О наступлении Юго-Западного фронта в июне-декабре 1916 года. Последние удары и война в Румынии.
В сентябре 1916 года Юго-Западный фронт возобновил своё наступление. На сей раз, однако, основные усилия русских войск сосредотачивались не под Ковелем, а южнее, на Волыни.
За время оперативной паузы Юго-Западный фронт смог значительно восполнить свои силы. Благодаря отправке новых соединений и маршевым пополнениям боевой актив фронта к началу осени удалось довести до 775 тысяч штыков и более 61 тысячи сабель - всего около 836 тысяч человек. 116 тысяч "ладошников" и солдат запасных частей могли послужить пополнением для наступающих войск. Следует заметить, что ещё не все подкрепления, отправленные Брусилову, успели прибыть на фронт.
Русские солдаты в захваченных австро-венгерских окопах.
Брусилов по-прежнему в организации своего наступления придерживался давно уже не актуальной концепции параллельного давления силами всех армий. Широкофронтальный натиск без сосредоточения удара был хорош в июне, когда против Брусилова действовали почти исключительно австро-венгерские войска, а командование неприятеля ослабило бдительность. Теперь же, при наличии множества германских и отборных австро-венгерских соединений, в условиях, когда неприятель был настороже, следовало избрать ударные участки и сосредоточить на них основную массу сил, дабы добиться подавляющего превосходства над противником в нужном месте, тем более что сделать это было гораздо легче, чем в июне, ввиду более значительного общего преимущества русских войск в численности.
Атаки армий Юго-Западного фронта начались в последний день лета 1916 года. 8-я армия Каледина на владимир-волынском направлении смогла взять три деревни, однако за русским ударом немедленно последовали контратаки неприятеля, и войска Каледина были выбиты на исходные позиции, после чего снова атаковали, вот только эти атаки оказались безрезультатны. Не сильно луше обстояло дело в полосе 11-й армии Сахарова - её продвижение оставалось слишком медленным. Не принесли существенных результатов и атаки армий Щербачёва и Лечицкого. 4 сентября Брусилов опять приостановил свои войска, дабы дать войскам передышку и привлечь к новым ударам соединения, ещё находившиеся в пути на фронт.
Согласно директиве Ставки от 3 сентября в состав 8-й армии передавались 1-й и 2-й Гвардейские корпуса, а Гвардейский кавалерийский корпус переводился в резерв Юго-Западного фронта. Таким образом, Гвардия изымалась из бывшей группы Безобразова, преобразованной в Особую армию, возглавленную генералом Гурко. Такое наименование армии дали из-за суеверий, не желая нумеровать её "несчастливым" числом 13. После изъятия Гвардии в составе Особой армии осталось четыре армейских корпуса.
Директива Ставки от 3 сентября также назначала Юго-Западному фронту участок, на котором следовало сосредоточить основные усилия. Главный удар предписывалось произвести в направлении на Любешов с задачей развить наступление во фланг и тыл неприятеля. Таким образом, предполагался охват с юга ковельской группировки германо-австрийских войск.
К исходу 15 сентября завершилось прибытие на фронт соединений, переданных Брусилову Ставкой. Теперь в подчинении Брусилова имелось уже свыше 930 тысяч штыков и сабель, и превосходство над противником в боевом активе приближалось к двукратному. Однако задействовать это превосходство максимально эффективно командование Юго-Западного фронта не намеревалось - план наступления по-прежнему подразумевал натиск по всему фронту без создания необходимого преимущества на направлении главного удара. Распыление сил закрепила директива Ставки от 13 сентября 1916 года, предписывавшая удары 8-й армии на Владимир-Волынский, 11-й и 7-й армий - на Львов с оставлением прежних задач 9-й армии. Особой армии, подчинявшейся Западному фронту, предписывалось отвлекать неприятельские силы ударами на Ковель.
Австро-венгерская штурмовая группа. Головы солдат защищают стальные шлемы, изготовленные по германскому образцу.
Очередное наступление Юго-Западного фронта снова обернулось сизифовым трудом для русских воинов. 8-я армия 16 сентября смогла овладеть первыми двумя полосами вражеских окопов и несколькими населёнными пунктами, но как и в первые дни сентября, контратаки германцев и австро-венгров принудили русские части отойти в исходное положение. Лишь у Корытницы войска Каледина смогли добиться относительно существенного продвижения, однако это достижение никак не оправдывало тех жертв, что были принесены русскими солдатами - только за первые два дня наступления наши войска потеряли более 40 тысяч человек. По-прежнему не имела видимых успехов армия Сахарова. 7-я армия Щербачёва смогла продвинуться на реке Нараювка, однако затем противник собрал ударную группу из четырёх дивизий и стремительно контратаковал, вынудив русские войска перейти к обороне. По итогам этих боёв войска Щербачёва заявили о захвате 5 тысяч солдат неприятеля, в то время как противник пленил 7 тысяч русских. 9-й армии в Карпатах удалось захватить несколько вершин, и этим её достижения ограничились.
