Финляндия, февраль 2006, часть 3.
Часть 2 здесь: http://maxilla-k.livejournal.com/13710.html
ФИНЛЯНДИЯ как СРЕДСТВО ДЛЯ ПОЛНОГО ОТКАЗА ОТ ОБЪЕКТИВНОГО АНАЛИЗА РЕАЛЬНОСТИ, часть 3.
Действующие лица и краткие характеристики (напоминание):
1) Фастер - счастливый водитель полноприводного автомобиля Субару и молодожен;
2) Саша Фастер - молчаливая и мнительная Валькирия, жена Фастера;
3) Толик - компьютерный гений с ноутбуком (и набором проводов к нему), знаток «Age of Empires» и других компьютерных игр, в душе - Портос;
4) Ваш покорный слуга - старый брюзга с элементами уклона в романтизм, эпатажный авантюрист и любитель словесной пурги, переходящей в клинический бред, из-за запущенности болезни неизлечим;
5) Даня - православный адепт и водитель автомобиля Сааб, неизвестной автору модели;
6) Ирина - «профессиональная» жена, любительница «Гарри Поттера», жена Дани;
7) Пелтонен - собирательный образ финского обывателя, вне зависимости от половых, рассовых, религиозных и прочих предпочтений;
8) Тула - особа женского пола, весьма недурна собой и уже этим отличающаяся от мадам Пелтонен;
9) Йолли - круглоликий финн, отличающийся от Пелтонена (обыкновенного) общительностью и незашоренностью мышления;
10) Й.В. Снеллман - отец-основатель Финляндии, первооткрыватель периодической таблицы финских химических элементов, чемпион Финляндии по всем зимним видам спорта, а также первый финский космонавт.
В финском языке существуют семь разных слов для обозначения снега в разных его ипостасях: от снежной крупы (сиукале) до пушистого инея (хиере). А «тюкку», тяжелый снег, угрожающий обломить ветви деревьев, мы, скорее всего, наблюдали ежедневно на деревьях. Наверное, деревьям такие кандалы не очень-то нравятся, но глаз такое зрелище точно радует. Особенно на солнце, а, надо сказать, что солнце в эту неделю очень редко уходило за облака. И еще ночью можно было наблюдать с веранды нашего домика мириады звезд. Что, безусловно, настраивало на романтический лад.
на фото: снег на деревьях.
Спортивный энтузиазм, с утра пораньше обуявший нашу компанию, вылился в то, что Даня с Ирой вкратце пересказали нам полученный давеча урок. Как правильно держать стойку, ноги держать ближе друг к другу, петли от палок не одевать на руки. Несмотря на аргумент, что если палка зацепится за что-либо, то руку может просто оторвать, который вызвал у меня улыбку, а у Толика приступ палкобоязни (Саша-то уже давно отрабатывала свои художественные кульбиты и падения без палок), именно этот пункт я в итоге нашел наиболее полезным. Даже не знаю, почему, просто так удобнее. Да и не надо их постоянно снимать-одевать на подъемниках.
Накануне вечером Фастер обнаружил, что вечером после захода солнца, когда зажигается искусственное освещение, на склоны выходят группы продвинутых лыжников. Посмотреть на их катание (а они катались и спиной, и на одной ноге), а заодно и опробовать что-либо из увиденного самому (по желанию) он и предложил. Для этого был сурово перекроен наш график: если ранее мы ограничивались лишь завтраком и ужином, то теперь было решено вернуться к обеду домой, а потом снова отправиться на склоны. Идея эта в итоге доказала свою несостоятельность. И даже не только потому, что вечером гораздо хуже виден снег, по которому едешь, а скорее даже из-за того, что после обеда было крайне сложно заставить себя снова отправиться на склоны.
