Великая Казакия, или повесть о казаке Василии. Глава 1.

[maxun]

Вообще наш совхоз «Имени Ленина» довольно тихое местечко. Но есть у нас один балагур… Васька Казаченков. Сколько я помню, его всегда били. Колотили, дубасили, вешали фофаны. Не по беспределу, конечно. Не отморозки же мы. Всегда за дело! Нет ему покоя, вечно что-то учудит.

И в этот раз…
Поехал Васятка в райцентр. По своим делам. Не знаю уж, что он в городе творил, но не было его пять суток. В райцентре его тоже хорошо знают.
Только уезжал Васенька в город деревенским дурачком, а вернулся Василий в родные края казаком!
Вот честное слово. Уезжал дураком, а вернулся казаком.
Выражалось это в следующем. Одет был Вася в новенький камуфляж, на лице двух недельная не бритость ( это он усы казацкие начал отращивать), и весь такой выжный из себя, что мы сперва оторопели. Даже, по традиции, бить сразу не стали. Потом-то, под вечер, всё равно ему наваляли. Традиции есть традиции.

Собрал Василий мужиков да парней возле сельпо, да и давай рассказывать.
Его, значит, по приезду в райцентр, быстренько менты за что-то на трое суток определили. По словам Васи, за борьбу за демократию. Хотя мой сосед, Поликарп Михайлович говорил, что его зять, живущий в райцентре сам видел, как Васька мочился в подворотне, а тут менты. Его и пригласили на трое суток.
В общем, на общественных работах, познакомился Васёк с одним хмырём. Человек тот оказался из местной казачьей сотни. Усмотрев в Василии ярого борца за дело казацкое, тот хмырёк, после окончания срока задержания, не долго думая, приволок нашего землячка к казачьему атаману. Вася и тому глянулся, и атаман, произвёл Васю в казаки. Пока в рядовые. Но пообещал, что ежели тот у себя в станице (то есть в совхозе нашем) сколотит добрую кацазкую сотню, то быть Васе цельным есаулом (майором, по нашему).
Васятка, по причине белобилетности, в армии не служил. Но погоны носить страсть как хотелось! По этому за дело он взялся рьяно и с душой!
- Что ж вы, мужики, память свою не помните!? Ай забыли казацкие корни? Ай выветрился из вас донской дух!?
Мы ему в ответ:
- Василь, опомнись, где мы, а где Дон? С тысячу километров, если не больше. Откуда у нас донской дух?
А он нам в ответ:
- Да что для казака тысяча вёрст?! Тьфу, и растереть! Дед мой был казак! Прадед казак! Неужто я не казак!?
- Васенька, да какой дед, если, всем известно, матка твоя тебя пригуляла, а кто отец, про то никому не сказала? Откель же ты знаешь, что он был из казацкого роду?
- А я про дедов не по папе, а по маме.
- Ааа, ну если по матушке, тогда другое дело! Деда твоего по матери, Рувима Абрамовича, все знали. Счетоводом в правлении работал.
- Да что вы мне про дедов? Вы мою фамилию знаете? Казаченков! Какие ещё нужны доказательства? Казак я! Из рода казацкого! И на месте совхоза нашего, до проклятого большевистско-жидовского переворота была казацкая станица!
- Васька, окстись, до этого самого переворота тут болота были. А совхоз наш в тридцатые годы основан.
Тут Вася совсем разошёлся.
- Да вы все большевистские сволочи и провокаторы! Дедов моих, казаков, голодом из пулемёта морили! И сейчас над памятью их измываетесь! Сволочи вы все и паскуды.
Ну, тут уж, сами понимаете, пришла пора Васю бить… Традиция…

Но на этом история не заканчивается. А только начинается.
Отлежался Вася после побоев, и пошёл по совхозу колобродить. Собрал ватагу таких же как он алкашей, втёр им про дух казачий, про традиции и прочее. Всех скопом произвёл в казаки. Каждый вечер собирались они на сходы возле сельпо. Проходило обычно это так. Рассаживались они, кружком, под деревьями. В центр выходил Вася, в уже изрядно запачканном камуфляже, и говорил:
- Господа казаки, а кто мы есть на этой земле?
- Казаки мы! - Дружно ревели в ответ мужики.
- А еже ли мы казаки, так чего ж мы память свою не бережём? Не помним ни отца своего, ни матери?
- Помним! Помним! - Ещё громче мычала толпа.
Вася пускал из глаза скупую мужскую слезу и умилённо говорил.
- Любы вы мне, братья - казаки. Жизнь бы за вас отдал бы! Жаль, что мало нас таких.
- Надо бы это дело отметить! - Подавал голос урядник Сашко.
- Так пусть круг решает! - Деланно разводил руками Вася, - Как круг скажет, так и сделаем. Что, господа казаки, пошлём гонца принести винца!?
- ЛЮБО! - Ревело в ответ собрание!
Пускалась по кругу шапка, и кто-то отправлялся в сельпо за водкой.
А старушки местные, видя такое непотребство, шикали на них.
- Ироды проклятые! Что вы себя водкой губите!? Ведь помрёте через неё.
Но теперь казаки дружно отвечали:
- Дура ты, бабка! Аль не знаешь, что казацкому роду нема переводу?! Так что, сколько не пей, всё одно здоровы будем!

