Два Шаламова
Среди церковников, как известно, полно реакционеров. Но встречались там и другие люди. День рождения Варлама Тихоновича Шаламова (1907-1982), который отмечается 18 июня - неплохой повод вспомнить об одном их таких людей. А точнее - о его отце Тихоне Николаевиче Шаламове (1868-1933), священнике Русской Православной церкви. После революции Тихон Николаевич был активным участником обновленческого движения среди духовенства, "Живой Церкви". Но его общественная позиция сложилась гораздо раньше. С 1904 года он служил в Вологде.
В. Шаламов: «Отец получил службу четвёртым священником городского собора. Для церковных властей это было хорошим решением - молодой проповедник из заграничной службы, владеющий английским в совершенстве, французским и немецким со словарём, лектор, миссионер и насквозь общественный организатор - кандидатура отца у Синода не вызывала, конечно, возражений. А что он стригся покороче, носил рясы покороче, чем другие, крестился не столь истово, как остальные, - всё это не пугало Синод. [...] Однако первая же проповедь отца вызвала усиленное внимание духовной цензуры.
Вологда - город «черной сотни», где бывали еврейские погромы. Отец самым резким образом выступал в соборе против погромов, а когда в Петербурге был убит председатель Думы депутат Герценштейн, отец отслужил публичную панихиду по Герценштейну. Эта панихида отражена в истории русского революционного движения - не один отец поступил таким же образом».
Отрывки из этой знаменитой речи отца Тихона в 1906 году: «Говорят, политика - не дело церкви. Правда, христианство не указывает форм правления; оно живёт, успешно выполняя свою миссию и в восточных деспотиях, и в республиканских странах. Правда, церковная кафедра - не для провозглашения политических платформ от крайне правых и до крайне левых. Но церковь как учреждение вечное может и должна откликаться на те или другие явления общественной жизни, освещая их светом Христова учения. Уклонение церкви от политических явлений не привело к добру. Она оказалась, с одной стороны, стесняема государством и в лице некоторых своих представителей стала оправдывать такие грустные явления народной жизни, как крепостное рабство, гонение свобод, порицать великую идею народного представительства. С другой стороны, борцы за народное дело, друзья народа, не надеясь встретить от представителей церкви сочувствия своему великому служению за счастье народное, стали сторониться духовенства и даже, к великому горю, охладевать к церкви. [...] Совершается великое обновление России. При рождении человека в мире бывают скорби, печали и болезни. Так и при обновлении народной жизни, когда рождается новая Россия, - они неизбежны. Без жертв этот акт нигде не проходил. Этой жертвой и явился для нас безвременно погибший раб Божий Михаил».
В. Шаламов: «Отец был отстранён от службы в соборе и направлен в какую-то другую церковь, кажется, Александра Невского. Отец обжаловал решение местных церковных властей, и с этого времени начинается длительная, активная борьба с архиереями, которые, на грех, приезжали один черносотеннее другого. Естественно, что поведение сразу его отбросило в лагерь вологодских ссыльных. Ссыльные, которых в Вологде было много, - стали друзьями".
«Отец водил меня по городу, стараясь по мере сил научить доброму. Так, мы долго стояли у здания городской синагоги, и отец объяснял, что люди веруют в Бога по-разному и что для человека нет хуже позора, чем быть антисемитом. Это я хорошо понял и запомнил на всю жизнь. На празднике свержения самодержавия - отец тоже меня водил, чтобы запомнил это. Ходил я на все демонстрации праздничные Октябрьской годовщины - узенькие ленты с красными знамёнами - год от года всё уверенней и гуще ряды демонстрантов. Митинги на футбольном поле перед театром».
Участник троцкистской оппозиции Варлам Шаламов после первого ареста. 1929 год
Шокировало благонамеренных обывателей и бытовое поведение отца Тихона. Он коротко стригся, одевался по последней моде, любил поохотиться и порыбачить. Мастерски изготовлял рыбачьи лодки, причём делал это прямо в собственном дворе. Поглазеть на «попа с рубанком» приходили целые толпы зевак. Он отвергал аскетизм, считал, что священство должно быть мирское, светское - живущее одной жизнью вместе с народом, а не аскеты вроде старчества, монастырей. Монастыри - это ложный путь.
В. Шаламов: «Умение хорошо одеваться отец, не без основания, считал важным и надежным средством паблисити. Зимой он ходил в дорогой бобровой шапке, в хорьковой шубе с широким воротником морского бобра, в шёлковой щегольской рясе. Всё это было пошито в столицах у модных портных - по чуть укороченному, далеко видному, но всё же не нарушающему канон фасону. Серая шляпа, вроде котелка, самого дорогого качества, уверенно сидела на уверенно посаженной, коротко подстриженной голове. Мать обычно ножницами доводила отцовскую прическу до желаемого ему конца. Щёлкали ножницы в руках матери, раздавался резкий голос отца: «Короче! Короче! Ещё короче!» - потом начиналось оглядывание прически в зеркало. [...] На всех церковных службах отец выглядел самым красивым, самым картинным во всяком случае, чем мать немало гордилась. [...] На торжественные службы отец надевал крест червонного золота, который сам же в торгсинное время разрубил топором на куски. Я написал об этом рассказ «Крест», входящий в «Колымские рассказы».
И. Малютин. Карикатура на «Живую церковь». «Уголок мол. Костюм № 1 - „Живая церковь". Костюм выходной: брюки по последнему берлинскому фасону (можно перешить из синей шёлковой рясы), пижама с широкими рукавами и с вышивками, воротник из малинового креп-де-шина с бейками. Шляпа-цилиндр. Костюм № 2 - „красная церковь". Костюм служебный: юбочка из парчи, манто с кокеткой, отороченное крестовидным шитьём, на ногах высокие дамские ботинки. Шляпа комбинированная.
Выкройки прилагаются». («Крокодил». 1923 г.).
В 1920 году Тихон Николаевич потерял зрение. Глава Обновленческой церкви Александр Введенский однажды сказал Варламу Шаламову о нём: «Прекрасно помню вашего отца. Это слепой священник, чьё духовное зрение видит гораздо дальше и глубже, чем зрение обыкновенных людей». Варлам Тихонович замечал: «Я, разумеется, написал об этом отцу и доставил ему большое удовольствие».
Александр Введенский со своей женой. 1941 год. Фото корреспондента американского журнала «Life» Маргарет Бурк-Уайт. Как видим, глава Обновленческой церкви митрополит Александр также не чуждался некоторого щегольства в быту и жизни на широкую ногу
Скончался Тихон Николаевич в 1933 году.
