1024. Путч: 15 человек на сундук мертвеца.
20 лет прошло, и к чему мы пришли?! Да фактически к тому, с чего начали. Все то же самое беспросветное серое болото. Только имена и названия сменились. 20 лет ползучей деградации. Ну, и зачем тогда все это было?! Видимо, затем, чтобы теперь вспоминать о тех временах, когда все было так здорово, и казалось, что "заколдованная страна" наконец расколдована, и отныне и впредь все будет хорошо.
Ну, что ж, нам хоть есть, что вспоминать. Вношу свой вклад. Мне пришлось слегка и очень аккуратно модифицировать свои записи 20-летней давности, ибо в моем бумажном дневнике они были не совсем рассчитаны на то, что их еще кто-то будет читать, и поэтому некоторые места без пояснений и дополнений могли бы быть вам просто не очень понятны.
День первый (19 августа 1991 года).
Я проснулся от звуков радио, занудно перечислявшего фамилии: Янаев, Бакланов, Язов, Крючков, Пуго, Павлов, Стародубцев (еще кого-то), и от причитаний моей матушки на кухне. Ну, спрашивается, и что?! По радио частенько перечисляют фамилии этих старых пердунов в маразме, а матушка, очевидно, причитала из-за какого-нибудь скисшего молока или чего-нибудь в этом роде. Я перевернулся на другой бок и решил, что еще не поздно догнать уходящий сон… Но тут моя матушка решила меня конкретно разбудить:
- Макс, ты слышал? В стране государственный переворот в упор.
Вот черт, поспать не дают.
Пришлось поворачиваться обратно. Время что-то около 9 утра. Я стал накручивать ручку радио двухкассетника Sharp, который тогда стоял на расстоянии вытянутой руки от моей кровати на черном крутящемся стуле, чтобы поймать «Свободу». Новости были ужасающие и обескураживающие. Горбачев арестован на даче в Крыму, в Москве по улице ходят танки, путчистами захвачены все СМИ, Ландсбергис попросил правительства зарубежных стран признать независимость Литвы, т.к. это может быть последний шанс. Затем «События и люди» Фатимы Салказановой с комментариями Елены Боннер, Юрия Афанасьева, находящегося в Мюнхене, и Анатолия Стрелянного. Боннер сказала, что она надеется на рабочих и традиционно не надеется на интеллигенцию. Стрелянный сказал, что Горбачев «сел на броню танка, чтобы не оказаться под танком» и т.д.
Позвонил Резанов, затем Джонс (Андрей Янкевич), и оба через какое-то время приехали ко мне. Мы вместе слушали «Свободу», которая, как к ней не относись, в тот момент была единственным доступным источником информации. Часа в 2, несмотря на просьбы моей матушки, ушедшей на работу, этого не делать, мы решили ехать к ВС РСФСР (тогда располагавшемся в Белом доме). По пути решили посмотреть, что происходит у американского посольства. Никаких толп, желающих срочно эмигрировать, там не наблюдалось. На Калининском проспекте (ныне ул. Новый Арбат) стояла колонна танков. Люди разговаривали с танкистами. Дула танков были зачехлены «презервативами», и из них торчали цветы. Мы подошли. Беседы протекали довольно мирно. Солдаты ничего не знали, их типа прислали на учения. Народ им рассказывал «свою» правду. У Верховного Совета был народ. Раздавали листовки с последними постановлениями Ельцина, которые мы уже слышали на «Свободе». Настроение у людей было вовсе не похоже на обреченное. Скорее наоборот. Мы отхватили листовку с автографами Ельцына, Силаева и Хасбулатова.
...
...
Потом Коммуняка (тогдашняя кличка Резанова, вступившего в КПСС незадолго до этого, когда уже наметился массовый исход из КПСС всех нормальных людей, уже и Марк Захаров сжег свой партбилет в прямом эфире…) уехал по делам. У него всегда какие-то свои гораздо более важные дела находятся. А мы с Джонсом пошли на Арбат, чтобы узнать мнение простых американцев о coup d’etat и auster of Gorby. Мы в те времена фанатели английским языком и частенько ходили на Арбат, чтобы практиковаться с «носителями языка», которых там можно было встретить, гуляющими неспешно и совершенно свободно. Арбат в то время был единственным местом, где с ними можно было легко пообщаться. В тот день форенеров было мало. Школьники из Юты сказали, что их это все мало волнует. Ну, и х… с вами!
