Нямка в произведениях Салтыкова-Щедрина
Данные отрывки показались мне подходящими к теме сообщества. Самое интересное, что описывается быт достаточно зажиточных, но экономных помещиков.
Посмотреть на Яндекс.Фотках
Схутен Флорис Герритс ван (1590-ок.1655). Голландская кухня.
«С усиленною ревностью принялась Арина Петровна за прерванные хозяйственные занятия […] удвоилась деятельность в конторе, в амбарах, кладовых, погребах и т. д. Лето-припасуха приближалось к концу; шло варенье, соленье, приготовление впрок; отовсюду стекались запасы на зиму, из всех вотчин возами привозилась бабья натуральная повинность: сушеные грибы, ягоды, яйца, овощи и проч. Все это мерялось, принималось и присовокуплялось к запасам прежних годов. Недаром у головлевской барыни была выстроена целая линия погребов, кладовых и амбаров; все они были полным-полнехоньки, и немало было в них порченого материала, к которому приступить нельзя было, ради гнилого запаха. Весь этот материал сортировался к концу лета, и та часть его, которая оказывалась ненадежною, сдавалась в застольную (Прим. - т.е. слугам).
- Огурчики-то еще хороши, только сверху немножко словно поослизли, припахивают, ну, да уж пусть дворовые полакомятся, - говорила Арина Петровна, приказывая оставить то ту, то другую кадку.
Степан Владимирыч […] был ежеминутно занят, ибо принимал живое и суетливое участие в процессе припасания, бескорыстно радуясь и печалясь удачам и неудачам головлевского скопидомства. […]Но вообще хозяйственная система Арины Петровны не удовлетворяла его.
- Сколько, брат, она добра перегноила - страсть! Таскали нынче, таскали: солонину, рыбу, огурцы - все в застольную велела отдать! Разве это дело? разве расчет таким образом хозяйство вести! Свежего запасу пропасть, а она и не прикоснется к нему, покуда всей старой гнили не приест!» (Салтыков-Щедрин. Господа Головлевы)
«Журавлев Ф.С. Купеческие поминки» на Яндекс.Фотках
« Июль в начале; шестой час утра. Окно в девичьей поднято, и в комнату со двора врывается свежая струя воздуха. Рои мух так и кишат в воздухе, и в особенности скучиваются под потолком, откуда слышится неистовое гудение. […] Впереди предвидится жаркий и душный день. […]
В дверях показывается заспанная фигура барыни, нечесаной, немытой, в засаленной блузе. […]Анна Павловна, постояв несколько секунд, грузными шагами направляется в девичью, где, заложив руки за спину, ее ожидает старик-повар в рваной куртке и засаленном переднике. Тут же, в глубине комнаты, притулилась ключница. Барыня садится на ларь к столу, на котором разложены на блюдах остатки "вчерашнего", и между прочим в кастрюльке вчерашняя похлебка. Сбоку лежит немного свежей провизии: солонина, гусиный полоток, телячья головка, коровье масло, яйца, несколько кусков сахару, пшеничная мука и т. п. Барыня начинает приказывать.
- Супец-то у нас, кажется, уж третий день? - спрашивает она, заглядывая в кастрюлю.
- Да, уж третий денек-с. Прокис-с.
- Ну, так и быть, сегодня новый завари. Говядина-то есть ли?
- Говядину последнюю извели.
- Как? кусочек, кажется, остался? Еще ты говорил: старому барину на котлетки будет.
- Третьего дня они две котлетки и скушали.
- И куда такая пропасть выходит говядины? Покупаешь-покупаешь, а как ни спросишь - все нет да нет... Делать нечего, курицу зарежь... Или лучше вот что: щец с солониной свари, а курица-то пускай походит... […] Ну, горячее готово; на холодное что?
- Вчерашнего галантиру малость осталось, да тоже одно звание...
Анна Павловна рассматривает остатки галантира. Клейкая масса расползлась по блюду, и из нее торчат обрывки мозгов и телячьей головки.
