(no subject)
Случается же порой удивительная полнота всего. Когда хочется, чтобы так было всегда. Нечто фаворское, "построим три кущи", если с чем-то это сравнивать, но все-таки больше своё, земное.
У меня это связано с местом. Каждое лето мы приплываем на байдарках или приезжаем на машине в этот заповедный лес на берег Угры. Стоим лагерем, ловим рыбу, собираем грибы-ягоды. Вокруг никого километров на десять, только лес. Тут он сосновый, удивительно светлый, без подлеска, устланный зеленовато-серым мягким мхом со звериными тропами в нём. Ночью мы нередко просыпаемся от треска сучьев - на водопой идут олени и кабаны.
Напротив, через речку, на месте бывшей деревни устроен военный мемориал - Павловский плацдарм, место тяжелых боёв Отечественной войны. Почти каждый раз мы находим в бесконечных, до сих пор сохранившихся в лесу окопах, насквозь ржавые советские каски.
И вот, погуляв, пособирав грибы, полакомившись лесной малиной и черникой, затем поев приготовленной на костре рыбы или привезённого с собой шашлыка, конечно выпив при этом по сто зубровки, утомлённые едой и солнцем, бросаемся распаренные в реку, плаваем, плещемся, ныряем.
Затем я ложусь с книжкой отдохнуть под навес-шатёр и неожиданно понимаю, как же хорошо! Какая тишина внутри и вокруг! Какое блаженство! Весь мир с его тайнами и сложностями чувствуется простым, открытым и любимым, как родное дитя. Он становится продолжением леса и реки и ты сливаешься с его тонкой гармонией. Наверное так проявляется божественная тайна Творца и творения: когда ты невозможно далеко отрываешься от мира, то он вдруг становится тебе бесконечно близок и дорог.
Замираешь в изумлении, книжка выпадает из рук и ты покойно засыпаешь.
Река плывёт, лес покачивается, облака стремятся куда-то и играют формами, а ты спишь счастливый.
И больше ничего не надо.
У меня это связано с местом. Каждое лето мы приплываем на байдарках или приезжаем на машине в этот заповедный лес на берег Угры. Стоим лагерем, ловим рыбу, собираем грибы-ягоды. Вокруг никого километров на десять, только лес. Тут он сосновый, удивительно светлый, без подлеска, устланный зеленовато-серым мягким мхом со звериными тропами в нём. Ночью мы нередко просыпаемся от треска сучьев - на водопой идут олени и кабаны.
Напротив, через речку, на месте бывшей деревни устроен военный мемориал - Павловский плацдарм, место тяжелых боёв Отечественной войны. Почти каждый раз мы находим в бесконечных, до сих пор сохранившихся в лесу окопах, насквозь ржавые советские каски.
И вот, погуляв, пособирав грибы, полакомившись лесной малиной и черникой, затем поев приготовленной на костре рыбы или привезённого с собой шашлыка, конечно выпив при этом по сто зубровки, утомлённые едой и солнцем, бросаемся распаренные в реку, плаваем, плещемся, ныряем.
Затем я ложусь с книжкой отдохнуть под навес-шатёр и неожиданно понимаю, как же хорошо! Какая тишина внутри и вокруг! Какое блаженство! Весь мир с его тайнами и сложностями чувствуется простым, открытым и любимым, как родное дитя. Он становится продолжением леса и реки и ты сливаешься с его тонкой гармонией. Наверное так проявляется божественная тайна Творца и творения: когда ты невозможно далеко отрываешься от мира, то он вдруг становится тебе бесконечно близок и дорог.
Замираешь в изумлении, книжка выпадает из рук и ты покойно засыпаешь.
Река плывёт, лес покачивается, облака стремятся куда-то и играют формами, а ты спишь счастливый.
И больше ничего не надо.