Так или иначе, с утра мы с Толиком отправились на разведку по вершине горы. Езда по ровной местности совсем не давалась Толику. И если при спуске в своем комбинезоне для экстремальных видов отдыха он выглядел, как пингвин, то теперь он напоминал больше беременного пингвина, суча ручками, как короткими крылышками. Я то и дело цитировал просмотренный накануне мультфильм: «Работаем, Толик, работаем! Лучше день потерять, потом за час долететь»… Впрочем, спешить было некуда. Через какое-то время Толик измучился и упарился не по-детски. Нужно срочно было менять тактику. Поэтому, как только мы обнаружили синий спуск на другую сторону горы, было коллегиально решено с него и спуститься. Поначалу все шло нормально, пока мы не выехали на развилку. Далее синяя трасса как будто растворилась сама собой. Я посмотрел вперед: красное продолжение трассы выглядело довольно пологим и безопасным, и не сулила больших проблем. Ну не лезть же обратно в гору?! Если Толик на ровной местности так долго передвигается, то сколько же времени у него займет подъем вверх?! Да и все равно рано или поздно надо было ставить перед собой новые задачи. И мы поехали вниз. Несколько участков были весьма пугающими, но так без единого падения мы и завершили этот спуск. Причем, последняя его часть оказалось именно тем участком, перед которым мы спасовали в первый день. Восторг резко перерос в эйфорию, и мы тут же отправились на подъемник, чтобы закрепить успех полным съездом с красной трассы. Трасса эта, как мы прочли на табличке наверху, носила гордое имя Iso Tahko.
на фото: Iso Tahko (вид сверху)
Мы постояли немного, собираясь с силами, и отправились вниз. Причем, Толика я отправил первым по той причине, что стратегия спуска у Толика была довольно своеобразной: на крутых местах он выделывал огромные синусоиды, зато на более пологих участках гнал напрямую, развивая при этом невероятную скорость; я же предпочитал короткую синусоиду на всех участках. Дабы не быть сбитым беременным пингвином, я почитал более благоразумным съезжать вторым. Без падений мы покорили Iso Tahko целиком. И тут нас догнал какой-то буйный азарт: мы практически без остановки снова и снова съезжали с Iso Tahko, которую впоследствии признали любимой трассой по причинам, которые я, с вашего позволения, объясню несколько позже. В один прекрасный момент Толик неожиданно выявил любознательность и пытливость ума, достав секундомер. Он засек время своего спуска и приблизительно выяснил, что мы едим вниз со средней (!!!) скоростью 50 - 60 км. в час. Признаться, в этот момент Толик вызвал у меня, не побоюсь этого слова, восхищение: еще пару дней назад он не стоял на лыжах вообще, падал на горке своего позора, а теперь он практически запросто съезжает с красной горы, некоторые части которой поначалу ненашутку пугали даже меня. Да-а-а уж! Молодец!
Так бы мы наверно и продолжали бы кататься по этому спуску, но «время Ч», когда мы должны были встретиться с остальными, чтобы поехать в соответствии с планом домой на обед, неумолимо приближалось, и мы отправились в обратный путь, учитывая скоростные способности Толика при езде на ровной местности. Я, грешным делом, хотел предложить ему засечь время и выяснить среднюю скорость его передвижения на этом участке. Но ограничился лишь ухмылкой себе под нос.
После обеда, подвигов уже не хотелось, и мы решили ограничиться уже знакомым нам «синим» склоном, на котором чуть позже и должны были появиться «мастера». Посреди этого склона располагалось замечательное место: сарайчик с дровами, рядом с которым располагалась такая широкая труба, внутри которой горел костер. На трубе лежала решетка, на которой любой Пелтонен мог поджарить себе бутерброды или сардельки. В роли Пелтонена в этот раз выступал добродушный толстяк Йолли и его друзья. Он сидел на складном стульчике, который едва был заметен под его огромным седалищем, широко расставив ноги, и жарил себе сардельку, которая вероятно выглядела тоньше, чем пальцы самого Йолли. Сзади проезжали беззаботные лыжники. Выглядело это все фантосмаГОРически клево. А тут еще выяснилось, что у Фастера в рюкзачке лежал его цифровой фотоаппарат. Поскольку у меня с собой своего фотоаппарата не было, я решил от безысходности позаимствовать технику у друга. Фотографирование Йолли меня увлекло настолько, что я даже позабыл о том, зачем мы собственно находимся на склоне горы, а именно о катании. Тем более, что и закат в этот вечер выдался традиционно красивым.
