Проблема по имени «China»-2: как Запад прозевал возрождение конкурента
Говорят, если хочешь узнать будущее - загляни в прошлое. Казалось бы, эта банальная фраза не имеет ничего общего с тем, что было и что есть теперь в отношениях между Китаем и Западом. Для современного западного человека усиление Китая сегодня, действительно, выглядит как некий феномен, который не имеет никаких исторических аналогий. Ведь с тех пор, как Запад стал доминирующей силой на планете, Китай никогда не был в роли лидера, и даже не дорастал до уровня претендента. Однако такая аналогия есть. Ее можно отчетливо увидеть, если обратиться к истории конца XVIII в. - во время зарождения и активного развития экономических связей Поднебесной с Европой и тогдашним гегемоном Запада - Великобританией.
первую часть текста «Проблема по имени «China»» читайт здесь
Раздел 3.
Проблемы глобального лидерства: из первого мира во второй - один шаг.
Отношения с Китаем приводят к торговому дисбалансу.
Можно сказать, что тогда состоялся первый контакт: столкнулись два мира с очень разными исходными возможностями; две экономики с непохожими друг на друга арсеналами средств. Все начиналось с торговли.
Как только отношения между Великобританией и Китаем перешли в активную коммерческую фазу, стал возникать заметный крен в пользу китайского экспорта. Причины очень похожи на те, что существуют сейчас. Китай, обладая по тем временам также значительным демографическим потенциалом, продавал много товаров, пользующихся повышенным спросом на Западе, некоторые из которых были эксклюзивными (например: шелк, фарфор, чай и т.д.). При этом, политика императоров династии Цин была направлена на ограждение страны от иностранного влияния. Заморским торговым судам был открыт только один порт - Гуанчжоу (известный в Европе как Кантон), а торговцам было запрещено покидать его территорию (Thirteen Factories или Canton Factories). Стал нарастать торговый дисбаланс. Англия была вынуждена покрывать его драгоценными металлами (серебром), оставляя их в Китае. Следом за этим возникли долги, растущие вексельные обязательства и прочие предвестники кризиса.
В контексте данной проблемы интересно упоминание, которое приводит К. Маркс в своем «Капитале»: «… по отношению к Азии все капиталистические нации, в большинстве случаев одновременно, оказываются ее прямыми или косвенными должниками». И это, как оказывается, не случайное, а вполне закономерное явление.
Но вернемся к истории. Переговоры с китайскими императорами не давали выхода из этого затруднения. Нужно было найти товар, который смог бы покрыть дефицит торгового баланса. И такой товар был найден - опиум!
С конца XVIIIв. Британская Ост-Индская компания начинает активно поставлять в Китай опиум, получаемый из Индии и других английских колоний. Объем продаж постоянно растет и к началу 30-х годов XIX в. положительный торговый баланс был достигнут. К середине 30-х опиум составляет уже около ¾ всего торгового импорта в Китай. Страну захлестнула волна наркомании. По некоторым данным от 20 до 50% китайских чиновников, а также личного офицерского состава, регулярно курили опиум.
Вслед за этим начались проблемы в официальных отношениях. Император, пытаясь предотвратить полную наркоманизацию страны, стал ограничивать торговую активность Англии. В конечном счете, это привело к полномасштабной войне 1839-1842 (Первая опиумная война), а затем к войне 1856-1860 (Вторая опиумная война).
К. Маркс очень верно определил, что «в 1843 г. «опиумная» война открыла английской торговле Китай». Во многом, именно в результате опиумной торговли и последовавших за ней войн, начался период падения последней династии монархического Китая (династии Цин), а также ослабления и упадка китайской государственности. Этот период китайцы называют «100 лет унижения». Фактически на целый век (вплоть до создания КНР в 1949 г.), было остановлено его развитие. И кто знает, как выглядел бы сегодня наш мир, если бы подъем Китая тогда не был прерван событиями, развернувшимися вокруг опиума?
Таким образом, история хранит аналогии, подтверждающие существование предпосылок, которые рано или поздно приводят к дефициту торгового баланса стран, активно торгующих с Китаем. Эти предпосылки не безусловные и не «вечные». Основные причины: огромная масса работоспособного населения и низкий уровень индивидуального потребления в Китае.
Чем же так опасен отрицательный торговый баланс? Прежде всего, он приводит к оттоку из страны золота, иностранной валюты и других внешних высоколиквидных активов, роль которых в разные периоды могут выполнять определенные международные валютно-финансовые инструменты. Если эта тенденция продолжается длительное время, а отрицательное сальдо имеет значительный размер, то для страны, оказавшейся в такой ситуации, просто наступит момент, когда ей будет не за что купить интересующий ее импорт. Кроме того, такая страна может попасть в долговую зависимость к стране-экспортеру или же к третьим странам-кредиторам.
Именно такая тенденция укоренилась за последние десятилетия в отношениях между Китаем и Западом. В этом смысле, весьма показательную картину можно наблюдать на примере торгового оборота Китая и США. Так, например, импорт из Китая в США за 2011 г. достиг около 400 млрд $. Это в четыре раза выше, чем экспорт из США в Китай (примерно 100 млрд $)! . Не удивительно, что Китай является сегодня крупнейшим кредитором США, удерживая в своих активах 1,164 трлн $ (по состоянию на июнь 2012 г.).
