Хождение по двум рекам (часть 4 - окончание).
(Окончание. Предыдущая часть здесь: http://maxilla-k.livejournal.com/26981.html)
Основные действующие лица и краткие характеристики:
Наташа - девочка-скерцо и девочка-припевочка (на вид около 40 лет), Радио России, а так же женщина с большой буквы «М» и мать с большой буквы «Ж»;
Игнат - вероятно, ее сын, 13 лет, мальчик-индига («г» на южнорусский манер следует читать так, чтоб оно звучало чем-то средним между «г» и «х», и на конце слова - именно буква «а»), «пенпердипикуляр» и большой адронный коллайдер;
Савва (он же Серега) - любитель попарить гуся, порой не замечающий того факта, что гусь уже давно парит его;
Ваш Покорный Слуга - нежелающий быть «усатым нянем» эксцентричный эстерик и изотерик, вечно зачем-то спешащий в Москву и любящий физические нагрузки;
Данила - инопланетный гость в клетчатой кепочке.
Ровного места для палаток на полянке этого леса было маловато, но мы сумели-таки довольно компактно разместиться. После этого был намечен пир из картошки с тушенкой. К приготовлению пищи, как обычно, были привлечены все лучшие силы. Меня опять черной тучей стала накрывать ипохондрия. Как перенести что-нибудь с места на место, так Наташа у нас, видишь ли, «девочка»… Ну «девочка», хорошо, тогда брысь на кухню… Но на кухне, видишь ли, все ей обязаны либо помогать, либо вообще все за нее делать… Надеюсь, что по ночам у Саввы в палатке она была более убедительной в роли «девочки»… И, кроме того, в этот раз все это сопровождалось еще более обильным, чем обычно, словоизвержением, видимо, спровоцированным выпитым накануне с мясниками вискарем. Это жутко дисгармонировало с окружающей природой. Ну, натурально, Радио России: слов много, все бессмысленные, а не переспоришь. Я вставил в уши наушники, вздохнул и сел на пригорке чистить морковку, лук и чеснок, резать картошку…
Утро нас встретило лесной прохладой. По реке проплывала очень колоритная пожилая пара, и я пожалел, что у меня не было под рукой фотоаппарата. Пара была из близлежащей деревеньки Антиповка, где, по словам Наташи, на горе стояла настоящая ветряная мельница, и куда нам предстояло отправиться. Попив традиционный утренний кофе со сгущенкой, искупавшись на дорожку, мы снова тронулись в путь. И уже довольно скоро догнали пожилую пару на лодке. На этот раз мой фотоаппарат был наготове.
Основное мое внимание привлекла бабушка, этакая веселушка-хохотушка, которой на поверку оказалось 83 года. Если бы не сильно вздутые варикозные вены на ногах, заметные, впрочем, только в длиннофокусный объектив, я бы никогда не дал ей ее 83 лет.
Уже где-то через час, после отправления, мы причаливали к берегу в Антиповке. Нам случилось выйти на берег в огромном яблочном саду. Мы шли по тропинке, кушали яблоки, пока вдруг не наткнулись на хозяйку этого сада и этого участка. Ею оказалась милая женщина из Питера, которая в итоге гостеприимно позволила нам пройти через ее участок да и присоветовала, какие яблочки повкуснее.
- Берите, конечно, сколько хотите. Все равно пропадут, - есть-то их некому.
И действительно, сад был настолько большим, что, казалось, он рассчитан если не на роту солдат, то уж, по крайней мере, на о-о-очень большую семью. По поводу же мельницы на горе хозяйка лишь горько махнула рукой:
- Да вон уже и лопасти растащили и крышу сняли…
Мы поднялись в гору и увидели… Впрочем, не знаю, что увидели мои спутники, я увидел Пепелац. Настоящий Пепелац! И очень этому, надо сказать, обрадовался, ибо мельниц в своей жизни я видел предостаточно и в Голландии, и в Финляндии, и даже в Казахстане, а вот настоящий Пепелац я увидел впервые в жизни!
На нем, как водится в России, было написано много полезной информации и внутри, и снаружи, но это не могло помешать моей радости встречи с настоящим чудом!
Мы спустились с горы чуть за полдень. Жара уже стояла страшная. Наташа хотела купить у местных жителей молока, что вызывало во мне некий скепсис относительно того, сможем ли мы потом без потерь продолжить путешествие. Я же просто желал студеной водицы из колодца. Дело в том, что воду, как для питья, так и для приготовления пищи мы брали прямо из реки. И всем она была хороша: вкусная и чистая. Только не холодная. Изначально не холодная, а, уж полежав на палубе катамарана несколько минут в бутылке, и вовсе становилась теплой, а порой и просто горячей. Вот поэтому, увидев через заборы колодцы во многих дворах, я и возжелал воды колодезной. По этому поводу я и завернул в один из дворов. Бабушка любезно показала мне на колодец в виде бидона, в который входила этакая продолговатая капсула (я такое видел впервые), из которого следовало переливать воду в стоящее на лавочке поблизости ведро. Прямо из этого ведра я, не дожидаясь кружки, и напился. Позвал друзей, которые за забором все еще пытались выяснить, у кого бы купить молока. К счастью оказалось, что за молоком нужно идти обратно на другой конец деревни, отчего коллегиально было решено отказаться. Нет, не поймите меня неправильно, я очень люблю молоко, но перспектива долгого сидения на корточках меня как-то совсем не прельщала. Я вообще не понимаю, как мусульманские мужчины могут часами просиживать на корточках… Впрочем, о чем я? Сорри, увлекся…
Мы нашли «наш» участок, снова прошли яблоневым садом к нашим лодкам и пустились в дальнейшее плавание. Бабушка, напоившая нас колодезной водой, рассказала, что за деревней река начинает сильно петлять, и обычно народ на байдарках предпочитает перенести их чуть-чуть по суше, дабы не грести лишние пару километров. Мы с нашими вещами решили от этого отказаться, и уж я-то точно не пожалел об этом: еще долго на горе в различных ракурсах, как заправская топ-модель, нам являл себя Пепелац.