на фото: не менее красивый закат, снятый мной на следующий день.
Позже дома, просматривая перекаченные на ноутбук Толика фотографии, я понял, что пора уже брать с собой свой фотоаппарат.
Вечером того же дня произошло самое мистическое событие этих дней. При воспоминании о нем, до сих пор мои плечи сами собой поднимаются в понятном всем народам мира жесте недоумения. Мы, как всегда занимались своими вечерними делами, когда чета Фастеров собралась погулять под звездным финским небом. Ничего в этом удивительного не было: ночи здесь стояли сказочные. Я разглядывал отснятые всеми фотографии на ноутбуке Толика, когда Даня задал мне очень странный вопрос:
- Зачем Фастеры поломали снеговиков?
Дело в том, что около нашего дома по обеим сторонам дороги то ли предыдущие гости, то ли сами хозяева скатали еще до нашего приезда очень симпатичных снеговиков в человеческий рост. Я затрудняюсь сказать, что конкретно они обозначали, но был в них элемент, отличающий их от обычных русских снеговиков. А именно, они были с рогами. Во многих культурах с древнейших времен сохранилась традиция на всякие праздники, типа Нового Года или Рождества изображать разную нечистую силу, ходить колядовать и т.д. Считается, что этот обычай остался от праздников, которые были в культурах разных народов до принятия Христианства. Одним из таких проявлений, в частности, считается традиция наряжать новогоднюю елку. Поначалу Христианство пыталось бороться с этими проявлениями бесовщины, а потом - просто решило адаптировать эти обычаи и праздники, заменив их своими - Христианскими.
- Зачем разрушил снеговиков? - спросил я у Фастера. В ответ он стал чего-то непонятное мямлить. Потом из своей комнаты на втором этаже вышла Саша Фастер и сказала:
- Это я его попросила.
Сказала и ушла. Как будто это что-то объясняло. Я лишь пожал плечами. Что делаю и сейчас при воспоминании об этом эпизоде. Нет, если это зачем-то надо, то ради бога, но зачем?! Почему-то вспомнились статуи Будды, разрушенные талибами в Афганистане, без каких-либо особенных причин… Однако если бы все дело было в христианской подоплеке, я думаю, Даня быстрее бы понял, в чем дело, и не стал бы спрашивать у меня…
На следующий день я выпросил у Фастера рюкзачок, куда заботливо упаковал свой фотоаппарат и специально купленную на съедение упаковку сарделек. Я опробовал на знакомых «синих» горках свою устойчивость с новым центром тяжести. Упасть с фотоаппаратом за спиной уже было никак нельзя. На крайняк, падать нужно было вперед, а не на спину. Результатом я остался доволен, и мы с Толиком уже привычно двинулись на Iso Takho, куда часам к 4 должны были подтянуться и остальные, дабы отведать сарделек на горе. Наконец-то дорвавшись до своего фотоаппарата, я снимал все. Спускаться вниз особенно и не хотелось, так красиво было наверху. Долго ли коротко мне захотелось в туалет. Туалеты были внизу. Что вправо, что влево спуки вели к ним. Но уж больно не хотелось мне спускаться вниз в этот солнечный день. И я решил поступить по-русски, а именно просто зайти в лес, найти деревце посимпатичнее и… Довольно быстро я понял, что затея эта обречена на провал. Именно на «провал», ибо мои ноги проваливались в глубоком снегу. А на лыжах я идти в лес побоялся, чтобы ненароком не скатиться вниз по насту: лес все-таки произрастал на вершине горы. С горем пополам справившись с естественной надобностью, я дождался Толика, и мы поехали кататься на Iso Takho. Поначалу я вновь чувствовал неуверенность из-за груза на спине, но вскоре все пришло в норму: я привык. К назначенному на поедание сарделек времени никто не явился, и, несмотря на жалостливые взгляды Толика, было принято решение оставить сардельки нетронутыми. В конце концов, у нас оставался еще один день в запасе. Мы вернулись на наши склоны, чтобы найти «наших». Кроме того, во мне теплилась надежда, что Йолли снова придет на то же место, и я смогу его снять уже своим фотоаппаратом, который предоставляет большие возможности для съемки, нежели Фастеров. Так и случилось. Йолли был на месте. Правда на этот раз с ним не оказалось его раскладного маленького стульчика, и мне пришлось уговорить его усесться на дровяную чурку.