Наступление фронта Брусилова в очередной раз забуксовало. Алексеев опять стал изменять концепцию наступления, на сей раз решив попробовать воздействовать на фланги противника и тем самым вынудить отойти его центр. Директивой Ставки от 23 сентября Особая армия генерала Гурко переподчинялась Юго-Западному фронту, также на фронт направлялись резервные соединения - наступление Брусилова продолжало поглощать силы Русской Императорской Армии. Начало новой операции планировалось на 30 сентября. Боевой актив фронта к этому времени составил более 1060 тысяч штыков и сабель; На вооружении армий Брусилова имелось 3,25 тысяч орудий и почти 760 бомбомётов и миномётов. Помимо сил, уже находившихся на фронте, ожидалось прибытие ещё 55 тысяч штыков и сабель и 140 орудий.
27 сентября на фронте 8-й армии германо-австрийские войска нанесли мощный контрудар. 4-й Сибирский корпус, незадолго до этого сменивший на фронте обескровленную Гвардию, был разгромлен, и наступление армий Гурко и Каледина на Ковель и Владимир-Волынский пришлось отложить.
Пленные русские солдаты. Сентябрь 1916 года.
Перейти в наступление 30 сентября смогли лишь армии Сахарова и Щербачёва: армии Лечицкого пришлось в изнурительных боях на перевалах Карпат отражать начавшийся 1 октября контрудар противника, а 8-я и Особая армии, потрясённые вражеской атакой 27 сентября, смогли возобновить наступление только 2 октября после трёхдневной артподготовки с применением химических снарядов. Армии Каледина и Гурко имели свыше 390 тысяч штыков и сабель, тогда как в действовавшей под Ковелем группе войск германского генерал-полковника Александра фон Линзингена насчитывалось лишь 236 тысяч бойцов, из которых примерно пятая часть действовала против Западного фронта. В тяжёлой артиллерии у сторон наблюдался паритет, в лёгкой русские войска имели преимущество. И тем не менее, никакого результата, кроме тысяч погибших, раненых и пропавших без вести атаки русских войск не дали.
Безрезультативность русских атак на ковельском направлении и принесённые в этих атаках огромные жертвы привели к тому, что даже Николай II, обычно уделявший малое внимание возложенным на себя в августе 1915 года обязательствам Верховного Главнокомандующего, заявил Брусилову: "Я решительно против дальнейшего развития операции 8-й и Особой армий, операции, обещающей нам минимальный успех при громадных потерях". Правда, императорской решимости хватило всего на 8 часов, по истечении которых Брусилов убедил Николая возобновить удары под Ковелем.
Армиям Сахарова и Щербачёва в первой декаде октября тоже не удалось добиться существенного продвижения. Единственным значительным результатом стал урон, нанесённый русскими войсками турецкому корпусу, прибывшему в августе для укрепления германо-австрийских войск. В ходе боёв 15-й турецкий корпус, чьи солдаты бились с отвагой, едва ли уступающей германской, понёс столь тяжёлые потери, что вражескому командованию пришлось свести его в дивизию. Тем не менее, задачу поддержать союзников турки выполнили, и к 8 октября русские атаки на Волыни были остановлены. В тот день Особая армия произвела очередную безрезультативную атаку под Ковелем, после чего вновь установилось затишье.
Тем временем боевые действия в Румынии развивались самым плохим образом. Алексеев летом 1916 года протестовал против вступления Румынии в войну. Он указывал на слабость Румынской Королевской Армии, говорил, что будучи нейтральной, Румыния представляет собой буфер, защищающий русскую Бессарабию от вторжения вражеских армий.
Сами по себе доводы эти были верны. Действительно, Вооружённые Силы Румынии не имели боевого опыта, выучка личного состава была слабой, вооружение - устаревшим. Однако всё это было прекрасно известно всем военным руководителям Антанты, и Алексеев никому глаза не открыл. Говоря о слабостях румынских войск, Алексеев в то же время явно не заметил тех преимуществ, которые Румыния дала Антанте и прежде всего России, выступив на её стороне.
Будучи нейтральной, Румыния не только не давала Центральным Державам атаковать Бессарабию, но и лишала Антанту возможности ударить с юга по австро-венгерской Трансильвании. Теперь же, примкнув к державам Согласия, Румыния поставила Четверной Союз в очень неудобное положение. Центральная коалиция, проиграв дипломатическую борьбу за Румынию, получила себе в противники 560-тысячную румынскую армию, способную атаковать Трансильванию с юга и Болгарию с севера - то есть там, где в конце августа вообще почти не имелось австрийских, германских, турецких и болгарских войск. Конечно, из-за недостатков румынской армии и слабости румынской железнодорожной сети наступление новой страны Антанты можно было отбить, вот только для этого требовалось перебросить на новый фронт десятки дивизий, сотни тысяч солдат.
В начале 1916 года Алексеев доказывал перспективность отправки на Балкан 16 русских корпусов, но тогда это было невозможно ввиду нейтралитета Румынии. Теперь же Румыния стала союзницей, и её политическое и военное руководство только обрадовались бы русской помощи - появилась действительная возможность реализовать идеи, выдвинутые Алексеевым в начале года, и создать угрозу австро-венгерской Трансильвании и северным границам Болгарии. При этом никаких 16 корпусов не требовалось - если бы Алексеев направил в Румынию в конце августа хотя бы 15 дивизий, то появилась бы очень выгодная для России возможность создать во взаимодействии с румынскими войсками прочный фронт, который оттянул бы на себя очень значительную часть ограниченных вражеских сил. При этом нет никаких сомнений, что силы эти неприятель снимал бы в основном с Русского фронта (так обычно и происходило в реальность), а следовательно, тот же Брусилов получил бы новые возможности для наступления.
