Как технологии меняют нашу жизнь. Часть 1.
Да, я близок по возрасту автору, и все это прошло на моих глазах.
Отличный текст!
Оригинал взят у nedelskiy1970 в Как технологии меняют нашу жизнь. Часть 1.
Мне 44 года. На моих глазах телефонные аппараты с диском и таксофоны за 2 копейки на улицах заменились сначала на бесчисленное разнообразие кнопочных телефонов, среди которых безусловно лидировала Нокиа. Моя первая мобила была трубка с большими светящимися загадочным зеленым светом кнопками из мягкой резины и это было чудо. Чудо, доступное только тем, у кого были лишние 5 тысяч долларов за трубу и 300-500 долларов в месяц платить за разговоры. Конечно, бизнес требовал. Но не сколько, чтобы поговорить, сколько чтобы показать, что у тебя есть труба. Ты солидный человек, несмотря на то, что у тебя вид студента, лицо студента. У тебя есть мобила, и девятка цвета мокрый асфальт.
Когда это было? Году этак в 93-94-м? Взгляд жесткий и готовый ко всему, быстро сформированное понимание, что все быстро меняется и надо постоянно перестраиваться. Что советский директор завода - опытный 50-ти летний мужик в сегодняшней экономической ситуации чувствует себя котенком, которого выбросили из теплой каюты на палубу, по которой перекатываются волны, и он судорожно цепляется когтями за доски, чтобы не смыло. И ты по сравнению с ним как первые млекопитающие по сравнению с вымирающими динозаврами после удара гигантского астероида по Юкатану. Ты лучше приспособлен к стихии, ты в ней практически родился, она для тебя не чужая, а такая, какая она есть. Суровая, безжалостная, изменчивая как погода у океана, но твоя. Ты чувствуешь ее законы. Мобила в этой ситуации не сколько средство связи, сколько средство демонстрации своего места в этих сложных иерархиях. Например, ты не бандит, и у тебя нет пистолета, малинового пиджачка, толстой голды на шее, самой шеи нет, раскачанной качалкой с пивом и чипсами, бэхи нет или мерина, но зато у тебя нет и могильной плиты на горизонте год-два. Такой средний срок жизни у бандитов был.
Дальше. Сначала появились в офисах персоналки. Там стоял чудесный текстовый редактор Лексикон, и он позволял набирать и редактировать текст. Невероятно круто, если учесть, что до этого все писали от руки - дипломы, диссертации, письма и книги, а некоторые продвинутые писатели и машинистки печатали на трещалках-пишущих машинках.
Удобно на них было не только то, что не было необходимости разбирать каракули автора, но и то, что с помощью чудо-копирки можно было сразу делать три-четыре экземпляра. Но, если допустил ошибку - страницу надо было переделывать. А тут - сказка - исправил тут же ошибочку, а еще лучше - написал вовсе другое слово или фразу - и идешь себе дальше. Потом засунул в принтер-трещотку стопочку бумаги - и он тебе натрещал текст (долазерная принтерная эпоха). Там еще был короткий период электрических, а не механических пишущих машинок, которые позволяли не бить сильно и мощно по клавишам, а легко их касаться. И еще более короткий даже не век, а несколько лет полукомпьютерных пишущих машинок, которые могли запоминать напечатанный текст, и вроде бы даже позволяли его корректировать, но врать не буду - не довелось попользоваться. Я из века рукописных курсовых работ, дипломов и писем сразу скакнул в Лексикон. А потом и word появился. Кстати о письмах. Когда я был ребенком, я любил писать письма. Ну то есть сначала не любил, когда родители просили-заставляли меня написать несколько слов бабушке-дедушке, когда они еще были живы. Я очень рад сейчас, что писал их, потому что понимаю, какую глубокую радость доставляли эти кривые буковки, написанные маленькой ручкой родного внука, живущего от тебя за трое суток поездом. Я понимаю это только глядя на первые каракули-буквы моих детей и знаю, что слезы будут наворачиваться на глаза сентиментальному старику, когда он будет смотреть на каракули своих внуков и внучек. То есть это важно. Запомним это.
Став подростком, я уже с удовольствием писал письма далеким девочкам. У меня была незнакомая девочка по переписке из далекого и неизвестного мне города Абакана, что в Алтайском крае. Несколько лет назад я проезжал его на машине по дороге на Телецкое озера на отдых. Маленький уютный городок, далекий от политических бурь и войн, прошлых и будущих. У меня было целых две пионерки из Кубы, с которыми я переписывался на испанском, когда учил его пару лет в кружке дома пионеров. Одна была из самой Гаваны - откуда тоже истекал свет социализма, вторая из города поменьше. Гаванка была красивой пионеркой. Куда делась? Небось, трое детей уже взрослых. Писал я от руки и дневники (не сохранились, а жаль), писал свои планы и домашние работы. В общем, писать от руки было хорошо. Была прямая связь между мыслью и бумагой, между мозгом и реальностью, между мечтами и историей.
