О смертной казни
Главный аргумент противников смертной казни таков:
Человеческая жизнь священна, она величайшая ценность, поэтому никто не может лишать жизни другого человека (любого человека, преступника в том числе).
В основе рациональной аргументации должны лежать какие-то положения, с которыми согласны все стороны. От этой общепринятой основы отталкиваются, делая логические умозаключения - аргументируют. В данном случае противники смертной казни аргументацию не приводят, а сразу предлагают принять за аксиому утверждение: «Никого убивать нельзя». Раз нельзя убивать никого, то и преступников тоже. Логически безупречно, но для оппонентов мало убедительно: то, что требуется обосновать, просто постулируется. Аксиома висит в воздухе, ни на что не опирается. Очевидной она не является, чтобы так просто её принять (иначе бы не было разногласий в этом вопросе). Она по сути представляет собой нравственный принцип «Не убий». Понятно, что любой нравственный принцип постулируется человеком, а не спускается с неба, но всё же какую-то рациональную основу должен иметь, а тут мы имеем молчание или что-то религиозно-философское (по сути то же молчание, неизвестность).
Я исхожу из представления о том, что какие-то нравственные принципы у людей должны быть, а не «всё позволено, раз Бога нет».
Противники смертной казни метафизически не делают никакого различия между хорошим человеком и преступником. Если считать, что они принимают универсальный нравственный принцип («золотое правило нравственности»), гласящий, что нельзя делать зло другим людям («Не делай другим того, чего не хочешь, чтобы делали тебе»), то они не правильно его понимают. Этот принцип называют ещё принципом «взаимности». Это, кроме всего прочего, означает, что от другого человека ты тоже ждёшь соблюдения этого принципа. Если же человек сознательно идёт на его нарушение (убивает, грабит, насилует...), то он автоматически выводит себя из под его действия, то есть не вправе требовать от других нравственного к себе отношения. Договор не может быть односторонним, иначе он не договор. А универсальный нравственный принцип может быть только договором, иначе он не универсальный. Действительно, если ты поступаешь плохо по отношению к другим, значит ты допускаешь такое отношение вообще к людям, а значит и к себе. У старого пенька в моём огороде нет нравственного принципа, поэтому я не буду испытывать угрызений совести, выкорчёвывая его. У глиста, туберкулёзной палочки, коронавируса нет нравственного принципа, поэтому и у нас не может быть к ним нравственного отношения.
В одной из лекций профессор Михаил Васильевич Попов сказал:
«Почему порядочные люди проигрывают в жизненной борьбе? Как вы думаете, почему? Потому, что не учитывают, что жизнь - это борьба. Порядочные люди относятся к подлецам как к порядочным людям. А подлецы - к порядочным людям? Как к подлецам. А как надо из этой ситуации выйти? Порядочные люди должны относиться к подлецам, как к подлецам. Тогда порядочные люди будут выигрывать. Но это большая школа. Знаете, как трудно так себя вести? То есть надо вместо того, чтобы улыбаться подлецу, взять его за шиворот и выкинуть. Так это порядочные люди сплошь и рядом делать не умеют. Пользуясь этим, подлецы отвоевывают себе позиции. Но ведь если общественные противоречия разрешаются борьбой, что нужно делать? Бороться. Другого способа победить нет. И очень часто мы наблюдаем, что люди хорошие проигрывают. Как я это ему скажу, да как я ему это сделаю? А тот у него отбирает, забирает, при этом грубит, хамит - и его не останавливают. Вывод очень простой: К подлецам надо относиться как к подлецам. Простой запоминающийся вывод. А нас чему нередко учат, да еще со ссылкой на авторитеты? Говорят, чтобы вы относились к другим так, как вы бы хотели, чтобы они относились к вам. Я к нему хорошо отношусь, а он взял палку и меня по голове ударил. А религия дальше учит - если вас ударили по одной щеке, подставьте другую. Жалко нет третьей, а то бы порекомендовали еще и третью подставить. И перед лицом этих рекомендаций и советов беззащитными оказываются те, кто диалектику учил не по Гегелю».