- А ты сумей подправить; на то ты повар. Старый-то галантир в формочки влей, а из новой головки свежего галантирцу сделай.
Барыня откладывает в сторону телячью голову[…] Очередь доходит до жаркого. Перед барыней лежит на блюде баранья нога, до такой степени исскобленная, что даже намека на мякоть нет.
- Ну, на нет и суда нет. Вчера Андрюшка из Москалева зайца привез; видно, его придется изжарить...
- Позвольте, сударыня, вам посоветовать. На погребе уж пять дней жареная телячья нога, на случай приезда гостей, лежит, так вот ее бы сегодня подать. А заяц и повисеть может.
Анна Павловна облизывает указательный палец и показывает повару шиш.
- На-тко!
- Помилуйте, сударыня, от телятины-то уж запашок пошел.
- Как, запашок! на льду стоит всего пятый день, и уж запашок! Льду, что ли, у тебя нет? - строго обращается барыня к ключнице.
- Лед есть, да сами изволите знать, какая на дворе жарынь, - оправдывается ключница.
- Жарынь да теплынь... только и слов от вас! Вот я тебя, старая псовка, за индейками ходить пошлю, так ты и будешь знать, как барское добро гноить! Ну, ин быть так: телячью ногу разогреть на сегодняшнее жаркое. Так оно и будет: посидим без соуса, зато телятинки побольше поедим. А на случай гостей, новую ногу зажарить. Ах, уж, эти мне гости! обопьют, объедят, да тебя же и обругают! …Да ты смотри, Тимошка, старую баранью ногу все-таки не бросай. Еще найдутся обрезочки, на винегрет пригодятся. А хлебенного (пирожного) ничего от вчерашнего не осталось?
- Ничего-с.
- Ну, бабу из клубники сделай. И то сказать, без пути на погребе ягода плесневеет. Сахарцу кусочка три возьми да яичек парочку... Ну-ну, не ворчи! будет с тебя!
Анна Павловна велит отрубить кусок солонины, отделяет два яйца, три куска сахару, проводит пальцем черту на комке масла и долго спорит из-за лишнего золотника, который выпрашивает повар." (Салтыков-Щедрин. Пошехонская старина)
Посмотреть на Яндекс.Фотках
«И затем, обращаясь к матушке, продолжала: - А ты, сударыня, что по сторонам смотришь... кушай! Заехала, так не накормивши не отпущу! Знаю я, как ты дома из третьёводнишних остатков соусы выкраиваешь... слышала" (Салтыков-Щедрин. Пошехонская старина)
Посмотреть на Яндекс.Фотках
«Как сейчас помню процедуру приказыванья кушанья. В девичьей, на обеденном столе, красовались вчерашние остатки, не исключая похлебки, и матушкою, совместно с поваром, обсуждался вопрос, что и как "подправить" к предстоящему обеду. Затем, если вчерашних остатков оказывалось недостаточно, то прибавлялась свежая провизия, которой предстояла завтра та же участь, то есть быть подправленною на завтрашний обед. Таким образом дело шло изо дня в день, так что совсем свежий обед готовился лишь по большим праздникам да в те дни, когда наезжали гости. На случай нечаянных приездов несколько кушаньев получше изготовлялось особо и хранилось на погребе. Приедет нечаянный гость - бегут на погреб и несут оттуда какое-нибудь заливное или легко разогреваемое: вот, дескать, мы каждый день так едим!
Но даже мы, не избалованные сытным и вкусным столом, приходили в недоумение при виде пирога, который, по воскресеньям, подавался на закуску попу с причтом. Начинка этого пирога представляла смешение всевозможных отбросков, накоплявшихся в течение недели, и наполняла столовую своеобразным запахом лежалой солонины. Пирог этот так и назывался "поповским", да и посуда к закуске подавалась особенная, поповская: серые, прыщеватые тарелки, ножи с сточенными лезвиями, поломанные вилки и стаканы и рюмки зеленого стекла.»