Раз такое дело, мы зашли к Плюше (Мише Максакову), который тогда работал грузчиком в «Смоленском» универмаге. Затем - к Моссовету. Там все было довольно спокойно. Люди стояли группками по трое и обсуждали сложившееся положение. В Камергерском мы видели еще танки. Мы пошли дальше на Пушку. А там по дороге уже шла огромная толпа, свистящая и выкрикивающая лозунги. Я подпрыгнул, и снова увидел танки. И вдруг эти танки стали уезжать, а толпа огромной демонстрацией под российским триколором пошла вперед по Тверской. И мы с радостью присоединились к ним. Люди скандировали; Ельцын! Россия! Долой КПСС! Диктатура не пройдет! Позор! и т.д. Как я уже сказал, мы тогда сильно увлекались английским языком, поэтому под крики «Россия», например, я пел айронмейденовскую “Mother Russia”, тогда как агрессивные выкрики я сопровождал своим “Fuck you beasts!”. По другой стороне дороги ехали БМП, и солдаты махали нам, а мы махали им *. Было такое замечательное чувство, что все идет, как надо, что «МЫ ВМЕСТЕ!», как пела группа Алиса: и народ, и армия. Так со всей демонстрацией мы снова дошли до Белого дома, где уже начинался митинг. Мы же отправились домой за официальными новостями радио «Свобода». Стоило мне включить радио, как информация потекла Ниагарским водопадом. Собчак прорвался на ТВ. Ельцын призвал к бессрочной забастовке. Шахтеры Воркуты и Кузбасса объявили ее с 00.00 следующего дня (20 августа). Танки, стоявшие у Белого дома перешли на сторону Ельцына. «Свободу» слушал где-то до двух и заснул.
* - Забавно, что в «Wind of change» Scorpions пели:
August summer night
Soldiers passing by
Listening to the wind of change.
Как будто знали! На той неделе песня Scorpions в американском TOP - 10 была на 7 месте. Надо ли говорить, как скоро она взлетит на вершину хит-парада.
Все фото: (с) Максилла Кузнецов
Продолжение следует (upd. продолжение здесь: http://maxilla-k.livejournal.com/264682.html).
Ну, что ж, нам хоть есть, что вспоминать. Вношу свой вклад. Мне пришлось слегка и очень аккуратно модифицировать свои записи 20-летней давности, ибо в моем бумажном дневнике они были не совсем рассчитаны на то, что их еще кто-то будет читать, и поэтому некоторые места без пояснений и дополнений могли бы быть вам просто не очень понятны.
День первый (19 августа 1991 года).
Я проснулся от звуков радио, занудно перечислявшего фамилии: Янаев, Бакланов, Язов, Крючков, Пуго, Павлов, Стародубцев (еще кого-то), и от причитаний моей матушки на кухне. Ну, спрашивается, и что?! По радио частенько перечисляют фамилии этих старых пердунов в маразме, а матушка, очевидно, причитала из-за какого-нибудь скисшего молока или чего-нибудь в этом роде. Я перевернулся на другой бок и решил, что еще не поздно догнать уходящий сон… Но тут моя матушка решила меня конкретно разбудить:
- Макс, ты слышал? В стране государственный переворот в упор.
Вот черт, поспать не дают.
Пришлось поворачиваться обратно. Время что-то около 9 утра. Я стал накручивать ручку радио двухкассетника Sharp, который тогда стоял на расстоянии вытянутой руки от моей кровати на черном крутящемся стуле, чтобы поймать «Свободу». Новости были ужасающие и обескураживающие. Горбачев арестован на даче в Крыму, в Москве по улице ходят танки, путчистами захвачены все СМИ, Ландсбергис попросил правительства зарубежных стран признать независимость Литвы, т.к. это может быть последний шанс. Затем «События и люди» Фатимы Салказановой с комментариями Елены Боннер, Юрия Афанасьева, находящегося в Мюнхене, и Анатолия Стрелянного. Боннер сказала, что она надеется на рабочих и традиционно не надеется на интеллигенцию. Стрелянный сказал, что Горбачев «сел на броню танка, чтобы не оказаться под танком» и т.д.