М. В. Попов «Социальная диалектика»
Я не верю, что есть нормальные люди, которые никогда не желали смерти какому-нибудь плохому человеку. И это не кровожадность, а нормальное чувство отвращения - как задавить инопланетную гадину, пожирающую людей в фантастическом фильме. Есть люди, которые только биологически относятся к человеческому виду, а по сути своей монстры. Может ли монстр перевоспитаться? Что отвечает на этот вопрос наука? Когда в детстве мне прочитали «Бармалея», то в конце этой сказки я пришёл в когнитивный ступор, если так можно сказать. Я не мог поверить, что злой разбойник и людоед Бармалей, хотевший съесть маленьких детей, вдруг стал добрым (после того, как его проглотил крокодил, то есть наказал) . И до сих пор я не верю ни в какое «перевоспитание» взрослого человека, а иногда готов расстреливать даже тех, кто бросает бумажку или бутылку на улице, не разделяет мусор, не убирает дерьмо за своей собакой...
Он бегает по Африке И кушает детей -
Гадкий, нехороший, жадный Бармалей! Художник В. Конашевич
Родители ребёнка, погибшего от рук насильника, готовы разорвать убийцу - в этом нет ничего ненормального, безнравственного. Наоборот, неестественным и безнравственным является проявлять милосердие к негодяям. Вообще, милосердие, как любовь к любому человеку, безнравственна. Кто любит Гитлера и Чикатило, тот сам такой же. Если какая-то религия, не будем показывать пальцем, призывает к милосердию, то на фиг такую религию!
«Быть добрым совсем нетрудно: трудно быть справедливым».
В. Гюго
«А потом Сталин умер и наступила омерзительная Эра Милосердия к подлецам и прохвостам». ( Репрессии были ужасными. Игорь Пыхалов)
«Чтоб добрым быть, Я должен быть жесток». Гамлет. В. Шекспир
Аргументации против смертной казни можно добавить рациональности, если подчеркнуть тот факт, что лишение человека жизни есть необратимый процесс и в случае ошибки ничего исправить нельзя.
Приговорить преступника к лишению жизни - это чрезвычайное действие. Здесь не допустимы ошибки. Это не штраф выписать, не на десять лет посадить и даже не пожизненный срок дать. Я не представляю, как можно ошибиться в приговоре к смертной казни. Есть же следствие, защита, суд! Это не один человек, ошибшийся в силу своей профессиональной некомпетентности. Здесь должны быть механизмы дублирования, перепроверки, страховки; в частности - временной промежуток в 7-10 лет между вынесением приговора и его исполнением. Малейшее сомнение в виновности - и не может быть речи о смертном приговоре! Доказательство виновности преступника, приговорённого к смертной казни, должно быть стопроцентным и ни на сотую долю процента меньше. Приговорить невиновного человека к смерти можно только по злому умыслу, а это есть никакая не ошибка, а преступление! Все известные случаи, когда «ошиблись» со смертным приговором и не того расстреляли, представляют на деле не ошибку, а грубейшие нарушения следственных и судебных процедур.
Тем не менее, такие «ошибки» теоретически возможны, то есть теоретически (гипотетически) возможно лишить жизни невиновного и, учитывая отмеченный факт невозможности её отменить после совершения, этого достаточно, чтобы запретить смертную казнь вообще - виновных в том числе - для избежания самой возможности такой ошибки.
Чтобы ответить на вопрос о том, что такое смертная казнь, зачем она нужна и нужна ли вообще, сначала необходимо понять, что такое наказание за преступление. Я не имею юридического образования ни в малой степени и рассуждаю только в логике здравого смысла обычного человека. В борьбе с преступностью прежде всего надо раскрыть преступление, то есть найти преступника. Потом - сделать так, чтобы этот преступник больше не совершал преступлений. Как это сделать? Преступление преступлению рознь: одни преступления совершаются несознательно, по невнимательности, халатности... другие - сознательно, причём с разной степенью «злостности». Для предупреждения одних преступлений достаточно штрафа, в других случаях год заключения вполне способен отвратить преступника от повторной попытки, а в каких-то случаях и десяти лет мало. В любом случае следует наказание - чтобы человек, совершивший преступление, не просто возместил ущерб, если это возможно, но и почувствовал собственный ущерб и боялся его - причём ущерб такой величины, чтобы он, как минимум, не был меньше страдания от несовершения преступления, иначе такое наказание не остановит его от совершения преступления в следующий раз. Например, педофил очень страдает от того, что не насилует маленькую девочку. Если наказание не испугало педофила, не перевесило страдание от несовершения преступления, то он пойдёт на преступление опять. Если никакое наказание не способно остановить преступника от повторного совершения преступления, то ему дают пожизненный срок.