Кроме того, когда мы проплывали один из местных пляжей, Игната вдруг неожиданно окликнул один из купающихся мальцов. Оказалось, что это его одноклассник.
- Он твой друг? - спросил Савва.
- Нет, враг, - ответил Игнат.
- Почему?
- Потому, что у нас в школе дедовщина…
Это просто удивительно, к чему только слово «дедовщина» не относят разные несведущие люди. Конечно, то, о чем говорил Игнат, нельзя даже с натяжкой назвать «дедовщиной». Просто, как в любом классе любой школы «добрые» детки любят выбрать себе кого-нибудь на роль козла отпущения и чморить его в полный рост. Правило одно: козлом должен быть кто угодно, кроме тебя. Поэтому каждый старается, как можно более полно проявить свою детскую жестокость по отношению к уже избранному «козлу отпущения». Проявишь жалость, - и сам незаметно и очень быстро окажешься «козлом отпущения», и уж на сочувствие бывшего и не надейся - он-то уже раз побывал в этой шкуре. Конечно, признаться, на роль «козла отпущения» Игнат подходил идеально, я не сомневаюсь. Надеюсь, однако, что эта случайная встреча с одноклассником ему поможет в будущем, ибо он был на катамаране, рулил, как взрослый, а не купался в «лягушатнике» с остальными детьми, как маменькин сынок в белых трусах. Не знаю, почему, но в мою школьную бытность белые трусы считались признаком абсолютного чмошества. Наверное, потому, что белые трусы в то время в основном носили девочки. Откуда знаю? Ну… Были способы узнать…
Тем временем, наш «корабль плывет» по направлению к деревне Лосево, и, поскольку в Антиповке магазин не работал, то было решено совершить стоянку в Лосево. Мы причалили прямо к пляжу, сходили в магазин. В Лосево, между прочим, есть даже пив-бар с названием «Коровушка» (название мне показалось на редкость не подходящим для пив-бара: молоко и пиво, две вещи несовместные). Есть в Лосево торговые палатки, недавно объявленные вне закона в некоторых других частях нашей необъятной родины, есть книжный магазин, а в нем есть даже неплохие книги (в центральном книжном магазине Тобольска, например, их нету). Мы вернулись с продуктами на берег - пляж, где нас на этот раз ждала Наташа, и устроили небольшой пикничок в тенечке. За это время из воды вынесли гражданина, в неправильной пропорции смешавшего водку, солнце и воду. Впрочем, уже через несколько минут он с друзьями уже снова налегал на первое. А что вы хотели?! Законный выходной в русской деревне!
Часов в 6 вечера, как только солнце перестало злобно жечь все, что попадалось под его светлые лучи, мы продолжили свое путешествие. На этот раз нам далеко уплыть не удалось. Несмотря на предупреждение местных жителей о том, что впереди один «умник», бывший председатель колхоза, пытаясь построить дамбу, навалил в реку арматуры и камней, нам все-таки не удалось пройти это место без приключений. Наташа, понадеявшись на узость и маневренность байдарки, решила пройти это место, не дожидаясь нас. Когда же мы ее догнали, она уже была на берегу, а вещи стояли рядом. Она пропорола обшивку байдарки. Пока они с Саввой заделывали пробоину, я пошел проверить дно, где хоть как-то можно было попробовать протащить на руках катамаран (Игнат пошел купаться, разумеется). Я был просто поражен, когда обнаружил, какими острыми булыжниками этот бывший горе-председатель решил перегородить речку всего в нескольких метрах от пляжа. Это какой же надо быть гнидой! Мне даже пришлось пойти забрать Игнатовы резиновые тапочки, потому что камни под водой были острыми, как нож, и я реально боялся порезать об них ноги. Я уж молчу, что смысла в такой плотине вообще нет никакого… Так или иначе, я повыкидывал острые камни, которые смог выкорчевать из дна, в камыши так, чтобы мы с Саввой смогли пройти и пронести катамаран. В итоге Савва, как опытный мореплаватель придумал еще более интересный трюк: мы перекантовали катамаран с помощью двух канатов. Опять же это впечатляющее действо было некому запечатлеть для истории. Увы, увы!
Уставшие после таких злоключений, мы решили в этот день особенно не налегать на весла. Тем не менее, мы прошли довольно внушительный отрезок пути и бросили якорь в саду у предгорья. Заосередние Сады - место явно обжитое, рядом с коровьим водопоем. До впадения в Дон оставалось всего ничего.
Первое, что увидела Наташа, поднявшись на пригорок, чтобы оценить пригодность места для стоянки, и о чем она немедленно проинформировала всю округу, были волки. Откуда волкам взяться в этой местности, я не знаю. Полагаю, не знает и Наташа. Это, видимо, ее представление о том, как надо развлекать Игната, итак зашуганного в конец радиацией и микробами. Разумеется, это оказались собаки пастухов, помогавшие им пасти коров.
А утром раненько пожаловали и пастухи с коровами. От топота коров я собственно и проснулся. Однако вылезти из палатки достаточно быстро не успел. Зато слышал, как Савва познакомился с местным пастухом Олегом. А когда я все-таки вылез из палатки, из всей процессии остался только молодой щенок Дик, прельстившийся запахом колбасы, входящей в меню нашего завтрака. Дик так и оставался с нами все утро, играл с Игнатом, получал всякие ништяки со стола. Пока, наконец, не вернулся пастух Олег, поведавший нам о тяжелой жизни пастушьих собак. Живут они в среднем года три. Например, мать нашего молодого кабысдоха в прошлом году была убита прямым ударом копыта в голову. Кормят пастухи своих собак кашами да маслом. А как иначе, если сам Олег получает 4000 рублей в месяц, из которых, если верить ему, 2500 рублей сразу уходит на алименты. А на 1500 в месяц особенно не разживешься!
