Совесть партии, или «Я сам большой неряха...»
Арон Сольц в молодости
22 (10) марта - день рождения большевика Арона Александровича Сольца (1872-1945). 30 апреля - день его памяти. Думаю, этот революционер и деятель СССР вполне заслуживает внимания и в наши дни... Хотя бы в скромном виде вот этого посвящённого ему поста.
1. До революции Сольц провёл в царских тюрьмах 10 лет, в трёх ссылках - 4,5 года, трижды был осуждён и дважды совершал побег из ссылки. Его племянница по этому поводу вспоминала: «С самых малых лет я только и слышала: «Арончик сидит» или «Арончик бежал», так себе его представляла: вот он сидит, сидит, потом вдруг побежал, побежал, сел и опять сидит». Впрочем, такая судьба для большевиков до революции достаточно типична.
Жандармская карточка на А. Сольца
Сольц в ссылке. 1901
Сольц в ссылке. 1907
2. В 20-е годы большевики называли Сольца «совестью партии», тем более, что он возглавлял партийный «суд» - ЦКК. Это связывали с его бессребреничеством, которое роднило его с Феликсом Дзержинским (с которым они были близкими друзьями), а также принципиальностью в острых вопросах. Николай Бухарин однажды нарисовал на Сольца дружеский шарж, изобразив его в виде совы - символа мудрости. Из воспоминаний большевички Ксении Чудиновой: «Авторитет у А.А. Сольца был исключительный: он отличался большой принципиальностью, прямотой и исключительной сердечностью к товарищам по партии. Вот характерный для Сольца эпизод. Приехав по делам в один город и увидев транспаранты со словами «Да здравствует товарищ Сольц!», «Ура товарищу Сольцу!», он возмутился и потребовал всё это немедленно убрать. Расстроенное городское начальство решило как-то загладить промах и организовало обед. Стол был уставлен деликатесами. Пообедав, Арон Александрович подозвал официанта: «Сколько я должен?» Официант в растерянности посмотрел на городских руководителей. Те заулыбались: «Ну что вы, Арон Александрович, всё уже оплачено». Сольц побагровел: «Кто вам дал право транжирить казённые деньги?» Принесли счёт, он расплатился, то же были вынуждены сделать и все остальные».
Писатель Юрий Трифонов, лично знакомый с Сольцем, писал: «В голодные девятнадцатый и двадцатый годы он работал в продовольственном отделе Моссовета, в Центросоюзе. Однажды какая-то делегация рабочих, доведенная до крайности ничтожными пайками и неуступчивостью Сольца, вздумала проконтролировать его самого: «А ну, проверим, чего начальники лопают!» Пошли к нему на квартиру, обыскали все углы и не нашли ни черта, кроме нескольких мороженых картошек. Между тем хозяин квартиры распоряжался вагонами с продовольствием».
Неизвестный художник. Портрет А. Сольца. Не позднее 1935
1930 год
1930 год
3. Известна апокрифическая легенда о том, что однажды в 20-е годы Сольц, как обычно, ехал на работу на трамвае (для него это был обычный способ передвижения), и какой-то пьяный верзила, загородив выход из вагона, обозвал его «жидёнышем». Оказавшийся рядом милиционер лениво предложил грубияну пропустить «пархатого старика». Сольц возмутился таким отношением милиции... и спустя небольшое время сам оказался в отделении милиции. Ему сказали, что обзывать советских граждан «жидами» нехорошо, но спорить с милицией нельзя. Тогда Сольц потребовал разрешения позвонить Дзержинскому. Ответом ему был общий смех: «У Феликса Эдмундовича есть дела и поважнее!». В ответ Сольц вытащил удостоверение члена ЦКК... Последовала сцена, напоминающая гоголевского «Ревизора». А через полчаса в отделение прибыл сам Феликс Эдмундович... Как гласит легенда, оно было по его приказу немедленно закрыто и заколочено досками, вычеркнуто из списка московских отделений милиции. И открылось вновь только десятилетия спустя...
А это нашумевшие в своё время выдержки из речей Арона Александровича в 20-е годы на его любимую тему - о партийной этике.
«Ещё у народника Михайловского было деление всех борцов на подвижников и вольницу. Он говорит, что кроме обывателей, живущих своей жизнью, есть группа людей, которые говорят: давайте жить так, в таких условиях, в каких живут самые беднейшие люди. Это - подвижники, столпники, отказывавшиеся от радостей жизни. Другие борцы - вольница - говорят: надо добиваться радости жизни для всех и надо самому от этой радости жизни не отказываться. Я считаю, что мы, большевики, принадлежим к вольнице, а не к подвижникам. Мы говорим и ставим себе задачей создать радостную, вольную жизнь для всех. Те люди, которые в основу своей жизни ставят отказ от всех радостей, те неспособны с энтузиазмом бороться за эту радость». (Из лекции «О партийной этике», 1924).