Однако Алексеев, зимой ратовавший за отправку 16 корпусов на Балканы, теперь стал ярым противником поддержки Румынии сколь-нибудь крупными силами. Ставка предоставила румынскому командованию полную автономию в действиях и ограничилась отправкой в Румынию 47-го армейского корпуса Зайончковского. Корпус этот состоял из русской 61-й пехотной дивизии и 1-й сербской добровольческой дивизии, сформированной из пленных австро-венгерских солдат сербской, хорватской и словенской национальностей. Задачей корпуса Зайончковского стало прикрытие румыно-болгарской границы в Южной Добрудже, где румыны имели лишь немногочисленные соединения, составленные из резервистов - кадровые войска румынское командование сосредоточило для наступления в Трансильвании. Разумеется, один русский корпус, даже возглавляемый таким талантливым военачальником, как Зайончковский, не мог оказать существенного влияния на ход боевых действий в случае начала вражеского наступления из Болгарии, тем более что в условиях автономии румынских войск взаимодействие с ними усложнялось.
Послав в Румынию достаточно войск и подчинив Румынскую Королевскую Армию, русское командование могло бы надёжно прикрыть Южную Добруджу и одновременно с этим организовать наступление, угрожающее коммуникациям австро-венгерских войск на юге Русского фронта. Конечно, это наступление было бы парировано, вот только для этого вражескому командованию пришлось бы распылять свои силы, а итогом бы стало растяжение Восточного фронта, крайне невыгодное для неприятеля, особенно ввиду того, что если русские войска усиливались румынскими, занимавшими большую часть нового фронтового участка, то у Четверного Союза такого усиления не было, и ему для нового ТВД приходилось расходовать далеко не бесконечные резервы.
Но Алексеев предпочёл не увидеть перспектив Румынского театра войны и вместо укрепления его русскими войсками предпочёл организовать наступление Юго-Западного фронта, пытаясь отвлечь германо-австрийские армии от Румынии. Однако вражеская оборона в полосе армий Брусилова к концу августа стала слишком прочной, и атаки Юго-Западного фронта срывались даже при ослаблении вражеских войск из-за переброски германских и австро-венгерских соединений в Трансильванию.
Румыны, не получив должной поддержки Русской Императорской Армии, уже в начале сентября, продвинувшись до 80 километров, завязли на юге Трансильвании. Вражеское командование реагировало быстро, и в кратчайшие сроки против 400 тысяч румынских солдат была создана группировка, достаточная для сдерживания румынского наступления. Скудный боезапас румынских армий был быстро израсходован, вражеское сопротивление усиливалось, румынские потери возрастали.
Численность войск Центральных Держав, действующих против Румынии, изо дня в день возрастала. Перебрасывались войска не только из полосы безынициативных Северного и Западного фронтов, но и с участков, безрезультатно атакуемых многочисленными армиями Брусилова.
Румынские солдаты.
Союзница Австро-Венгрии и Германии, Болгария, осенью 1915 года сокрушившая Сербию, не стала терпеть угрозу на севере - для болгарской армии удержание даже одного Салоникского фронта являлось тяжёлой задачей, а потому оказываться между молотом Салоникского фронта и наковальней Румынии болгарское военное руководство не собиралось.
2 сентября 1916 года болгарские войска при поддержке германских соединений вторглись в Южную Добруджу, намереваясь вернуть территории, отобранные Румынией в результате Второй Балканской войны. Первым препятствием на пути болгар стала крепость Тутракан, построенная в 1913 году по последнему слову инженерной науки и имевшая 151 орудие. Но несмотря на все свои достоинства, крепость ненадолго задержала болгарские войска. 5 сентября болгары, произведя мощные артиллерийские обстрелы, пошли на приступ. Обороняющие Тутракан румынские резервисты не выдержали напора лучшей армии Балканского полуострова и 6 сентября крепость пала. Из её гарнизона 7 тысяч человек смогли эвакуироваться, 28,5 тысяч солдат попали в плен и около 3,6 тысяч погибли. Потери болгар и содействовавших им германских частей составили 8 тысяч погибшими, пропавшими без вести и ранеными.
5-7 сентября румынские войска и пришедшие к ним на помощь русские 47-й корпус и 3-я кавалерийская дивизия схлестнулись с болгарами у Добрича. Румыно-русские войска имели существенный перевес в пехоте и артиллерии, но тем не менее, болгары одержали победу, заняв Добрич и принудив союзников отходить на Кобадин. Как и следовало ожидать, русских войск оказалось слишком мало, чтобы укрепить фронт румын в Добрудже.