на фото: Йолли с друзьями жарит сардельки (на заднем плане Толик).
К вечеру мы уже накатались всласть, и Толик решил остаться ждать ребят у машины, а я тупо продолжал спускаться с одного и того же склона, только чтобы не замерзнуть. Вскоре появились и ребята. Уже хорошенько стемнело и многие подъемники уже закрылись. Наш громкий разговор по-русски привлек внимании женщины, которая следила за последним работающим подъемником. Она оказалась родом из Петрозаводска, но уже более 10 лет жила в Финляндии. Сначала женилась на финне, потом развелась, но осталась жить в Финляндии. Типичная история. Тем не менее, она была очень рада возможности вновь пообщаться на родном языке.
Вечером Фастер мне сообщил, что рядом с Iso Takho есть еще один «красный» склон, который будет покруче и до которого, судя по всему мы не дошли с Толиком. Я открыл карту спусков и, удивившись не смог найти любимый Iso Takho. Через какое-то время я понял в чем дело: на карте Iso Takho был обозначен «черным» склоном. Я точно помнил, да и фотографии на толиковом цифровике были тому свидетельством, что на табличке Iso Takho значился красный квадратик. Наверное, финны опять что-то напутали. Это неудивительно, ибо некоторые «синие» трассы мне порой казались более сложными, чем некоторые «красные». А вот завтра как раз и сравним с «красной» трассой, о которой говорил Фастер, - решили мы с Толиком.
Последний день катания выдался ленивым. Мы опробовали «красную» трассу Фастера, нашли ее довольно несложной и решили, что Iso Takho все-таки «черная», потому что она круче. Мне показалось более интересным дойти и осмотреть всю вершину горы. Видел я еще пару «красных» трасс, которые можно было бы опробовать - слишком уж гордые названия были у них: «слаломная» и «олимпийская», но было уже как-то лень. Все было понятно. Я нашел ресторанчик на вершине горы, но и он меня не вдохновил. Мы покатались для разнообразия по ранее неведомым трассам по пути, съели сардельки, и к 5 часам, когда надо было сдавать Толиков комбинезон, а потом и лыжи уже не оставалось ни желания, ни сил. Гора была покорена!
Прокат Толикова комбинезона «Такхо сафарит» обошелся ему в 25 евро. Причем, в залог с него не взяли ничего. Т.е. будь он несознательным членом общества, он вполне мог запросто оставить его себе. Непуганые еще, - подумал я.
Лыжи у нас принимала симпатичная блондинка. Это было необычно. Т.е. блондинок-то кругом было навалом, а вот симпатичные попадались крайне редко.
Перед тем как вернуть мне паспорт, она долго в него всматривалась.
- Какие у вас трудные фамилии, - сказала она.
Это меня развеселило.
- А какая у тебя фамилия? - спросил я.
Она произнесла что-то совершенно невыговариваемое и мило улыбнулась.
- Слушай, - сказал я, - выходи за меня замуж. Заодно и научишься выговаривать мою фамилию. Кузнецов, это же намного проще…
Она покраснела…
- Можно я подумаю? - спросила она.
- Можно, но знай, что сегодня я не буду спать, а завтра приду за ответом.
Говорила она на довольно приличном английском, и я попросил написать мне на листке бумажки, как пишется Россия по-фински. Veneja, - аккуратным ученическим почерком вывела она.
- А как читается? - спросил я в замешательстве…
- Руссен, - ответила она.
Это повергло меня в полный шок. Как слово, состоящее из таких букв, может читаться «руссен». Видимо, нужно было смириться с мыслью, что Финляндия - очень загадочная страна.
Звали девушку Тула. И жила она в городе Куопио, куда каждый день ездила на автобусе. Именно в Куопио, что было решено еще заранее, и намеревались назавтра отправиться мы. За сувенирами да и просто посмотреть, как живут финны в городах. Из любопытства, короче.
Окончание следует...