«Хранитель партийной морали Аарон Сольц». Шарж Николая Бухарина. Сольц изображён сидящим на книге с надписью «Свод законов партморали». На обороте Бухарин написал «Преподобный отче Аарон Александрович». Октябрь 1927.
Карикатура на реорганизацию Рабкрина по плану В.И. Ленина (А. Сольц изображён справа, слева от него стоит В. Куйбышев). Журнал «Красный перец», 1923. Рисунок Л.М. «Под венец. Картина неизвестного художника по неизвестному поводу».
Карикатура Константина Елисеева из журнала «Красный перец» за 1924 год. Арон Сольц изображён в виде знака Зодиака - Весов. Фрагмент (полностью рисунок - по нажатию курсора на изображение)
«Некоторые задают ядовитые вопросы при моих выступлениях: а что же вы думаете - нужно быть грязным, неряхой, лучше ходить в тряпках? Конечно, задают такие вопросы обыкновенно очень грамотные, культурные люди, которые думают, что вот, видите ли, может быть, вследствие того, что я сам большой неряха и хочу служить образцом, я и выступаю так в вопросе о внешнем облике; я совершенно от этого далёк, я вовсе не проповедую следовать по моему пути. Можно одеваться красиво, даже хорошо одеваться, но красота должна быть другая. Я считаю, что некрасиво, если человек носит кольца, браслеты, золотые зубы, по-моему, это должно возбуждать эстетическое возмущение». (Здесь и ниже - доклад «О партэтике», 1925).
«Человек отдельными поступками не измеряется; надо знать всего человека, что он из себя представляет».
Рисунок Михаила Черемных (1890-1962). Журнал «Красный перец». 1925 год. «Не всякому хвосту верь. Высказываясь по поводу советского брака, т. Сольц, - член президиума Ц.К.К., заявил, что, по его мнению, советским законом должны ограждаться только зарегистрированные браки.
- Пора бы насыпать Сольцы на этот хвост!»
«Довольно значительное количество членов партии, занимающих более или менее ответственные места, берут себе жён из чужого класса. Я к этому вопросу подхожу прежде всего с точки зрения эстетики, с точки зрения красоты и нахожу, что у этих людей очень дурной вкус. Этот дурной вкус в том заключается, что вот это должно быть воспринято так, как раньше в прежнем обществе представляли себе женитьбу графа на горничной. Общество было страшно скандализировано: как это так, он забыл наши традиции, ведь это некрасиво, ведь этого нужно стыдиться! Такое тогда было отношение. Мы являемся господствующим классом, и у нас должно быть такое же отношение... Это должно встречать такое общественное осуждение, что человек должен 30 раз подумать, прежде чем принять такое решение... Мы называем это предрассудком, но для сохранения себя это вовсе не было предрассудком. Нужно много раз подумать, прежде чем решиться брать жену из чужого класса».
(Тут не могу не заметить, что о том же позднее писали и лидеры советской левой оппозиции Христиан Раковский и Лев Троцкий, цитата последнего: «Раковский приводит любопытное замечание Бабёфа о том, что перерождению нового правящего слоя немало способствовали бывшие дворянки, к которым якобинцы были очень падки. «Что вы делаете, малодушные плебеи? - восклицает Бабёф. - Сегодня они вас обнимают, а завтра задушат». Перепись жён правящего слоя в Советском Союзе обнаружила бы сходную картину»).
4. Во второй половине 1920-х Сольц оказался в числе горячих оппонентов Л. Троцкого и троцкистов. Из речи Троцкого в 1927 году: «Тов. Сольц, как мне передали недавно, в беседе с одним из товарищей, подписавших заявление оппозиции, проводил аналогию с Французской революцией... Тов. Сольц здесь присутствует, он лучше знает, что он говорил, и если я передал неправильно, он меня поправит. «Что означает заявление 83-х? - говорил Сольц. - К чему это ведёт? Вы знаете историю Великой французской революции, - до чего это доводило. До арестов и гильотинирования». Тов. Воробьёв, с которым тов. Сольц говорил, спросил его: «что же, вы собираетесь нас гильотинировать?» На что Сольц очень пространно ему объяснил: «а как вы думаете, Робеспьеру не было жалко Дантона, когда он отправлял его на гильотину? А потом пришлось идти и Робеспьеру. Вы думаете, не жалко было? Жалко, а пришлось».
