Рассказываю, как оно всё началось
Мне было одиннадцать или двенадцать и больше всего на свете я хотел умереть. Меня спасало только бегство. В Свердловск или в деревню, где я прятался в тенистых виноградниках, или под раскидистыми тутовыми деревьями, где ел тутовник, варил кукурузу на берегу арыка и запекал пойманных тут же краснопёрок.
Как-то раз отец... нет, надо сначала про сиесту обьяснить. После полудня, когда столбик термометра неумолимо перешагивал отметку в +45 и полз к пятидесяти, взрослые, утомлённо позёвывая, отправлялись спать. Подоив в шесть утра коров, задав корм свиньям и бесчисленным стадам индюшек, уточек и кур, справившись с делами, они превращались в подтормаживающих андроидов и как подрубленные засыпали, запирая меня в спальне, "чтобы не бегал по жаре".
Быть запертым в одиннадцать лет - худшее наказание для мальчишки, поверьте. Ведь я мог бы покорять заросли кукурузы, прыгать в хаус "бомбочкой", выглядывать в камышах птицу-выпь или пойти к Вадику покататься на ишачке и посмотреть, как дерутся нутрии в бассейне. Мне же предлагалось по-дурацки лежать и пялиться в белёный потолок, представляя, что трещинки в побелке складываются в лица сказочных героев.
В качестве развлечений мне предлагались неподъёмный двухтомный Дон Кихот и сборник греческих трагедий, иллюстрированные великим Гюставом Доре. Кстати, вы себе не представляете, какой леденящий ужас этот Эсхилл, когда тебе одиннадцать. А Софокл?! Да катастрофа просто. К счастью, потом мне удалось нареветь себе роскошное издание основных текстов Шекспира in folio, я часами переводил его тиснёный портрет на бумагу разноцветными карандашами. Знаете, накладываешь тетрадный лист на выпуклое изображение и так ширк-ширк грифелем. Вот зелёный Шекспир, а вот - уже оранжевый.
И вот, в один из особенно жарких дней, дочерна загорелый отец вошёл в нашу крохотную белёную хатку и протянул мне тонкий томик в красной обложке. Это была "Грамматика фантазии" Джанни Родари. Эта книга изменила мою жизнь. Отныне мне не было скучно. Я зачитал книжку до дыр. Она научила меня, как самому придумывать истории, раз уж меня так пугает Эврипид и вымораживает своей нудотой Сервантес. Каждый день я придумывал новую сказку, которую рассказывал соседским пацанам, приносившим мне в благодарность свежие чуреки и помидоры с сахаром.
Я не расставался с "Грамматикой" ни днём, ни ночью. Когда пришёл очередной срок возвращаться в свинцовый Челябинск, я вытряхнул из копилки деньги и купил ещё два томика, чтобы взять с собой. Тогда "Грамматика" спасла мне жизнь. В самые чёрные времена, когда я ненавидел всё и всех, а особенно - себя, я открывал волшебную красную книжку и снова оживал.
Много позже, уже будучи советским студентом, я прочёл классический труд Джозефа Кэмпбелла, а потом мне повезло: я попал в заботливые руки профессора Бента, который заразил меня компаративистикой, мимоходом обратив внимание на то, как повторяются некоторые повествовательные структуры в европейских рыцарских романах и дальневосточных героических текстах. Учился я посредственно (ранний брак, ребёнок, работа тренером была тяжёлой), но с упоением читал "Неистового Роланда" и "Гэндзи моногатари". И, кстати, именно "Грамматика..." Родари помогала мне наладить контакт с ребёнком позже, когда я фактически жил на работе.
А Кэмпбелла у меня потом увела жена одного моего друга. Сначала я собирался возненавидеть её за это, но потом подумал, что похищение "Героя с тысячью лиц" куда меньший грех по сравнению с тем, что она бросила родную дочь на попечение отца (на тот момент героинового наркомана) и его престарелых родителей. Потом меня закрутила совершенно другая жизнь и было не до книг. Но когда через много лет я вернулся к любимому делу - придумыванию историй, вы себе не представляете, как сладко пахла "Грамматика...", когда я открыл её. Кстати, пахнет до сих пор, вон она, на полке. Издательство "Мектеп", 1982 год.