UPD. Продолжение здесь: http://maxilla-k.livejournal.com/14323.html
ФИНЛЯНДИЯ как СРЕДСТВО ДЛЯ ПОЛНОГО ОТКАЗА ОТ ОБЪЕКТИВНОГО АНАЛИЗА РЕАЛЬНОСТИ, часть 3.
Действующие лица и краткие характеристики (напоминание):
1) Фастер - счастливый водитель полноприводного автомобиля Субару и молодожен;
2) Саша Фастер - молчаливая и мнительная Валькирия, жена Фастера;
3) Толик - компьютерный гений с ноутбуком (и набором проводов к нему), знаток «Age of Empires» и других компьютерных игр, в душе - Портос;
4) Ваш покорный слуга - старый брюзга с элементами уклона в романтизм, эпатажный авантюрист и любитель словесной пурги, переходящей в клинический бред, из-за запущенности болезни неизлечим;
5) Даня - православный адепт и водитель автомобиля Сааб, неизвестной автору модели;
6) Ирина - «профессиональная» жена, любительница «Гарри Поттера», жена Дани;
7) Пелтонен - собирательный образ финского обывателя, вне зависимости от половых, рассовых, религиозных и прочих предпочтений;
8) Тула - особа женского пола, весьма недурна собой и уже этим отличающаяся от мадам Пелтонен;
9) Йолли - круглоликий финн, отличающийся от Пелтонена (обыкновенного) общительностью и незашоренностью мышления;
10) Й.В. Снеллман - отец-основатель Финляндии, первооткрыватель периодической таблицы финских химических элементов, чемпион Финляндии по всем зимним видам спорта, а также первый финский космонавт.
В финском языке существуют семь разных слов для обозначения снега в разных его ипостасях: от снежной крупы (сиукале) до пушистого инея (хиере). А «тюкку», тяжелый снег, угрожающий обломить ветви деревьев, мы, скорее всего, наблюдали ежедневно на деревьях. Наверное, деревьям такие кандалы не очень-то нравятся, но глаз такое зрелище точно радует. Особенно на солнце, а, надо сказать, что солнце в эту неделю очень редко уходило за облака. И еще ночью можно было наблюдать с веранды нашего домика мириады звезд. Что, безусловно, настраивало на романтический лад.
на фото: снег на деревьях.
Спортивный энтузиазм, с утра пораньше обуявший нашу компанию, вылился в то, что Даня с Ирой вкратце пересказали нам полученный давеча урок. Как правильно держать стойку, ноги держать ближе друг к другу, петли от палок не одевать на руки. Несмотря на аргумент, что если палка зацепится за что-либо, то руку может просто оторвать, который вызвал у меня улыбку, а у Толика приступ палкобоязни (Саша-то уже давно отрабатывала свои художественные кульбиты и падения без палок), именно этот пункт я в итоге нашел наиболее полезным. Даже не знаю, почему, просто так удобнее. Да и не надо их постоянно снимать-одевать на подъемниках.
Накануне вечером Фастер обнаружил, что вечером после захода солнца, когда зажигается искусственное освещение, на склоны выходят группы продвинутых лыжников. Посмотреть на их катание (а они катались и спиной, и на одной ноге), а заодно и опробовать что-либо из увиденного самому (по желанию) он и предложил. Для этого был сурово перекроен наш график: если ранее мы ограничивались лишь завтраком и ужином, то теперь было решено вернуться к обеду домой, а потом снова отправиться на склоны. Идея эта в итоге доказала свою несостоятельность. И даже не только потому, что вечером гораздо хуже виден снег, по которому едешь, а скорее даже из-за того, что после обеда было крайне сложно заставить себя снова отправиться на склоны.
