anbass
in
maydan_chk
Дух теннисийской печати.
Это цитата из классика. Вообще что бы понять что на самом деле из себя представляют США нужно читать Марка Твена. И сразу становится ясно что гнусь и подлость американской политической системы были присущи ей с самого начала ее существования. Подписывая знаменитый Билль о правах, людишки которые его сочиняли прекрасно знали что это всего лишь бумажка с красивыми словами. Итак "Дух тенессийской печати":
Вот что получилось у меня:
«ДУХ ТЕННЕССИЙСКОЙ ПЕЧАТИ
Редакцию „Еженедельного Землетрясения“, по-видимому, ввели в заблуждение относительно Баллигэкской железнодорожной компании. Компания отнюдь не ставит себе целью обойти Баззардвилл стороной. Наоборот, она считает его одним из самых важных пунктов на линии и, следовательно, не намерена оставлять этот город в стороне. Мы не сомневаемся, что джентльмены из „Землетрясения“ охотно исправят свою ошибку.
Джон У. Блоссом, эсквайр, талантливый редактор хиггинсвиллской газеты „Гром и Молния, или Боевой Клич Свободы“, прибыл вчера в наш город. Он остановился у Ван-Бюрена.
Мы имели случай заметить, что наш коллега из „Утреннего Воя“ ошибся, предполагая, что Ван-Вертер не был избран, но он, без сомнения, обнаружит свой промах гораздо раньше, чем наше напоминание попадёт ему на глаза. Вероятно, его ввели в заблуждение неполные отчёты о выборах.
Мы с удовольствием отмечаем, что город Блэзерсвилл, по-видимому, намерен заключить контракт с джентльменами из Нью-Йорка и вымостить почти непроходимые улицы своего города никольсоновской мостовой. „Ежедневное Ура“ очень энергично поддерживает это начинание и, по-видимому, верит, что оно увенчается успехом».
Я передал мою рукопись редактору для одобрения, переделки или уничтожения. Он взглянул на нее и нахмурился. Бегло просмотрев её, он стал мрачен, как туча. Нетрудно было заметить, что здесь что-то неладно. Он вскочил с места и сказал:
- Гром и молния! Неужели вы думаете, что я так разговариваю с этими скотами? Неужели вы думаете, что моих подписчиков не стошнит от такой размазни? Дайте мне перо!
Я еще не видывал, чтобы перо с такой яростью царапало и рвало бумагу и чтобы оно так безжалостно бороздило чужие глаголы и прилагательные. Он не добрался ещё и до середины рукописи, как кто-то выстрелил в него через открытое окно и слегка испортил фасон моего уха.
- Ага, - сказал он, - это мерзавец Смит из «Морального Вулкана», я его ждал вчера.
И, выхватив из-за пояса револьвер флотского образца, он выстрелил. Смит упал, сражённый пулей в бедро. Это помешало ему прицелиться как следует. Стреляя во второй раз, он искалечил постороннего. Посторонним был я. Впрочем, он отстрелил мне всего только один палец.
Затем главный редактор опять принялся править и вычеркивать. Не успел он с этим покончить, как в трубу свалилась ручная граната и печку разнесло вдребезги. Однако больших убытков от этого не произошло, если не считать, что шальным осколком мне вышибло два зуба.
- А печка-то совсем развалилась, - сказал главный редактор.
Я сказал, что, кажется, да.
- Ну, не важно. На что она в такую погоду? Я знаю, кто это сделал. Он от меня не уйдет. Послушайте, вот как надо писать такие вещи.
Я взял рукопись. Она была до того исполосована вычеркиваниями и помарками, что родная мать ее не узнала бы.
Вот что получилось у него:
«ДУХ ТЕННЕССИЙСКОЙ ПЕЧАТИ
Закоренелые лгуны из „Еженедельного Землетрясения“ опять, по-видимому, стараются втереть очки нашему рыцарски-благородному народу, распуская подлую и грубую ложь относительно величайшего предприятия девятнадцатого века - Баллигэкской железной дороги. Мысль, будто бы Баззардвилл намереваются обойти стороной, зародилась в их собственных заплесневелых мозгах, вернее - в той каше, которая заменяет им мозг. Пусть лучше возьмут свои слова обратно и подавятся ими, если хотят спасти свою подлую шкуру от плетки, которую они вполне заслужили.
Этот осел Блоссом из хиггинсвиллской газеты „Гром и Молния, или Боевой Клич Свободы“ опять появился здесь и околачивается в нахлебниках у Ван-Бюрена.
Мы имели случай заметить, что безмозглый проходимец из „Утреннего Воя“, по своей неудержимой склонности к вранью, сбрехнул, будто бы Ван-Вертер не прошел на выборах. Высокая миссия журналиста заключается в том, чтобы сеять правду, искоренять заблуждения, воспитывать, очищать и повышать тон общественной морали и нравов, стараться, чтобы люди становились более кроткими, более добродетельными, более милосердными, чтобы они становились во всех отношениях лучше, добродетельнее и счастливее; а этот гнусный негодяй компрометирует своё высокое звание тем, что сеет повсюду ложь, клевету, непристойную брань и всяческую пошлость.
Блэзерсвиллцам понадобилась вдруг никольсоновская мостовая - им куда нужнее тюрьма и приют для убогих. Кому нужна мостовая в ничтожном городишке, состоящем из двух баров, одной кузницы и этого горчичника вместо газеты, „Ежедневного Ура“? Эта ползучая гадина Бакнер, который редактирует „Ура“, блеет о мостовой со своим обычным идиотизмом, а воображает, будто говорит дело».
