икра и крабы
Разговорился с человеком, жившим при Хрущеве и даже при Сталине. Точнее, это он со мной разговорился, а я слушал: видимо, вызываю у людей доверие - в Америке мог бы стать губернатором штата.
Ну и вот он говорит, а я слушаю, не перебиваю. По всему выходило, что лучшая жизнь в стране была при Сталине, при Хрущеве экономика пошла трещинами, а при Брежневе посыпались уже и несущие конструкции.
Как он оценивает нынешнюю ситуацию и руководителей, не спрашивал: мне были интересны воспоминания.
- Конечно, при Сталине были перегибы, этого же никто не отрицает. Но при нем же люди и работали - и получали по труду. И это не то что там НКВД с наганами стояло: сами работали с энтузиазмом - и потому что нравилось, и платили тогда, и сверхурочные, если что, оплачивали. Какие фрезеровщики были, какие лекальщики! А теперь и заводов-то нет, убили рабочий класс. А ведь работяги на заводе в 3-4 раза больше инженеров получали.
И в магазинах всё было, это при Брежневе пустые прилавки начались. А при Сталине да чтобы мяса в магазине не было - это же неслыханное дело. Потому что рабочего нужно было кормить - слесарь ты или метростроевец.
Я слушал и дивился, как хорошо, сытно и справедливо жилось тогда - в том СССР, который мы потеряли.
- Вот тогда таких супермаркетов, как сейчас, не было, да? Так всё равно даже в маленьких магазинах, даже в сельпо, обязательно продавали икру - стояла бочка, и из неё в лотки на прилавок выкладывали.
И это правда. Я их помню - не могу только сообразить, ходил ли уже в школу или это совсем уж детские воспоминания - эмалированные такие лотки, сложной формы, как яйцо: с широкими плечами, за которыми тупое закругление, а к покупателям лоток сужается, причем задний край выше, а передний низенький, и икра была больше навалена на тот, высокий, бортик.
Прикидывая сегодняшним глазомером застрявшее из детства в памяти соотношение лотка и витрины-холодильника, думаю что длина емкости была сантиметров 35, а ширина в плечах - порядка 27 см. И там лежала икра. Практически всегда - каждый день. В совсем мелких магазинах два лотка - красная и черная, а в магазинах побольше так сразу три или четыре: черная - зернистая и паюсная и красная двух видов. Помню все эти магазины в районе Пироговки и Усачевки: Три ступеньки, он же Красный - хотя и был он грязно-зеленого цвета, а красный кирпич проглядывал сквозь облупившуюся краску, Красным он был до войны, да так и осталось; на Кочках, он же на Доватора (Кочками кусок Хамовников звался до революции); Каучук при заводе Каучук (там сейчас какой-то банк на Усачевке); а еще Угловой. В том доме был кинотеатр Спорт с Красным и Синим залами: плюш кресел и портьер, 10 копеек билет на сеанс в 9 утра в воскресенье - редкая уловка родителей, чтобы побыть вдвоем, газировка в буфете 4 коп. с сиропом - в автомате на улице 3 копейки, но в буфете совсем другое дело: там же еще бутерброды с докторской по 10 коп. и пирожные (эклеры, корзиночки и картошка) по 22 коп. Или можно было купить не пирожное, а уже на улице - эскимо за 11 коп., а остальное сэкономить на другие развлечения: обычно в первом-втором классе на воскресный разгул мне выдавали копеек 30-40.
Теперь вместо кинотеатра Спорт театр Е.Камбуровой - без спорта и кино - а тогда на углу у Углового обычно стояла телега с лошадью: на ней привозили молоко в 40-литровых флягах. Теперь я знаю, что емкость этих фляг не 40 л, а почему-то только 38.
За молоком посылали меня - с трехлитровым бидоном, рыбный отдел был рядом с молочным, и стоя в магазине в очереди за молоком (сколько стоил литр? 32 коп.? 36?), очереди были всегда и за всем, я тащился, зажатый между чужими взрослыми, вдоль прилавка с икрой.
Икра была всегда - кажется, сначала по 4 руб. 50 коп. за кг, затем по шесть пятьдесят - а потом так же спокойно навсегда и исчезла. И вот, медленно двигаясь мимо икры - так же неспешно мы как-то прошли мимо Ленина в его освещенной витринке, когда нас принимали в пионеры около мавзолея - я поневоле её рассматривал, и всякий раз это была разная икра. Ну, то есть в те два или три раза в неделю, что я, ростом не выше прилавка, терся там с бившим по коленям пустым бидоном, она каждый раз лежала разной кучей, а не то чтобы лоток убирали на ночь в холодильник, а потом наутро вытаскивали - нет, иногда там, по сегодняшним моим прикидкам, было порядка двух кило, иногда два с половиной: мне доводилось видеть трехлитровые банки с икрой - и даже есть оттуда ложкой - и я хорошо представляю соотношение массы и объема.