(Салтыков-Щедрин. Пошехонская старина)
Посмотреть на Яндекс.Фотках
Схутен Флорис Герритс ван (1590-ок.1655). Голландская кухня.
«С усиленною ревностью принялась Арина Петровна за прерванные хозяйственные занятия […] удвоилась деятельность в конторе, в амбарах, кладовых, погребах и т. д. Лето-припасуха приближалось к концу; шло варенье, соленье, приготовление впрок; отовсюду стекались запасы на зиму, из всех вотчин возами привозилась бабья натуральная повинность: сушеные грибы, ягоды, яйца, овощи и проч. Все это мерялось, принималось и присовокуплялось к запасам прежних годов. Недаром у головлевской барыни была выстроена целая линия погребов, кладовых и амбаров; все они были полным-полнехоньки, и немало было в них порченого материала, к которому приступить нельзя было, ради гнилого запаха. Весь этот материал сортировался к концу лета, и та часть его, которая оказывалась ненадежною, сдавалась в застольную (Прим. - т.е. слугам).
- Огурчики-то еще хороши, только сверху немножко словно поослизли, припахивают, ну, да уж пусть дворовые полакомятся, - говорила Арина Петровна, приказывая оставить то ту, то другую кадку.
Степан Владимирыч […] был ежеминутно занят, ибо принимал живое и суетливое участие в процессе припасания, бескорыстно радуясь и печалясь удачам и неудачам головлевского скопидомства. […]Но вообще хозяйственная система Арины Петровны не удовлетворяла его.
- Сколько, брат, она добра перегноила - страсть! Таскали нынче, таскали: солонину, рыбу, огурцы - все в застольную велела отдать! Разве это дело? разве расчет таким образом хозяйство вести! Свежего запасу пропасть, а она и не прикоснется к нему, покуда всей старой гнили не приест!» (Салтыков-Щедрин. Господа Головлевы)
«Журавлев Ф.С. Купеческие поминки» на Яндекс.Фотках
« Июль в начале; шестой час утра. Окно в девичьей поднято, и в комнату со двора врывается свежая струя воздуха. Рои мух так и кишат в воздухе, и в особенности скучиваются под потолком, откуда слышится неистовое гудение. […] Впереди предвидится жаркий и душный день. […]
В дверях показывается заспанная фигура барыни, нечесаной, немытой, в засаленной блузе. […]Анна Павловна, постояв несколько секунд, грузными шагами направляется в девичью, где, заложив руки за спину, ее ожидает старик-повар в рваной куртке и засаленном переднике. Тут же, в глубине комнаты, притулилась ключница. Барыня садится на ларь к столу, на котором разложены на блюдах остатки "вчерашнего", и между прочим в кастрюльке вчерашняя похлебка. Сбоку лежит немного свежей провизии: солонина, гусиный полоток, телячья головка, коровье масло, яйца, несколько кусков сахару, пшеничная мука и т. п. Барыня начинает приказывать.
- Супец-то у нас, кажется, уж третий день? - спрашивает она, заглядывая в кастрюлю.
- Да, уж третий денек-с. Прокис-с.
- Ну, так и быть, сегодня новый завари. Говядина-то есть ли?
- Говядину последнюю извели.
- Как? кусочек, кажется, остался? Еще ты говорил: старому барину на котлетки будет.
- Третьего дня они две котлетки и скушали.
- И куда такая пропасть выходит говядины? Покупаешь-покупаешь, а как ни спросишь - все нет да нет... Делать нечего, курицу зарежь... Или лучше вот что: щец с солониной свари, а курица-то пускай походит... […] Ну, горячее готово; на холодное что?
- Вчерашнего галантиру малость осталось, да тоже одно звание...
Анна Павловна рассматривает остатки галантира. Клейкая масса расползлась по блюду, и из нее торчат обрывки мозгов и телячьей головки.