Рис 1. Объемы торговли США - Китай, 2001-2011)
Объемы торговли между США и Китаем в 2001-2011 годах
В общем-то, Запад снова подошел к той опасной черте, когда, чтобы покрыть дефицит торгового баланса с Китаем, нужно найти новый особый товар - «опиум XXI века». И пока такой товар не найден, будет расти долговая зависимость стран Запада перед Китаем, равно как и другие глобальные экономические диспропорции.
Китай переходит к производству товаров с высокой добавленной стоимостью?
Как мы уже выяснили, подъем китайского товарного производства влияет на общемировой рост цен на ресурсы, усиление конкуренции, сокращение рабочих мест. Правда, ранее в нашем поле зрения было лишь происходящее на нижнем уровне пирамиды интересов. Здесь, на среднем уровне, данная проблематика приобретает особую остроту, так как влияет на системообразующие элементы западного экономического уклада.
Об агрессивной экспортно-ориентированной экономике Китая уже было сказано немало. Во многом, это следствие экономической модели, выросшей в борьбе с извечной китайской проблемой занятости избыточного населения, где расширение доли рынка изначально имело приоритет над прибыльностью. Такая модель вполне оправдана, пока за рубежом есть масса ненасытных потребителей.
Когда на Западе процветало безудержное потребление, в Китае происходил бурный рост. Но после 2008 года ситуация изменилась. Мировой кризис значительно снизил спрос на китайские товары. Сейчас в СМИ попадает все больше сведений о том, что на китайских фабриках не хватает места для хранения раздутых товарно-материальных запасов, многие индустриальные предприятия простаивают, а оборудование заводов загружено в среднем на 60%. В китайских портах накопились уголь, железная руда и другие виды сырья. Китайская экономика оказалась слишком чувствительна к колебаниям спроса на внешних рынках. Очевидно, что сложившаяся экономическая модель зашла в тупик.
Каким образом Китай может выйти из ситуации? Одним из вариантов выхода является развитие внутреннего потребления. Но здесь не так все просто, как кажется. В какой-то мере Китай уже столкнулся с трудностями на этом пути, развивая внутренний рынок недвижимости и превратив его, по-сути, в гигантский «пузырь». О состоянии этого рынка сейчас доходит много тревожной и противоречивой информации. Кроме того, стимулирование внутреннего потребления, особенно, в такой стране как Китай, чревато значительным ростом цен на продукты питания. Растущий спрос на мясо, например, в последние годы уже привел к тому, что большую часть кормов (в частности, кукурузу и сою) - приходится импортировать. По ряду товаров продуктовой группы Китай становится зависимым от мирового рынка, а пищевые продукты, между прочим, составляют более 30% китайской потребительской корзины. В развитых странах этот показатель в 2 - 3 раза меньше. Это может свести на нет любые попытки вызвать потребительский бум.
Другим, и, я бы сказал, более предпочтительным вариантом стабилизации и развития, могло бы стать повышение доходности экономики. Но это практически невозможно для производителей с низкой долей добавленной стоимости, которых в Китае большинство. Поэтому нет другого выхода, кроме как переформатировать экономику на производство товаров с высокой добавленной стоимостью (т.е. производить больше автомобилей, самолетов и т.д.). В этом как раз и заключается проблема.
Во-первых, это связано с производством более технологичных товаров. Технологии, как известно, - вещь наукоемкая, а научная инфраструктура, кадры и школа создаются годами. Деньги у Китая сейчас определенно есть. Но деньги здесь решают далеко не все. Сейчас самыми передовыми технологиями обладает Запад, который не имеет ни малейшего желания выпускать их из своих рук. Несмотря на это, Китай всеми правдами и неправдами будет стремиться заполучить каждую перспективную инновацию, чем, безусловно, только обострит конфронтацию с Западом.
Во-вторых, производство технологичных товаров требует гораздо более квалифицированной и образованной рабочей силы. Сейчас уровень квалификации китайских рабочих очень сильно отличается в зависимости от того, где находится производство. Побережье опережает центр, но, тем не менее, сильно отстает от квалификации персонала в странах Запада. Кроме того, для данной задачи необходимо значительно увеличить долю сферы услуг в общем объеме экономики. По этому показателю Китай значительно отстает от Запада . Чтобы догнать Запад, нужна, своего рода, новая «культурная революция», где эффект будет ощутим только после смены поколений. Но нет времени ждать. Возможно, Китай прибегнет здесь к методу «охоты за головами» и начнет скупать недостающих ему специалистов в развитых странах, создавая дополнительную проблему - утечку мозгов. Это лишь усилит напряжение в отношениях с Западом, так как потеря ценных кадров больно ударит по конкурентоспособности западных компаний.
