К столетию наступления Юго-Западного фронта в 1916 году. Краткий разбор.
Погибшие русские солдаты.
В прошлом году я написал целую серию постов, посвящённую наступлению Юго-Западного фронта Русской Императорской Армии в июне-декабре 1916 года. Прошёл год, и сейчас, 4 июня 2016 года, миновало ровно столетие с того самого дня, как русские орудия на пространстве от Припяти до Прута обрушили огонь на австро-венгерские позиции.
После гибели Советского Союза актуальная элита России и других стран, образовавшихся из осколков державы рабочих и крестьян, стала объединяться в рамках антисоветского консенсуса. Градус данного антисоветского консенсуса в разных кругах элиты и в разных странах заметно отличается, но так или иначе он достаточно отчётлив. Потому на постсоветском пространстве без остановки идёт борьба с советским наследием, советской историей, и в этой борьбе используются любые средства, лишь бы ударить по "проклятому совку", поскольку "так жить нельзя". И одним из наиболее распространённых способов борьбы с "совком" является образ "России, которую мы потеряли" - то есть России дореволюционной. И тут важно понимать, что термин "дореволюционная" в данном случае означает "до Октябрьской Революции": да, монархисты могут проклинать февралистов, называть их "предтечами большевиков", а поклонники февралистов могут всячески порицать монархистов и монархию, но когда речь заходит о роли большевиков и Октября, и поборники монархии, и апологеты Февраля без особого труда находят общий язык и идут единым фронтом против "краснопузых".
В концепции "России, которую мы потеряли" очень значительное место отводится Первой Мировой Войне и роли России в ней. Общий смысл всего того материала, что вырабатывается антисоветчиками по данной теме, сводится, в принципе, к двум основным задачам. Первая - представить события Первой Мировой Войны в таком ключе, будто бы страны Антанты и Россия в особенности к началу 1917 года уже переломили ход войны и находились в шаге от победы над Центральными Державами, и только большевики, выполнявшие заказ германских спецслужб, помешали триумфальному вступлению на улицы Стамбула, Софии, Будапешта, Вены и Берлина. Вторая задача - в полном соответствии с методой Яковлева ("Плехановым и социал-демократией бить по Ленину") ударить при помощи Первой Мировой по Великой Отечественной. Общее содержание значительной части посвящённого Первой Мировой Войне контента сводится к следующему: "Краснопузые вообще не могли воевать без штрафбатов, особистов, заградотрядов и гор трупов, и все у них разбегались, отчего германцы до Москвы и дошли, а вот в Первую Мировую богобоязненные царелюбивые солдатики под водительством златопогонных генералов били супостата в хвост и в гриву, и если бы не большевики, то всех победили бы".
Одной из наиболее значимых вех в разговорах про "украденную большевиками победу" является наступление, осуществлённое Юго-Западным фронтом под командованием генерала от кавалерии Алексея Алексеевича Брусилова в 1916 году, вошедшее в историю под названием "Брусиловского прорыва". Данное наступление обросло ворохом мифов, искажений и домыслов, причём началось это ещё в годы Первой Мировой Войны. Затем, в первое время после Октябрьской Революции и Гражданской войны (в 20-30-е годы) в Советском Союзе было написано немало разных работ на тему Первой Мировой, в том числе непосредственными участниками боевых действий, причём далеко не самого низкого ранга. Не обошли вниманием и тему брусиловского наступления, о котором писали как сам Брусилов и начальник штаба Юго-Западного фронта генерал от инфантерии Владислав Наполеонович Клембовский, так и другие участники операции и Мировой Войны: Андрей Медардович Зайончковский, Александр Андреевич Свечин et cetera. Выходили и исследования людей, непосредственно в войне не участвовавших, но профессионально занимавшихся военной историей. Не сказать, чтобы всего этого было достаточно, но созданный пласт материалов, представлявший разные точки зрения, являлся отличным плацдармом для дальнейшего обстоятельного изучения темы, поднятия и разрешения новых вопросов. Но беда заключается именно в том, что дальнейшего систематического изучения темы кампании 1916 года и наступления Юго-Западного фронта, в сущности, не последовало, а произошло нечто совершенно обратное - с 40-х годов исследование брусиловского наступления фактически стало сворачиваться и подменяться кумиростроительством, в котором данному наступлению стали приписывать значение переломного, а самого Брусилова нарекли чуть ли не открывателем новой эпохи в военном деле. Использование всего имавшегося обширного массива информации по сражениям Юго-Западного фронта заменили цитированием самого Брусилова да его начальника штаба Клембовского - людей, скромностью не отличавшихся. В итоге к концу существования Советского Союза у многих граждан в голове прочно засел лубок под ярким названием "Брусиловский прорыв", который активно используют и по сей день антисоветчики всех мастей.