Таким образом, главная трудность состоит в выборе соразмерного наказания. Если наказание недостаточно, оно не остановит преступника от повтора своих преступных деяний. Чересчур жестокое наказание нарушает нравственный принцип: человек уже осознал, раскаялся, всё понял и никогда больше не пойдёт на преступление, а мы его продолжаем мучить, издеваемся над ним. Последнее, конечно, относится к преступлениям, совершаемым по глупости, а не по очевидной зловредности: безнравственные люди не способны раскаяться, они чисто арифметически взвешивают риски, выбирая наименьшее зло для себя - от совершения и несовершения преступления, - при этом они учитывают, что не все преступления раскрываются и поэтому есть шанс оказаться безнаказанным, и приплюсовывают данный факт в пользу совершения преступления. Но в идеале мы исходим из допущения, что все преступления раскрываются и ни одно из них не остаётся безнаказанным. Если человек совершил преступление, а его за это не наказали, то никакого значения тяжесть наказания (которого не было) не имеет. Именно это надо понимать, когда слышим, что тяжесть наказания не может компенсировать малую раскрываемость преступлений.
Пожизненная тюрьма решает вопрос удержания преступника от повторного совершения преступления. Смертная казнь в этом случае становится излишней, чрезмерным средством: цель недопущения совершения человеком новых преступлений уже достигнута, а мщение и моральное удовлетворение (частичное возмещение своего рода «убытка» потерпевшим, если лишение жизни преступника может хоть как-то их утешить), целью наказания «официально» не является.
Ещё один аргумент противников смертной казни:
Ужесточение наказания не влияет на количество преступлений.
Действительно, самым жестоким наказанием является смертная казнь, но, как мы выяснили, с точки зрения цели недопущения повторения преступником своего преступления, достаточным является пожизненное заключение, то есть далее ужесточать его не имеет смысла. По формулировке аргумент похож на закономерность или статистическое наблюдение. Но нам не удосуживаются рассказать: кто, когда и как проводил исследования, каковы результаты в виде таблиц и графиков. Может быть, ужесточали наказания и смотрели, как изменяется количество преступлений? Или сравнивали разные страны по суровости уголовного кодекса и уровням преступности? Скорее всего, последнее. Известно, что страны, где смертной казни давно нет (например, в Португалии - с 19 века), уровень преступности низок, и наоборот.
Но лично меня не удовлетворяет простая констатация статистической корреляции без её научного объяснения. Может, всё это есть в специальных учебниках и монографиях, но почему бы не сослаться на них противникам смертной казни? Может быть, низкая преступность в некоторых странах объясняется совсем другими факторами, и сложившаяся в них система наказаний есть лишь следствие низкой преступности? Само понятие наказания является подчинённым, следственным (реактивным) из криминогенного состояния общества, хотя, конечно, имеется и обратное влияние (активное), как написано выше (наказания призваны улучшать криминогенную обстановку, понижать уровень преступности в обществе). Самое важное для понижения уровня преступности - снижать социальную напряжённость, повышать экономическое благополучие, уверенность людей в завтрашнем дне. Если кругом нищета, безработица, несправедливость и безнадёга, то никакая система наказаний не поможет - казните хоть каждого второго.
Кроме того, не надо путать понятия ужесточения наказаний (это процесс изменения наказаний - ужесточения) и жестокости наказаний (это некая постоянная табличная величина). Само по себе ужесточение наказаний без других мер мало что положительного может дать. Если наказать очень жестоко двух преступников, а остальных девяносто восемь вообще никак не наказать, то такое ужесточение вряд ли полезно.
Некоторые говорят, что цель наказания только одна: удержать преступника от совершения новых преступлений. То есть целевой аудиторией наказания являются преступники и никто другой. И я именно эту цель выше рассматривал: как влияет наказание на преступников, позволяет ли оно им в дальнейшем стать законопослушными гражданами.