Так или иначе, с утра мы с Толиком отправились на разведку по вершине горы. Езда по ровной местности совсем не давалась Толику. И если при спуске в своем комбинезоне для экстремальных видов отдыха он выглядел, как пингвин, то теперь он напоминал больше беременного пингвина, суча ручками, как короткими крылышками. Я то и дело цитировал просмотренный накануне мультфильм: «Работаем, Толик, работаем! Лучше день потерять, потом за час долететь»… Впрочем, спешить было некуда. Через какое-то время Толик измучился и упарился не по-детски. Нужно срочно было менять тактику. Поэтому, как только мы обнаружили синий спуск на другую сторону горы, было коллегиально решено с него и спуститься. Поначалу все шло нормально, пока мы не выехали на развилку. Далее синяя трасса как будто растворилась сама собой. Я посмотрел вперед: красное продолжение трассы выглядело довольно пологим и безопасным, и не сулила больших проблем. Ну не лезть же обратно в гору?! Если Толик на ровной местности так долго передвигается, то сколько же времени у него займет подъем вверх?! Да и все равно рано или поздно надо было ставить перед собой новые задачи. И мы поехали вниз. Несколько участков были весьма пугающими, но так без единого падения мы и завершили этот спуск. Причем, последняя его часть оказалось именно тем участком, перед которым мы спасовали в первый день. Восторг резко перерос в эйфорию, и мы тут же отправились на подъемник, чтобы закрепить успех полным съездом с красной трассы. Трасса эта, как мы прочли на табличке наверху, носила гордое имя Iso Tahko.
на фото: Iso Tahko (вид сверху)
Мы постояли немного, собираясь с силами, и отправились вниз. Причем, Толика я отправил первым по той причине, что стратегия спуска у Толика была довольно своеобразной: на крутых местах он выделывал огромные синусоиды, зато на более пологих участках гнал напрямую, развивая при этом невероятную скорость; я же предпочитал короткую синусоиду на всех участках. Дабы не быть сбитым беременным пингвином, я почитал более благоразумным съезжать вторым. Без падений мы покорили Iso Tahko целиком. И тут нас догнал какой-то буйный азарт: мы практически без остановки снова и снова съезжали с Iso Tahko, которую впоследствии признали любимой трассой по причинам, которые я, с вашего позволения, объясню несколько позже. В один прекрасный момент Толик неожиданно выявил любознательность и пытливость ума, достав секундомер. Он засек время своего спуска и приблизительно выяснил, что мы едим вниз со средней (!!!) скоростью 50 - 60 км. в час. Признаться, в этот момент Толик вызвал у меня, не побоюсь этого слова, восхищение: еще пару дней назад он не стоял на лыжах вообще, падал на горке своего позора, а теперь он практически запросто съезжает с красной горы, некоторые части которой поначалу ненашутку пугали даже меня. Да-а-а уж! Молодец!
Так бы мы наверно и продолжали бы кататься по этому спуску, но «время Ч», когда мы должны были встретиться с остальными, чтобы поехать в соответствии с планом домой на обед, неумолимо приближалось, и мы отправились в обратный путь, учитывая скоростные способности Толика при езде на ровной местности. Я, грешным делом, хотел предложить ему засечь время и выяснить среднюю скорость его передвижения на этом участке. Но ограничился лишь ухмылкой себе под нос.
После обеда, подвигов уже не хотелось, и мы решили ограничиться уже знакомым нам «синим» склоном, на котором чуть позже и должны были появиться «мастера». Посреди этого склона располагалось замечательное место: сарайчик с дровами, рядом с которым располагалась такая широкая труба, внутри которой горел костер. На трубе лежала решетка, на которой любой Пелтонен мог поджарить себе бутерброды или сардельки. В роли Пелтонена в этот раз выступал добродушный толстяк Йолли и его друзья. Он сидел на складном стульчике, который едва был заметен под его огромным седалищем, широко расставив ноги, и жарил себе сардельку, которая вероятно выглядела тоньше, чем пальцы самого Йолли. Сзади проезжали беззаботные лыжники. Выглядело это все фантосмаГОРически клево. А тут еще выяснилось, что у Фастера в рюкзачке лежал его цифровой фотоаппарат. Поскольку у меня с собой своего фотоаппарата не было, я решил от безысходности позаимствовать технику у друга. Фотографирование Йолли меня увлекло настолько, что я даже позабыл о том, зачем мы собственно находимся на склоне горы, а именно о катании. Тем более, что и закат в этот вечер выдался традиционно красивым.
на фото: не менее красивый закат, снятый мной на следующий день.