Мы вскоре стали паковаться в дорогу, а Олег погнал свое стадо коров обратно. Мы едва успели собрать палатки и отбежать к реке. Стадо прошло точно там, где еще 10 минут назад стояли наши палатки.
Ровно в 15.00 мы вышли к впадению Битюга в Дон. Надо сказать, что приближение Дона мы почувствовали задолго до этого, ибо вода в реке становилась все грязнее и грязнее. Традиция впадения в Дон, по словам Наташи, состояла в том, чтобы вплыть в него, задрав кверху левую ногу. Для соблюдения этого обычая мы специально причалили на месте впадения. А после процедуры индивидуального впадения, мы отметили это дело красным вином, не забыв при этом пожертвовать пару глотков реке.
Вообще-то, в отличие от Наташи, пламенной патриотки реки Битюг, я был очень рад тому, что мы наконец-то достигли Дона. Дело в том, что, конечно же, Дон несоизмеримо шире и прямее чистого и много петляющего Битюга. А это значит, что можно было, не парясь и не ожидая никаких подвохов, свойственных Битюгу, выставлять парус. Катамаран вообще больше рассчитан на то, чтобы ходить под парусом, а не на передвижение с помощью весел. Предполагалось, что до Дона мы везем катамаран, а после - уже он, родимый, везет нас. Все, что для этого нужно, это ветер, попутный или хотя бы боковой. Ветер был весьма слабенький, но мы все равно сразу же установили парус. Далее с переменным успехом ловили ветер. Иногда приходилось немного подгребать, но все равно это уже было совершенно другое чувство.
Апофеозом не только этого дня, но и, на мой взгляд, всего путешествия, стало следующее. В определенный момент, Серега решил покурить, а сигареты и зажигалка были только у Наташи. По этому случаю, мы пришвартовались друг к другу бортами. Но когда ребята покурили, мы не стали спешить расцепляться, а решили немного отдохнуть. Я прилег на передней части правого баллона катамарана, придерживая ногой байдарку, и глядя в небо. И тут мы заметили, что течение Дона само несет нас. Я упросил Савву бросить руль и вообще не управлять катамараном. Нас просто несло течение, иногда мягко ударяя катамаран о берег, причудливо разворачивая и выворачивая. А мы просто лежали молча (даже Радио России, проникшись моментом, молчало - видимо, профилактика) и втыкали. Около полутора часов не происходило НИЧЕГО. Нас просто несло течение… Сзади садилось солнце…
В определенный момент, поняв, что солнце уже совсем скоро сядет и станет темно, мы медленно вернулись в реальность и стали подыскивать место для стоянки. Оказалось, что мы продрифтовали, отдавшись течению, довольно большое расстояние. Прямо перед нами был мост через Дон, значит, Белогорье, завтрашняя промежуточная цель нашего путешествия, было совсем близко. Из педагогических целей я настоял на том, чтобы Игнат шел со мной на веслах до моста, - я до сих пор уверен, что физические нагрузки парню очень даже идут на пользу. А после моста уже мы Саввой подналегли на весла. В результате мы высадились в совершенно диком месте на левом довольно высоком берегу. Практически напротив был окультуренный пляж, но там уже стояли несколько машин на берегу, и мы выбрали пусть и не самый комфортный, но дикий берег.
Вечером у костра, когда Игнат уже ушел спать, Наташа рассказала историю, которая произошла с Игнатом, когда он учился в первом классе. Наташа, его мама, была в тот год в командировке в Таиланде, а сына своего «повесила» на родителей (судя по всему, это стандартная модель поведения Игнатовой мамы). Во второй четверти Игнат стал сильно уставать, что довольно характерно для многих первоклассников, не привыкших к нагрузкам. Вот бабушка и решила «помочь» Игнату медикаментозно. В итоге в поликлинике ему выписали лекарство (не помню, как называется), усиливающее активность мозга, и дабы компенсировать его побочные эффекты, прописали еще одно. То ли по недосмотру, то ли по халатности эти два лекарства оказались препаратами противоположного действия. Игнат стал усидчивым, бабушка не могла на него нарадоваться. Когда же из командировки вернулась Наташа (я все-таки предпочту в данной истории ее ТАК называть), то обнаружила, что Игнат не может ответить на простые вопросы и ужасно тупит по всякому поводу. Она отвела его к врачу, который обнаружил, что кровообращение левого полушария головного мозга Игната меньше нормы на 28% (!!!). Был дикий скандал! Наташа три года не разговаривала со своими родителями. Но сейчас вроде Игнат идет на поправку и т.д. Больше всего меня в этой истории поразило, что Наташа (мать) вообще не чувствует во всей этой истории за собой никакой вины, и продолжает по сути поступать также, перекладывая ответственность за сына то на тех, то на других, снова и снова уезжая в свои командировки. А, возвращаясь, восполняет свой родительский долг сладостями и кока-колой да тем, что балует его когда надо и не надо. Игната жалко, конечно. Хотя когда вспоминаешь, как он, сидя на катамаране без какой-либо причины взял и открыл клапан, удерживавший воздух в одном из баллонов… Мне кажется, что праздность ума его повергает на всякие странные поступки, а когда он физически устает, ему не до этого. Поэтому я не устану повторять: парню нужны, просто необходимы физические нагрузки. А еще ему необходимо внимание (только не фальшивое, а настоящее) его матери. Он неоднократно косвенным образом по-своему по-детски на это намекал, - даже я услышал и понял этот его сигнал. А Наташа нет, - откупится от него очередным «сникерсом» и успокоится на том. Грустно все это. Но, как ни крути, не мое это дело. Все, что я считаю, я мог сделать, приучая его к дисциплине хотя бы на борту катамарана, я сделал. Он меня, наверное, ненавидит, но, когда-нибудь, я полагаю, еще вспомнит и спасибо скажет.