Но наказание преступников должно влиять и на тех, кто преступление ещё не совершал, но может совершить: потенциальные преступники смотрят на наказание реальных преступников и проецируют ситуацию на себя. Это, по логике вещей, должно удерживать их от совершения преступлений. Представим, что все преступления раскрываются, виновных находят и они несут наказание, т. е. наказание неотвратимо. Будет ли тогда снижение количества преступлений? Думаю, да. Наказание реальных преступников повлияет и на потенциальных преступников: они будут «бояться» совершать преступления, потому что будут знать, что наказание неотвратимо. Здесь важна не только неотвратимость, но и величина наказания, степень его жестокости. Как реальный преступник, уже понёсший наказание, размышляет: стоит ли идти на преступление снова, - так и у потенциального преступника в голове рождаются точно такие же мысли - с той только разницей, что первый уже на своей шкуре испытал наказание, а второй только примеривается. Как для первого величина наказания важна, так и для второго она весьма не безразлична: чем страшнее наказание, тем больше потенциальный преступник боится совершить преступление и тем больше вероятность, что он его не совершит и, следовательно, уровень преступности снизится. Мне кажется, это логично. Важна не только неотвратимость наказания, но и его величина, степень жестокости.
Если написанное верно, то не достаточно просто посадить преступника, а нужно обязательно информировать об этом общество, чтобы потенциальные преступники об этом узнали: если они ничего не будут знать о том, что кого-то посадили за то, что они только собираются совершить, то, конечно, потом не долго и к выводу прийти, что не только ужесточение наказаний, но и вообще степень их жестокости не влияет на уровень преступности. В СМИ должны быть не криминальные шоу, щекочущие нервы и тешащие любопытство, а регулярная информация, может быть, ежедневная: сколько за прошедший период осуждено, на какие сроки, за что. Нам каждый день сообщают курс доллара и евро, прогноз погоды, индексы на бирже, а просто информировать общество о наказанных преступных членах этого общества за несоблюдение общественных законов - этого нет.
Пожизненное заключение гораздо страшнее, чем смертная казнь.
Этот довод гуманистов не понятен. Если смертная казнь - это легче и не так страшно, то гуманнее, наоборот, - казнить, чем содержать в одиночке пожизненно. Обычный человек боится сильнее всего смерти, а не какого-то там пожизненного заключения. Думается, преступник перед совершением преступления тоже боится смерти больше, чем пожизненного заключения. Задавать вопрос «Что страшнее?» нужно не после того, как человека поймали и осудили на пожизненное (не имеет уже смысла спрашивать), а до совершения преступления. Сторонники пожизненного срока, приводя сторонникам смертной казни аргумент о «страшности» пожизненного лишения свободы, играют на их чувстве мести, жажды возмездия. Этот аргумент несерьёзен.
Вопрос о смертной казни сложен, спорен, неоднозначен. И это является одним из важных аргументов против решения о введении смертной казни (или отмене моратория на неё). Моя статья - всего лишь размышление, в ней нет окончательного ответа. Чистая рациональность и обращение к нравственному принципу говорят о возможности применения смертной казни к опасным для общества неисправимым преступникам, вина которых полностью доказана. Хорошие люди умирают, погибают безвременно и ничего, как-то общество выживает, справляется, а тут - нам негодяев жалко! Но дело в том, что, во-первых, не все люди мыслят строго рационально и не все придерживаются нравственного принципа, поэтому нет гарантии, что кто-то невиновный не попадёт в смертельный переплёт, созданный идиотами или негодяями, обретшими вдруг власть казнить и миловать. Законодательное отсутствие смертной казни - страховка от таких случаев. Во-вторых, смертная казнь, как сказано выше, по отношению к пойманным преступникам является чрезмерным средством, потому что пожизненное заключение уже достигает цели недопущения повторного преступления. В-третьих, смертная казнь не видится необходимым средством устрашения потенциальных преступников: вполне достаточно других наказаний; то, что существуют такие преступления, отказаться от совершения которых можно только под страхом смерти, - это бабка надвое сказала, доказательств нет. К тому же, чисто гипотетически, можно представить, что будет найден способ перевоспитания, переделки преступника в хорошего человека - и смертная казнь станет чудовищным средством. Это как если бы смертельно больного подвергли эвтаназии, а через месяц нашлось лекарство от его болезни.
Но не это главное, а то, что искоренить преступность как социальное явление (подумайте только о том, сколько сил и средств тратится в государстве на эту систему: тюрьмы, суды, прокуроры, адвокаты, охранники, следователи, полиция, КПЗ...!) можно, только ликвидировав её социальную базу, то есть причину преступности. Это возможно при коммунизме, где люди не будут испытывать голод, где будет всеобщий достаток, где не будет антагонистических классов и частной собственности (абсолютное большинство преступлений сегодня совершается в отношении собственности).
