Амплуа (продолжение 2)
Александр Львович заболел раком и умер на пасху. На отпевание в храме собралось множество известных артистов и почти весь курс, с кем когда-то учился Лялин. Сам Юра первый раз в жизни присутствовал на богослужении.
Перед отпеванием священник в приподнятом настроении вдохновенно проповедовал. Что-то про воскресение мёртвых, страшный суд и молитву об усопших. Затем хор стал слаженно исполнять различные весёлые песнопения. Батюшка звенел и дымил кадилом, оживлённо обходя гроб и сосредоточено улыбаясь.
- Радуются. Сегодня у них аншлаг.- мрачно размышлял Лялин, наблюдая происходящее и ощущая неуютность непривычной обстановки - Ну, понятно, все места заняты, билеты раскуплены. Да и людей известных немало собралось, наверное первый раз видят живых звёзд в партере.
Вглядываясь в до неузнаваемости высохшее от болезни лицо покойного, Юрий пытался сострадать кончине учителя. В памяти вставали первое знакомство на конкурсе школьных театральных студий, многочисленные занятия в училище, наставления, советы, напряжённые недоумевающие взгляды из под бровей, часто бросаемые педагогом в последний год учёбы и разговор наедине в учебном классе, когда Александр Львович тихо сказал странные слова, что артист продаёт талант, а не душу.
Лялин и не подозревал, сколько места занимал умерший в его сердце. Он вдруг зарыдал, почувствовав образовавшуюся внутри пустоту. Последние годы он несколько раз плакал от зависти и злобы, но те слёзы, если и приносили какое-то облегчение, то подобно рюмке водки во время похмелья. А сегодня было что-то иное, будто в детстве, упав со ступеньки и ушибшись, он обхватил руками колени матери, уткнувшись с рёвом в её мягкий живот, а мама нагнувшись, ласково гладила его по голове. И не хотелось останавливаться, потому что рядом мамин живот и она гладит
и шепчет.
От неожиданно подступившей волны он растерялся, стал оглядываться по сторонам, пытаясь сдержаться. Но не смог, а потом понял, что и не хочет. Было чувство, что это встреча, а не расставание, и учитель проводит последнее занятие:
- Послушай, Юра, что же ты стал таким злым и на всех обиженным. Я волнуюсь о тебе. Ты совсем заигрался. Забыл себя и превратился в свои роли. Поплачь о себе, это поможет тебе вернуться.
Волны ароматного дыма окутывали Лялина, кадило, словно музыкальный инструмент, наполняло пространство звоном, в такт ему радостно пел хор. Лялин плакал о себе, вспоминая мамин запах, шепот, живот.
После похорон что-то изменилось в Юре. Он стал задумчивее и тише. Углубился внутрь и удивлённо прислушивался к себе. Удушающие приступы прекратились. Его даже потянуло давать деньги нищим, чего раньше с ним никогда не случалось. Он берег это состояние, стараясь меньше выходить в люди, пользуясь межсезоньем и отсутствием съёмок.
Как-то вечером позвонил Главреж театра:
- Юрий Андреевич, у нас в этом сезоне премьера. Главный персонаж-отрицательный герой. Думаю, лучше Вас никто не сыграет.
- Кто же это, опять какой-нибудь вор-маньяк? - поинтересовался артист.
- Нет, гораздо лучше. Это Иуда! Пьесу я Вам выслал, в понедельник жду на пробы.
Ночью Лялину снился кошмарный сон. Он совершил что-то ужасное и теперь в отчаянии. Жить дальше невозможно. Лучше умереть, повеситься. Он, будто в замедленном кино, лезет на дерево, перекидывает верёвку через сук и просовывает голову в петлю. Слезает с ветки и висит на ней, как на турнике. Осталось немного. Но перед тем, как разжать пальцы он видит перед собой родителей и учителя, они плачут, мать кричит и тянет руки, Александр Львович крестится и звенит кадилом. Зачем ему умирать, как глупо - мелькает мысль. Он пытается подтянуться, но затекшие мышцы не выдерживают и ладони соскальзывают с ветки. Веревка сдавливает горло, он хватается руками за петлю, вытягивает носки к такой близкой земле. Сук трещит и ломается. Кто-то громко хохочет и кричит "лангет".