Утром я проснулся раньше и сначала услышал, а потом и увидел кабанов. Но и они, почувствовав на своих исконных землях пришельцев, посчитали хорошим тоном обойти нас стороной.
Уже через какое-то время мы шли под парусом рядом со знаменитыми меловыми горами. Мы остановились испить воды из родника, а потом, вдвоем с Саввой, и поднялись во встроенную прямо в меловой скале церковь во имя св. Александра Невского, принадлежащую монахам местного Воскресенского монастыря. (более подробно тут: http://sobory.ru/article/index.html?object=4290 ).
Нам это было не в новинку. Точно такую же церковь мы не раз видели в Дивногорье, но все равно было весьма интересно. Несмотря на то, что у родника нам сказали, что все закрыто и никого нет, церковь оказалась открытой, и студент воронежской семинарии Павел, проходящий здесь практику, рассказал нам всякую базовую информацию. Например, о том, что церковь эта построена в 1700-х годах, что монахи сейчас в ней не живут - в меловых горах всегда очень прохладно: поначалу, когда заходишь в нее с летней жары, это может даже показаться приятным, но уже через некоторое время начинаешь довольно заметно замерзать. Тем не менее, в истории были монахи, которые жили в этих меловых катакомбах. А сейчас в монастыре всего-то два монаха. Мы поднялись на вершину горы. Там предполагается строить церковь. Наверное, будет очень красиво смотреться издалека.
Это был последний день моего путешествия. Изначально мы все планировали сплавляться до Павловска, но по ходу дела ребята решили идти дальше вниз по Дону до Мамона. Тем более, что Яшка (сын Саввы) с его дружбаном Митяем, как выяснилось по мобильному телефону, который Савва иногда включал по вечерам, идут по нашим следам: на байдарках они весь Битюг проскочили за пару дней…
Когда мы спустились вниз, Наташа намазала себе лицо «целебным мелом». Мы прошли еще немного и выгрузились на место, где ребята предполагали остаться ночевать в этот день. Игнат с катамараном остались там, а мы втроем на байдарке с моими вещами отправились в Павловск. Грести на байдарке мне очень понравилось, я давно хотел попробовать, хоть и руки мои с непривычки стали уставать. Но легкий ход, в отличие от катамарана, вызывал во мне приступы бурного энтузиазма. На нем мы и дошли до Павловска. Оставили байдарку на лодочной станции. Вышли на берег и спросили, где автобусная станция.
- Да недалеко, три километра, - засмеялись два парня на жигуленке, - Садитесь, подвезем.
Разговорились, слово за слово…
- Кем работаете?
- Он Джамшут.., - говорит один.
- А ты, стало быть, Равшан, - говорю.
Понятно, Нашу Рашу здесь почитают, стало быть, а ребята ремонтируют квартиры.
Проезжаем памятник Петру I.
- Именно он основал город, - говорят ребята.
- Ага, - говорю, - и в честь него город и назвали - Павловск…
Смеются. После паузы:
- Не, назван он, короче, в честь какого-то его родственника. Через 3 года будет 300-летие…
Потом пошли жалобы, что вот, мол, провинция, хотели бы уехать куда-нибудь… Я смотрел и недоумевал: очень приличный город, - да вы, ребята, провинцию не видели, - художественная школа, красивые чистые дома и улицы, работа есть: неподалеку отсюда одно из крупнейших месторождений гранита. Все названия киосков и магазинов, разумеется, связано с гранитом. Мне город, на первый взгляд, понравился. Я даже пожалел, что нам попались такие хорошие ребята, которые сразу подкинули нас к автобусной станции, можно было бы вполне и пешком по нему пройтись, прогуляться…
В окно автобуса, везущего меня в Воронеж, было немного грустно и одновременно смешно наблюдать, как быстро отматывается назад, как колесо рулетки, время: через минут 20 - Лосево, через 30 - в стороне осталась Антиповка (нет, Пепелац с автодороги не виден!), через 40 - мост через Битюг, неподалеку от «мясников»… Дальше трасса М4 уходила в сторону. Я был единственный человек в автобусе, который сидел с солнечной стороны да еще и с открытыми шторами… Мои сгоревшие до локтя руки, которые даже не уберегла завязанная на правой руке вместо длинного рукава еще на пятый день нашего сплава коричневая Наташина майка, не воспринимали всерьез солнце, попадающее на них через окно автобуса.
Через 2 часа 40 минут я уже был в Воронеже. 45 минут на то, чтобы купить билеты до Москвы (и, кстати, к удивлению своему обнаружить, что уже 7 августа, стало быть, в своих расчетах на месте я где-то все-таки один день потерял. Это и хорошо, славненько, так и надо. Ничего, приеду в Москву, вспомню и найду этот потерянный день). 5 минут на встречу с Ворониным, который, как и обещал, принес мне бутылку грузинского «Киндзмараули», несмотря на то, что я довольно поздно ему дозвонился, чтобы сообщить, что я еду из Павловска в Воронеж. Два часа до поезда я погулял по Воронежу, по знакомым местам, где не был уже несколько лет. Собор достроили, а я помню, его еще только начинали строить, у меня даже есть фотография, сделанная аж в 2001 году.
Хм, какая у девушек в Воронеже причудливая манера одеваться, или это я только что вышел из леса?!
На вокзале я пообщался несколько минут с чересчур бдительными и деятельными Воронежскими милиционерами. А в 21. 40 я зашел в 4 вагон 81 поезда. Было жарко. Я устало поперекидывался sms-ками, посмотрел фотографии на экране верного Никона D200 и довольный лег спать. Думаю, что усталая, но довольная улыбка даже во сне не сходила с моего лица.