Свободное изображение из Интернета
Оригинал
Человеческая жизнь священна, она величайшая ценность, поэтому никто не может лишать жизни другого человека (любого человека, преступника в том числе).
В основе рациональной аргументации должны лежать какие-то положения, с которыми согласны все стороны. От этой общепринятой основы отталкиваются, делая логические умозаключения - аргументируют. В данном случае противники смертной казни аргументацию не приводят, а сразу предлагают принять за аксиому утверждение: «Никого убивать нельзя». Раз нельзя убивать никого, то и преступников тоже. Логически безупречно, но для оппонентов мало убедительно: то, что требуется обосновать, просто постулируется. Аксиома висит в воздухе, ни на что не опирается. Очевидной она не является, чтобы так просто её принять (иначе бы не было разногласий в этом вопросе). Она по сути представляет собой нравственный принцип «Не убий». Понятно, что любой нравственный принцип постулируется человеком, а не спускается с неба, но всё же какую-то рациональную основу должен иметь, а тут мы имеем молчание или что-то религиозно-философское (по сути то же молчание, неизвестность).
Я исхожу из представления о том, что какие-то нравственные принципы у людей должны быть, а не «всё позволено, раз Бога нет».
Противники смертной казни метафизически не делают никакого различия между хорошим человеком и преступником. Если считать, что они принимают универсальный нравственный принцип («золотое правило нравственности»), гласящий, что нельзя делать зло другим людям («Не делай другим того, чего не хочешь, чтобы делали тебе»), то они не правильно его понимают. Этот принцип называют ещё принципом «взаимности». Это, кроме всего прочего, означает, что от другого человека ты тоже ждёшь соблюдения этого принципа. Если же человек сознательно идёт на его нарушение (убивает, грабит, насилует...), то он автоматически выводит себя из под его действия, то есть не вправе требовать от других нравственного к себе отношения. Договор не может быть односторонним, иначе он не договор. А универсальный нравственный принцип может быть только договором, иначе он не универсальный. Действительно, если ты поступаешь плохо по отношению к другим, значит ты допускаешь такое отношение вообще к людям, а значит и к себе. У старого пенька в моём огороде нет нравственного принципа, поэтому я не буду испытывать угрызений совести, выкорчёвывая его. У глиста, туберкулёзной палочки, коронавируса нет нравственного принципа, поэтому и у нас не может быть к ним нравственного отношения.
В одной из лекций профессор Михаил Васильевич Попов сказал:
«Почему порядочные люди проигрывают в жизненной борьбе? Как вы думаете, почему? Потому, что не учитывают, что жизнь - это борьба. Порядочные люди относятся к подлецам как к порядочным людям. А подлецы - к порядочным людям? Как к подлецам. А как надо из этой ситуации выйти? Порядочные люди должны относиться к подлецам, как к подлецам. Тогда порядочные люди будут выигрывать. Но это большая школа. Знаете, как трудно так себя вести? То есть надо вместо того, чтобы улыбаться подлецу, взять его за шиворот и выкинуть. Так это порядочные люди сплошь и рядом делать не умеют. Пользуясь этим, подлецы отвоевывают себе позиции. Но ведь если общественные противоречия разрешаются борьбой, что нужно делать? Бороться. Другого способа победить нет. И очень часто мы наблюдаем, что люди хорошие проигрывают. Как я это ему скажу, да как я ему это сделаю? А тот у него отбирает, забирает, при этом грубит, хамит - и его не останавливают. Вывод очень простой: К подлецам надо относиться как к подлецам. Простой запоминающийся вывод. А нас чему нередко учат, да еще со ссылкой на авторитеты? Говорят, чтобы вы относились к другим так, как вы бы хотели, чтобы они относились к вам. Я к нему хорошо отношусь, а он взял палку и меня по голове ударил. А религия дальше учит - если вас ударили по одной щеке, подставьте другую. Жалко нет третьей, а то бы порекомендовали еще и третью подставить. И перед лицом этих рекомендаций и советов беззащитными оказываются те, кто диалектику учил не по Гегелю».