Но однажды ход собрания был нарушен. Обеспокоился Вася отсутствием единообразной формы одежды. Ну, действительно, кто в брюках, кто в трико. Кто вообще, по летнему делу, в трусах семейных. Не порядок!
- Нужна нам однообразная форма! - Сообщил Васька-атаман своему воинству.
- Нашто, начальник? Не на зоне! - Ответил кто-то из казаков.
- Порядок такой! Казак, в первую очередь, защитник царя, веры и отечества. Его за версту видно должно быть. Для этого и форма.
Реформа с формой вызвала в рядах казачества раскол. Часть поддержала Васю. Но были и такие, которые заявили, что важен дух казачий, а не форма, век воли не видать! Назвали они себя непримиримыми, и отложились от Васькиной сотни.
Опечалился атаман. Но порешил, что таким образом можно отделить зёрна от плевел. Услыхав про плевела, отделившиеся казаки Васю побили. Они решили по неграмотности, что это такое оскорбительное ругательство. Потом разобрались, конечно. Выпили, как это водится у казаков, мировую чарку. Но Вася с той поры начал сильно картавить.

Преобразилась пьянь и голытьба. У кого был камуфляж - достали. Жёны да мамки его постирали. У кого не было камуфляжа, те дембельские шмотки из пыльных шкафов выволокли.
Вышли на улицу, собрались у сельпо. Бабки местные, сослепу не разобравшись, понесли по селу весть, что стройбатовцев пригнали. Значит скоро война! Или коровник перекрывать будут.
Окинул атаман воинство своё, всех семерых человек. Доволен остался. Только вот чего-то не хватало! Про лампасы забыли! Какой казак без лампасов!?

Вечером следующего дня за Васей пришёл наш сельский участковый. Оказалось, что атаман стянул из клуба, из красного уголка, красную скатерть. Верни, говорит, а то дело заведу.
Поздно, отвечает Вася, нету больше скатерти.
Он её ещё днём ножницами на красные полоски разрезал, и раздал казакам.

На утро сгинул Вася. Кинулись его товарищи к участковому. А тот в ответ:
- Не арестовывал я этого дебила. Мне лишнее уголовное дело нафиг не надо. Пусть председатель с ним разбирается.
- Так где же атаман? Искать надобно!
- А я почём знаю? Может пьяный спит, а может убил его кто. Вот труп найдёте - мне скажите. Я в райцентр сообщу. А до тех пор, идите нафиг.

Начался в совхозе переполох. Семь человек всю округу взбаламутили. На сход свой на час раньше собрались. По случаю экстренному, брали не водку а самогонку. До самой ночи поминали атамана Васю добрым словом. Решали, кого на его место выбрать, чтоб, значит, казацкие традиции не прерывались.

А утром следующего дня Вася сам объявился. В райцентр ездил, к атаману тамошнему. За инструкциями. И ещё кой за чем. И надобно срочно круг созывать, потому как есть что сказать народу!

Собрались казаки, сидят под яблонями, перешёптываются. И тут появляется Вася. В чистом постиранном камуфляже. На штанах красные лампасы. На голове фуражка сине - красная. На плечах здоровенные погоны. А на груди награда - крест! А к поясу здоровенный нож верёвкой привязан.
Все так и ахнули! Ну, хорош атаман!
Вот, говорит Вася, присвоили таки мне чин есаула. И наградили крестом за заслуги перед казачеством. Так в городе нас ценят!
- Но есть один косяк за нами.
- Что за дела, кто накосячил?
- Да вот… Знаете как нас в городе записали? Первая казачья сотня станицы имени Ленина!
- Да… Не вяжутся слова как-то, - Стали чесать затылки казаки.
- И что же делать?
- Нужно нам всем идти к председателю и требовать, что бы совхоз срочно переименовали.
- А во что переименовали?
- В честь последнего императора, Николая Романова! Чтоб был совхоз имени Николая Романова!
- Любо! По любому любо!
- А чтоб нас послушали, нас много должно быть! Придётся с отколовшимися договариваться. Пусть святое дело поддержат! Да ещё своих пацанов, кого сможете, приведите. Чтоб знали там, что мы сила! Сотня казацкая!
- ЛЮБО! Всех приведём! Даже сами придём! Не вопрос!
А потом, подуспокоившись, поинтересовались:
- А нож ты зачем взял?
- Дурни вы. Это не нож, а сабля казацкая. Казака без сабли не бывает. В городе все с саблями ходят.
- Ну так и повесил бы саблю. Чего ж не повесил?
- Да дорогие они. Зашёл я там в магазин. Пять тысяч!
- Ого! Это ж два месяца не просыхать можно!
- И я о том толкую. А без сабли никак нельзя. Вот, думаю, пусть пока так повисит. А деньгами разживусь, настоящую куплю.
- И то дело! Мы все так ходить будем! Традиции казацкие, опта!