15 сентября румыно-русские силы предприняли попытку контрнаступления, обернувшуюся новым поражением. Болгары взяли важный для Румынии порт Констанцу, а также Чарноводу, город на берегу Дуная. Бухарест был изолирован с левого фланга, и от болгаро-германской группировки его отделял только широкий Дунай. В Трансильвании в конце сентября австро-германские войска перешли от обороны к наступлению.
Румынские войска проходят по понтонному мосту.
Только тогда Алексеев стал посылать в Румынию дополнительные русские соединения, при этом всё ещё надеясь сковать германцев и австро-венгров наступлением Юго-Западного фронта. 15 октября Алексеев отдал директиву, поручавшую 9-й армии провести отвлекающие атаки силами трёх корпусов, два из которых изымались у Северного и Западного фронтов. Особая и 7-я армия также должны были провести отвлекающую операцию.
Брусилов возражал Алексееву, указывая на усталость войск, нехватку боеприпасов, потери в кадрах. В начале октября Юго-Западный фронт при штатной численности всех входящих в его состав частей и соединений в 4141 тысячу человек налицо имел лишь 2789 тысяч. Таким образом, некомплект войск фронта определялся гигантским числом в 1352 тысячи человек и был самым большим среди действующих фронтов Русской Императорской Армии. Для сравнения, Северный фронт имел более 1580 тысяч человек из положенных по списку 1856 тысяч, а Западный фронт - почти 1509 тысяч из положенных 1735 с лишним тысяч. Конечно, с начала октября фронт Брусилова получил подкрепления и пополнения, вот только их было явно недостаточно, чтобы восполнить понесённые потери.
В ноябре, частично восстановив силы, армии Юго-Западного фронта провели ряд атак, но цели - сковать германо-австрийские силы и не допустить переброски вражеских соединений против Румынии - так и не достигли. Вражеское командование продолжало отправлять в Трансильванию дивизии и корпуса, попутно без каких-либо серьёзных затруднений отражая удары войск Брусилова и даже переходя из раза в раз в контратаки и нанося тяжёлый урон Юго-Западному фронту: так, ещё в октябре были разгромлены 3-я Туркестанская, 9-я и 10-я Сибирские стрелковые дивизии. Наступательный порыв войск иссяк. Огромные потери без видимого результата окончательно подорвали боевой дух Русской Императорской Армии, ожидание перемен к лучшему, охватившее русских людей на фронте и в тылу в июне 1916 года, давным-давно уже сошло на нет, уступив место разочарованию и унынию, всё более разраставшемуся по мере скатывания русских операций в позиционные побоища. Стремительно росло дезертирство, резко участились случаи массовой добровольной сдачи в плен. Растрескавшаяся под тяжестью войны дисциплина начала рассыпаться, и русскому командованию всё чаще приходилось прибегать к экстраординарным мерам. Так, во время сентябрьского наступления русской 8-й армии германский корпусной командир, генерал от кавалерии Георг фон дер Марвиц, отмечал, что в ряде боёв "русская артиллерия стреляла в собственные окопы, чтобы заставить пехоту атаковать".
Австро-венгерские пехотинцы на позициях.
В декабре 1916 года стихли последние атаки Юго-Западного фронта. Хаос на российских железных дорогах, хищения в интендантсвах и растяжение коммуникаций привели к тому, что войска стали испытывать уже не снарядный или винтовочный, а буквальный голод.
За сентябрь-декабрь 1916 года войска Юго-Западного фронта потеряли безвозвратно до 150 тысяч человек без учёта умерших от ран, санитарные потери составили 410 тысяч человек. Безвозвратные потери противостоявших Брусилову австро-венгерских войск составили 80 тысяч человек, из которых 40 тысяч человек было пленено русскими войсками; санитарные потери определялись в 70 тысяч человек. В свою очередь, германские войска потеряли около 100 тысяч человек, из них безвозвратно около 40 тысяч человек, в том числе около 10 тысяч пленных. Суммируя германские и австро-венгерские потери, мы получим 240 тысяч человек, в том числе 40 тысяч пленных - соотвестственно, погибли и получили ранения около 110 тысяч австро-венгерских и 90 тысяч германских солдат и офицеров. Русские общие потери составили 560 тысяч человек, превышая урон неприятеля более чем в 2,5 раза. Всего австро-венграми и германцами в полосе Юго-Западного фронта за период с июня по декабрь 1916 года было взято в плен 90 тысяч русских солдат и офицеров. Если придерживаться сделанного ранее допущения, что на лето приходится 40 тысяч пленных, то вероятное число русских солдат и офицеров, попавших в плен в сентябре-декабре - 50 тысяч человек. Вычтя его из 560 тысяч, мы получим число погибших и раненых русских воинов, равное 510 тысячам. Из этого явствует, что соотношение русских и австро-германских потерь погибшими и ранеными в сентябре-декабре немного улучшилось по сравнению с летом и составило примерно 2,9 к 1.
Только вот огромных масс пленных, взятых летом, уже не было, равно как не было продвижения, сравнимого с летним. Потери, понесённые русскими войсками летом 1916 года, оправдывались сотрясением неприятельского фронта, внушительным рывком вперёд и уроном, нанесённым противнику. Потери сентября-декабря оказались фактически напрасными, поскольку не только не были выполнены поставленные задачи, но и не удалось оказать существенного влияния на ухудшающуюся стратегическую обстановку на Русском и Румынском ТВД.