Поскольку развёрнутый материал написан мной ещё в прошлом году, то сегодня я ограничусь кратким разбором темы, пройдясь по основным мифам.
Миф №1.
Летом 1916 года Юго-Западный фронт под командованием Брусилова совершил единственный в ходе Первой Мировой Войны прорыв укреплённого неприятельского фронта.
Реальность.
Подобный миф может существовать лишь при полном незнании истории войны 1914-1918 годов. На деле фронт прорывался армиями самых разных стран во множестве сражений: можно вспомнить и Горлицкий прорыв германо-австрийских войск в мае 1915 года, и наступление австро-германцев при Капоретто в октябре-декабре 1917 года, и множественные прорывы фронта, осуществлённые войсками Антанты в ходе Стодневного наступления в августе-ноябре 1918 года, и контрудар германо-австрийских войск под Тарнополем в июле 1917 года, и прорыв болгарского фронта войсками Антанты в сражении при Добро Поле в сентябре 1918 года.
Да и в целом проблема позиционного тупика заключалась не в сложности прорыва фронта - это было как раз вполне осуществимо и неоднократно осуществлялось - а в дальнейшем развитии наступления вглубь. Но Брусилов данную проблему уж точно не решил - прорыв, осуществлённый войсками русского Юго-Западного фронта, развития не получил и в итоге наступление свелось к кровопролитному позиционному сражению.
Миф №2.
Прорыв, учинённый войсками Юго-Западного фронта летом 1916 года, являлся самым результативным в ходе войны.
Реальность.
Даже на Восточном фронте можно назвать более результативный прорыв фронта - это Горлицкий прорыв германо-австрийских войск в мае 1915 года. Эта операция по своим масштабам уступала наступлению Юго-Западного фронта летом 1916 года, но именно Горлицкий прорыв положил начало так называемому Великому отступлению Русской Армии летом 1915 года, в ходе которого русские войска почти на всём протяжении Восточного фронта откатились на 200-600 километров вглубь страны, оставив врагу полтора десятка губерний. На других фронтах в качестве результативного прорыва можно назвать прорыв войск Антанты при Добро Поле в сентябре 1918 года, в результате которого оказалась выведена из войны Болгария.
Миф №3.
Брусиловский прорыв поставил Австро-Венгрию на грань краха.
Реальность.
Войска Юго-Западного фронта смогли потрясти австро-венгерский фронт в Галиции и занять значительные территории, нанесли противнику тяжёлый ущерб, но не более того. Ни о каком крахе Австро-Венгрии речи не шло, о подобном если кто и заявлял, то разве что германские военачальники, у которых с давних пор вошло в традицию принижение своих союзников и сваливание на них всех бед с целью "за союзный счёт" возвысить себя любимых. Конечно, германские войска сыграли не последнюю роль в стабилизации фронта, но большую часть сил всё равно составляли австро-венгры, и основная нагрузка легла на них, и австро-венгерские войска, пусть с огромным трудом и колоссальными потерями, но вынесли эту нагрузку и потом ещё почти два года воевали.
Миф №4.
Брусилов изобрёл новую особую форму наступления.
Реальность.