Проснувшись в поту от приступа удушья, Лялин долго кашлял и прыскал в лёгкие лекарство. В ушах стоял хохот и крик.
Перед отпеванием священник в приподнятом настроении вдохновенно проповедовал. Что-то про воскресение мёртвых, страшный суд и молитву об усопших. Затем хор стал слаженно исполнять различные весёлые песнопения. Батюшка звенел и дымил кадилом, оживлённо обходя гроб и сосредоточено улыбаясь.
- Радуются. Сегодня у них аншлаг.- мрачно размышлял Лялин, наблюдая происходящее и ощущая неуютность непривычной обстановки - Ну, понятно, все места заняты, билеты раскуплены. Да и людей известных немало собралось, наверное первый раз видят живых звёзд в партере.
Вглядываясь в до неузнаваемости высохшее от болезни лицо покойного, Юрий пытался сострадать кончине учителя. В памяти вставали первое знакомство на конкурсе школьных театральных студий, многочисленные занятия в училище, наставления, советы, напряжённые недоумевающие взгляды из под бровей, часто бросаемые педагогом в последний год учёбы и разговор наедине в учебном классе, когда Александр Львович тихо сказал странные слова, что артист продаёт талант, а не душу.
Лялин и не подозревал, сколько места занимал умерший в его сердце. Он вдруг зарыдал, почувствовав образовавшуюся внутри пустоту. Последние годы он несколько раз плакал от зависти и злобы, но те слёзы, если и приносили какое-то облегчение, то подобно рюмке водки во время похмелья. А сегодня было что-то иное, будто в детстве, упав со ступеньки и ушибшись, он обхватил руками колени матери, уткнувшись с рёвом в её мягкий живот, а мама нагнувшись, ласково гладила его по голове. И не хотелось останавливаться, потому что рядом мамин живот и она гладит
и шепчет.
От неожиданно подступившей волны он растерялся, стал оглядываться по сторонам, пытаясь сдержаться. Но не смог, а потом понял, что и не хочет. Было чувство, что это встреча, а не расставание, и учитель проводит последнее занятие:
- Послушай, Юра, что же ты стал таким злым и на всех обиженным. Я волнуюсь о тебе. Ты совсем заигрался. Забыл себя и превратился в свои роли. Поплачь о себе, это поможет тебе вернуться.
Волны ароматного дыма окутывали Лялина, кадило, словно музыкальный инструмент, наполняло пространство звоном, в такт ему радостно пел хор. Лялин плакал о себе, вспоминая мамин запах, шепот, живот.
После похорон что-то изменилось в Юре. Он стал задумчивее и тише. Углубился внутрь и удивлённо прислушивался к себе. Удушающие приступы прекратились. Его даже потянуло давать деньги нищим, чего раньше с ним никогда не случалось. Он берег это состояние, стараясь меньше выходить в люди, пользуясь межсезоньем и отсутствием съёмок.
Как-то вечером позвонил Главреж театра:
- Юрий Андреевич, у нас в этом сезоне премьера. Главный персонаж-отрицательный герой. Думаю, лучше Вас никто не сыграет.
- Кто же это, опять какой-нибудь вор-маньяк? - поинтересовался артист.
- Нет, гораздо лучше. Это Иуда! Пьесу я Вам выслал, в понедельник жду на пробы.
Ночью Лялину снился кошмарный сон. Он совершил что-то ужасное и теперь в отчаянии. Жить дальше невозможно. Лучше умереть, повеситься. Он, будто в замедленном кино, лезет на дерево, перекидывает верёвку через сук и просовывает голову в петлю. Слезает с ветки и висит на ней, как на турнике. Осталось немного. Но перед тем, как разжать пальцы он видит перед собой родителей и учителя, они плачут, мать кричит и тянет руки, Александр Львович крестится и звенит кадилом. Зачем ему умирать, как глупо - мелькает мысль. Он пытается подтянуться, но затекшие мышцы не выдерживают и ладони соскальзывают с ветки. Веревка сдавливает горло, он хватается руками за петлю, вытягивает носки к такой близкой земле. Сук трещит и ломается. Кто-то громко хохочет и кричит "лангет".
Проснувшись в поту от приступа удушья, Лялин долго кашлял и прыскал в лёгкие лекарство. В ушах стоял хохот и крик.