О завершении и итогах кампании 1916 года читайте в следующей статье.
За время оперативной паузы Юго-Западный фронт смог значительно восполнить свои силы. Благодаря отправке новых соединений и маршевым пополнениям боевой актив фронта к началу осени удалось довести до 775 тысяч штыков и более 61 тысячи сабель - всего около 836 тысяч человек. 116 тысяч "ладошников" и солдат запасных частей могли послужить пополнением для наступающих войск. Следует заметить, что ещё не все подкрепления, отправленные Брусилову, успели прибыть на фронт.
Русские солдаты в захваченных австро-венгерских окопах.
Брусилов по-прежнему в организации своего наступления придерживался давно уже не актуальной концепции параллельного давления силами всех армий. Широкофронтальный натиск без сосредоточения удара был хорош в июне, когда против Брусилова действовали почти исключительно австро-венгерские войска, а командование неприятеля ослабило бдительность. Теперь же, при наличии множества германских и отборных австро-венгерских соединений, в условиях, когда неприятель был настороже, следовало избрать ударные участки и сосредоточить на них основную массу сил, дабы добиться подавляющего превосходства над противником в нужном месте, тем более что сделать это было гораздо легче, чем в июне, ввиду более значительного общего преимущества русских войск в численности.
Атаки армий Юго-Западного фронта начались в последний день лета 1916 года. 8-я армия Каледина на владимир-волынском направлении смогла взять три деревни, однако за русским ударом немедленно последовали контратаки неприятеля, и войска Каледина были выбиты на исходные позиции, после чего снова атаковали, вот только эти атаки оказались безрезультатны. Не сильно луше обстояло дело в полосе 11-й армии Сахарова - её продвижение оставалось слишком медленным. Не принесли существенных результатов и атаки армий Щербачёва и Лечицкого. 4 сентября Брусилов опять приостановил свои войска, дабы дать войскам передышку и привлечь к новым ударам соединения, ещё находившиеся в пути на фронт.
Согласно директиве Ставки от 3 сентября в состав 8-й армии передавались 1-й и 2-й Гвардейские корпуса, а Гвардейский кавалерийский корпус переводился в резерв Юго-Западного фронта. Таким образом, Гвардия изымалась из бывшей группы Безобразова, преобразованной в Особую армию, возглавленную генералом Гурко. Такое наименование армии дали из-за суеверий, не желая нумеровать её "несчастливым" числом 13. После изъятия Гвардии в составе Особой армии осталось четыре армейских корпуса.
Директива Ставки от 3 сентября также назначала Юго-Западному фронту участок, на котором следовало сосредоточить основные усилия. Главный удар предписывалось произвести в направлении на Любешов с задачей развить наступление во фланг и тыл неприятеля. Таким образом, предполагался охват с юга ковельской группировки германо-австрийских войск.
К исходу 15 сентября завершилось прибытие на фронт соединений, переданных Брусилову Ставкой. Теперь в подчинении Брусилова имелось уже свыше 930 тысяч штыков и сабель, и превосходство над противником в боевом активе приближалось к двукратному. Однако задействовать это превосходство максимально эффективно командование Юго-Западного фронта не намеревалось - план наступления по-прежнему подразумевал натиск по всему фронту без создания необходимого преимущества на направлении главного удара. Распыление сил закрепила директива Ставки от 13 сентября 1916 года, предписывавшая удары 8-й армии на Владимир-Волынский, 11-й и 7-й армий - на Львов с оставлением прежних задач 9-й армии. Особой армии, подчинявшейся Западному фронту, предписывалось отвлекать неприятельские силы ударами на Ковель.
Австро-венгерская штурмовая группа. Головы солдат защищают стальные шлемы, изготовленные по германскому образцу.
Очередное наступление Юго-Западного фронта снова обернулось сизифовым трудом для русских воинов. 8-я армия 16 сентября смогла овладеть первыми двумя полосами вражеских окопов и несколькими населёнными пунктами, но как и в первые дни сентября, контратаки германцев и австро-венгров принудили русские части отойти в исходное положение. Лишь у Корытницы войска Каледина смогли добиться относительно существенного продвижения, однако это достижение никак не оправдывало тех жертв, что были принесены русскими солдатами - только за первые два дня наступления наши войска потеряли более 40 тысяч человек. По-прежнему не имела видимых успехов армия Сахарова. 7-я армия Щербачёва смогла продвинуться на реке Нараювка, однако затем противник собрал ударную группу из четырёх дивизий и стремительно контратаковал, вынудив русские войска перейти к обороне. По итогам этих боёв войска Щербачёва заявили о захвате 5 тысяч солдат неприятеля, в то время как противник пленил 7 тысяч русских. 9-й армии в Карпатах удалось захватить несколько вершин, и этим её достижения ограничились.