все фото: (с) Максилла КУЗНЕЦОВ
Продолжение не следует - КОНЕЦ…
Основные действующие лица и краткие характеристики:
Наташа - девочка-скерцо и девочка-припевочка (на вид около 40 лет), Радио России, а так же женщина с большой буквы «М» и мать с большой буквы «Ж»;
Игнат - вероятно, ее сын, 13 лет, мальчик-индига («г» на южнорусский манер следует читать так, чтоб оно звучало чем-то средним между «г» и «х», и на конце слова - именно буква «а»), «пенпердипикуляр» и большой адронный коллайдер;
Савва (он же Серега) - любитель попарить гуся, порой не замечающий того факта, что гусь уже давно парит его;
Ваш Покорный Слуга - нежелающий быть «усатым нянем» эксцентричный эстерик и изотерик, вечно зачем-то спешащий в Москву и любящий физические нагрузки;
Данила - инопланетный гость в клетчатой кепочке.
Ровного места для палаток на полянке этого леса было маловато, но мы сумели-таки довольно компактно разместиться. После этого был намечен пир из картошки с тушенкой. К приготовлению пищи, как обычно, были привлечены все лучшие силы. Меня опять черной тучей стала накрывать ипохондрия. Как перенести что-нибудь с места на место, так Наташа у нас, видишь ли, «девочка»… Ну «девочка», хорошо, тогда брысь на кухню… Но на кухне, видишь ли, все ей обязаны либо помогать, либо вообще все за нее делать… Надеюсь, что по ночам у Саввы в палатке она была более убедительной в роли «девочки»… И, кроме того, в этот раз все это сопровождалось еще более обильным, чем обычно, словоизвержением, видимо, спровоцированным выпитым накануне с мясниками вискарем. Это жутко дисгармонировало с окружающей природой. Ну, натурально, Радио России: слов много, все бессмысленные, а не переспоришь. Я вставил в уши наушники, вздохнул и сел на пригорке чистить морковку, лук и чеснок, резать картошку…
Утро нас встретило лесной прохладой. По реке проплывала очень колоритная пожилая пара, и я пожалел, что у меня не было под рукой фотоаппарата. Пара была из близлежащей деревеньки Антиповка, где, по словам Наташи, на горе стояла настоящая ветряная мельница, и куда нам предстояло отправиться. Попив традиционный утренний кофе со сгущенкой, искупавшись на дорожку, мы снова тронулись в путь. И уже довольно скоро догнали пожилую пару на лодке. На этот раз мой фотоаппарат был наготове.
Основное мое внимание привлекла бабушка, этакая веселушка-хохотушка, которой на поверку оказалось 83 года. Если бы не сильно вздутые варикозные вены на ногах, заметные, впрочем, только в длиннофокусный объектив, я бы никогда не дал ей ее 83 лет.
Уже где-то через час, после отправления, мы причаливали к берегу в Антиповке. Нам случилось выйти на берег в огромном яблочном саду. Мы шли по тропинке, кушали яблоки, пока вдруг не наткнулись на хозяйку этого сада и этого участка. Ею оказалась милая женщина из Питера, которая в итоге гостеприимно позволила нам пройти через ее участок да и присоветовала, какие яблочки повкуснее.
- Берите, конечно, сколько хотите. Все равно пропадут, - есть-то их некому.
И действительно, сад был настолько большим, что, казалось, он рассчитан если не на роту солдат, то уж, по крайней мере, на о-о-очень большую семью. По поводу же мельницы на горе хозяйка лишь горько махнула рукой:
- Да вон уже и лопасти растащили и крышу сняли…
Мы поднялись в гору и увидели… Впрочем, не знаю, что увидели мои спутники, я увидел Пепелац. Настоящий Пепелац! И очень этому, надо сказать, обрадовался, ибо мельниц в своей жизни я видел предостаточно и в Голландии, и в Финляндии, и даже в Казахстане, а вот настоящий Пепелац я увидел впервые в жизни!
На нем, как водится в России, было написано много полезной информации и внутри, и снаружи, но это не могло помешать моей радости встречи с настоящим чудом!
Мы спустились с горы чуть за полдень. Жара уже стояла страшная. Наташа хотела купить у местных жителей молока, что вызывало во мне некий скепсис относительно того, сможем ли мы потом без потерь продолжить путешествие. Я же просто желал студеной водицы из колодца. Дело в том, что воду, как для питья, так и для приготовления пищи мы брали прямо из реки. И всем она была хороша: вкусная и чистая. Только не холодная. Изначально не холодная, а, уж полежав на палубе катамарана несколько минут в бутылке, и вовсе становилась теплой, а порой и просто горячей. Вот поэтому, увидев через заборы колодцы во многих дворах, я и возжелал воды колодезной. По этому поводу я и завернул в один из дворов. Бабушка любезно показала мне на колодец в виде бидона, в который входила этакая продолговатая капсула (я такое видел впервые), из которого следовало переливать воду в стоящее на лавочке поблизости ведро. Прямо из этого ведра я, не дожидаясь кружки, и напился. Позвал друзей, которые за забором все еще пытались выяснить, у кого бы купить молока. К счастью оказалось, что за молоком нужно идти обратно на другой конец деревни, отчего коллегиально было решено отказаться. Нет, не поймите меня неправильно, я очень люблю молоко, но перспектива долгого сидения на корточках меня как-то совсем не прельщала. Я вообще не понимаю, как мусульманские мужчины могут часами просиживать на корточках… Впрочем, о чем я? Сорри, увлекся…
Мы нашли «наш» участок, снова прошли яблоневым садом к нашим лодкам и пустились в дальнейшее плавание. Бабушка, напоившая нас колодезной водой, рассказала, что за деревней река начинает сильно петлять, и обычно народ на байдарках предпочитает перенести их чуть-чуть по суше, дабы не грести лишние пару километров. Мы с нашими вещами решили от этого отказаться, и уж я-то точно не пожалел об этом: еще долго на горе в различных ракурсах, как заправская топ-модель, нам являл себя Пепелац.