- А ты сумей подправить; на то ты повар. Старый-то галантир в формочки влей, а из новой головки свежего галантирцу сделай.
Барыня откладывает в сторону телячью голову[…] Очередь доходит до жаркого. Перед барыней лежит на блюде баранья нога, до такой степени исскобленная, что даже намека на мякоть нет.
- Ну, на нет и суда нет. Вчера Андрюшка из Москалева зайца привез; видно, его придется изжарить...
- Позвольте, сударыня, вам посоветовать. На погребе уж пять дней жареная телячья нога, на случай приезда гостей, лежит, так вот ее бы сегодня подать. А заяц и повисеть может.
Анна Павловна облизывает указательный палец и показывает повару шиш.
- На-тко!
- Помилуйте, сударыня, от телятины-то уж запашок пошел.
- Как, запашок! на льду стоит всего пятый день, и уж запашок! Льду, что ли, у тебя нет? - строго обращается барыня к ключнице.
- Лед есть, да сами изволите знать, какая на дворе жарынь, - оправдывается ключница.
- Жарынь да теплынь... только и слов от вас! Вот я тебя, старая псовка, за индейками ходить пошлю, так ты и будешь знать, как барское добро гноить! Ну, ин быть так: телячью ногу разогреть на сегодняшнее жаркое. Так оно и будет: посидим без соуса, зато телятинки побольше поедим. А на случай гостей, новую ногу зажарить. Ах, уж, эти мне гости! обопьют, объедят, да тебя же и обругают! …Да ты смотри, Тимошка, старую баранью ногу все-таки не бросай. Еще найдутся обрезочки, на винегрет пригодятся. А хлебенного (пирожного) ничего от вчерашнего не осталось?
- Ничего-с.
- Ну, бабу из клубники сделай. И то сказать, без пути на погребе ягода плесневеет. Сахарцу кусочка три возьми да яичек парочку... Ну-ну, не ворчи! будет с тебя!
Анна Павловна велит отрубить кусок солонины, отделяет два яйца, три куска сахару, проводит пальцем черту на комке масла и долго спорит из-за лишнего золотника, который выпрашивает повар." (Салтыков-Щедрин. Пошехонская старина)
Посмотреть на Яндекс.Фотках
«И затем, обращаясь к матушке, продолжала: - А ты, сударыня, что по сторонам смотришь... кушай! Заехала, так не накормивши не отпущу! Знаю я, как ты дома из третьёводнишних остатков соусы выкраиваешь... слышала" (Салтыков-Щедрин. Пошехонская старина)
Посмотреть на Яндекс.Фотках
«Как сейчас помню процедуру приказыванья кушанья. В девичьей, на обеденном столе, красовались вчерашние остатки, не исключая похлебки, и матушкою, совместно с поваром, обсуждался вопрос, что и как "подправить" к предстоящему обеду. Затем, если вчерашних остатков оказывалось недостаточно, то прибавлялась свежая провизия, которой предстояла завтра та же участь, то есть быть подправленною на завтрашний обед. Таким образом дело шло изо дня в день, так что совсем свежий обед готовился лишь по большим праздникам да в те дни, когда наезжали гости. На случай нечаянных приездов несколько кушаньев получше изготовлялось особо и хранилось на погребе. Приедет нечаянный гость - бегут на погреб и несут оттуда какое-нибудь заливное или легко разогреваемое: вот, дескать, мы каждый день так едим!
Но даже мы, не избалованные сытным и вкусным столом, приходили в недоумение при виде пирога, который, по воскресеньям, подавался на закуску попу с причтом. Начинка этого пирога представляла смешение всевозможных отбросков, накоплявшихся в течение недели, и наполняла столовую своеобразным запахом лежалой солонины. Пирог этот так и назывался "поповским", да и посуда к закуске подавалась особенная, поповская: серые, прыщеватые тарелки, ножи с сточенными лезвиями, поломанные вилки и стаканы и рюмки зеленого стекла.»
(Салтыков-Щедрин. Пошехонская старина)