Ещё на том кругу решили, что завтра же пойдут к председателю и потребуют переименовать совхоз. Вот прямо с утра встанут, и пойдут. Главное, что бы в форме и строем.
А пока, не послать ли гонца? Награду обмыть?
ЛЮБО!

Председатель как раз заканчивал обедать, когда к нему в кабинет, без стука, влетел бледный как лист бумаги, агроном, и закричал, что в селе начался погром! Пьяные мужики с ножами бегают по улицам, громят всё, что под руку попадётся, и орут, что надо идти к председателю, требовать переименования!
Председатель совхоза «Имени Ленина» Захар Лукич Петрусёв, ничего не понимая, подошёл к окну. На той стороне улицы он действительно увидел толпу агрессивно настроенных людей, вооружённых ножами. Которые, грязно матерясь, пытались при помощи мускульной силы, своротить с пьедестала бюст Ленина. Но бюст сидел на своём месте крепко. По рассказам стариков, даже немцам не удалось его с насиженного места сорвать.
Так же, председатель узрел раскуроченную «доску почёта», а где-то, за два квартала от правления колхоза, в небеса поднималось густое облако чёрного дыма.
Поняв, что происходит что-то не хорошее, председатель кинулся к телефону и стал звонить районному начальству и в милицию.
Справедливости ради отмечу, что к пожару казаки отношения не имели. Это Петька Афонасов решил гудроном крышу гаража залить, чтоб не протекала. Да по случайности бадью с гудроном и поджёг.

В районе всполошились. Петрусёв был на хорошем счету, не пьющий. Запоями, видениями всякими не страдал. Выслали два наряда милиции.
Казаки, намучавшись с бюстом, вспомнили таки, зачем они пришли в правление. Но тут из за угла вынырнули машины с милиционерами.
Казаки, среди которых половина сидела, увидев ментов, похватались за ножи (пардон, сабли), и принялись свистеть и орать, что живыми не сдадутся.
Вася, поняв, что что-то пошло не так, начал бегать и кричать, чтоб все успокоились! Что мы мирная процессия, пришли просто поговорить.
Своей беготней он всех раздражал. По этому ему дали ногой в живот, потом кулаком в ухо. Обмякшее тело отволокли за бюст и там немного попинали.
Главный милицейский начальник увидев, что кого-то уже бьют, дал предупредительный выстрел вверх. Но не попал.
Поняв, что началась стрельба, казаки кинулись в рассыпную. Милиционеры принялись их ловить и заталкивать в «автозак».
Все арестованные получили по пятнадцать суток и, отсидев, героями вернулись в село.

Единственным серьёзно пострадавши оказался Вася. Ухо было переломано, и сильно разбит нос. Потерянную кровь Вася определил как пролитую в борьбе с большевизмом, и, на сходке, призвал назначить этот день памятным. «Кровавая среда»! так отныне именуют у нас 12 июля.
Ещё Вася загорелся отчеканить в честь этой памятной даты медаль.
Две сходки потратили на то, что бы придумать, какие ещё медали можно сделать. «За возрождение казацкого духа!», «За верность традициям казачества!», «За здоровье!», «На добрую память!». «Месяц без запоя!» - трёх степеней. Первая степень - вообще ни капли. Вторая степень - только пивком полечился. Третья степень - пригубил, но без «белочки» обошлось.

Всем участникам «кровавой среды» Вася щедрою рукою раздавал звания. И своим, и отделившимся. И просто примкнувшим. Зажужжали швейные машинки пошивая новенькие погоны. Заскрежетали ножницы по металлу, вырезая из консервных банок звёздочки и полоски.