Кроме того, когда мы проплывали один из местных пляжей, Игната вдруг неожиданно окликнул один из купающихся мальцов. Оказалось, что это его одноклассник.
- Он твой друг? - спросил Савва.
- Нет, враг, - ответил Игнат.
- Почему?
- Потому, что у нас в школе дедовщина…
Это просто удивительно, к чему только слово «дедовщина» не относят разные несведущие люди. Конечно, то, о чем говорил Игнат, нельзя даже с натяжкой назвать «дедовщиной». Просто, как в любом классе любой школы «добрые» детки любят выбрать себе кого-нибудь на роль козла отпущения и чморить его в полный рост. Правило одно: козлом должен быть кто угодно, кроме тебя. Поэтому каждый старается, как можно более полно проявить свою детскую жестокость по отношению к уже избранному «козлу отпущения». Проявишь жалость, - и сам незаметно и очень быстро окажешься «козлом отпущения», и уж на сочувствие бывшего и не надейся - он-то уже раз побывал в этой шкуре. Конечно, признаться, на роль «козла отпущения» Игнат подходил идеально, я не сомневаюсь. Надеюсь, однако, что эта случайная встреча с одноклассником ему поможет в будущем, ибо он был на катамаране, рулил, как взрослый, а не купался в «лягушатнике» с остальными детьми, как маменькин сынок в белых трусах. Не знаю, почему, но в мою школьную бытность белые трусы считались признаком абсолютного чмошества. Наверное, потому, что белые трусы в то время в основном носили девочки. Откуда знаю? Ну… Были способы узнать…
Тем временем, наш «корабль плывет» по направлению к деревне Лосево, и, поскольку в Антиповке магазин не работал, то было решено совершить стоянку в Лосево. Мы причалили прямо к пляжу, сходили в магазин. В Лосево, между прочим, есть даже пив-бар с названием «Коровушка» (название мне показалось на редкость не подходящим для пив-бара: молоко и пиво, две вещи несовместные). Есть в Лосево торговые палатки, недавно объявленные вне закона в некоторых других частях нашей необъятной родины, есть книжный магазин, а в нем есть даже неплохие книги (в центральном книжном магазине Тобольска, например, их нету). Мы вернулись с продуктами на берег - пляж, где нас на этот раз ждала Наташа, и устроили небольшой пикничок в тенечке. За это время из воды вынесли гражданина, в неправильной пропорции смешавшего водку, солнце и воду. Впрочем, уже через несколько минут он с друзьями уже снова налегал на первое. А что вы хотели?! Законный выходной в русской деревне!
Часов в 6 вечера, как только солнце перестало злобно жечь все, что попадалось под его светлые лучи, мы продолжили свое путешествие. На этот раз нам далеко уплыть не удалось. Несмотря на предупреждение местных жителей о том, что впереди один «умник», бывший председатель колхоза, пытаясь построить дамбу, навалил в реку арматуры и камней, нам все-таки не удалось пройти это место без приключений. Наташа, понадеявшись на узость и маневренность байдарки, решила пройти это место, не дожидаясь нас. Когда же мы ее догнали, она уже была на берегу, а вещи стояли рядом. Она пропорола обшивку байдарки. Пока они с Саввой заделывали пробоину, я пошел проверить дно, где хоть как-то можно было попробовать протащить на руках катамаран (Игнат пошел купаться, разумеется). Я был просто поражен, когда обнаружил, какими острыми булыжниками этот бывший горе-председатель решил перегородить речку всего в нескольких метрах от пляжа. Это какой же надо быть гнидой! Мне даже пришлось пойти забрать Игнатовы резиновые тапочки, потому что камни под водой были острыми, как нож, и я реально боялся порезать об них ноги. Я уж молчу, что смысла в такой плотине вообще нет никакого… Так или иначе, я повыкидывал острые камни, которые смог выкорчевать из дна, в камыши так, чтобы мы с Саввой смогли пройти и пронести катамаран. В итоге Савва, как опытный мореплаватель придумал еще более интересный трюк: мы перекантовали катамаран с помощью двух канатов. Опять же это впечатляющее действо было некому запечатлеть для истории. Увы, увы!
Уставшие после таких злоключений, мы решили в этот день особенно не налегать на весла. Тем не менее, мы прошли довольно внушительный отрезок пути и бросили якорь в саду у предгорья. Заосередние Сады - место явно обжитое, рядом с коровьим водопоем. До впадения в Дон оставалось всего ничего.
Первое, что увидела Наташа, поднявшись на пригорок, чтобы оценить пригодность места для стоянки, и о чем она немедленно проинформировала всю округу, были волки. Откуда волкам взяться в этой местности, я не знаю. Полагаю, не знает и Наташа. Это, видимо, ее представление о том, как надо развлекать Игната, итак зашуганного в конец радиацией и микробами. Разумеется, это оказались собаки пастухов, помогавшие им пасти коров.
А утром раненько пожаловали и пастухи с коровами. От топота коров я собственно и проснулся. Однако вылезти из палатки достаточно быстро не успел. Зато слышал, как Савва познакомился с местным пастухом Олегом. А когда я все-таки вылез из палатки, из всей процессии остался только молодой щенок Дик, прельстившийся запахом колбасы, входящей в меню нашего завтрака. Дик так и оставался с нами все утро, играл с Игнатом, получал всякие ништяки со стола. Пока, наконец, не вернулся пастух Олег, поведавший нам о тяжелой жизни пастушьих собак. Живут они в среднем года три. Например, мать нашего молодого кабысдоха в прошлом году была убита прямым ударом копыта в голову. Кормят пастухи своих собак кашами да маслом. А как иначе, если сам Олег получает 4000 рублей в месяц, из которых, если верить ему, 2500 рублей сразу уходит на алименты. А на 1500 в месяц особенно не разживешься!
