1035. Как я стал предателем.
Когда сейчас мне изредка доводится приходить во ВГИК, я не перестаю умиляться, раз за разом слыша один и тот же вопрос, почему я "предал" кино...
В свое время я рассказывал эту историю очень много раз, однажды даже для радио 101FM (кажется)... Пришло, наверное, время рассказать ее и здесь. Почему, - поймете чуть позже.
Дело было ровно 20 лет назад, в том самом сумасшедшем и прекрасном 1991 году. Не знаю, виной ли тому путч 91 года или еще что-нибудь, но к концу августа фильм "Орландо", к сожалению, окончательно благополучно накрылся тазом (точнее, английские продюссеры решили снимать его с чехами, а не с нашей Форой-фильм), и я с корабля на бал тут же попал на другую кино коопродукцию, как это тогда называлось, с французами под претенциозным названием "Киногласность", снимавшуюся на кооперативной студии с не менее претенциозным названием Starlight (вообще названия того времени, когда каждый киоск норовили назвать супермаркетом, вспоминать довольно забавно). После за малым не блокбастеровских масштабов "Орландо", где нам в то время предстояло всего-навсего построить в Марфино английский замок 18 века с постриженными лужайками и прудом, документалка "Киногласность" представлялась абсолютно плевым делом: несколько интервью со всякими Шмыревыми, Листовыми и Ямпольскими у ВГИКа, в Киноцентре да на крыше гостиницы Россия, плюс подсъемки могил наших киноклассиков Шукшина, Марка Донского, Эйзенштейна и т.д. Казалось бы, делов-то?! Не тут-то было! Я тогда впервые столкнулся в работе с французами, и этот опыт оставил очень глубокий след в моей душе. Каждый день в киногруппе, состоящей из (максимум) 5 человек (из которых двое французов: Бози и Францисск), творился какой-то нескончаемый бардак: интриги, скандалы, перешептывания. Каждый день я приходил на студию или съемочную площадку и узнавал какие-нибудь новости, ставящие все четко намеченные и проплаченные накануне планы на грань срыва, и нужно было срочно принимать какие-либо экстренные меры. С русской (язык не поворачивается сказать "нашей") стороны с ними то ли консультантом, то ли переводчицей работала весьма колоритная особа по имени Татьяна Кокаркина. В то время как раз во всю разгоралась мода на всяких графьев и князей, и мадам Кокаркина, даже вопреки довольно говорящей фамилии, уже во всю кичилась своим внезапно открывшимся дворянским происхождением. Короче, за какую-то неделю работы с ними я вымотался больше, чем за практически четыре месяца работы с англичанами на "Орландо". Апофеозом всего стало отправление их на съемки в Ленинград (всего через каких-то пару дней его переименуют в Санкт-Петербург и он потихонечку перестанет быть "культурной столицей") . Съемочная группа состояла из четырех человек, мне в ней места не нашлось, и я, как вы понимаете, был только рад спихнуть с себя всю эту бодягу и постоянно самовоспроизводящуюся нервотрепку. Так вот 4 сентября подхожу я к назначенным без 20 одиннадцать на Ленинградский вокзал, и что вы думаете, я первым делом вижу? - правильно, бьющуюся в истерике мадам Кокаркину:
- Я не поеду в одном помещении с мужчиной! Как можно?! - истошно вопила она в ночи на всю платформу.
Казалось, я уже ко всему был готов, но тут и я охренел. Это сейчас поездка в СВ не считается чем-то особенным, а в 91 году это было, как тогда говорили, "ваще!". Кроме того, вы не подумайте, делить СВ госпоже Кокаркиной предстояло не с каким-нибудь неизвестным краснопиджачным новым русским, не боже ж мой, а с нашим же электриком. Как я уже сказал, группа - 4 человека, ну я и взял на них 2 СВ, ясное дело.
- Я никуда не поеду! - орала на меня Кокаркина.
Я посмотрел на часы. Оставалось ровно 5 минут до отправления "Красной стрелы". И тут на меня нахлынуло такое спокойствие...
- Да не езжай! - тихо и злобно сказал я, развернулся и ушел.
Чем дело закончилось, я так и не знаю, потому что больше я никогда никого из них не видел. Но пока я об этом еще не ведаю. Я просто медленно и неспешно иду по перрону и курю...
