должностях». Шутка ли сказать - сам председатель ВЧК будет отныне руководить их наркоматом.
В кабинете Борисова, начальника Главного управления путей сообщения, собралось несколько руководящих «спецов», как тогда сокращенно называли специалистов. В свое время все они состояли высокопоставленными чиновниками старого министерства, имели чины тайных и статских советников и были связаны между собой давним знакомством. Они больше других опасались, что приход Дзержинского на транспорт может отразиться на их личной судьбе. [...]
Молчавший до сих пор Борисов медленно отпил несколько глотков из стоявшего перед ним стакана чаю и задумчиво произнес:
- Лично я не настроен пессимистически. Конечно, вас пугает имя Дзержинского, но должен сказать, что у меня осталось совсем другое впечатление от разговора с ним…
Вы все знаете, - начал Борисов, - что в старом министерстве я долго служил начальником Управления железных дорог, а затем занимал должность товарища министра.[3] После Февральской революции, как вы помните, началась ожесточенная грызня за высокие должности. Положением железных дорог, которые уже тогда находились в тяжелейшем состоянии, по существу никто не интересовался… Кругом интриги, подсиживания… Противно мне стало и я подал прошение об отставке... Потом в 1918 году весьма тихо и незаметно служил я в Комитете государственных сооружений. И тут черт меня попутал… Впрочем, извините, не хочется дальше рассказывать…
Дело обстояло так. Помнится, было это после покушения на Ленина. Моя жена как-то вечером приходит с Сухаревского рынка, она там меняла вещи на продукты, и взволнованно говорит: «Слышала я от одного профессора, что не сегодня, так завтра всех бывших генералов, князей, графов, крупных чиновников арестуют, а потом сортировать будут - кого под расстрел, кого на каторгу… А ты путейский генерал, имел чин тайного советника, был заместителем министра…». Я ей возражаю, тут, говорю, что-то не так, не могут же всех под одну гребенку стричь - и виновных, и невиновных… А она свое твердит: «Поезжай к своей сестре в Киев. Там тебя никто не знает. Пересидишь смутное время…».
Борисов замолчал.
- Ну и вы уехали? - спросил начальник Управления железных дорог.
- Неловко признаться, но жена уговорила меня. Уехал я в Киев, жил у сестры на Жилянской улице. Чувствовал себя прескверно - без дела, без хлебной карточки в такое голодное время. Подолгу не было писем от жены, волновался, очень сожалел, что уехал. Однако вернуться боялся…
- И правильно, - подтвердил Чеховский.
- Не знаю, как долго бы это тянулось, - продолжал Борисов, - но в один из мартовских дней 1920 года слышу кто-то звонит с парадного хода квартиры, а мы все пользовались черным ходом."
https://biography.wikireading.ru/251344
Reply
Неужели Вы сами не понимаете, что приводите цитаты, прямо опровергающие то, что вы пытаетесь доказать? Мало того, вы пытаетесь доказать одно вранье другим враньем, поскольку Борисов не просто "тихо и незаметно служил я в Комитете государственных сооружений", а являлся членом Финансово-экономического совета, то есть - руководящего органа этого Главного комитета. И кто бы его с этого поста запросто так отпустил в оккупированный немцами Киев?!
Опять таки, неужели вы не понимаете, что это очередной бред? Или вы думаете, что я этого не пойму?
Reply
Но вы - тролль, который действует по принципу "всё божья роса". Тролля от нормального оппонента отличает именно это. А с троллями я не спорю, например, с Суприком здесь давно уже не спорю.
На этом все дискуссии с вами прекращаются. Пишите что хотите, но не вздумайте задавать мне вопросы - на любые вопросы от вас теперь будет только один ответ. Матерный.
Reply
С Вашего позволения я скопировал весь наш диалог и продублирую его в своем журнале.
Не возражаете? :)
Reply
Reply
Reply
Leave a comment