Позже дома, просматривая перекаченные на ноутбук Толика фотографии, я понял, что пора уже брать с собой свой фотоаппарат.
Вечером того же дня произошло самое мистическое событие этих дней. При воспоминании о нем, до сих пор мои плечи сами собой поднимаются в понятном всем народам мира жесте недоумения. Мы, как всегда занимались своими вечерними делами, когда чета Фастеров собралась погулять под звездным финским небом. Ничего в этом удивительного не было: ночи здесь стояли сказочные. Я разглядывал отснятые всеми фотографии на ноутбуке Толика, когда Даня задал мне очень странный вопрос:
- Зачем Фастеры поломали снеговиков?
Дело в том, что около нашего дома по обеим сторонам дороги то ли предыдущие гости, то ли сами хозяева скатали еще до нашего приезда очень симпатичных снеговиков в человеческий рост. Я затрудняюсь сказать, что конкретно они обозначали, но был в них элемент, отличающий их от обычных русских снеговиков. А именно, они были с рогами. Во многих культурах с древнейших времен сохранилась традиция на всякие праздники, типа Нового Года или Рождества изображать разную нечистую силу, ходить колядовать и т.д. Считается, что этот обычай остался от праздников, которые были в культурах разных народов до принятия Христианства. Одним из таких проявлений, в частности, считается традиция наряжать новогоднюю елку. Поначалу Христианство пыталось бороться с этими проявлениями бесовщины, а потом - просто решило адаптировать эти обычаи и праздники, заменив их своими - Христианскими.
- Зачем разрушил снеговиков? - спросил я у Фастера. В ответ он стал чего-то непонятное мямлить. Потом из своей комнаты на втором этаже вышла Саша Фастер и сказала:
- Это я его попросила.
Сказала и ушла. Как будто это что-то объясняло. Я лишь пожал плечами. Что делаю и сейчас при воспоминании об этом эпизоде. Нет, если это зачем-то надо, то ради бога, но зачем?! Почему-то вспомнились статуи Будды, разрушенные талибами в Афганистане, без каких-либо особенных причин… Однако если бы все дело было в христианской подоплеке, я думаю, Даня быстрее бы понял, в чем дело, и не стал бы спрашивать у меня…
На следующий день я выпросил у Фастера рюкзачок, куда заботливо упаковал свой фотоаппарат и специально купленную на съедение упаковку сарделек. Я опробовал на знакомых «синих» горках свою устойчивость с новым центром тяжести. Упасть с фотоаппаратом за спиной уже было никак нельзя. На крайняк, падать нужно было вперед, а не на спину. Результатом я остался доволен, и мы с Толиком уже привычно двинулись на Iso Takho, куда часам к 4 должны были подтянуться и остальные, дабы отведать сарделек на горе. Наконец-то дорвавшись до своего фотоаппарата, я снимал все. Спускаться вниз особенно и не хотелось, так красиво было наверху. Долго ли коротко мне захотелось в туалет. Туалеты были внизу. Что вправо, что влево спуки вели к ним. Но уж больно не хотелось мне спускаться вниз в этот солнечный день. И я решил поступить по-русски, а именно просто зайти в лес, найти деревце посимпатичнее и… Довольно быстро я понял, что затея эта обречена на провал. Именно на «провал», ибо мои ноги проваливались в глубоком снегу. А на лыжах я идти в лес побоялся, чтобы ненароком не скатиться вниз по насту: лес все-таки произрастал на вершине горы. С горем пополам справившись с естественной надобностью, я дождался Толика, и мы поехали кататься на Iso Takho. Поначалу я вновь чувствовал неуверенность из-за груза на спине, но вскоре все пришло в норму: я привык. К назначенному на поедание сарделек времени никто не явился, и, несмотря на жалостливые взгляды Толика, было принято решение оставить сардельки нетронутыми. В конце концов, у нас оставался еще один день в запасе. Мы вернулись на наши склоны, чтобы найти «наших». Кроме того, во мне теплилась надежда, что Йолли снова придет на то же место, и я смогу его снять уже своим фотоаппаратом, который предоставляет большие возможности для съемки, нежели Фастеров. Так и случилось. Йолли был на месте. Правда на этот раз с ним не оказалось его раскладного маленького стульчика, и мне пришлось уговорить его усесться на дровяную чурку.