Продолжение следует (upd. продолжение здесь: http://maxilla-k.livejournal.com/267684.html).
В свое время я рассказывал эту историю очень много раз, однажды даже для радио 101FM (кажется)... Пришло, наверное, время рассказать ее и здесь. Почему, - поймете чуть позже.
Дело было ровно 20 лет назад, в том самом сумасшедшем и прекрасном 1991 году. Не знаю, виной ли тому путч 91 года или еще что-нибудь, но к концу августа фильм "Орландо", к сожалению, окончательно благополучно накрылся тазом (точнее, английские продюссеры решили снимать его с чехами, а не с нашей Форой-фильм), и я с корабля на бал тут же попал на другую кино коопродукцию, как это тогда называлось, с французами под претенциозным названием "Киногласность", снимавшуюся на кооперативной студии с не менее претенциозным названием Starlight (вообще названия того времени, когда каждый киоск норовили назвать супермаркетом, вспоминать довольно забавно). После за малым не блокбастеровских масштабов "Орландо", где нам в то время предстояло всего-навсего построить в Марфино английский замок 18 века с постриженными лужайками и прудом, документалка "Киногласность" представлялась абсолютно плевым делом: несколько интервью со всякими Шмыревыми, Листовыми и Ямпольскими у ВГИКа, в Киноцентре да на крыше гостиницы Россия, плюс подсъемки могил наших киноклассиков Шукшина, Марка Донского, Эйзенштейна и т.д. Казалось бы, делов-то?! Не тут-то было! Я тогда впервые столкнулся в работе с французами, и этот опыт оставил очень глубокий след в моей душе. Каждый день в киногруппе, состоящей из (максимум) 5 человек (из которых двое французов: Бози и Францисск), творился какой-то нескончаемый бардак: интриги, скандалы, перешептывания. Каждый день я приходил на студию или съемочную площадку и узнавал какие-нибудь новости, ставящие все четко намеченные и проплаченные накануне планы на грань срыва, и нужно было срочно принимать какие-либо экстренные меры. С русской (язык не поворачивается сказать "нашей") стороны с ними то ли консультантом, то ли переводчицей работала весьма колоритная особа по имени Татьяна Кокаркина. В то время как раз во всю разгоралась мода на всяких графьев и князей, и мадам Кокаркина, даже вопреки довольно говорящей фамилии, уже во всю кичилась своим внезапно открывшимся дворянским происхождением. Короче, за какую-то неделю работы с ними я вымотался больше, чем за практически четыре месяца работы с англичанами на "Орландо". Апофеозом всего стало отправление их на съемки в Ленинград (всего через каких-то пару дней его переименуют в Санкт-Петербург и он потихонечку перестанет быть "культурной столицей") . Съемочная группа состояла из четырех человек, мне в ней места не нашлось, и я, как вы понимаете, был только рад спихнуть с себя всю эту бодягу и постоянно самовоспроизводящуюся нервотрепку. Так вот 4 сентября подхожу я к назначенным без 20 одиннадцать на Ленинградский вокзал, и что вы думаете, я первым делом вижу? - правильно, бьющуюся в истерике мадам Кокаркину:
- Я не поеду в одном помещении с мужчиной! Как можно?! - истошно вопила она в ночи на всю платформу.
Казалось, я уже ко всему был готов, но тут и я охренел. Это сейчас поездка в СВ не считается чем-то особенным, а в 91 году это было, как тогда говорили, "ваще!". Кроме того, вы не подумайте, делить СВ госпоже Кокаркиной предстояло не с каким-нибудь неизвестным краснопиджачным новым русским, не боже ж мой, а с нашим же электриком. Как я уже сказал, группа - 4 человека, ну я и взял на них 2 СВ, ясное дело.
- Я никуда не поеду! - орала на меня Кокаркина.
Я посмотрел на часы. Оставалось ровно 5 минут до отправления "Красной стрелы". И тут на меня нахлынуло такое спокойствие...
- Да не езжай! - тихо и злобно сказал я, развернулся и ушел.
Чем дело закончилось, я так и не знаю, потому что больше я никогда никого из них не видел. Но пока я об этом еще не ведаю. Я просто медленно и неспешно иду по перрону и курю...
Продолжение следует (upd. продолжение здесь: http://maxilla-k.livejournal.com/267684.html).