Наступление фронта Брусилова в очередной раз забуксовало. Алексеев опять стал изменять концепцию наступления, на сей раз решив попробовать воздействовать на фланги противника и тем самым вынудить отойти его центр. Директивой Ставки от 23 сентября Особая армия генерала Гурко переподчинялась Юго-Западному фронту, также на фронт направлялись резервные соединения - наступление Брусилова продолжало поглощать силы Русской Императорской Армии. Начало новой операции планировалось на 30 сентября. Боевой актив фронта к этому времени составил более 1060 тысяч штыков и сабель; На вооружении армий Брусилова имелось 3,25 тысяч орудий и почти 760 бомбомётов и миномётов. Помимо сил, уже находившихся на фронте, ожидалось прибытие ещё 55 тысяч штыков и сабель и 140 орудий.
27 сентября на фронте 8-й армии германо-австрийские войска нанесли мощный контрудар. 4-й Сибирский корпус, незадолго до этого сменивший на фронте обескровленную Гвардию, был разгромлен, и наступление армий Гурко и Каледина на Ковель и Владимир-Волынский пришлось отложить.
Пленные русские солдаты. Сентябрь 1916 года.
Перейти в наступление 30 сентября смогли лишь армии Сахарова и Щербачёва: армии Лечицкого пришлось в изнурительных боях на перевалах Карпат отражать начавшийся 1 октября контрудар противника, а 8-я и Особая армии, потрясённые вражеской атакой 27 сентября, смогли возобновить наступление только 2 октября после трёхдневной артподготовки с применением химических снарядов. Армии Каледина и Гурко имели свыше 390 тысяч штыков и сабель, тогда как в действовавшей под Ковелем группе войск германского генерал-полковника Александра фон Линзингена насчитывалось лишь 236 тысяч бойцов, из которых примерно пятая часть действовала против Западного фронта. В тяжёлой артиллерии у сторон наблюдался паритет, в лёгкой русские войска имели преимущество. И тем не менее, никакого результата, кроме тысяч погибших, раненых и пропавших без вести атаки русских войск не дали.
Безрезультативность русских атак на ковельском направлении и принесённые в этих атаках огромные жертвы привели к тому, что даже Николай II, обычно уделявший малое внимание возложенным на себя в августе 1915 года обязательствам Верховного Главнокомандующего, заявил Брусилову: "Я решительно против дальнейшего развития операции 8-й и Особой армий, операции, обещающей нам минимальный успех при громадных потерях". Правда, императорской решимости хватило всего на 8 часов, по истечении которых Брусилов убедил Николая возобновить удары под Ковелем.
Армиям Сахарова и Щербачёва в первой декаде октября тоже не удалось добиться существенного продвижения. Единственным значительным результатом стал урон, нанесённый русскими войсками турецкому корпусу, прибывшему в августе для укрепления германо-австрийских войск. В ходе боёв 15-й турецкий корпус, чьи солдаты бились с отвагой, едва ли уступающей германской, понёс столь тяжёлые потери, что вражескому командованию пришлось свести его в дивизию. Тем не менее, задачу поддержать союзников турки выполнили, и к 8 октября русские атаки на Волыни были остановлены. В тот день Особая армия произвела очередную безрезультативную атаку под Ковелем, после чего вновь установилось затишье.
Тем временем боевые действия в Румынии развивались самым плохим образом. Алексеев летом 1916 года протестовал против вступления Румынии в войну. Он указывал на слабость Румынской Королевской Армии, говорил, что будучи нейтральной, Румыния представляет собой буфер, защищающий русскую Бессарабию от вторжения вражеских армий.
Сами по себе доводы эти были верны. Действительно, Вооружённые Силы Румынии не имели боевого опыта, выучка личного состава была слабой, вооружение - устаревшим. Однако всё это было прекрасно известно всем военным руководителям Антанты, и Алексеев никому глаза не открыл. Говоря о слабостях румынских войск, Алексеев в то же время явно не заметил тех преимуществ, которые Румыния дала Антанте и прежде всего России, выступив на её стороне.
Будучи нейтральной, Румыния не только не давала Центральным Державам атаковать Бессарабию, но и лишала Антанту возможности ударить с юга по австро-венгерской Трансильвании. Теперь же, примкнув к державам Согласия, Румыния поставила Четверной Союз в очень неудобное положение. Центральная коалиция, проиграв дипломатическую борьбу за Румынию, получила себе в противники 560-тысячную румынскую армию, способную атаковать Трансильванию с юга и Болгарию с севера - то есть там, где в конце августа вообще почти не имелось австрийских, германских, турецких и болгарских войск. Конечно, из-за недостатков румынской армии и слабости румынской железнодорожной сети наступление новой страны Антанты можно было отбить, вот только для этого требовалось перебросить на новый фронт десятки дивизий, сотни тысяч солдат.
В начале 1916 года Алексеев доказывал перспективность отправки на Балкан 16 русских корпусов, но тогда это было невозможно ввиду нейтралитета Румынии. Теперь же Румыния стала союзницей, и её политическое и военное руководство только обрадовались бы русской помощи - появилась действительная возможность реализовать идеи, выдвинутые Алексеевым в начале года, и создать угрозу австро-венгерской Трансильвании и северным границам Болгарии. При этом никаких 16 корпусов не требовалось - если бы Алексеев направил в Румынию в конце августа хотя бы 15 дивизий, то появилась бы очень выгодная для России возможность создать во взаимодействии с румынскими войсками прочный фронт, который оттянул бы на себя очень значительную часть ограниченных вражеских сил. При этом нет никаких сомнений, что силы эти неприятель снимал бы в основном с Русского фронта (так обычно и происходило в реальность), а следовательно, тот же Брусилов получил бы новые возможности для наступления.
