После музея
После совещания в ХХС решил зайти на выставку Щукинской коллекции в Пушкинском музее. Но, бац! Очередь! Китайцы с вкраплением европейцев. На час или больше. Решил не ждать, а купить билет по интернету и пройти без очереди как-нибудь после следующего совещания.
Пользуясь возможностью, в соседнем здании музея пошёл на выставку современного искусства из Парижского Луи Витона.
У меня развито чувство уважения и осторожности в оценках чужого творчества. В этот же раз постоянно отгонял мысль, что погружаюсь с головой в чью-то болезнь. Не понимал и даже поражался серьезности и одухотворённости атмосферы: люди чинно ходили по залам, подолгу задумчиво стояли перед экспонатами. Экскурсоводы вдохновенно рассказывали, разводя руками и сверкая глазами. Группы экскурсантов погружённо и возвышенно слушали, пребывая в эстетическом экстазе. Иногда замечал растерянность в чьих-то глазах, тут же сменяемую на испуг, что окружающие засекут неодухотворенность и следующую за ним новую попытку проникнуть в глубины представленных шедевров.
Только дежурные служительницы в залах музея уныло сидели и похоже ждали со злой надеждой какого-нибудь современного Герострата. Я, кстати, имел возможность оценить наши древние каноны, которые сработали и помогли мне победить искушение стать этим героем.
Однако, бредя под дождем по печальному Гоголевскому, вдруг понял, что тоже теперь могу видеть красоту во всем, даже в затопленной скамейке.
Все-таки современное искусство обостряет чувство прекрасного. Работает, так сказать.
Пользуясь возможностью, в соседнем здании музея пошёл на выставку современного искусства из Парижского Луи Витона.
У меня развито чувство уважения и осторожности в оценках чужого творчества. В этот же раз постоянно отгонял мысль, что погружаюсь с головой в чью-то болезнь. Не понимал и даже поражался серьезности и одухотворённости атмосферы: люди чинно ходили по залам, подолгу задумчиво стояли перед экспонатами. Экскурсоводы вдохновенно рассказывали, разводя руками и сверкая глазами. Группы экскурсантов погружённо и возвышенно слушали, пребывая в эстетическом экстазе. Иногда замечал растерянность в чьих-то глазах, тут же сменяемую на испуг, что окружающие засекут неодухотворенность и следующую за ним новую попытку проникнуть в глубины представленных шедевров.
Только дежурные служительницы в залах музея уныло сидели и похоже ждали со злой надеждой какого-нибудь современного Герострата. Я, кстати, имел возможность оценить наши древние каноны, которые сработали и помогли мне победить искушение стать этим героем.
Однако, бредя под дождем по печальному Гоголевскому, вдруг понял, что тоже теперь могу видеть красоту во всем, даже в затопленной скамейке.
Все-таки современное искусство обостряет чувство прекрасного. Работает, так сказать.