Позвонил Резанов, затем Джонс (Андрей Янкевич), и оба через какое-то время приехали ко мне. Мы вместе слушали «Свободу», которая, как к ней не относись, в тот момент была единственным доступным источником информации. Часа в 2, несмотря на просьбы моей матушки, ушедшей на работу, этого не делать, мы решили ехать к ВС РСФСР (тогда располагавшемся в Белом доме). По пути решили посмотреть, что происходит у американского посольства. Никаких толп, желающих срочно эмигрировать, там не наблюдалось. На Калининском проспекте (ныне ул. Новый Арбат) стояла колонна танков. Люди разговаривали с танкистами. Дула танков были зачехлены «презервативами», и из них торчали цветы. Мы подошли. Беседы протекали довольно мирно. Солдаты ничего не знали, их типа прислали на учения. Народ им рассказывал «свою» правду. У Верховного Совета был народ. Раздавали листовки с последними постановлениями Ельцина, которые мы уже слышали на «Свободе». Настроение у людей было вовсе не похоже на обреченное. Скорее наоборот. Мы отхватили листовку с автографами Ельцына, Силаева и Хасбулатова.
...
...
Потом Коммуняка (тогдашняя кличка Резанова, вступившего в КПСС незадолго до этого, когда уже наметился массовый исход из КПСС всех нормальных людей, уже и Марк Захаров сжег свой партбилет в прямом эфире…) уехал по делам. У него всегда какие-то свои гораздо более важные дела находятся. А мы с Джонсом пошли на Арбат, чтобы узнать мнение простых американцев о coup d’etat и auster of Gorby. Мы в те времена фанатели английским языком и частенько ходили на Арбат, чтобы практиковаться с «носителями языка», которых там можно было встретить, гуляющими неспешно и совершенно свободно. Арбат в то время был единственным местом, где с ними можно было легко пообщаться. В тот день форенеров было мало. Школьники из Юты сказали, что их это все мало волнует. Ну, и х… с вами!
Раз такое дело, мы зашли к Плюше (Мише Максакову), который тогда работал грузчиком в «Смоленском» универмаге. Затем - к Моссовету. Там все было довольно спокойно. Люди стояли группками по трое и обсуждали сложившееся положение. В Камергерском мы видели еще танки. Мы пошли дальше на Пушку. А там по дороге уже шла огромная толпа, свистящая и выкрикивающая лозунги. Я подпрыгнул, и снова увидел танки. И вдруг эти танки стали уезжать, а толпа огромной демонстрацией под российским триколором пошла вперед по Тверской. И мы с радостью присоединились к ним. Люди скандировали; Ельцын! Россия! Долой КПСС! Диктатура не пройдет! Позор! и т.д. Как я уже сказал, мы тогда сильно увлекались английским языком, поэтому под крики «Россия», например, я пел айронмейденовскую “Mother Russia”, тогда как агрессивные выкрики я сопровождал своим “Fuck you beasts!”. По другой стороне дороги ехали БМП, и солдаты махали нам, а мы махали им *. Было такое замечательное чувство, что все идет, как надо, что «МЫ ВМЕСТЕ!», как пела группа Алиса: и народ, и армия. Так со всей демонстрацией мы снова дошли до Белого дома, где уже начинался митинг. Мы же отправились домой за официальными новостями радио «Свобода». Стоило мне включить радио, как информация потекла Ниагарским водопадом. Собчак прорвался на ТВ. Ельцын призвал к бессрочной забастовке. Шахтеры Воркуты и Кузбасса объявили ее с 00.00 следующего дня (20 августа). Танки, стоявшие у Белого дома перешли на сторону Ельцына. «Свободу» слушал где-то до двух и заснул.
* - Забавно, что в «Wind of change» Scorpions пели:
August summer night
Soldiers passing by
Listening to the wind of change.
Как будто знали! На той неделе песня Scorpions в американском TOP - 10 была на 7 месте. Надо ли говорить, как скоро она взлетит на вершину хит-парада.
Все фото: (с) Максилла Кузнецов
Продолжение следует (upd. продолжение здесь: http://maxilla-k.livejournal.com/264682.html).