Никакого открытия Алексей Алексеевич Брусилов не совершил. Наступление широким фронтом сразу на множестве участков не представляет собой ничего особого. Другой вопрос, что Брусилов правильно выбрал и применил данную форму наступления - она полностью отвечала тем задачам, которые поставила Ставка перед Юго-Западным фронтом: провести демонстрационное наступление с целью отвлечь внимание неприятеля и оттянуть его резервы, тем самым облегчив задачу Западному фронту Алексея Ермолаевича Эверта, наносившему главный удар. Для того, чтобы переполошить противника и оттянуть вражеские резервы, широкофронтальный натиск подходил как нельзя лучше.
Миф №5.
Брусиловский прорыв переломил ход Первой Мировой Войны.
Реальность.
Если обратиться к итогам 1916 года, то ни ни на одном из фронтов не шло и речи о каком-либо переломе. Франко-британское наступление на Сомме окончилось мизерабельным продвижением при громадных потерях, и даже британская техническая новинка, танки, не помогла сломить германское сопротивление; единственное, чем оставалось утешаться союзникам по результатам Соммы, это сопоставимыми потерями германцев. Румыния, вступившая в войну, но не поддержанная своевременно русскими войсками, едва не была разгромлена полностью соединёнными силами Германии, Австро-Венгрии, Болгарии и Турции. Провал германского наступления под Верденом также сложно назвать переломным событием, поскольку он не давал французам преимущества - обе стороны были просто истощены этим сражением, а позиции сторон в декабре 1916 года вернулись почти на те же места, что и в феврале.
Что же до наступления русского Юго-Западного фронта, то оно точно никак не может претендовать на роль переломного события - оно лишь окончательно надорвало Русскую Императорскую Армию, понёсшую ужасающие потери. Участник войны, видный военный теоретик Александр Андреевич Свечин писал, что брусиловское наступление "является первым фактом, обусловившим разложение русской армии, проявившееся осенью и зимой этого года. Это разложение представляется крупным звеном цепи событий падения прежней государственности", а председатель Государственный Думы Михаил Васильевич Родзянко говорил: "Русское высшее командование либо не имеет заранее подготовленных планов операций, либо, если их имеет, то их не выполняет... Высшее командование не имеет единообразных методов обороны и нападения и не умеет подготовлять наступление... Высшее командование не считается с потерями живой силы и не проявляет достаточной заботливости о солдатах... Армия отчетливо сознает, что если эти причины не будут устранены, то победы мы, несмотря ни на какие жертвы, не добьемся". В свою очередь, один из участников прорыва, генерал от инфантерии Андрей Медардович Зайончковский, так охарактеризовал результаты наступления Юго-Западного фронта: "Июнь-октябрь мы последовательно губили русскую военную силу под Ковелем. И здесь роль стратегии опять свелась почти к нулю. Мы пять раз били в одно место, варьируя больше лицами, а не комбинациями. Можно было рассчитывать на успех второго, может быть, третьего штурма после неудачи первого, но вести их пять на протяжении пяти месяцев, в течение которых противник мог из ничего построить целую крепость, и почти-что в одном и том же районе, это значит не желать воспользоваться всем театром военных действий, который всегда придет на помощь талантливому генералу".
Миф №6.
Войска Юго-Западного фронта потеряли только 0,5 миллиона человек, тогда как противник - 1,5 миллиона.
Реальность.
На самом деле 0,5 миллиона человек Юго-Западный фронт потерял только за период с 4 июня по 13 июля, то есть за 40 дней наступления, тогда как всё наступление Юго-Западного фронта длилось как минимум до конца августа, и это если не считать совершенно бесплодных попыток пробить вражеский фронт в сентябре-декабре 1916 года.
За период июнь-август Юго-Западный фронт, согласно отчётам о потерях, потерял 117 тысяч человек убитыми, 97 тысяч пропавшими без вести и 673 тысячи ранеными - итого 887 тысяч человек. В целом же бои июня-декабря 1916 года вырвали из рядов Юго-Западного фронта 1447 тысяч человек: 203 тысячи убитыми, 153 тысячи пропавшими без вести и 1091 тысячу ранеными. Суммируя данные об убитых и пропавших без вести, мы получим почти 360 тысяч человек безвозвратных потерь; 90 тысяч из них оказалось в неприятельском плену, следовательно, на полях сражений за семь месяцев погибло около 270 тысяч солдат и офицеров Юго-Западного фронта.