Однако Алексеев, зимой ратовавший за отправку 16 корпусов на Балканы, теперь стал ярым противником поддержки Румынии сколь-нибудь крупными силами. Ставка предоставила румынскому командованию полную автономию в действиях и ограничилась отправкой в Румынию 47-го армейского корпуса Зайончковского. Корпус этот состоял из русской 61-й пехотной дивизии и 1-й сербской добровольческой дивизии, сформированной из пленных австро-венгерских солдат сербской, хорватской и словенской национальностей. Задачей корпуса Зайончковского стало прикрытие румыно-болгарской границы в Южной Добрудже, где румыны имели лишь немногочисленные соединения, составленные из резервистов - кадровые войска румынское командование сосредоточило для наступления в Трансильвании. Разумеется, один русский корпус, даже возглавляемый таким талантливым военачальником, как Зайончковский, не мог оказать существенного влияния на ход боевых действий в случае начала вражеского наступления из Болгарии, тем более что в условиях автономии румынских войск взаимодействие с ними усложнялось.
Послав в Румынию достаточно войск и подчинив Румынскую Королевскую Армию, русское командование могло бы надёжно прикрыть Южную Добруджу и одновременно с этим организовать наступление, угрожающее коммуникациям австро-венгерских войск на юге Русского фронта. Конечно, это наступление было бы парировано, вот только для этого вражескому командованию пришлось бы распылять свои силы, а итогом бы стало растяжение Восточного фронта, крайне невыгодное для неприятеля, особенно ввиду того, что если русские войска усиливались румынскими, занимавшими большую часть нового фронтового участка, то у Четверного Союза такого усиления не было, и ему для нового ТВД приходилось расходовать далеко не бесконечные резервы.
Но Алексеев предпочёл не увидеть перспектив Румынского театра войны и вместо укрепления его русскими войсками предпочёл организовать наступление Юго-Западного фронта, пытаясь отвлечь германо-австрийские армии от Румынии. Однако вражеская оборона в полосе армий Брусилова к концу августа стала слишком прочной, и атаки Юго-Западного фронта срывались даже при ослаблении вражеских войск из-за переброски германских и австро-венгерских соединений в Трансильванию.
Румыны, не получив должной поддержки Русской Императорской Армии, уже в начале сентября, продвинувшись до 80 километров, завязли на юге Трансильвании. Вражеское командование реагировало быстро, и в кратчайшие сроки против 400 тысяч румынских солдат была создана группировка, достаточная для сдерживания румынского наступления. Скудный боезапас румынских армий был быстро израсходован, вражеское сопротивление усиливалось, румынские потери возрастали.
Численность войск Центральных Держав, действующих против Румынии, изо дня в день возрастала. Перебрасывались войска не только из полосы безынициативных Северного и Западного фронтов, но и с участков, безрезультатно атакуемых многочисленными армиями Брусилова.
Румынские солдаты.
Союзница Австро-Венгрии и Германии, Болгария, осенью 1915 года сокрушившая Сербию, не стала терпеть угрозу на севере - для болгарской армии удержание даже одного Салоникского фронта являлось тяжёлой задачей, а потому оказываться между молотом Салоникского фронта и наковальней Румынии болгарское военное руководство не собиралось.
2 сентября 1916 года болгарские войска при поддержке германских соединений вторглись в Южную Добруджу, намереваясь вернуть территории, отобранные Румынией в результате Второй Балканской войны. Первым препятствием на пути болгар стала крепость Тутракан, построенная в 1913 году по последнему слову инженерной науки и имевшая 151 орудие. Но несмотря на все свои достоинства, крепость ненадолго задержала болгарские войска. 5 сентября болгары, произведя мощные артиллерийские обстрелы, пошли на приступ. Обороняющие Тутракан румынские резервисты не выдержали напора лучшей армии Балканского полуострова и 6 сентября крепость пала. Из её гарнизона 7 тысяч человек смогли эвакуироваться, 28,5 тысяч солдат попали в плен и около 3,6 тысяч погибли. Потери болгар и содействовавших им германских частей составили 8 тысяч погибшими, пропавшими без вести и ранеными.
5-7 сентября румынские войска и пришедшие к ним на помощь русские 47-й корпус и 3-я кавалерийская дивизия схлестнулись с болгарами у Добрича. Румыно-русские войска имели существенный перевес в пехоте и артиллерии, но тем не менее, болгары одержали победу, заняв Добрич и принудив союзников отходить на Кобадин. Как и следовало ожидать, русских войск оказалось слишком мало, чтобы укрепить фронт румын в Добрудже.
15 сентября румыно-русские силы предприняли попытку контрнаступления, обернувшуюся новым поражением. Болгары взяли важный для Румынии порт Констанцу, а также Чарноводу, город на берегу Дуная. Бухарест был изолирован с левого фланга, и от болгаро-германской группировки его отделял только широкий Дунай. В Трансильвании в конце сентября австро-германские войска перешли от обороны к наступлению.