М. В. Попов «Социальная диалектика»
Я не верю, что есть нормальные люди, которые никогда не желали смерти какому-нибудь плохому человеку. И это не кровожадность, а нормальное чувство отвращения - как задавить инопланетную гадину, пожирающую людей в фантастическом фильме. Есть люди, которые только биологически относятся к человеческому виду, а по сути своей монстры. Может ли монстр перевоспитаться? Что отвечает на этот вопрос наука? Когда в детстве мне прочитали «Бармалея», то в конце этой сказки я пришёл в когнитивный ступор, если так можно сказать. Я не мог поверить, что злой разбойник и людоед Бармалей, хотевший съесть маленьких детей, вдруг стал добрым (после того, как его проглотил крокодил, то есть наказал) . И до сих пор я не верю ни в какое «перевоспитание» взрослого человека, а иногда готов расстреливать даже тех, кто бросает бумажку или бутылку на улице, не разделяет мусор, не убирает дерьмо за своей собакой...
Он бегает по Африке И кушает детей -
Гадкий, нехороший, жадный Бармалей! Художник В. Конашевич
Родители ребёнка, погибшего от рук насильника, готовы разорвать убийцу - в этом нет ничего ненормального, безнравственного. Наоборот, неестественным и безнравственным является проявлять милосердие к негодяям. Вообще, милосердие, как любовь к любому человеку, безнравственна. Кто любит Гитлера и Чикатило, тот сам такой же. Если какая-то религия, не будем показывать пальцем, призывает к милосердию, то на фиг такую религию!
«Быть добрым совсем нетрудно: трудно быть справедливым».
В. Гюго
«А потом Сталин умер и наступила омерзительная Эра Милосердия к подлецам и прохвостам». ( Репрессии были ужасными. Игорь Пыхалов)
«Чтоб добрым быть, Я должен быть жесток». Гамлет. В. Шекспир
Аргументации против смертной казни можно добавить рациональности, если подчеркнуть тот факт, что лишение человека жизни есть необратимый процесс и в случае ошибки ничего исправить нельзя.
Приговорить преступника к лишению жизни - это чрезвычайное действие. Здесь не допустимы ошибки. Это не штраф выписать, не на десять лет посадить и даже не пожизненный срок дать. Я не представляю, как можно ошибиться в приговоре к смертной казни. Есть же следствие, защита, суд! Это не один человек, ошибшийся в силу своей профессиональной некомпетентности. Здесь должны быть механизмы дублирования, перепроверки, страховки; в частности - временной промежуток в 7-10 лет между вынесением приговора и его исполнением. Малейшее сомнение в виновности - и не может быть речи о смертном приговоре! Доказательство виновности преступника, приговорённого к смертной казни, должно быть стопроцентным и ни на сотую долю процента меньше. Приговорить невиновного человека к смерти можно только по злому умыслу, а это есть никакая не ошибка, а преступление! Все известные случаи, когда «ошиблись» со смертным приговором и не того расстреляли, представляют на деле не ошибку, а грубейшие нарушения следственных и судебных процедур.
Тем не менее, такие «ошибки» теоретически возможны, то есть теоретически (гипотетически) возможно лишить жизни невиновного и, учитывая отмеченный факт невозможности её отменить после совершения, этого достаточно, чтобы запретить смертную казнь вообще - виновных в том числе - для избежания самой возможности такой ошибки.
Чтобы ответить на вопрос о том, что такое смертная казнь, зачем она нужна и нужна ли вообще, сначала необходимо понять, что такое наказание за преступление. Я не имею юридического образования ни в малой степени и рассуждаю только в логике здравого смысла обычного человека. В борьбе с преступностью прежде всего надо раскрыть преступление, то есть найти преступника. Потом - сделать так, чтобы этот преступник больше не совершал преступлений. Как это сделать? Преступление преступлению рознь: одни преступления совершаются несознательно, по невнимательности, халатности... другие - сознательно, причём с разной степенью «злостности». Для предупреждения одних преступлений достаточно штрафа, в других случаях год заключения вполне способен отвратить преступника от повторной попытки, а в каких-то случаях и десяти лет мало. В любом случае следует наказание - чтобы человек, совершивший преступление, не просто возместил ущерб, если это возможно, но и почувствовал собственный ущерб и боялся его - причём ущерб такой величины, чтобы он, как минимум, не был меньше страдания от несовершения преступления, иначе такое наказание не остановит его от совершения преступления в следующий раз. Например, педофил очень страдает от того, что не насилует маленькую девочку. Если наказание не испугало педофила, не перевесило страдание от несовершения преступления, то он пойдёт на преступление опять. Если никакое наказание не способно остановить преступника от повторного совершения преступления, то ему дают пожизненный срок.