Мы вскоре стали паковаться в дорогу, а Олег погнал свое стадо коров обратно. Мы едва успели собрать палатки и отбежать к реке. Стадо прошло точно там, где еще 10 минут назад стояли наши палатки.
Ровно в 15.00 мы вышли к впадению Битюга в Дон. Надо сказать, что приближение Дона мы почувствовали задолго до этого, ибо вода в реке становилась все грязнее и грязнее. Традиция впадения в Дон, по словам Наташи, состояла в том, чтобы вплыть в него, задрав кверху левую ногу. Для соблюдения этого обычая мы специально причалили на месте впадения. А после процедуры индивидуального впадения, мы отметили это дело красным вином, не забыв при этом пожертвовать пару глотков реке.
Вообще-то, в отличие от Наташи, пламенной патриотки реки Битюг, я был очень рад тому, что мы наконец-то достигли Дона. Дело в том, что, конечно же, Дон несоизмеримо шире и прямее чистого и много петляющего Битюга. А это значит, что можно было, не парясь и не ожидая никаких подвохов, свойственных Битюгу, выставлять парус. Катамаран вообще больше рассчитан на то, чтобы ходить под парусом, а не на передвижение с помощью весел. Предполагалось, что до Дона мы везем катамаран, а после - уже он, родимый, везет нас. Все, что для этого нужно, это ветер, попутный или хотя бы боковой. Ветер был весьма слабенький, но мы все равно сразу же установили парус. Далее с переменным успехом ловили ветер. Иногда приходилось немного подгребать, но все равно это уже было совершенно другое чувство.
Апофеозом не только этого дня, но и, на мой взгляд, всего путешествия, стало следующее. В определенный момент, Серега решил покурить, а сигареты и зажигалка были только у Наташи. По этому случаю, мы пришвартовались друг к другу бортами. Но когда ребята покурили, мы не стали спешить расцепляться, а решили немного отдохнуть. Я прилег на передней части правого баллона катамарана, придерживая ногой байдарку, и глядя в небо. И тут мы заметили, что течение Дона само несет нас. Я упросил Савву бросить руль и вообще не управлять катамараном. Нас просто несло течение, иногда мягко ударяя катамаран о берег, причудливо разворачивая и выворачивая. А мы просто лежали молча (даже Радио России, проникшись моментом, молчало - видимо, профилактика) и втыкали. Около полутора часов не происходило НИЧЕГО. Нас просто несло течение… Сзади садилось солнце…
В определенный момент, поняв, что солнце уже совсем скоро сядет и станет темно, мы медленно вернулись в реальность и стали подыскивать место для стоянки. Оказалось, что мы продрифтовали, отдавшись течению, довольно большое расстояние. Прямо перед нами был мост через Дон, значит, Белогорье, завтрашняя промежуточная цель нашего путешествия, было совсем близко. Из педагогических целей я настоял на том, чтобы Игнат шел со мной на веслах до моста, - я до сих пор уверен, что физические нагрузки парню очень даже идут на пользу. А после моста уже мы Саввой подналегли на весла. В результате мы высадились в совершенно диком месте на левом довольно высоком берегу. Практически напротив был окультуренный пляж, но там уже стояли несколько машин на берегу, и мы выбрали пусть и не самый комфортный, но дикий берег.
Вечером у костра, когда Игнат уже ушел спать, Наташа рассказала историю, которая произошла с Игнатом, когда он учился в первом классе. Наташа, его мама, была в тот год в командировке в Таиланде, а сына своего «повесила» на родителей (судя по всему, это стандартная модель поведения Игнатовой мамы). Во второй четверти Игнат стал сильно уставать, что довольно характерно для многих первоклассников, не привыкших к нагрузкам. Вот бабушка и решила «помочь» Игнату медикаментозно. В итоге в поликлинике ему выписали лекарство (не помню, как называется), усиливающее активность мозга, и дабы компенсировать его побочные эффекты, прописали еще одно. То ли по недосмотру, то ли по халатности эти два лекарства оказались препаратами противоположного действия. Игнат стал усидчивым, бабушка не могла на него нарадоваться. Когда же из командировки вернулась Наташа (я все-таки предпочту в данной истории ее ТАК называть), то обнаружила, что Игнат не может ответить на простые вопросы и ужасно тупит по всякому поводу. Она отвела его к врачу, который обнаружил, что кровообращение левого полушария головного мозга Игната меньше нормы на 28% (!!!). Был дикий скандал! Наташа три года не разговаривала со своими родителями. Но сейчас вроде Игнат идет на поправку и т.д. Больше всего меня в этой истории поразило, что Наташа (мать) вообще не чувствует во всей этой истории за собой никакой вины, и продолжает по сути поступать также, перекладывая ответственность за сына то на тех, то на других, снова и снова уезжая в свои командировки. А, возвращаясь, восполняет свой родительский долг сладостями и кока-колой да тем, что балует его когда надо и не надо. Игната жалко, конечно. Хотя когда вспоминаешь, как он, сидя на катамаране без какой-либо причины взял и открыл клапан, удерживавший воздух в одном из баллонов… Мне кажется, что праздность ума его повергает на всякие странные поступки, а когда он физически устает, ему не до этого. Поэтому я не устану повторять: парню нужны, просто необходимы физические нагрузки. А еще ему необходимо внимание (только не фальшивое, а настоящее) его матери. Он неоднократно косвенным образом по-своему по-детски на это намекал, - даже я услышал и понял этот его сигнал. А Наташа нет, - откупится от него очередным «сникерсом» и успокоится на том. Грустно все это. Но, как ни крути, не мое это дело. Все, что я считаю, я мог сделать, приучая его к дисциплине хотя бы на борту катамарана, я сделал. Он меня, наверное, ненавидит, но, когда-нибудь, я полагаю, еще вспомнит и спасибо скажет.
