Эстонские пограничники обыскали мою мать
При пересечении границы единственным пассажиром рейсового автобуса, которого тщательно досматривали, была моя мать.
Эстонский пограничник представился, показал своё удостоверение и сказал, что её багаж необходимо досмотреть.
Маму попросили показать все вещи. Сотрудник унёс её телефоны, компакт-диски, планшет. Телефонов не было около 15 минут.
Сфотографировал все визитки, которые она с собой везла, а также выключенный планшет.
"Не беспокойтесь, всё вам вернут", - сказал Альберт.
- Почему именно меня выбрали для проверки?
- Кто-то настучал.
- У вас есть враги?
- Нет.
- Кто-то у вас в Эстонии есть?
- Сын.
- Чем он занимается тут?
- Он беженец.
- Политическое убежище попросил?
- Да.
Не знаю, с чем связана такая такое повышенное внимание эстонских пограничников к моим родным, что они обыскали семидесятилетнюю женщину.
В Эстонии я чувствую себя свободно и комфортно, не то, что в России, и думаю, что эстонские спецслужбы держат ситуацию в стране под контролем. Вижу, что принимаются меры безопасности и такие политические беженцы, как я, могут не опасаться за свою безопасность и жизнь.
Эстонский пограничник представился, показал своё удостоверение и сказал, что её багаж необходимо досмотреть.
Маму попросили показать все вещи. Сотрудник унёс её телефоны, компакт-диски, планшет. Телефонов не было около 15 минут.
Сфотографировал все визитки, которые она с собой везла, а также выключенный планшет.
"Не беспокойтесь, всё вам вернут", - сказал Альберт.
- Почему именно меня выбрали для проверки?
- Кто-то настучал.
- У вас есть враги?
- Нет.
- Кто-то у вас в Эстонии есть?
- Сын.
- Чем он занимается тут?
- Он беженец.
- Политическое убежище попросил?
- Да.
Не знаю, с чем связана такая такое повышенное внимание эстонских пограничников к моим родным, что они обыскали семидесятилетнюю женщину.
В Эстонии я чувствую себя свободно и комфортно, не то, что в России, и думаю, что эстонские спецслужбы держат ситуацию в стране под контролем. Вижу, что принимаются меры безопасности и такие политические беженцы, как я, могут не опасаться за свою безопасность и жизнь.