В общем, дальнейшую судьбу Сольца вполне можно вывести из этих его собственных слов - «потом пришлось идти и Робеспьеру». Примерно так и получилось в биографии самого Сольца.
Шарж Д. Моора. 1927 год. «Преувеличенный факт. «Печать в известных случаях имеет право немного преувеличивать. Нельзя просто описать факт, нужно представить его в смешном виде»... (А. Сольц). Тов. Сольц: - Печать, конечно, может преувеличивать, - но не до такой же степени!!!»
5. Если верить мемуарам чекиста-перебежчика Александра Орлова, Сольц помог сохранить партбилет бывшему меньшевику Андрею Вышинскому, которого во время чистки 1923 года исключили из партии.
Орлов: «На следующий день встревоженная девушка-секретарша вошла в зал заседаний и сказала, что в кабинете Сольца истерически рыдает Вышинский. Перепуганный старик выскочил из кабинета, чтобы принести ему воды. Арон Сольц стал революционером ещё в конце прошлого столетия. Несмотря на то, что он подвергался бесчисленным арестам и провёл много лет в царских тюрьмах и ссылке, душа его не ожесточилась. Он оставался добродушным, отзывчивым человеком... До седых волос Сольц так и не научился спокойно смотреть на несправедливость... Именно Сольц, с его добрым и отзывчивым характером, спас Вышинского. Он поставил вопрос на обсуждение в ЦК, после чего Вышинскому был возвращён партбилет. Несколько дней спустя Сольц зашёл в нашу «совещательную комнату», где мы как раз пили чай. Увидев Сольца, его старый друг Галкин немедленно накинулся на него за такое заступничество. Сольц виновато улыбнулся: «Чего вы от него хотите? Товарищ работает, старается... Дайте ему показать себя. Большевиками не рождаются, большевиками становятся. Не оправдает доверия - мы всегда сможем его исключить».
С середины 1930-х годов Сольц раз за разом выступал со всё более жёсткой публичной критикой того же Вышинского, занявшего высокий пост Прокурора Союза ССР, но эта критика теперь ударяла по нему самому.
Андрей Вышинский
6. Юрий Трифонов рассказывал о последнем периоде деятельности Сольца:
«Когда в 1937 году началась кампания массовых репрессий, такой человек, как Сольц, не смог молчать. Может, один из немногих он пытался бороться. Он работал тогда помощником Генерального прокурора по судебно-бытовому сектору. А. Сольц стал требовать доказательств вины людей, которых называли врагами народа, добивался доступа к следственным материалам, вступил в резкий конфликт с Ежовым, Вышинским. Однажды он пришёл к Вышинскому и потребовал материалы по делу Трифонова, сказав при этом, что не верит в то, что Трифонов - враг народа. Вышинский сказал: «Если органы взяли, значит, враг». Сольц побагровел, закричал: «Врёшь! Я знаю Трифонова тридцать лет как настоящего большевика, а тебя знаю как меньшевика!» - бросил свой портфель и ушёл. Вышинского он и в самом деле знал издавна, ещё по Питеру, по юридическому факультету.
Сольца начали отстранять от дел. Он не сдавался. В октябре 1937 года, в разгар репрессий, он внезапно выступил на конференции свердловского партактива с критикой Вышинского как Генерального прокурора и с требованием создать специальную комиссию для расследования всей деятельности Вышинского. Ему ещё казалось, что прежние методы, введенные при жизни Ленина, обладают силой. Н.Н. Накоряков присутствовал при этом выступлении и вспоминает о нем в своей ещё не опубликованной, но известной мне статье об А. Сольце: часть зала замерла от ужаса, но большинство стали кричать: «Долой! Вон с трибуны! Волк в овечьей шкуре!» Сольц продолжал говорить. Какие-то добровольцы, охваченные гневом, подбежали к старику и стащили его с трибуны».