---
Понравился текст? Ещё больше сочных текстов с любовью собрано тут [#]
Как-то раз отец... нет, надо сначала про сиесту обьяснить. После полудня, когда столбик термометра неумолимо перешагивал отметку в +45 и полз к пятидесяти, взрослые, утомлённо позёвывая, отправлялись спать. Подоив в шесть утра коров, задав корм свиньям и бесчисленным стадам индюшек, уточек и кур, справившись с делами, они превращались в подтормаживающих андроидов и как подрубленные засыпали, запирая меня в спальне, "чтобы не бегал по жаре".
Быть запертым в одиннадцать лет - худшее наказание для мальчишки, поверьте. Ведь я мог бы покорять заросли кукурузы, прыгать в хаус "бомбочкой", выглядывать в камышах птицу-выпь или пойти к Вадику покататься на ишачке и посмотреть, как дерутся нутрии в бассейне. Мне же предлагалось по-дурацки лежать и пялиться в белёный потолок, представляя, что трещинки в побелке складываются в лица сказочных героев.
В качестве развлечений мне предлагались неподъёмный двухтомный Дон Кихот и сборник греческих трагедий, иллюстрированные великим Гюставом Доре. Кстати, вы себе не представляете, какой леденящий ужас этот Эсхилл, когда тебе одиннадцать. А Софокл?! Да катастрофа просто. К счастью, потом мне удалось нареветь себе роскошное издание основных текстов Шекспира in folio, я часами переводил его тиснёный портрет на бумагу разноцветными карандашами. Знаете, накладываешь тетрадный лист на выпуклое изображение и так ширк-ширк грифелем. Вот зелёный Шекспир, а вот - уже оранжевый.
И вот, в один из особенно жарких дней, дочерна загорелый отец вошёл в нашу крохотную белёную хатку и протянул мне тонкий томик в красной обложке. Это была "Грамматика фантазии" Джанни Родари. Эта книга изменила мою жизнь. Отныне мне не было скучно. Я зачитал книжку до дыр. Она научила меня, как самому придумывать истории, раз уж меня так пугает Эврипид и вымораживает своей нудотой Сервантес. Каждый день я придумывал новую сказку, которую рассказывал соседским пацанам, приносившим мне в благодарность свежие чуреки и помидоры с сахаром.
Я не расставался с "Грамматикой" ни днём, ни ночью. Когда пришёл очередной срок возвращаться в свинцовый Челябинск, я вытряхнул из копилки деньги и купил ещё два томика, чтобы взять с собой. Тогда "Грамматика" спасла мне жизнь. В самые чёрные времена, когда я ненавидел всё и всех, а особенно - себя, я открывал волшебную красную книжку и снова оживал.
Много позже, уже будучи советским студентом, я прочёл классический труд Джозефа Кэмпбелла, а потом мне повезло: я попал в заботливые руки профессора Бента, который заразил меня компаративистикой, мимоходом обратив внимание на то, как повторяются некоторые повествовательные структуры в европейских рыцарских романах и дальневосточных героических текстах. Учился я посредственно (ранний брак, ребёнок, работа тренером была тяжёлой), но с упоением читал "Неистового Роланда" и "Гэндзи моногатари". И, кстати, именно "Грамматика..." Родари помогала мне наладить контакт с ребёнком позже, когда я фактически жил на работе.
А Кэмпбелла у меня потом увела жена одного моего друга. Сначала я собирался возненавидеть её за это, но потом подумал, что похищение "Героя с тысячью лиц" куда меньший грех по сравнению с тем, что она бросила родную дочь на попечение отца (на тот момент героинового наркомана) и его престарелых родителей. Потом меня закрутила совершенно другая жизнь и было не до книг. Но когда через много лет я вернулся к любимому делу - придумыванию историй, вы себе не представляете, как сладко пахла "Грамматика...", когда я открыл её. Кстати, пахнет до сих пор, вон она, на полке. Издательство "Мектеп", 1982 год.
---
Понравился текст? Ещё больше сочных текстов с любовью собрано тут [#]