- Вот как надо писать: с перцем и без лишних слов! А от таких слюнявых статеек, как ваша, всякого тоска возьмёт.
Вот что получилось у меня:
«ДУХ ТЕННЕССИЙСКОЙ ПЕЧАТИ
Редакцию „Еженедельного Землетрясения“, по-видимому, ввели в заблуждение относительно Баллигэкской железнодорожной компании. Компания отнюдь не ставит себе целью обойти Баззардвилл стороной. Наоборот, она считает его одним из самых важных пунктов на линии и, следовательно, не намерена оставлять этот город в стороне. Мы не сомневаемся, что джентльмены из „Землетрясения“ охотно исправят свою ошибку.
Джон У. Блоссом, эсквайр, талантливый редактор хиггинсвиллской газеты „Гром и Молния, или Боевой Клич Свободы“, прибыл вчера в наш город. Он остановился у Ван-Бюрена.
Мы имели случай заметить, что наш коллега из „Утреннего Воя“ ошибся, предполагая, что Ван-Вертер не был избран, но он, без сомнения, обнаружит свой промах гораздо раньше, чем наше напоминание попадёт ему на глаза. Вероятно, его ввели в заблуждение неполные отчёты о выборах.
Мы с удовольствием отмечаем, что город Блэзерсвилл, по-видимому, намерен заключить контракт с джентльменами из Нью-Йорка и вымостить почти непроходимые улицы своего города никольсоновской мостовой. „Ежедневное Ура“ очень энергично поддерживает это начинание и, по-видимому, верит, что оно увенчается успехом».
Я передал мою рукопись редактору для одобрения, переделки или уничтожения. Он взглянул на нее и нахмурился. Бегло просмотрев её, он стал мрачен, как туча. Нетрудно было заметить, что здесь что-то неладно. Он вскочил с места и сказал:
- Гром и молния! Неужели вы думаете, что я так разговариваю с этими скотами? Неужели вы думаете, что моих подписчиков не стошнит от такой размазни? Дайте мне перо!
Я еще не видывал, чтобы перо с такой яростью царапало и рвало бумагу и чтобы оно так безжалостно бороздило чужие глаголы и прилагательные. Он не добрался ещё и до середины рукописи, как кто-то выстрелил в него через открытое окно и слегка испортил фасон моего уха.
- Ага, - сказал он, - это мерзавец Смит из «Морального Вулкана», я его ждал вчера.
И, выхватив из-за пояса револьвер флотского образца, он выстрелил. Смит упал, сражённый пулей в бедро. Это помешало ему прицелиться как следует. Стреляя во второй раз, он искалечил постороннего. Посторонним был я. Впрочем, он отстрелил мне всего только один палец.
Затем главный редактор опять принялся править и вычеркивать. Не успел он с этим покончить, как в трубу свалилась ручная граната и печку разнесло вдребезги. Однако больших убытков от этого не произошло, если не считать, что шальным осколком мне вышибло два зуба.
- А печка-то совсем развалилась, - сказал главный редактор.
Я сказал, что, кажется, да.
- Ну, не важно. На что она в такую погоду? Я знаю, кто это сделал. Он от меня не уйдет. Послушайте, вот как надо писать такие вещи.
Я взял рукопись. Она была до того исполосована вычеркиваниями и помарками, что родная мать ее не узнала бы.
Вот что получилось у него:
«ДУХ ТЕННЕССИЙСКОЙ ПЕЧАТИ
Закоренелые лгуны из „Еженедельного Землетрясения“ опять, по-видимому, стараются втереть очки нашему рыцарски-благородному народу, распуская подлую и грубую ложь относительно величайшего предприятия девятнадцатого века - Баллигэкской железной дороги. Мысль, будто бы Баззардвилл намереваются обойти стороной, зародилась в их собственных заплесневелых мозгах, вернее - в той каше, которая заменяет им мозг. Пусть лучше возьмут свои слова обратно и подавятся ими, если хотят спасти свою подлую шкуру от плетки, которую они вполне заслужили.
Этот осел Блоссом из хиггинсвиллской газеты „Гром и Молния, или Боевой Клич Свободы“ опять появился здесь и околачивается в нахлебниках у Ван-Бюрена.
Мы имели случай заметить, что безмозглый проходимец из „Утреннего Воя“, по своей неудержимой склонности к вранью, сбрехнул, будто бы Ван-Вертер не прошел на выборах. Высокая миссия журналиста заключается в том, чтобы сеять правду, искоренять заблуждения, воспитывать, очищать и повышать тон общественной морали и нравов, стараться, чтобы люди становились более кроткими, более добродетельными, более милосердными, чтобы они становились во всех отношениях лучше, добродетельнее и счастливее; а этот гнусный негодяй компрометирует своё высокое звание тем, что сеет повсюду ложь, клевету, непристойную брань и всяческую пошлость.
Блэзерсвиллцам понадобилась вдруг никольсоновская мостовая - им куда нужнее тюрьма и приют для убогих. Кому нужна мостовая в ничтожном городишке, состоящем из двух баров, одной кузницы и этого горчичника вместо газеты, „Ежедневного Ура“? Эта ползучая гадина Бакнер, который редактирует „Ура“, блеет о мостовой со своим обычным идиотизмом, а воображает, будто говорит дело».
- Вот как надо писать: с перцем и без лишних слов! А от таких слюнявых статеек, как ваша, всякого тоска возьмёт.