После погрома, Васино казачество стало очень популярным у местных лодырей. Потянулись к нему в сотню разные хулиганы. Даже местный скинхедо - фашист Ганс в казаки записался. Худо - бедно, но «сотня» насчитывала уже человек тридцать

Заволновался председатель. Шут его знает, что это за такое. Может не законное банд формирование у него под носом формируется. Его ж за не бдительность в два счёта коленом под зад… А у него жена, дочка в городе, дом не достроен…
Запросил Захар Лукич инструкции из области. И был не мало удивлён. Возрождение казачества, это есть федеральная программа, под личным контролем президента! Воно как! Значит, Ваську не сажать надо, а наоборот… Поощрять!
Собрал Захар Лукич срочное совещание. Счетовода позвал, агронома. Фельдшера тоже пригласили. Стали думать, как быть. Против воли президента не попрёшь, это и ежу понятно. Но, с другой стороны, если не принимать меры, эти алкаши весь совхоз разнесут по кирпичику.
Дельную мысль подал счетовод Пархоменко Авдотий Борисович.
- Ежели не можешь остановить пьянку, то надобно её возглавить!
- Что за чухня, Авдотий? Какую пьянку? Не время сейчас.
- Это я образно. Волю президента надо выполнять, на то мы тут и поставлены. Раз сказал возрождать, значит будем возрождать! Давай, Захар Лукич, собирайся в дорогу. Бери коньяк, бери суточные, и дуй в райцентр. Ищи там этого главного атамана.
- Что ты заладил!? Тараторит, как попугай. Какого атамана? Зачем мне ехать?
- Будешь у нас в совхозе главным казаком. Раз президент велел. Ну не Ваське же алкашу за главного быть. А мы тебя всем миром поддержим!
- Поддержим! - В унисон завыли агроном и фельдшер.
Председатель задумался. Погладил усы.
- Так то оно так… Только вот… как бы чего…
- Президент велел! - грозным голосом прикрикнул счетовод.
- Ну, ежели президент…

Отправился Захар Лукич Петрусёв в город, в казаки записываться. Долго его не было. Все уже волноваться начали. Наконец вернулся. В новеньком камуфляже, с золотыми погонами на плечах. И с саблей!
В тот же день в клубе было собрание. Народу набилась тьма тьмущая. Всем охота на обновлённого председателя глянуть.
Вот взобрался Захар Лукич на трибуну и говорит.
- Дорогие мои земляки. Столько лет наша история лежала в забвении. Пришёл час поднять её с колен! Пора!... Пора вспомнить память наших славных предков! Сам президент указ издал!... Поддержим все, как один! Не дадим сгинуть в бозе и туне… Так сказать… Я вот, давеча, в райцентре был. Так там уже!.. Вспомнили, как президент велел! А мы что же? Хуже?! Нет! Мы не хуже! И мы тоже!.. Как и в городе, как и весь наш народ, с президентом во главе! Под знамёнами казачества! Завтра же! Чтоб ни одного, кто против! Но, чтоб добровольно. Я кончил!

Хоть никто ничего не понял, но все захлопали. Председатель поклонился, повернувшись в угол, перекрестился и слез с трибуны.
Тут же, прямо на выходе, был открыт пункт по записыванию в казачество. Народ не особо разобравшись в ситуации, но поняв, что лучше быть с властями, чем против, кинулся записываться.

Эту акцию председателя Вася расценил как личное оскорбление! В тот же вечер на кругу он разродился пламенной речью, в которой обличал председателя, бывшего коммуниста и КГБэшника, который своими подлыми поступками хочет дискры… эээ дискритиррррр… Дискредитировать само движение возрождения!
- Не позволим!
- Мы боролись!
- Мы кровь проливали!
Завозмущались истинные казаки.
- Какой из него казак, если он еврей!? Бывшая совдеповская морда!

А председатель, как бы смеясь над Васей, с тех пор по улице стал ходить только в казачьей форме и непременно с саблей. Съездив пару раз в город, Захар Лукич украсил свою грудь сразу пятью наградами. Самой красивой была медаль «Отличный охотник». На зелёной ленточке и с бегущим оленем на аверсе.

Натешившись с наградами, приступил председатель к укреплению «вертикали власти» во вверенном ему хозяйстве. Всех школьников, с первого по девятый класс было велено срочно записать в юные казачата. И выдать им прёхцветные галстуки, за счёт совхозной казны. За ними в город председатель ездил лично. Из города, кроме галстуков, Захар Лукич привёз ещё две сабли - счетоводу и агроному. А так же кортик участковому.
Затем удумал Петрусёв и прочих казаков под свою руку поставить. Пригласил к себе атамана непримиримых Юрку - Цыкаря, и предложил ему войти всем своим отрядом, всем списком, в совхозную сотню. Всем казакам обещано было по рюмке водки (сейчас) и по мешку картошки (по осени). А лично Цыкарю прекращения уголовного дела за кражу коленвала из совхозной тракторной мастерской. Цыкарь долго не думал, и вскоре разгуливал в новеньком, подаренном председателем, камуфляже с погонами урядника.

Вася предал всех списочных казаков анафеме! Он объявил их клоунами и предателями и собрался было ехать в райцентр за инструкциями, но не успел.
Цыкарь лично, обидевшись на непонятное слово «анафема» изловил Васю и так отмутузил, что бедолага три дня не мог встать с постели.

И зажил наш совхоз «имени Николая Романова» по новому.

инквизитор (с) livinghistory.ru