Но вот только - хотя я и видел, что икры в лотках становилось порой меньше, а потом её снова докладывали - никто ту икру никогда не покупал, никто ни разу не просил ни меня, ни взрослых, отодвинуться и не мешать покупать икру. Никто за всё мое детство ни попросил продавца завесить полкило зернистой или двести грамм паюсной. Ни даже сто.
Эти цветные объемные картинки проскочили у меня за те секунды, пока случайный разговорчивый мемуарист ностальгировал по утраченному счастью жить в эпоху репрессивного социализма - так же за пару минут в подземке от Одеон до Сен-Жермен-де-Прэ кортасаровский Преследователь заново отыграл свой давнишний концерт, да еще и пообщался со всеми друзьями-солистами и вспомнил в деталях платье приятельницы.
- Вот так она и лежала: хочешь черную бери, а хочешь красную, - перевел дух пенсионер.
- И что, многие брали? - поинтересовался я невинно.
- Да какое там, - махнул рукой собеседник, - тогда не до этого было, не до деликатесов. Крабы вон тоже лежали в банках такими красивыми пирамидами, а тоже никто не брал: тогда же в первую очередь думали, чтобы семью накормить, а не так, как эти нынешние мудозвоны и вертихвостки, - и он досадливо повел щекой в сторону этих невидимых нынешних.
- Ну а если никто не брал, то куда же эту икру потом девали? - заинтересовался я. - День не купили, второй, неделю. Она же испортится. А как списывать, куда? Она же дорогая, да? А ведь никто не покупал.
- Не, ну на праздники же брали, - неуверенно возразил он.
- Что, каждая семья? - я видел, что можно дожать. - А сколько тех праздников было? 7 ноября, 1 мая, Новый год?
- А 23 февраля еще и 8 марта?
- Ну и что? А между ними? Макароны, картошка, перловка, капуста, пшенка. Да и на праздники икра - далеко не в каждом доме. Ну и куда её девали из магазинов - когда её не покупали и когда выходил срок годности?
- Не знаю, - честно ответил мужик. - Никогда не задумывался. Ну, может и списывали, подумаешь. У нас же такие стройки были! Целина, Лужники, спутник, Гагарин, Саяно-Шушенская и Братская ГЭС… Икру-то можно было… списать?
Ну, Братскую ГЭС сдали при Брежневе, Саяно-Шушенскую при нем даже не достроили. Он еще что-то говорил, но я не слушал, а всё думал: да, икра была, конечно, не в каждом продуктовом - но во многих. Она там лежала - довольно много - но её почти не покупали. Что потом было с непроданной икрой? Что с ней делали? Куда девали?
Куда?
Ну и вот он говорит, а я слушаю, не перебиваю. По всему выходило, что лучшая жизнь в стране была при Сталине, при Хрущеве экономика пошла трещинами, а при Брежневе посыпались уже и несущие конструкции.
Как он оценивает нынешнюю ситуацию и руководителей, не спрашивал: мне были интересны воспоминания.
- Конечно, при Сталине были перегибы, этого же никто не отрицает. Но при нем же люди и работали - и получали по труду. И это не то что там НКВД с наганами стояло: сами работали с энтузиазмом - и потому что нравилось, и платили тогда, и сверхурочные, если что, оплачивали. Какие фрезеровщики были, какие лекальщики! А теперь и заводов-то нет, убили рабочий класс. А ведь работяги на заводе в 3-4 раза больше инженеров получали.
И в магазинах всё было, это при Брежневе пустые прилавки начались. А при Сталине да чтобы мяса в магазине не было - это же неслыханное дело. Потому что рабочего нужно было кормить - слесарь ты или метростроевец.
Я слушал и дивился, как хорошо, сытно и справедливо жилось тогда - в том СССР, который мы потеряли.
- Вот тогда таких супермаркетов, как сейчас, не было, да? Так всё равно даже в маленьких магазинах, даже в сельпо, обязательно продавали икру - стояла бочка, и из неё в лотки на прилавок выкладывали.
И это правда. Я их помню - не могу только сообразить, ходил ли уже в школу или это совсем уж детские воспоминания - эмалированные такие лотки, сложной формы, как яйцо: с широкими плечами, за которыми тупое закругление, а к покупателям лоток сужается, причем задний край выше, а передний низенький, и икра была больше навалена на тот, высокий, бортик.
