Доброхотова побеждает зло
Как вы, конечно, знаете, большая часть ходивших в свое время в самиздате литературных анекдотов - которые тогда приписывали Хармсу /Лев Толстой очень любил детей, Опять об Гоголя и т.п./ - были, на самом деле, написаны только в 70-х годах Н.Доброхотовой и В.Пятницким, и недавно вышла книга с верно указанными на обложке именами авторов
https://www.labirint.ru/books/752399/
Ранее эти тексты были опубликованы в сборнике Д.Хармс. Горло бредит бритвою
https://www.livelib.ru/book/1000203467-gorlo-bredit-britvoyu-daniil-harms
В аннотации сообщают, что издатели получили возможность поработать с рукописями Хармса и предлагают читателям его дневниковые записи, считавшиеся потерянными.
Очевидной загадкой истории литературы здесь для меня является вовсе не предполагавшаяся утрата материалов, хранившихся сначала в архивах С.Маршака, а потом В.Глоцера - но путь, которым созданные в брежневский период анекдоты попали в папки Хармса, да так, что мимикрировали там под почерк уничтоженного советской властью писателя.
Могу даже предположить, что Д.Ювачев освоил перед войной перемещение во времени - и заглядывал в хрущевско-брежневские слои, где списывал кое-что из самиздата, так что тексты выглядели в дневниках, как его собственные.
В таком случае, конечно, немудрено, что после таких хронопрыжков туда и обратно Хармс казался современникам несколько странноватым и неадекватным.
Остается лишь сожалеть, что пришедшие к нему с ордером застали поэта в Питере - и ему не удалось спрятаться в стране дорого Леонида Ильича, праздновавшей 100-летие со дня рождения другого Ильича же.
Хотя, наверное, человека в гетрах, вышедшего из дома с веревкой и мешком, задержали бы и при развитом социализме, и торчать бы ему тогда в Институте Сербского - особенно, если бы писатель начал рассказывать врачам, что попал к ним прямиком из конца 30-х.
В любом случае, когда-то - еще во времена самиздата - пробовал писать в таком духе и я: это не так уж трудно.
Остановился тогда потому, что была очевидная вторичность стиля.
Однажды у Хармса кончились деньги, и он пошел к старухе-процентщице.
Поднялся на четвертый этаж без лифта, позвонил.
Сама-то она в это время вывалилась из окна вслед за сестрой Елизаветой, так что дверь открыл племянник старушек, студент: он как раз зашел к ним починить кухонный топорик
- Ну что, - говорит Хармсу Родион, - готов биться об заклад, что денег у тебя нет.
https://www.labirint.ru/books/752399/
Ранее эти тексты были опубликованы в сборнике Д.Хармс. Горло бредит бритвою
https://www.livelib.ru/book/1000203467-gorlo-bredit-britvoyu-daniil-harms
В аннотации сообщают, что издатели получили возможность поработать с рукописями Хармса и предлагают читателям его дневниковые записи, считавшиеся потерянными.
Очевидной загадкой истории литературы здесь для меня является вовсе не предполагавшаяся утрата материалов, хранившихся сначала в архивах С.Маршака, а потом В.Глоцера - но путь, которым созданные в брежневский период анекдоты попали в папки Хармса, да так, что мимикрировали там под почерк уничтоженного советской властью писателя.
Могу даже предположить, что Д.Ювачев освоил перед войной перемещение во времени - и заглядывал в хрущевско-брежневские слои, где списывал кое-что из самиздата, так что тексты выглядели в дневниках, как его собственные.
В таком случае, конечно, немудрено, что после таких хронопрыжков туда и обратно Хармс казался современникам несколько странноватым и неадекватным.
Остается лишь сожалеть, что пришедшие к нему с ордером застали поэта в Питере - и ему не удалось спрятаться в стране дорого Леонида Ильича, праздновавшей 100-летие со дня рождения другого Ильича же.
Хотя, наверное, человека в гетрах, вышедшего из дома с веревкой и мешком, задержали бы и при развитом социализме, и торчать бы ему тогда в Институте Сербского - особенно, если бы писатель начал рассказывать врачам, что попал к ним прямиком из конца 30-х.
В любом случае, когда-то - еще во времена самиздата - пробовал писать в таком духе и я: это не так уж трудно.
Остановился тогда потому, что была очевидная вторичность стиля.
Однажды у Хармса кончились деньги, и он пошел к старухе-процентщице.
Поднялся на четвертый этаж без лифта, позвонил.
Сама-то она в это время вывалилась из окна вслед за сестрой Елизаветой, так что дверь открыл племянник старушек, студент: он как раз зашел к ним починить кухонный топорик
- Ну что, - говорит Хармсу Родион, - готов биться об заклад, что денег у тебя нет.