Пламя Мангупа, ч.2, тёмная сторона.
Вспоминаю иной раз запись, не её саму, а то что финальную сцену того пламени замял и упрятал.
Так вот, дело было так. Утром выпил я водку, спустился на гроты под Дырявым, встретил боевых подруг, с ними ещё попили да курнули, покемарил пару часиков да и пошел в 4ый на ночную стоянку. Дошел до Мустанговой, на западном склоне мыса Ветров, там разговорился с интересным челом. Он мне налил водку в эмалированную кружку, полную почти. Если б сразу пошел, дошел бы до стоянки, но я задержался и срубила водка наповал. Очнулся вскоре, ещё не темно было, попытался встать - нога повреждена и не понятно, где я. несколько минут разбирался с ногой - дело плохо - сломана. Слышу наверху голоса, значит, я упал со скалы, высота не большая, голоса совсем рядом. Позвал на помощь, услышали... и ушли. Я не сразу понял, почему смех удаляется. Когда дошло, ярость вскипела, невзирая на боль, кинулся вдогон прохожим. Сначала ползком, понял, что не догоню, поднялся и попрыгал на одгой. Догнал возле пещерок ближе к Мужскому источнику.
Педрилы и гандоны, ничего другого сказать не получалось, этими словами и разговаривал. Трое здоровых мужиков, три женщины и куча детей до 10 лет. Последним шел крупный мужик, он остановился на небольшой полянке у пещерки, с презрением схватил меня за рукав и повёл по кругу, намереваясь на развороте вышвырнуть. Я попрыгал на одной, вцепился в его рукав и когда он отпустил, стал на повреждённую ногу и крутанул дальше. Мужик по инерции полетел в куст, я упал с гримасой боли и ором про гандонов. Когда это происходило, я видел глаза девочки и не отрывался от них, видел как её покорёжила моя боль, видел ужас в ней когда на меня бросился ещё один чел. Она завопила - папа, не смей! Я же занял боевую позицию на плечах и продолжал орать матом, добавив новые слова - чтобы твоя дочь такой не была вломлю гандону!
Группа эта бросилась наутёк, меня поймали пацаны индейцы у родника, потом рассказали, что я был невменяемый и только и повторял - ну гандоны...
На следующий день Колбыч запряг лошадь в бричку, упаковал меня в неё, нога болела неимоверно. Так и доехал до Мраморного. Один раз за три дня вылез из брички зайти в магазин и ещё раз посрать. Тогда со мной был пёс, он тоже ехал в бричке, тоже с поломанной конечностью, но он иногда бежал на трёх...
Так вот, дело было так. Утром выпил я водку, спустился на гроты под Дырявым, встретил боевых подруг, с ними ещё попили да курнули, покемарил пару часиков да и пошел в 4ый на ночную стоянку. Дошел до Мустанговой, на западном склоне мыса Ветров, там разговорился с интересным челом. Он мне налил водку в эмалированную кружку, полную почти. Если б сразу пошел, дошел бы до стоянки, но я задержался и срубила водка наповал. Очнулся вскоре, ещё не темно было, попытался встать - нога повреждена и не понятно, где я. несколько минут разбирался с ногой - дело плохо - сломана. Слышу наверху голоса, значит, я упал со скалы, высота не большая, голоса совсем рядом. Позвал на помощь, услышали... и ушли. Я не сразу понял, почему смех удаляется. Когда дошло, ярость вскипела, невзирая на боль, кинулся вдогон прохожим. Сначала ползком, понял, что не догоню, поднялся и попрыгал на одгой. Догнал возле пещерок ближе к Мужскому источнику.
Педрилы и гандоны, ничего другого сказать не получалось, этими словами и разговаривал. Трое здоровых мужиков, три женщины и куча детей до 10 лет. Последним шел крупный мужик, он остановился на небольшой полянке у пещерки, с презрением схватил меня за рукав и повёл по кругу, намереваясь на развороте вышвырнуть. Я попрыгал на одной, вцепился в его рукав и когда он отпустил, стал на повреждённую ногу и крутанул дальше. Мужик по инерции полетел в куст, я упал с гримасой боли и ором про гандонов. Когда это происходило, я видел глаза девочки и не отрывался от них, видел как её покорёжила моя боль, видел ужас в ней когда на меня бросился ещё один чел. Она завопила - папа, не смей! Я же занял боевую позицию на плечах и продолжал орать матом, добавив новые слова - чтобы твоя дочь такой не была вломлю гандону!
Группа эта бросилась наутёк, меня поймали пацаны индейцы у родника, потом рассказали, что я был невменяемый и только и повторял - ну гандоны...
На следующий день Колбыч запряг лошадь в бричку, упаковал меня в неё, нога болела неимоверно. Так и доехал до Мраморного. Один раз за три дня вылез из брички зайти в магазин и ещё раз посрать. Тогда со мной был пёс, он тоже ехал в бричке, тоже с поломанной конечностью, но он иногда бежал на трёх...