на фото: Йолли с друзьями жарит сардельки (на заднем плане Толик).
К вечеру мы уже накатались всласть, и Толик решил остаться ждать ребят у машины, а я тупо продолжал спускаться с одного и того же склона, только чтобы не замерзнуть. Вскоре появились и ребята. Уже хорошенько стемнело и многие подъемники уже закрылись. Наш громкий разговор по-русски привлек внимании женщины, которая следила за последним работающим подъемником. Она оказалась родом из Петрозаводска, но уже более 10 лет жила в Финляндии. Сначала женилась на финне, потом развелась, но осталась жить в Финляндии. Типичная история. Тем не менее, она была очень рада возможности вновь пообщаться на родном языке.
Вечером Фастер мне сообщил, что рядом с Iso Takho есть еще один «красный» склон, который будет покруче и до которого, судя по всему мы не дошли с Толиком. Я открыл карту спусков и, удивившись не смог найти любимый Iso Takho. Через какое-то время я понял в чем дело: на карте Iso Takho был обозначен «черным» склоном. Я точно помнил, да и фотографии на толиковом цифровике были тому свидетельством, что на табличке Iso Takho значился красный квадратик. Наверное, финны опять что-то напутали. Это неудивительно, ибо некоторые «синие» трассы мне порой казались более сложными, чем некоторые «красные». А вот завтра как раз и сравним с «красной» трассой, о которой говорил Фастер, - решили мы с Толиком.
Последний день катания выдался ленивым. Мы опробовали «красную» трассу Фастера, нашли ее довольно несложной и решили, что Iso Takho все-таки «черная», потому что она круче. Мне показалось более интересным дойти и осмотреть всю вершину горы. Видел я еще пару «красных» трасс, которые можно было бы опробовать - слишком уж гордые названия были у них: «слаломная» и «олимпийская», но было уже как-то лень. Все было понятно. Я нашел ресторанчик на вершине горы, но и он меня не вдохновил. Мы покатались для разнообразия по ранее неведомым трассам по пути, съели сардельки, и к 5 часам, когда надо было сдавать Толиков комбинезон, а потом и лыжи уже не оставалось ни желания, ни сил. Гора была покорена!
Прокат Толикова комбинезона «Такхо сафарит» обошелся ему в 25 евро. Причем, в залог с него не взяли ничего. Т.е. будь он несознательным членом общества, он вполне мог запросто оставить его себе. Непуганые еще, - подумал я.
Лыжи у нас принимала симпатичная блондинка. Это было необычно. Т.е. блондинок-то кругом было навалом, а вот симпатичные попадались крайне редко.
Перед тем как вернуть мне паспорт, она долго в него всматривалась.
- Какие у вас трудные фамилии, - сказала она.
Это меня развеселило.
- А какая у тебя фамилия? - спросил я.
Она произнесла что-то совершенно невыговариваемое и мило улыбнулась.
- Слушай, - сказал я, - выходи за меня замуж. Заодно и научишься выговаривать мою фамилию. Кузнецов, это же намного проще…
Она покраснела…
- Можно я подумаю? - спросила она.
- Можно, но знай, что сегодня я не буду спать, а завтра приду за ответом.
Говорила она на довольно приличном английском, и я попросил написать мне на листке бумажки, как пишется Россия по-фински. Veneja, - аккуратным ученическим почерком вывела она.
- А как читается? - спросил я в замешательстве…
- Руссен, - ответила она.
Это повергло меня в полный шок. Как слово, состоящее из таких букв, может читаться «руссен». Видимо, нужно было смириться с мыслью, что Финляндия - очень загадочная страна.
Звали девушку Тула. И жила она в городе Куопио, куда каждый день ездила на автобусе. Именно в Куопио, что было решено еще заранее, и намеревались назавтра отправиться мы. За сувенирами да и просто посмотреть, как живут финны в городах. Из любопытства, короче.
Окончание следует...
UPD. Продолжение здесь: http://maxilla-k.livejournal.com/14323.html