Румынские войска проходят по понтонному мосту.
Только тогда Алексеев стал посылать в Румынию дополнительные русские соединения, при этом всё ещё надеясь сковать германцев и австро-венгров наступлением Юго-Западного фронта. 15 октября Алексеев отдал директиву, поручавшую 9-й армии провести отвлекающие атаки силами трёх корпусов, два из которых изымались у Северного и Западного фронтов. Особая и 7-я армия также должны были провести отвлекающую операцию.
Брусилов возражал Алексееву, указывая на усталость войск, нехватку боеприпасов, потери в кадрах. В начале октября Юго-Западный фронт при штатной численности всех входящих в его состав частей и соединений в 4141 тысячу человек налицо имел лишь 2789 тысяч. Таким образом, некомплект войск фронта определялся гигантским числом в 1352 тысячи человек и был самым большим среди действующих фронтов Русской Императорской Армии. Для сравнения, Северный фронт имел более 1580 тысяч человек из положенных по списку 1856 тысяч, а Западный фронт - почти 1509 тысяч из положенных 1735 с лишним тысяч. Конечно, с начала октября фронт Брусилова получил подкрепления и пополнения, вот только их было явно недостаточно, чтобы восполнить понесённые потери.
В ноябре, частично восстановив силы, армии Юго-Западного фронта провели ряд атак, но цели - сковать германо-австрийские силы и не допустить переброски вражеских соединений против Румынии - так и не достигли. Вражеское командование продолжало отправлять в Трансильванию дивизии и корпуса, попутно без каких-либо серьёзных затруднений отражая удары войск Брусилова и даже переходя из раза в раз в контратаки и нанося тяжёлый урон Юго-Западному фронту: так, ещё в октябре были разгромлены 3-я Туркестанская, 9-я и 10-я Сибирские стрелковые дивизии. Наступательный порыв войск иссяк. Огромные потери без видимого результата окончательно подорвали боевой дух Русской Императорской Армии, ожидание перемен к лучшему, охватившее русских людей на фронте и в тылу в июне 1916 года, давным-давно уже сошло на нет, уступив место разочарованию и унынию, всё более разраставшемуся по мере скатывания русских операций в позиционные побоища. Стремительно росло дезертирство, резко участились случаи массовой добровольной сдачи в плен. Растрескавшаяся под тяжестью войны дисциплина начала рассыпаться, и русскому командованию всё чаще приходилось прибегать к экстраординарным мерам. Так, во время сентябрьского наступления русской 8-й армии германский корпусной командир, генерал от кавалерии Георг фон дер Марвиц, отмечал, что в ряде боёв "русская артиллерия стреляла в собственные окопы, чтобы заставить пехоту атаковать".
Австро-венгерские пехотинцы на позициях.
В декабре 1916 года стихли последние атаки Юго-Западного фронта. Хаос на российских железных дорогах, хищения в интендантсвах и растяжение коммуникаций привели к тому, что войска стали испытывать уже не снарядный или винтовочный, а буквальный голод.
За сентябрь-декабрь 1916 года войска Юго-Западного фронта потеряли безвозвратно до 150 тысяч человек без учёта умерших от ран, санитарные потери составили 410 тысяч человек. Безвозвратные потери противостоявших Брусилову австро-венгерских войск составили 80 тысяч человек, из которых 40 тысяч человек было пленено русскими войсками; санитарные потери определялись в 70 тысяч человек. В свою очередь, германские войска потеряли около 100 тысяч человек, из них безвозвратно около 40 тысяч человек, в том числе около 10 тысяч пленных. Суммируя германские и австро-венгерские потери, мы получим 240 тысяч человек, в том числе 40 тысяч пленных - соотвестственно, погибли и получили ранения около 110 тысяч австро-венгерских и 90 тысяч германских солдат и офицеров. Русские общие потери составили 560 тысяч человек, превышая урон неприятеля более чем в 2,5 раза. Всего австро-венграми и германцами в полосе Юго-Западного фронта за период с июня по декабрь 1916 года было взято в плен 90 тысяч русских солдат и офицеров. Если придерживаться сделанного ранее допущения, что на лето приходится 40 тысяч пленных, то вероятное число русских солдат и офицеров, попавших в плен в сентябре-декабре - 50 тысяч человек. Вычтя его из 560 тысяч, мы получим число погибших и раненых русских воинов, равное 510 тысячам. Из этого явствует, что соотношение русских и австро-германских потерь погибшими и ранеными в сентябре-декабре немного улучшилось по сравнению с летом и составило примерно 2,9 к 1.
Только вот огромных масс пленных, взятых летом, уже не было, равно как не было продвижения, сравнимого с летним. Потери, понесённые русскими войсками летом 1916 года, оправдывались сотрясением неприятельского фронта, внушительным рывком вперёд и уроном, нанесённым противнику. Потери сентября-декабря оказались фактически напрасными, поскольку не только не были выполнены поставленные задачи, но и не удалось оказать существенного влияния на ухудшающуюся стратегическую обстановку на Русском и Румынском ТВД.
О завершении и итогах кампании 1916 года читайте в следующей статье.