Философские беседы. Глава 49. Больше никто не обращает внимание на правду, выраженную словами
Только для избранных, хотящих стать мировой элитой, развиваться, совершенствоваться, менять себя и мир к лучшему. Для воинов света, бескорыстных нон-конформистов эти философские беседы с Арсеном Меликяном.
49. М: "Сила слова", "сила художественного образа", "идеи правят миром". И "напрасные слова", "художественный обман", "утопическая идея".
Вряд ли бы законы соблюдались, если бы не существовали карательные органы, наказывающие за их несоблюдение. В случае с государством слово должно подкрепляться делом. Неслучайно именно за государством закреплён аппарат насилия.
Как объяснить тот факт, что по закону депутаты получают 10 минимальных зарплат и имеют другие привилегии? И как такой несправедливый порядок может существовать без наличия аппарата подавления?
Но не только угроза применения физической силы заставляет нас подчиняться силе слова. Есть и другая сила - сила красоты и мудрости. Японский поэт позднего средневековья Камо Мабути писал о синтоистских молитвословиях норито: «Их не тронула мёртвая рука конфуцианца. Читаешь их, и кажется, будто проходишь очищение на равнине Ахаги».
Словом лечат и настраивают на позитивный лад, возвращают к жизни.
А бывают слова, которые мутят душу, отравляют сознание и даже служат причиной физических недугов. Это и ложь пропаганды, и бытовое вранье, и язык вражды, и просто бессмысленная болтовня - информационный мусор.
Один из принципов суфийской поэзии - мистическое соответствие слова и смысла, а также «сокрытие тайны» от непосвящённых, шифрование смысла в символике.
Для суфия все слова - «тени “первого слова”». Путь - это разворачивание абсолютного разума, смысл и разумное слово. Из этого можно понять, что ложный путь - это путь чувственных переживаний, бессмысленной деятельности и пустословия.
Философы приобщают к чистому смыслу бытия. Их задача указывать путь, направлять и расшифровывать сокрытые от непосвящённого взгляда тайны. Слово и поведение должны быть разумными, содержащими «эманацию мощи», божественный свет.
А: Еще Платон заметил, что сила слова зависит от природы речи, то есть от устной или письменной формы передачи сообщения с помощью слов. Человечество в основном пользовалось языком и воспринимало слово в устной форме, когда сила воздействия слова зависела от времени, места, экспрессии, тембра, тона, но также от автора или декламатора, его биографии, характера, происхождения и т.д. Итак, слово приобретало силу, питаясь от многих источников, и, словно река, могла изливаться временами шумно, временами спокойно, но всегда мощно и неудержимо.
Но когда было изобретено письмо и слово обрело независимое от произносящего бытие, сила слова стала зависеть не столько от произносящего-автора, сколько от слушателя-читателя. Иными словами, сила письменного слова заключается не в изобретении, но в потреблении. В диалоге Платона "Федр" изобретателем письма является верховный жрец Египта Тот, и тем самым мы можем верно заметить, что письменное слово является, скорее, жреческим изобретением в противовес политическому, устному, действенному слову правителей и законодателей. В дальнейшем можно заметить, что письмо становится орудием ущемленного, угнетенного класса образованных людей, которые обладали знаниями, но были лишены мощи и силы.
Тем не менее, история встала на сторону письменного, а затем и печатного слова. С эпохи Гуттенберга человечество переживает бум развития наук и всеобщей грамотности, именно с тех времен закладываются основы современной глобальной информационной среды. Очевидно, что степень распространенности и доступности слова обратно пропорциональна силе слова. Мы все замечаем повсеместное обесценивание слова, больше никто не обращает внимание на правду, выраженную словами. Сегодня слово достигло дна своего бессилия. Слова, словно падшие ангелы, более ни на что не способны. Достаточно сказать, что если ещё совсем недавно слова могли резко изменить судьбу людей, то сегодня никакие компрометирующие или дискредитирующие слова о людях, олицетворяющих власть в мире, не влияют на их судьбу. Мы начинаем понимать, что сила окончательно оторвалась от слова и переметнулась в бессловесную, мутную, животную и, наконец, дьявольскую среду.
Пожалуй, современный мир можно характеризовать как мир обессиленного, пустого, и потому дегуманизированного слова. Кризис нашей планетарной цивилизации во многом является результатом усыхания некогда полноводных потоков слов.