Велосипедист Хренников.
Этому персонажу удалось убить несколько миллионов (а может и больше) моих драгоценных нервных клеток, так что стоит остановиться на нем подробнее. Поскольку подобные персонажи являют собой неотъемлемую часть окружающей среды, то также способствуют ускоренному приобретению опыта, пусть отрицательного. Хренников оказался многогранным кадром и большим оригиналом. Я прозвал его велосипедистом, хотя вообще то его должность в организации называлась юрисконсульт. В нашем учреждении, мало сказать, что его никто не любил, некоторые просто ненавидели. И при этом побаивались. Во-первых, человек очень скандальный, во вторых - как-никак юрист, может засудить до изнеможения. Как выяснилось, юрист он оказался никудышный, но зато знатный скандалист. С первых дней работы, доброжелатели проинформировали меня, что это плохой и опасный человек и что надо быть с ним настороже, а еще лучше от него избавиться. Как это сделать - никто не знал. Очень скоро я уже сам познакомился с ним поближе.
Почему я окрестил его велосепидистом - не только же из-за того, что он приезжал на работу на велосипеде и так же уезжал. Он как то слишком нежно о нем заботился. Не подумайте, что осуждаю. Не вижу в этом ничего плохого, даже наоборот, одобряю, но есть нюансы. Он заносил свой велосипед на второй этаж, прямо в кабинет. Потом шел в мужской, простите, туалет, в общественное, между прочим, место пользования, раздевался и устраивал в раковине омовение своего голого торса. Собственно, это только прелюдия, а вовсе не главная причина последующей тяжбы.
Держался он особняком от остального коллектива. У него был свой с позволения сказать, кабинет, который я сразу окрестил «богадельней». «Кабинет» представлял из себя огороженный пластиковыми панелями в большом фойе закуток метра 3 на 4. Внутри был страшный бардак, где он занимался какими-то своими юридическими шкурными делами.
Первая встреча получилась довольно забавной. Когда в один из первых дней, в целях общего осмотра здания библиотеки, проходя мимо, подергал дверную ручку непонятного угловой комнатушки. После небольшой паузы, за дверью послышался шорох, затем звук открывающейся защелки и моему взору предстало чудо, завернутое в халат, в гламурных бахилах на босу ногу.
- Вы кто? - в первую секунду я слегка опешил.
- Я, Хренников - юрисконсульт.
«и я здесь живу...» говорил его вид. Возмущение внезапно вскипело внутри меня и едва не выплеснулось через гортань. Я впервые столкнулся со столь открытой деменцией демонстрацией неуважения. Ладно бы только к начальству в лице меня, но к общественному учреждению!
- «Что у вас за вид? Вы где находитесь?»
Он угрюмо молчал, словно хамоватый интеллигент в очках, застуканный в постели с чужой женой.
- «Приведите себя в порядок! Вы на рабочем месте!» - больше сказать было нечего. Закругляя неловкую ситуацию, повернулся спиной к этому явлению христа народу.
Решил его уволить. Если кто-то думает, что все происходит как в кино, где после волшебной фразы: «Вы уволены!», сотрудник с понурым видом собирает в коробку собственные манатки и прощается с коллегами, то глубоко заблуждается. Не подумайте, я не монстр и не самодур. Где-то в глубине души я даже люблю и жалею все человечество в целом. Просто руки до него дошли не сразу.
Сначала пригласил на беседу, обсудить его функции как работника, его возможности и перспективы. Душевного разговора не вышло. А случилась наоборот, бурная реакция на простые требования по этике поведения, после чего я пришел к окончательному выводу о бессмысленности беседы.
Дано : очень непростой фрукт. И сидел он на этом месте вовсе не потому, что приносил пользу учреждению, а исключительно потому, что у него была мохнатая рука аж в администрации главы региона. Это вам не шутки. Требуется: избавиться от кадра.
Решение - увольнение одним из вариантов, предлагаемых на выбор трудовым кодексом, исключительно законными методами. Задача не такая уж и простая. Предыдущему директору было удобней не связываться, чем персонаж пользовался продолжительно и комфортно. А для меня это стало делом чести и уважения в коллективе.
Всю трудность операции по удалению злокачественной опухоли я взвалил на себя самого и отдел кадров. Другие, при необходимости подписывали акты с явной неохотой, предпочитали со стороны наблюдать за развитием конфликта, запасаясь ведрами попкорна. По правде, я и сам бы предпочел наблюдать этот спектакль из зала, а не участвовать в нем! Банальная. в сущности, процедура по сокращению штатной единицы вылилась в почти полгода нервотрепки и истерики с жалобами, с полицией и судами. За это время, не было почти ни одного дня чтобы этот персонаж так или иначе не напомнил о себе. С его стороны разыгрывались такие сцены, что некоторым артистам еще стоит поучиться. Он заламывал руки, падал на пол, сотрясал воздух, запирался кабинете, вызывал полицию, писал доносы, кричал о нанесении физических и моральных страданий…
Один эпизод. Я подписал очередную бумагу, то ли уведомление, то ли служебку и велел секретарше передать Хренникову в руки. Та мнется-мнется и наконец выдавливает из себя:
- А можно, я не буду, а то я боюсь…
Пауза, и тут я не выдержал. Пришлось подбодрить пинком в жопу добрым словом:
- Еп вашу, мать, а вы не прихуели ли? Я тя щас так испугаю! Ты меня должна бояться, а не етова ибаната!»
Больше случаев подобного малодушия не повторялось.
Жалобы и заявления Хренников писал вдохновленно и много. Правильнее бы называть эти писульки доносами, потому что истины в них содержалось ничтожное количество, а в основном какой-то неграмотная хрень. Писал в полицию, в министерство, в правительство, в СПЧ, в прокуратуру. Временами исполнитель даже вызывал во мне жалость, а ведь если подумать, было время, по таким доносам и за меньший грех людей посылали в лагеря и стреляли в затылок. К тому же ситуация раздражала вышестоящее руководство в министерстве, ведь по каждому запросу приходилось давать ответы.
Последнюю точку поставил суд (самый гуманный суд в мире! - ну вы поняли…)). Хренников умудрился даже судью убедить в своей полной неадекватности. А ведь история могла бы продолжаться и по сей день.
Чтобы не наскучить читателю, изложил историю очень кратко. И чтоб не быть голословным, предлагаю ознакомиться с маленьким фрагментом сочинений данного «пейсателя». Оцените тонкие эротические мотивы! : «Правой рукой залез под левый ворот моей джинсовой рубашки и стал трогать шею…» Можно сказать это еще довольно милый пассаж, над которым можно просто похохотать на пару с женой. А вот обвинения в рукоприкладстве и в вымогательстве денег - более серьезная штука, причем со ссылкой на некие диктофонные записи (которых разумеется не было). Пожалуй, скажу пару добрых слов в адрес полиции, которая не слишком то рьяно отрабатывала по подобным писулькам.
А где-то в архивных папках в недрах райотдела сейчас пылятся и мои объяснительные по существу дела и встречные заявления о ложном доносе…
