(no subject)
Ориентиры определились. Взялись изнутри и систематично закрепились.
Меняюсь и чувствую это. Взрослею, собираю собственные островки внутри себя воедино и тоже это чувствую.
Вспомнил Лондон зимой. Много в нём всего было. Он как-то отдалён, но люди этого города, люди мира, по-прежнему видятся чётко. Жёлтые кленовые листья, запечатанные в асфальте. Потеря себя и выход на новый этап через кризис. Ярчайший, хоть и кратковременный. Красные и коричневые двери с глазком и круглой ручкой, металлические ограды. Люди в метро и случайный я. Поющие птицы по ночам и сигарета во рту. Скрипящие пружины матраса в кровати и не пропускающие ни единого луча закрывающиеся плотно-плотно окна в студенческом кампусе. Утренние пешие прогулки по пятьдесят минут до школы и белый чай с шоколадным мафином вместе с итальянкой Сильвией. Роднейший Кэмдэн, заполненный пьяными и дешёвыми закусочными. Необыкновенная и чуждая для Москвы лёгкость на подъём и незабываемый вкус местного сидра.
Лондон все же очень далёк. Куда ближе всего лишь одно воспоминание и кажущийся чем-то очень определяющим эпизод длиною всего в пару часов с окраины Майами-бич. Поздним вечером на маленьком островке центра пляжной жизни Америки, заполненном испоноязычным местным населением. Вечер ожидания крупного урагана, который вот буквально завтра должен был придти в город. Одинокие кучки туристов, кошки возле местного ресторана и пальмы, качающиеся из стороны в сторону. Два человека рядом, не разговаривающие друг с другом и серьёзно обиженные друг на друга. Один позади другого. Пирс в полной темноте, как-будто в эпицентре еще не зарядившей на полную мощь стихии, и по-настоящему сносящие потоки ветра. Абсолютно пустынный пляж со сложенными в кучку гамаками, огни города через несколько сотен метров. Ещё теплый от дневного зноя песок, ощущаемый ступнями. Океан, его волны и величие. И человек рядом. Важный такой человек. Тот самый, который и обижаться умеет и прощать. И всё за один очень определяющий вечер длиною всего-то в пару часов.
Меняюсь и чувствую это. Взрослею, собираю собственные островки внутри себя воедино и тоже это чувствую.
Вспомнил Лондон зимой. Много в нём всего было. Он как-то отдалён, но люди этого города, люди мира, по-прежнему видятся чётко. Жёлтые кленовые листья, запечатанные в асфальте. Потеря себя и выход на новый этап через кризис. Ярчайший, хоть и кратковременный. Красные и коричневые двери с глазком и круглой ручкой, металлические ограды. Люди в метро и случайный я. Поющие птицы по ночам и сигарета во рту. Скрипящие пружины матраса в кровати и не пропускающие ни единого луча закрывающиеся плотно-плотно окна в студенческом кампусе. Утренние пешие прогулки по пятьдесят минут до школы и белый чай с шоколадным мафином вместе с итальянкой Сильвией. Роднейший Кэмдэн, заполненный пьяными и дешёвыми закусочными. Необыкновенная и чуждая для Москвы лёгкость на подъём и незабываемый вкус местного сидра.
Лондон все же очень далёк. Куда ближе всего лишь одно воспоминание и кажущийся чем-то очень определяющим эпизод длиною всего в пару часов с окраины Майами-бич. Поздним вечером на маленьком островке центра пляжной жизни Америки, заполненном испоноязычным местным населением. Вечер ожидания крупного урагана, который вот буквально завтра должен был придти в город. Одинокие кучки туристов, кошки возле местного ресторана и пальмы, качающиеся из стороны в сторону. Два человека рядом, не разговаривающие друг с другом и серьёзно обиженные друг на друга. Один позади другого. Пирс в полной темноте, как-будто в эпицентре еще не зарядившей на полную мощь стихии, и по-настоящему сносящие потоки ветра. Абсолютно пустынный пляж со сложенными в кучку гамаками, огни города через несколько сотен метров. Ещё теплый от дневного зноя песок, ощущаемый ступнями. Океан, его волны и величие. И человек рядом. Важный такой человек. Тот самый, который и обижаться умеет и прощать. И всё за один очень определяющий вечер длиною всего-то в пару часов.