Таким образом, главная трудность состоит в выборе соразмерного наказания. Если наказание недостаточно, оно не остановит преступника от повтора своих преступных деяний. Чересчур жестокое наказание нарушает нравственный принцип: человек уже осознал, раскаялся, всё понял и никогда больше не пойдёт на преступление, а мы его продолжаем мучить, издеваемся над ним. Последнее, конечно, относится к преступлениям, совершаемым по глупости, а не по очевидной зловредности: безнравственные люди не способны раскаяться, они чисто арифметически взвешивают риски, выбирая наименьшее зло для себя - от совершения и несовершения преступления, - при этом они учитывают, что не все преступления раскрываются и поэтому есть шанс оказаться безнаказанным, и приплюсовывают данный факт в пользу совершения преступления. Но в идеале мы исходим из допущения, что все преступления раскрываются и ни одно из них не остаётся безнаказанным. Если человек совершил преступление, а его за это не наказали, то никакого значения тяжесть наказания (которого не было) не имеет. Именно это надо понимать, когда слышим, что тяжесть наказания не может компенсировать малую раскрываемость преступлений.
Пожизненная тюрьма решает вопрос удержания преступника от повторного совершения преступления. Смертная казнь в этом случае становится излишней, чрезмерным средством: цель недопущения совершения человеком новых преступлений уже достигнута, а мщение и моральное удовлетворение (частичное возмещение своего рода «убытка» потерпевшим, если лишение жизни преступника может хоть как-то их утешить), целью наказания «официально» не является.
Ещё один аргумент противников смертной казни:
Ужесточение наказания не влияет на количество преступлений.
Действительно, самым жестоким наказанием является смертная казнь, но, как мы выяснили, с точки зрения цели недопущения повторения преступником своего преступления, достаточным является пожизненное заключение, то есть далее ужесточать его не имеет смысла. По формулировке аргумент похож на закономерность или статистическое наблюдение. Но нам не удосуживаются рассказать: кто, когда и как проводил исследования, каковы результаты в виде таблиц и графиков. Может быть, ужесточали наказания и смотрели, как изменяется количество преступлений? Или сравнивали разные страны по суровости уголовного кодекса и уровням преступности? Скорее всего, последнее. Известно, что страны, где смертной казни давно нет (например, в Португалии - с 19 века), уровень преступности низок, и наоборот.
Но лично меня не удовлетворяет простая констатация статистической корреляции без её научного объяснения. Может, всё это есть в специальных учебниках и монографиях, но почему бы не сослаться на них противникам смертной казни? Может быть, низкая преступность в некоторых странах объясняется совсем другими факторами, и сложившаяся в них система наказаний есть лишь следствие низкой преступности? Само понятие наказания является подчинённым, следственным (реактивным) из криминогенного состояния общества, хотя, конечно, имеется и обратное влияние (активное), как написано выше (наказания призваны улучшать криминогенную обстановку, понижать уровень преступности в обществе). Самое важное для понижения уровня преступности - снижать социальную напряжённость, повышать экономическое благополучие, уверенность людей в завтрашнем дне. Если кругом нищета, безработица, несправедливость и безнадёга, то никакая система наказаний не поможет - казните хоть каждого второго.
Кроме того, не надо путать понятия ужесточения наказаний (это процесс изменения наказаний - ужесточения) и жестокости наказаний (это некая постоянная табличная величина). Само по себе ужесточение наказаний без других мер мало что положительного может дать. Если наказать очень жестоко двух преступников, а остальных девяносто восемь вообще никак не наказать, то такое ужесточение вряд ли полезно.
Некоторые говорят, что цель наказания только одна: удержать преступника от совершения новых преступлений. То есть целевой аудиторией наказания являются преступники и никто другой. И я именно эту цель выше рассматривал: как влияет наказание на преступников, позволяет ли оно им в дальнейшем стать законопослушными гражданами.