Утром я проснулся раньше и сначала услышал, а потом и увидел кабанов. Но и они, почувствовав на своих исконных землях пришельцев, посчитали хорошим тоном обойти нас стороной.
Уже через какое-то время мы шли под парусом рядом со знаменитыми меловыми горами. Мы остановились испить воды из родника, а потом, вдвоем с Саввой, и поднялись во встроенную прямо в меловой скале церковь во имя св. Александра Невского, принадлежащую монахам местного Воскресенского монастыря. (более подробно тут: http://sobory.ru/article/index.html?object=4290 ).
Нам это было не в новинку. Точно такую же церковь мы не раз видели в Дивногорье, но все равно было весьма интересно. Несмотря на то, что у родника нам сказали, что все закрыто и никого нет, церковь оказалась открытой, и студент воронежской семинарии Павел, проходящий здесь практику, рассказал нам всякую базовую информацию. Например, о том, что церковь эта построена в 1700-х годах, что монахи сейчас в ней не живут - в меловых горах всегда очень прохладно: поначалу, когда заходишь в нее с летней жары, это может даже показаться приятным, но уже через некоторое время начинаешь довольно заметно замерзать. Тем не менее, в истории были монахи, которые жили в этих меловых катакомбах. А сейчас в монастыре всего-то два монаха. Мы поднялись на вершину горы. Там предполагается строить церковь. Наверное, будет очень красиво смотреться издалека.
Это был последний день моего путешествия. Изначально мы все планировали сплавляться до Павловска, но по ходу дела ребята решили идти дальше вниз по Дону до Мамона. Тем более, что Яшка (сын Саввы) с его дружбаном Митяем, как выяснилось по мобильному телефону, который Савва иногда включал по вечерам, идут по нашим следам: на байдарках они весь Битюг проскочили за пару дней…
Когда мы спустились вниз, Наташа намазала себе лицо «целебным мелом». Мы прошли еще немного и выгрузились на место, где ребята предполагали остаться ночевать в этот день. Игнат с катамараном остались там, а мы втроем на байдарке с моими вещами отправились в Павловск. Грести на байдарке мне очень понравилось, я давно хотел попробовать, хоть и руки мои с непривычки стали уставать. Но легкий ход, в отличие от катамарана, вызывал во мне приступы бурного энтузиазма. На нем мы и дошли до Павловска. Оставили байдарку на лодочной станции. Вышли на берег и спросили, где автобусная станция.
- Да недалеко, три километра, - засмеялись два парня на жигуленке, - Садитесь, подвезем.
Разговорились, слово за слово…
- Кем работаете?
- Он Джамшут.., - говорит один.
- А ты, стало быть, Равшан, - говорю.
Понятно, Нашу Рашу здесь почитают, стало быть, а ребята ремонтируют квартиры.
Проезжаем памятник Петру I.
- Именно он основал город, - говорят ребята.
- Ага, - говорю, - и в честь него город и назвали - Павловск…
Смеются. После паузы:
- Не, назван он, короче, в честь какого-то его родственника. Через 3 года будет 300-летие…
Потом пошли жалобы, что вот, мол, провинция, хотели бы уехать куда-нибудь… Я смотрел и недоумевал: очень приличный город, - да вы, ребята, провинцию не видели, - художественная школа, красивые чистые дома и улицы, работа есть: неподалеку отсюда одно из крупнейших месторождений гранита. Все названия киосков и магазинов, разумеется, связано с гранитом. Мне город, на первый взгляд, понравился. Я даже пожалел, что нам попались такие хорошие ребята, которые сразу подкинули нас к автобусной станции, можно было бы вполне и пешком по нему пройтись, прогуляться…
В окно автобуса, везущего меня в Воронеж, было немного грустно и одновременно смешно наблюдать, как быстро отматывается назад, как колесо рулетки, время: через минут 20 - Лосево, через 30 - в стороне осталась Антиповка (нет, Пепелац с автодороги не виден!), через 40 - мост через Битюг, неподалеку от «мясников»… Дальше трасса М4 уходила в сторону. Я был единственный человек в автобусе, который сидел с солнечной стороны да еще и с открытыми шторами… Мои сгоревшие до локтя руки, которые даже не уберегла завязанная на правой руке вместо длинного рукава еще на пятый день нашего сплава коричневая Наташина майка, не воспринимали всерьез солнце, попадающее на них через окно автобуса.
Через 2 часа 40 минут я уже был в Воронеже. 45 минут на то, чтобы купить билеты до Москвы (и, кстати, к удивлению своему обнаружить, что уже 7 августа, стало быть, в своих расчетах на месте я где-то все-таки один день потерял. Это и хорошо, славненько, так и надо. Ничего, приеду в Москву, вспомню и найду этот потерянный день). 5 минут на встречу с Ворониным, который, как и обещал, принес мне бутылку грузинского «Киндзмараули», несмотря на то, что я довольно поздно ему дозвонился, чтобы сообщить, что я еду из Павловска в Воронеж. Два часа до поезда я погулял по Воронежу, по знакомым местам, где не был уже несколько лет. Собор достроили, а я помню, его еще только начинали строить, у меня даже есть фотография, сделанная аж в 2001 году.
Хм, какая у девушек в Воронеже причудливая манера одеваться, или это я только что вышел из леса?!
На вокзале я пообщался несколько минут с чересчур бдительными и деятельными Воронежскими милиционерами. А в 21. 40 я зашел в 4 вагон 81 поезда. Было жарко. Я устало поперекидывался sms-ками, посмотрел фотографии на экране верного Никона D200 и довольный лег спать. Думаю, что усталая, но довольная улыбка даже во сне не сходила с моего лица.
все фото: (с) Максилла КУЗНЕЦОВ
Продолжение не следует - КОНЕЦ…