около колобка
Купил на Арбате у букинистов "Колобок и др." А.Гениса - и уже дочитываю.
Александр Александрович пишет, казалось бы, о еде и даже о тонкостях приготовления - но сделать ни обед, ни ужин по книге нельзя, поскольку это калейдоскоп впечатлений и мнений автора, выписанных с афористической выпуклостью, лишенных однако конкретных советов для практиков, хотя сам этот экс-собрат П.Л.Вайля вполне себе готовит:
Борщ во всех отношениях требует огромной ответственности, ибо он - мирный залог национальной идентичности. Иностранцам, положим, все равно, для них и шашлык - московская кухня, но русский человек твердо знает, что борщ к нему пришел с Украины, и никогда ей этого не забудет. Глубже политики, шире границ и важнее Крыма, борщ растворяет славянские дрязги, взяв добром, чего не захватишь танками.
Я люблю борщ, как прозу Гоголя и Булгакова, за украинский акцент и привкус. В географии российского подсознания Украина играет ту же роль, что Прованс во Франции. Поэтому есть что-то южное, теплое, щедрое в настоящем борще. В нем больше солнца, чем в наших щах, его состав сложнее солянки, и борщ, как Моцарт, никогда не надоедает.
с. 371.
Я начал с копченой бильдюги*, которую раньше, еще теплую, продавали на пляже цыганки. Уделил внимание золотистой, как осень в Сигулде, камбале. Купил кулек душистой салаки и, наконец, остановился в тяжелом раздумье перед копченым угрем: озерный или морской? Первый - жирнее, второй - острее. Не решив дилемму, я выбрал того, что был с меня ростом и не хотел влезать в машину.
<...>
В Латвии знают более цивилизованный способ обращения с этой странной тварью, которая, как я понял (вскрыв ее на уроке зоологии), ближе к червю, чем к рыбе. Архаическое (по-моему - допотопное) строение миноги позволяет есть ее целиком, но только очистив от ядовитой слизи, поджарив на сковороде в газете, залив крепким чаем, сбрызнув уксусом и дождавшись холодов.
Даже после этого чужаки с ужасом смотрят на безглазую змею, у которой нет чешуи и позвоночника, но я не знаю ничего вкусней выуженной из густого, как столярный клей, желе рыбки под рюмку рижской водки «Кристалл» с каплей рижского - какого же еще! - бальзама.
___
* имеется в виду бельдюга Zoarces viviparus.
Астрель, Corpus. 2010.
Несколько бескомпромиссная назидательность раздражает, особенно в книге - где, в отличие от социальных сетей, комментариев не оставишь и с автором не поспоришь.
Так же дидактично, хотя и не столь лаконично, пишет литературоведческие статьи Д.Быков - впрочем, и он тоже вполне славный.
Александр Александрович пишет, казалось бы, о еде и даже о тонкостях приготовления - но сделать ни обед, ни ужин по книге нельзя, поскольку это калейдоскоп впечатлений и мнений автора, выписанных с афористической выпуклостью, лишенных однако конкретных советов для практиков, хотя сам этот экс-собрат П.Л.Вайля вполне себе готовит:
Борщ во всех отношениях требует огромной ответственности, ибо он - мирный залог национальной идентичности. Иностранцам, положим, все равно, для них и шашлык - московская кухня, но русский человек твердо знает, что борщ к нему пришел с Украины, и никогда ей этого не забудет. Глубже политики, шире границ и важнее Крыма, борщ растворяет славянские дрязги, взяв добром, чего не захватишь танками.
Я люблю борщ, как прозу Гоголя и Булгакова, за украинский акцент и привкус. В географии российского подсознания Украина играет ту же роль, что Прованс во Франции. Поэтому есть что-то южное, теплое, щедрое в настоящем борще. В нем больше солнца, чем в наших щах, его состав сложнее солянки, и борщ, как Моцарт, никогда не надоедает.
с. 371.
Я начал с копченой бильдюги*, которую раньше, еще теплую, продавали на пляже цыганки. Уделил внимание золотистой, как осень в Сигулде, камбале. Купил кулек душистой салаки и, наконец, остановился в тяжелом раздумье перед копченым угрем: озерный или морской? Первый - жирнее, второй - острее. Не решив дилемму, я выбрал того, что был с меня ростом и не хотел влезать в машину.
<...>
В Латвии знают более цивилизованный способ обращения с этой странной тварью, которая, как я понял (вскрыв ее на уроке зоологии), ближе к червю, чем к рыбе. Архаическое (по-моему - допотопное) строение миноги позволяет есть ее целиком, но только очистив от ядовитой слизи, поджарив на сковороде в газете, залив крепким чаем, сбрызнув уксусом и дождавшись холодов.
Даже после этого чужаки с ужасом смотрят на безглазую змею, у которой нет чешуи и позвоночника, но я не знаю ничего вкусней выуженной из густого, как столярный клей, желе рыбки под рюмку рижской водки «Кристалл» с каплей рижского - какого же еще! - бальзама.
___
* имеется в виду бельдюга Zoarces viviparus.
Астрель, Corpus. 2010.
Несколько бескомпромиссная назидательность раздражает, особенно в книге - где, в отличие от социальных сетей, комментариев не оставишь и с автором не поспоришь.
Так же дидактично, хотя и не столь лаконично, пишет литературоведческие статьи Д.Быков - впрочем, и он тоже вполне славный.