Общие потери австро-венгерских войск в полосе Юго-Западного фронта в течение июня-августа 1916 года согласно австрийским данным составили 514 тысяч человек: 31 тысячу убитыми, 329 тысяч пропавшими без вести и 154 тысячи ранеными. Всего же с июня по декабрь Кайзеровская и Королевская Армия потеряла 46 тысяч человек убитыми, 378 тысяч пропавшими без вести и 217 тысяч ранеными, итого 641 тысячу человек. Германские документы дают следующие величины потерь войск Германской Имперской Армии за семь месяцев сражений в полосе русского Юго-Западного фронта: 22 тысячи убито, 32 тысячи пропало без вести и 144 тысячи ранено - всего 198 тысяч человек. Кроме того, 10 тысяч человек потерял переброшенный на помощь австро-венграм турецкий армейский корпус. Итоговая величина потерь армий Центральных Держав в результате операций Юго-Западного фронта выходит равной примерно 850 тысячам человек, в том числе порядка 480 тысяч потеряно безвозвратно. Впрочем, скорее всего, данные сведения не полны как в силу погрешностей статистики, особенно германской, так и по причине напряжённости боёв и критического положения австро-венгерских войск в июне 1916. Следовательно, урон войск Четверного Союза остаётся оценивать приблизительно, но так или иначе он не превышал миллиона человек,
Впрочем, даже содержащиеся в документах цифры вроде бы говорят о сопоставимости потерь русских и австро-германо-турецких войск, а безвозвратные потери неприятеля оказались даже большими примерно на треть - 480 тысяч у австро-венгров, германцев и турок против 360 тысяч у русского Юго-Западного фронта.
Однако больше половины вражеских безвозвратных потерь составили пленные австро-венгерские солдаты. На это, конечно, можно ответить, что большое количество пленных свидетельствует только в пользу высокой результативности предпринятого Брусиловым наступления, поскольку указывает на деморализацию вражеских войск под ударами русских армий. И такое утверждение было бы неоспоримым, если бы противостоявшие Юго-Западному фронту австро-венгерские войска отличались упорством. Но опыт Первой Мировой Войны показывает обратное - при наличии отдельных частей и даже соединений, способных на отчаянное и порой бескомпромиссное сопротивление, в целом Кайзеровская и Королевская Армия отличалась крайне слабой и на протяжении войны только угасавшей волей к борьбе. У этого много причин: и низкое качество офицерского корпуса, и нелояльность некоторых проживавших на территории двуединой монархии народов, и сам по себе необычайно пёстрый этнический состав австро-венгерских войск, мешавший взаимопонимаю и сплочению (о каком взаимопонимании и сплочении может идти речь, когда в иных частях военнослужащие разговаривают на чуть не на дюжине языков?) - нет смысла здесь перечислять все факторы. Факт остаётся фактом - австро-венгерские войска в массе своей даже без всяких сокрушительных ударов не были морально готовы биться насмерть, и тому есть множество разных свидетельств. Так, русский лётчик, участвовавший в наступлении Юго-Западного фронта в 1916 году, сообщал: "По дорогам - вереницы пленных. Австрийцы идут с песнями и цветами". Схожим образом описывал пленных австро-венгерских солдат, захваченных в декабре 1914 года, генерал-майор Борис Владимирович Геруа: "Вскоре эти серо-синие колонны австрийцев, почти без конвоя, появились в селении, где стоял штаб дивизии. Проходили они бодро и весело, зубоскаля и перебрасываясь шутками с русской солдатнёй, высыпавшей поглазеть на живые трофеи". В конце концов, русские войска даже в 1915 году, во время Великого Отступления, пленили сотни тысяч солдат Австро-Венгрии.
