детско-рвотное
Несмотря на врожденную, а потом еще развитую воспитанием, толерантность (а может быть - вопреки ей?) вполне могу себе представить гурмана, тайком - или не очень - варящего себе козленка в молоке его матери. Травы, коренья, ароматы неописуемые. Могу даже вообразить дюжину бритоголовых, но бородатых угрюмых юмористов-карикатуристов, упражняющихся на тему этой заповеди и ее нарушения.
Но вот какому врагу рода человеческого пришла в голову идея молочного супа с вермишелью или макаронами, расклизлыми такими, а между ними еще коварно затаилась чудовищная, приклеивающаяся к ложке молочная пенка, одного взгляда на которую достаточно, чтобы понять: возьми ее в рот - и все, сразу прилипнет к зубам и языку, и уже от одного этого воображаемого ощущения начинаются спазмы похуже, чем от перловки.
И ведь готовят этот вызывающий испарину ужас не какие-то хранительницы отравительных рецептов Медичи, не залетающие в наш мир из Шеола демоны зла - вполне себе мирные толстые распаренные блондинки в белых фартуках. Мешают это поварешкой! нюхают этот пар! эти испарения! И, тем не менее, остаются в живых, а потом, неделю спустя, могут сварить такое еще раз, а потом и еще когда-нибудь...
Но вот какому врагу рода человеческого пришла в голову идея молочного супа с вермишелью или макаронами, расклизлыми такими, а между ними еще коварно затаилась чудовищная, приклеивающаяся к ложке молочная пенка, одного взгляда на которую достаточно, чтобы понять: возьми ее в рот - и все, сразу прилипнет к зубам и языку, и уже от одного этого воображаемого ощущения начинаются спазмы похуже, чем от перловки.
И ведь готовят этот вызывающий испарину ужас не какие-то хранительницы отравительных рецептов Медичи, не залетающие в наш мир из Шеола демоны зла - вполне себе мирные толстые распаренные блондинки в белых фартуках. Мешают это поварешкой! нюхают этот пар! эти испарения! И, тем не менее, остаются в живых, а потом, неделю спустя, могут сварить такое еще раз, а потом и еще когда-нибудь...