Но наказание преступников должно влиять и на тех, кто преступление ещё не совершал, но может совершить: потенциальные преступники смотрят на наказание реальных преступников и проецируют ситуацию на себя. Это, по логике вещей, должно удерживать их от совершения преступлений. Представим, что все преступления раскрываются, виновных находят и они несут наказание, т. е. наказание неотвратимо. Будет ли тогда снижение количества преступлений? Думаю, да. Наказание реальных преступников повлияет и на потенциальных преступников: они будут «бояться» совершать преступления, потому что будут знать, что наказание неотвратимо. Здесь важна не только неотвратимость, но и величина наказания, степень его жестокости. Как реальный преступник, уже понёсший наказание, размышляет: стоит ли идти на преступление снова, - так и у потенциального преступника в голове рождаются точно такие же мысли - с той только разницей, что первый уже на своей шкуре испытал наказание, а второй только примеривается. Как для первого величина наказания важна, так и для второго она весьма не безразлична: чем страшнее наказание, тем больше потенциальный преступник боится совершить преступление и тем больше вероятность, что он его не совершит и, следовательно, уровень преступности снизится. Мне кажется, это логично. Важна не только неотвратимость наказания, но и его величина, степень жестокости.
Если написанное верно, то не достаточно просто посадить преступника, а нужно обязательно информировать об этом общество, чтобы потенциальные преступники об этом узнали: если они ничего не будут знать о том, что кого-то посадили за то, что они только собираются совершить, то, конечно, потом не долго и к выводу прийти, что не только ужесточение наказаний, но и вообще степень их жестокости не влияет на уровень преступности. В СМИ должны быть не криминальные шоу, щекочущие нервы и тешащие любопытство, а регулярная информация, может быть, ежедневная: сколько за прошедший период осуждено, на какие сроки, за что. Нам каждый день сообщают курс доллара и евро, прогноз погоды, индексы на бирже, а просто информировать общество о наказанных преступных членах этого общества за несоблюдение общественных законов - этого нет.
Пожизненное заключение гораздо страшнее, чем смертная казнь.
Этот довод гуманистов не понятен. Если смертная казнь - это легче и не так страшно, то гуманнее, наоборот, - казнить, чем содержать в одиночке пожизненно. Обычный человек боится сильнее всего смерти, а не какого-то там пожизненного заключения. Думается, преступник перед совершением преступления тоже боится смерти больше, чем пожизненного заключения. Задавать вопрос «Что страшнее?» нужно не после того, как человека поймали и осудили на пожизненное (не имеет уже смысла спрашивать), а до совершения преступления. Сторонники пожизненного срока, приводя сторонникам смертной казни аргумент о «страшности» пожизненного лишения свободы, играют на их чувстве мести, жажды возмездия. Этот аргумент несерьёзен.
Вопрос о смертной казни сложен, спорен, неоднозначен. И это является одним из важных аргументов против решения о введении смертной казни (или отмене моратория на неё). Моя статья - всего лишь размышление, в ней нет окончательного ответа. Чистая рациональность и обращение к нравственному принципу говорят о возможности применения смертной казни к опасным для общества неисправимым преступникам, вина которых полностью доказана. Хорошие люди умирают, погибают безвременно и ничего, как-то общество выживает, справляется, а тут - нам негодяев жалко! Но дело в том, что, во-первых, не все люди мыслят строго рационально и не все придерживаются нравственного принципа, поэтому нет гарантии, что кто-то невиновный не попадёт в смертельный переплёт, созданный идиотами или негодяями, обретшими вдруг власть казнить и миловать. Законодательное отсутствие смертной казни - страховка от таких случаев. Во-вторых, смертная казнь, как сказано выше, по отношению к пойманным преступникам является чрезмерным средством, потому что пожизненное заключение уже достигает цели недопущения повторного преступления. В-третьих, смертная казнь не видится необходимым средством устрашения потенциальных преступников: вполне достаточно других наказаний; то, что существуют такие преступления, отказаться от совершения которых можно только под страхом смерти, - это бабка надвое сказала, доказательств нет. К тому же, чисто гипотетически, можно представить, что будет найден способ перевоспитания, переделки преступника в хорошего человека - и смертная казнь станет чудовищным средством. Это как если бы смертельно больного подвергли эвтаназии, а через месяц нашлось лекарство от его болезни.
Но не это главное, а то, что искоренить преступность как социальное явление (подумайте только о том, сколько сил и средств тратится в государстве на эту систему: тюрьмы, суды, прокуроры, адвокаты, охранники, следователи, полиция, КПЗ...!) можно, только ликвидировав её социальную базу, то есть причину преступности. Это возможно при коммунизме, где люди не будут испытывать голод, где будет всеобщий достаток, где не будет антагонистических классов и частной собственности (абсолютное большинство преступлений сегодня совершается в отношении собственности).
Свободное изображение из Интернета
Оригинал