Рис 2. Структура ВВП по секторам экономики, 2011-2012)
Структура ВВП ведущих стран мира по секторам (%)
И, наконец, в-третьих, непосредственная конкуренция на рынках сбыта товаров с высокой добавленной стоимостью - это прямое столкновение с интересами США, ЕС, Японии и других развитых экономик. Конкуренция в сегменте простых товаров неприятна, но не столь болезненна для Запада. Мы уже останавливались на этом вопросе в разрезе национальных интересов, расположенных на нижнем уровне. Здесь же речь идет о транснациональных интересах, представленных ТНК, которые имеют значительные рычаги влияния на различные государственные механизмы и международные институты. И они будут готовы сделать все для того, чтобы замедлить или не допустить переход Китая к массовому производству технологичных товаров вне контроля со стороны Запада.
Растущее устремление Китая поднять доходность своей экономики практически неизбежно. Но эта тенденция представляет для Запада прямую угрозу, т.к. наверняка повлечет за собой ухудшение положения стратегических отраслей и без того ослабленных экономик западных стран.
Китай нарушает права интеллектуальной собственности
Китай давно обвиняют в нарушении прав интеллектуальной собственности. Он состоялся как экспортная держава, во многом, благодаря тому, что начал в массовом порядке подделывать известные бренды. Такая линия позволила Китаю усилить свои конкурентные преимущества, связанные с дешевой рабочей силой. Добавьте сюда практически полное отсутствие затрат на R&D (разработки) и маркетинг (в первую очередь, на рекламу) и вы получите формулу китайского успеха.
Мы уже отчасти касались этой темы на нижнем уровне пирамиды интересов. Там нарушения интеллектуальной собственности - не более, чем средство, направленное на развития экспортного потенциала, следствием которого является усиление конкуренции с традиционными производителями. Здесь, на среднем уровне, данная проблема приобретает гораздо большую остроту.
За последние 20 лет китайские производители значительно выросли в вопросах интеллектуального пиратства. Когда-то подделывались только простейшие бытовые предметы, одежда и обувь. С легкой руки предприимчивых китайцев известные западные бренды получали «второе имя», украшая собою несметное количество товаров, продаваемых по всему миру
Рис 3. Китайские подделки
Позднее дело стало доходить до воровства технологий. С одной стороны, это позволяло устранить внешние признаки подделки, вызывая у потребителей большее уважение к китайским товарам. Но, с другой стороны, давало возможность собственного производства товаров с высокой долей добавленной стоимостью. А это, как уже рассматривалось выше, очень серьезный повод для конфликта интересов с Западом.
Однако, данная проблема вполне самодостаточна. Отношения, связанные с интеллектуальной собственностью являются частью фундамента экономики Запада. Новые направления бизнеса, инновации, обновление бизнес-элит, - все это невозможно себе представить в условиях отсутствия мотиваций, обеспечиваемых защитой интеллектуальной собственности. Успех многих молодых компаний вряд ли был бы возможен, если бы на Западе такая защита отсутствовала. Инновации стимулируют зарождение новых производственных направлений и целых отраслей. Если вследствие невозможности защитить идеи от воровства исчезнет смысл творчества, то это снизит экономическую активность, особенно в технологическом сегменте, что попросту убьет экономику Запада.
Президент США Барак Обама на саммите АТЭС в Гонолулу в ноябре 2011 года высказался по этому поводу совершенно недвусмысленно: «Для такой экономики, как США - где наше главное рыночное преимущество заключается в нашем знании, наших инновациях, авторских правах - для нас неприемлемо не получать необходимого нам уровня защиты (интеллектуальной собственности) на таких крупных рынках, как китайский».
По данным организации Business Software Alliance примерно 80 процентов программного обеспечения, использующегося в Китае, является пиратским. Безусловно, есть много других стран, где такой же процент пиратского ПО. Но возьмите в расчет количество китайских пользователей, и вы поймете масштабы проблемы.
Из-за нарушения в Китае прав интеллектуальной собственности и нелегального использования технологий только американские компании несут потери в десятки миллиардов долларов в год. А если компании терпят миллиардные убытки, - то экономика лишается миллионов рабочих мест.
Ради справедливости надо сказать, что Китай и Запад могут и успешно сотрудничать в данной сфере. Одним из самых ярких примеров может служить производство корпорации Apple. Суть такого сотрудничества хорошо отражает надпись, которая помещена на ее гаджетах: «Designed by Apple in California. Assembled in China» (Разработано Apple в Калифорнии. Собрано в Китае).
Однако на фоне эпизодов благополучного сотрудничества, складываются многочисленные предпосылки для усиления негативных тенденций. Кибератаки со стороны компаний и спецслужб Китая уже привели к масштабным утечкам важных экономических и научно-исследовательских данных из стран Запада. Спецслужбы США неоднократно заявляли о том, что Китай является мировым лидером в вопросах экономического кибершпионажа.
Недавно в американском издании «Wired Magazine» появилась информация о производстве в Китае военных беспилотников, которые «очень похожи» на американские дроны, с помощью которых Пентагон наносит удары по боевикам в Пакистане. Вот только цена американского беспилотника «MQ-9 Reaper» составляет $ 30 млн, а его китайский близнец «Wing Loong» стоит всего лишь $ 1 млн. Почувствуйте разницу!
ЧИТАТЬ ОКОНЧАНИЕ