Таким образом, можно вполне обоснованно утверждать, что большое количество пленных австро-венгерских солдат - 327 тысяч по данным германского Рейхсархива - не представляло чего-то неожиданного и необычайного. Германских же солдат в плен взято гораздо меньше, около 20 тысяч согласно сведениям Рейхсархива, и этот факт показывает, что германцев наступление Юго-Западного фронта не обескуражило и они продолжали сражаться с обычной для них стойкостью, энергией и напористостью.
Так или иначе, в итоге можно повторить, что даже с учётом более чем 300 тысяч австро-венгерских пленных потери, нанесённые противнику русским Юго-Западным фронтом в июне-декабре 1916 года, не превышают миллиона человек, а значит, заявления про 1,5 миллиона не имеют отношения к реальности. Впрочем, сам Брусилов вообще заявлял, будто противник потерял аж 2 миллиона, но подобные оценки относятся к разряду: "Чего их, басурман, жалеть, пиши больше!"
Миф №7.
Начало Брусиловского прорыва спасло итальянскую армию от разгрома.
Реальность.
Начальник итальянского Генштаба генерал Луиджи Кадорна на самом деле в мае 1916 года обращался к русскому командованию с просьбой ускорить начало русской летней кампании, но, к счастью, в кои-то веки императорская Ставка не помчалась заливать бранные поля русской кровью под предлогом помощи союзникам, и начальник штаба Ставки Его Императорского Величества генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев отказался переносить сроки начала кампании, заявив, что "итальянская армия имеет достаточно сил и средств, чтобы переменою плана и группировкой войск парировать опасность и нанести сильный удар австрийцам, наступающим из Трентино". И действительно - Кадорна изыскал целых пять корпусов и перебросил их на участки австро-венгерского наступления, что позволило итальянцам преодолеть кризис на фронте, и к концу мая австро-венгерская операция выдохлась. Тем самым обошлось без напрасного принесения в жертву русских жизней. Более того, самим проведением Трентинской операции австро-венгры немало поспособствовали успеху Брусиловского прорыва - дело в том, что весной 1916 года австро-венгерское командование перебросило с Восточного фронта на Итальянский порядка 100 тысяч человек и множество батарей тяжёлой артиллерии, чем заметно ослабило свой фронт в Галиции.
Миф №8.
Из-за Брусиловского прорыва германцы и австро-венгры были вынуждены перебросить с других театров военных действий 34 дивизии.
Реальность.
На самом деле 34 - это общее число дивизий, прибывших в полосу Юго-Западного фронта в период июня-августа 1916 года, причём в это число входят и 14 дивизий, снятых с других участков Восточноевропейского театра военных действий. С других ТВД же прибыло не столь много дивизий: из Франции 7 германских дивизий, из Италии 6 австро-венгерских дивизий из Италии, с Балкан 1 дивизия - итого 14 дивизий. Ещё 4 германских и австро-венгерских дивизии были свежесформированными соединениями, прибывшими из мест формирования, и 2 дивизии предоставила Турция. Конечно, в общем получается довольно внушительная цифра, но, как мы далее убедимся, она уступает количеству дивизий, присланных в течение наступления Брусилову, да и врагу в 1916 году случалось перебрасывать заметное большее количество соединений. Например, Румыния, вступив в войну, оттянула на себя 41 дивизию Центральных Держав, в том числе 4 - из полосы русского Юго-Западного фронта.
Миф №9.
Прорыв Юго-Западного фронта не получил развития, так как Юго-Западный фронт не получал подкреплений.
Реальность.
В действительности ситуация была ровно обратной - Юго-Западный фронт в летне-осенней кампании 1916 года получал подкрепления в первую очередь и даже за счёт других фронтов, в том числе Западного фронта генерала Эверта, которому вроде бы Ставка отвела главную роль в кампании.