Прикидывая сегодняшним глазомером застрявшее из детства в памяти соотношение лотка и витрины-холодильника, думаю что длина емкости была сантиметров 35, а ширина в плечах - порядка 27 см. И там лежала икра. Практически всегда - каждый день. В совсем мелких магазинах два лотка - красная и черная, а в магазинах побольше так сразу три или четыре: черная - зернистая и паюсная и красная двух видов. Помню все эти магазины в районе Пироговки и Усачевки: Три ступеньки, он же Красный - хотя и был он грязно-зеленого цвета, а красный кирпич проглядывал сквозь облупившуюся краску, Красным он был до войны, да так и осталось; на Кочках, он же на Доватора (Кочками кусок Хамовников звался до революции); Каучук при заводе Каучук (там сейчас какой-то банк на Усачевке); а еще Угловой. В том доме был кинотеатр Спорт с Красным и Синим залами: плюш кресел и портьер, 10 копеек билет на сеанс в 9 утра в воскресенье - редкая уловка родителей, чтобы побыть вдвоем, газировка в буфете 4 коп. с сиропом - в автомате на улице 3 копейки, но в буфете совсем другое дело: там же еще бутерброды с докторской по 10 коп. и пирожные (эклеры, корзиночки и картошка) по 22 коп. Или можно было купить не пирожное, а уже на улице - эскимо за 11 коп., а остальное сэкономить на другие развлечения: обычно в первом-втором классе на воскресный разгул мне выдавали копеек 30-40.
Теперь вместо кинотеатра Спорт театр Е.Камбуровой - без спорта и кино - а тогда на углу у Углового обычно стояла телега с лошадью: на ней привозили молоко в 40-литровых флягах. Теперь я знаю, что емкость этих фляг не 40 л, а почему-то только 38.
За молоком посылали меня - с трехлитровым бидоном, рыбный отдел был рядом с молочным, и стоя в магазине в очереди за молоком (сколько стоил литр? 32 коп.? 36?), очереди были всегда и за всем, я тащился, зажатый между чужими взрослыми, вдоль прилавка с икрой.
Икра была всегда - кажется, сначала по 4 руб. 50 коп. за кг, затем по шесть пятьдесят - а потом так же спокойно навсегда и исчезла. И вот, медленно двигаясь мимо икры - так же неспешно мы как-то прошли мимо Ленина в его освещенной витринке, когда нас принимали в пионеры около мавзолея - я поневоле её рассматривал, и всякий раз это была разная икра. Ну, то есть в те два или три раза в неделю, что я, ростом не выше прилавка, терся там с бившим по коленям пустым бидоном, она каждый раз лежала разной кучей, а не то чтобы лоток убирали на ночь в холодильник, а потом наутро вытаскивали - нет, иногда там, по сегодняшним моим прикидкам, было порядка двух кило, иногда два с половиной: мне доводилось видеть трехлитровые банки с икрой - и даже есть оттуда ложкой - и я хорошо представляю соотношение массы и объема.
Но вот только - хотя я и видел, что икры в лотках становилось порой меньше, а потом её снова докладывали - никто ту икру никогда не покупал, никто ни разу не просил ни меня, ни взрослых, отодвинуться и не мешать покупать икру. Никто за всё мое детство ни попросил продавца завесить полкило зернистой или двести грамм паюсной. Ни даже сто.
Эти цветные объемные картинки проскочили у меня за те секунды, пока случайный разговорчивый мемуарист ностальгировал по утраченному счастью жить в эпоху репрессивного социализма - так же за пару минут в подземке от Одеон до Сен-Жермен-де-Прэ кортасаровский Преследователь заново отыграл свой давнишний концерт, да еще и пообщался со всеми друзьями-солистами и вспомнил в деталях платье приятельницы.
- Вот так она и лежала: хочешь черную бери, а хочешь красную, - перевел дух пенсионер.
- И что, многие брали? - поинтересовался я невинно.
- Да какое там, - махнул рукой собеседник, - тогда не до этого было, не до деликатесов. Крабы вон тоже лежали в банках такими красивыми пирамидами, а тоже никто не брал: тогда же в первую очередь думали, чтобы семью накормить, а не так, как эти нынешние мудозвоны и вертихвостки, - и он досадливо повел щекой в сторону этих невидимых нынешних.
- Ну а если никто не брал, то куда же эту икру потом девали? - заинтересовался я. - День не купили, второй, неделю. Она же испортится. А как списывать, куда? Она же дорогая, да? А ведь никто не покупал.
- Не, ну на праздники же брали, - неуверенно возразил он.
- Что, каждая семья? - я видел, что можно дожать. - А сколько тех праздников было? 7 ноября, 1 мая, Новый год?
- А 23 февраля еще и 8 марта?
- Ну и что? А между ними? Макароны, картошка, перловка, капуста, пшенка. Да и на праздники икра - далеко не в каждом доме. Ну и куда её девали из магазинов - когда её не покупали и когда выходил срок годности?
- Не знаю, - честно ответил мужик. - Никогда не задумывался. Ну, может и списывали, подумаешь. У нас же такие стройки были! Целина, Лужники, спутник, Гагарин, Саяно-Шушенская и Братская ГЭС… Икру-то можно было… списать?
Ну, Братскую ГЭС сдали при Брежневе, Саяно-Шушенскую при нем даже не достроили. Он еще что-то говорил, но я не слушал, а всё думал: да, икра была, конечно, не в каждом продуктовом - но во многих. Она там лежала - довольно много - но её почти не покупали. Что потом было с непроданной икрой? Что с ней делали? Куда девали?
Куда?