О той же партконференции, где выступал Сольц, подробно рассказывала и Ксения Чудинова, которая была на ней ведущей. Она писала:
«Особенно резко Сольц выступал против Прокурора СССР А.Я. Вышинского. В 1937 году на конференции Свердловского районного партактива по вопросам критики и самокритики я, просматривая список желающих выступить в прениях, увидела, что записалось 80 человек, среди них Арон Александрович. «Значит, без баталии не обойтись, будет опять бить Вышинского и подвергнет себя опасности», - подумала я и отодвинула Сольца в конец списка. Вдруг Сольц кричит с места: «Чудинова, почему не даёшь мне слова?» Я объясняю, что слово будет предоставлено в порядке очереди. Арон Александрович встаёт с места, идёт к трибуне и обращается к собранию с просьбой дать ему высказаться. Зал бурно аплодирует, многие кричат: «Дать слово, дать слово товарищу Сольцу!». Небольшого роста, лохматый и небрежно одетый, Сольц решительно поднялся на трибуну. Он говорил о том, что на актив собрались, чтобы обсудить недостатки в партийной работе и в работе советского аппарата. Это правильно и своевременно. Однако при создавшемся в партии положении у нас нет настоящей критики и самокритики. У нас сложилась практика критиковать только нижестоящих, а начальников, чиновников разных учреждений, особенно крупных, без команды никто критиковать не осмеливается. Возьмем, например, Молотова. Ошибок и партийно неправильных действий у него, как у руководителя, много, и принципиального порядка. Но попробуйте его покритиковать - неизвестно, где завтра окажетесь. Я пытаюсь остановить Сольца, а он говорит: «Чудинова, что ты нервничаешь? Предыдущий докладчик правильно говорил, что критиковать надо невзирая на лица, но в том-то и беда, что это только слова, а в действительности так не делается. Это недопустимо в партии, это и есть двурушничество, и мы сами его насаждаем. Здесь много говорили о бдительности, о демократии, а посмотрите, что делается у нас в прокуратуре. Наша прокуратура не следит за действительным проведением в жизнь законов Советской власти. Её задача - не допускать произвола, жесточайшим образом бороться с нарушителями закона, в каком бы учреждении они ни сидели. А у нас закон подменяется чрезвычайными комиссиями, которые за судьбу народа не отвечают. В прокуратуре Вышинскому глубоко чужды интересы нашей партии. Ему важно выслужиться. Как Прокурор СССР, он должен проверять правильность работы судебных органов и НКВД, а он старается осудить как можно больше старых членов партии. У нас не будет порядка, пока отъявленный меньшевик правит прокуратурой...» В зале поднялся шум, я остановила Сольца...» В МК мне попало от Хрущёва: «Распускаешь людей, он же сумасшедший, а ты ему трибуну дала...» Сольц выступил на объединённом партсобрании Прокуратуры СССР и Верховного суда с обвинением Вышинского во враждебном отношении к старым большевикам. Вскоре Сольца изолировали в психиатрическую больницу».
Юрий Трифонов: «Трудно сказать, почему Сталин не разделался с Сольцем попросту, то есть не арестовали его. Конечно, Сольц пользовался большим уважением в партии, авторитет его был велик, но ведь Сталин не церемонился с авторитетами. В феврале 1938 года Сольца окончательно отстранили от работы в прокуратуре. Он пытался добиться приёма у Сталина. Но Сталин, с которым он вместе работал в питерском подполье в 1912-1913 годах, с которым ему приходилось в ту пору спать на одной койке, его не принял.
Сольц всё ещё не сдавался: он объявил голодовку. Тогда его запрятали в психиатрическую лечебницу. Два дюжих санитара приехали в дом на улице Серафимовича, схватили маленького человека с большой седой головой, связали его и снесли вниз, в карету. Потом его выписали, но он был сломлен. Я видел Сольца незадолго перед его смертью, во время войны. Он непрерывно писал на длинных листах бумаги какие-то бесконечные ряды цифр. Не знаю, что это было. Возможно, он писал старым подпольным шифром нечто важное. Никто не сохранил этих длинных листов с тысячами цифр. Сольц был слишком одинок и слишком болен; кроме того, шла война, жесточайшая война, заставлявшая думать о будущем, а всё прошлое с его загадками и трагедиями казалось таким далёким и в общем-то несущественным. Сольц умер за девять дней до конца войны. Ни одна газета не поместила о нём некролога...»
Юрий Трифонов (1925-1981) в детстве
7. Однако и в это время, например, завод имени А. Сольца в Серпухове сохранял своё имя. То есть уважение к имени Сольца внешне оставалось неизменным.
Скульптурный портрет А. Сольца. 1930-1940-е
Мемориальная доска Арону Сольцу в Тюмени и урна с его прахом в Донском крематории
БОЛЬШЕВИКИ В СОВЕТСКОЙ КАРИКАТУРЕ - ВСЯ ПОДБОРКА