За июнь-август 1916 года фронту Брусилова были переподчинены входившие в состав Западного фронта 3-я армия и группа генерала Безобразова, также Западный фронт передал Юго-Западному 20 пехотных дивизий. С Северного фронта Брусилов получил 8 пехотных и 1 кавалерийскую дивизию, и ещё 3 дивизии прибыли в состав брусиловских армий из Киевского и Одесского военных округов. В довесок к этим дивизиям в состав Юго-Западного фронта влилось свыше 420 тысяч человек маршевого пополнения - итого Брусилов получил в расчёте на боевую численность свыше 840 тысяч штыков и сабель, при этом в начале наступления Юго-Западный фронт имел боевую численность в 643 тысячи штыков и 71 тысячу сабель.
В дальнейшем поступление подкреплений не прекратилось: до декабря Юго-Западный фронт получил ещё 18 пехотных и 6 кавалерийских дивизий. Всего же за июнь-декабрь 1916 года на усиление Юго-Западного фронта направлено свыше 806 тысяч штыков и сабель в составе дивизий и более 600 тысяч бойцов в маршевых пополнениях.
В результате этой интенсивной накачки войсками фронт Брусилова к началу октября по штату должен был насчитывать 4141 тысячу человек, но из-за понесённых потерь его реальная численность определялась в 2789 тысяч человек, из них свыше 1060 тысяч в боевых частях. Для сравнения, Западный фронт на начало октября имел 1509 тысяч человек при штатной численности в 1735 тысяч, в войсках Северного фронта числилось 1580 тысяч человек из положенных по штату 1856 тысяч. Подытоживая, можно сказать, что Юго-Западный фронт вовсе не был обделён резервами, а напротив, беспрерывно их поглощал, но ситуацию это не улучшило.
Миф №10.
В том, что прорыв Юго-Западного фронта не получил развития, повинны Алексеев, Куропаткин и Эверт.
Реальность.
Алексеев виновен в провале кампании 1916 года и поражениях русских и румынских войск, а также в ухудшении общей ситуации на фронте - это безусловно. Он не мог расставить приоритеты, ослаблял главные ударные группировки в пользу второстепенных, не проявлял достаточной воли и настойчивости в проведении в жизнь планов Ставки - во всём этом его неоспоримая вина, всё это привело к срыву кампании 1916 года. Однако возлагать на Алексеева ответственность за неудачи Брусилова не следует.
Напротив, Алексеев всячески помогал Брусилову - я уже разобрал вопрос, какие подкрепления получил Юго-Западный фронт за июнь-декабрь 1916 года. Кроме того, Алексеев старался содействовать Брусилову и советами и предлагал ему наиболее перспективный вариант дальнейшего развития операции - удар на Раву-Русскую и Львов, позволявший затем создать угрозу тыловым коммуникациям австро-венгерских войск. Но Брусилов не стал прислушиваться к предложениям Алексеева и выбрал направление на Ковель, и в последующем с маниакальным упорством пытался пробиться к Ковелю, не считаясь ни с какими потерями - недаром те бои, в которых оказалась повторно перемолота с таким трудом пополненная после побоищ 1914-1915 годов русская Гвардия, прозвали "ковельским тупиком" и "стоходской мясорубкой".
Эверт и Куропаткин тем более не могли нести никакой ответственности за действия Брусилова и их последствия. Эверт отвечает за провал Барановичского наступления Западного фронта, Куропаткин - за пассивность Северного фронта, но они не имеют отношения к Юго-Западному фронту.
Про Алексеева повторюсь, что как начальник штаба Ставки Е.И.В. и стратег, определявший образ действий Русской Армии в кампании 1916 года, он несёт прямую ответственность за провал кампании и за то, что не смог организовать взаимодействие фронтов, но за ошибочные решения фронтовых Главнокомандующих Алексеев мог отвечать только в том случае, если он эти решения навязывал, однако ситуация была ровно обратной: в случае с тем же Брусиловым Алексеев чаще только предлагал варианты действий, а решения принимал сам Брусилов и решения эти обычно противоречили предложениям Алексеева - ярким примером является наступление на ковельском направлении. Ну а за решения Брусилова, принятые им самостоятельно и к тому же противоречащие предложениям вышестоящих лиц (того же Алексеева, предлагавшего наступление на Раву-Русскую и Львов), может отвечать только сам Брусилов.