Потом, с появлением Лексикона и развала Союза, случился разрыв. Писать письма родителям, уехавши от них во взрослую жизнь, было скучно. Ну да, писал вроде бы иногда, но что? Все нормально, все путем, ем, сплю. Не помню ничего. Я так понимаю, и они заставляли меня писать своим родителям, чтобы не писать самим. Писал школьной подруге, закладывал письмо в конверт, радовался очень, получив ответ. Не был в армии на другом конце земли, но могу себе представить, как радуется солдат, получив письмо там. Бумажное, материальное, проделавшее далекий путь, написанное неделю или две назад. Время, воплощенное в расстоянии, умноженное на ожидание новостей и тепла из дома, или от любимой. Разрыв был еще и в том, что стала плохо работать почта. Если было что-то срочное - можно было позвонить. С какого-нибудь телефона, оплатив междугородний звонок, или даже с почты, заказав звонок и дожидаясь, когда тебя позовут в кабинку, и соединят с далеким домом, сквозь потрескивающее в трубке расстояние. Но все равно прогресс, ведь еще 50 лет до этого не была таких возможностей. Или письмо, или телеграмма или сам езжай в кибитке, если хочешь лично поговорить.
Потом обвал. К нашим компам добавилась электронная почта. Класс, ведь до этого файл с договором или письмом ты должен был сохранить на дискете, вытащить ее, идти через весь офис к компу с принтером или чтобы передать файл коллеге. А тут чик - и файл у него. Супер! Некоторые продвинутые герои в этом месте должны вспомнить про перфокарты или про гибкие дискеты, но мы же обычные юзеры.
В детстве папа меня учил фотографировать. Надо было учиться определять расстояние до объекта на глаз или с помощью дальномера. В некоторые модели дальномер был встроен - ФЭД, Зоркий. В крутые зеркалки типа Киева можно было просто наводить резкость. Еще надо было заранее разобраться, как выставлять выдержку и диафрагму. От этого сильно зависело - сколько света попадет на пленку и как именно, и какая будет фотография в итоге. Это мастерство и знание, вообще-то. Для посвященных. И потом, отсняв несколько пленок, фотолюбитель довершал свой облик священнослужителя света тем, что запирался в темном помещении (как правило ванной), где таинственно горел красный фонарь, были разложены ванночки с проявителем и закрепителем, стоял фотоувеличитель, куда заправлялась пленка. Да, и пленку надо было сначала саму проявить. Для этого надо было купить химические реактивы (еще раньше фотолюбители сами их готовили - кошмар), заправить с помощью специального рукава пленку в специальную проявочную банку из черной пластмассы, залить туда проявитель и определенное время крутить барабанчик с накрученной на него пленкой. Уф. До чего же хотелось иметь фотографии!
Потом волшебный процесс печати. Можно было увеличить или уменьшить изображение. Сделать его чуть ярче или темнее. Выбрать размер фотографии (рука не поднимается написать фотки. Это щас - фотки. Именно вот это - щас и фотки). Ты еще заранее покупал фотобумагу определенного размера и качества. Расходы опять же. Выставляешь время на таймере, щелк - фотоувеличитель дает вспышку света сквозь негатив, вытаскиваешь бумагу и в кювету ее с проявителем. Поелозишь там ею и смотришь, как проступает лицо, сначала еле видное и бледное, затем все насыщеннее, осторожнее - не передержи и опа - вытаскиваешь мокрый листок специальными щипцами, чтобы руками не касаться реактивов и во вторую ванночку - с закрепителем. Там уже минут десять все они лежат. Так наделаешь целую пленку и начинаешь их мыть и развешивать на веревочке с помощью прищепок. Пишу каждое слово и думаю - а прищепки еще есть? Вроде есть пока, хотя уже мало, конечно. Современные стиральные машины так выжимают белье, что оно почти сухое и его можно сразу гладить.
Фототаинство сначала было нарушено Кодаком, который стал его упрощать и засунул всю эту магию внутрь фотоаппарата. Щелк и через несколько секунд фотка лезет из щели. Уже фотка, сорри. Небольшая, не очень четкая, с небольшого расстояния. Но зато сразу! Ура! Круто. У меня не было. Зато появились мыльницы и проявочно-печатающие пункты. Отдал туда отснятую пленку, пришел через день - и тебе пачка ярких, сочных, главное - цветных!!! фоток с пляжа. А та магия была, кстати, черно-белой. Но, видите, не умерла, а переродилась в искусство. Начиналась, как искусство и обратно в искусство ушла. И это еще хороший вариант, потому что многое просто исчезло. Как те компьютерные пишущие машинки или самопечатающие камеры Кодак.
Пункты есть и сейчас, просто мыльницы стали цифровыми, и отдают не пленку, а флэшку или сразу карту памяти с фотика. Но это тоже, похоже умирающая ветвь цифровой эволюции. Ведь с момента, как камеры начали вставлять в мобильные произошел всего за десяток лет такой скачок, что сейчас все эти промежуточные этапы между тем, что видят твои глаза и желанием еще раз посмотреть на это же изображение и поделиться им с друзьями, почти все схлопнулось. Сейчас у тебя в мобильном такая камера, какая никакой мыльнице не снилась. Ты сразу видишь изображение на большом ярком цветном экране. Там же пальчиком можешь увеличить, изменить настройки или вообще выбрать нафиг видео. Отснять и тут же, слышите - тут же (при желании, конечно, никто не обязывает) выложить его на обозрение своим друзьям. Ну как друзьям… Кто там записан как друзья. Тут вот появляется сложносочиненное понятие друзей. И друзей друзей. Разберемся с ним позже. Упростим - просто отправляешь своей маме. И мама, находящаяся по-прежнему в трех днях поезда от тебя, получает его в ту же секунду. Или видит его вместе с тобой. Радуется вместе с тобой. Одновременно. Это новое чудо, это надо осознать. Такого раньше не было. Расстояние исчезло. Да, не для тела, пока. Но для коммуникации, общения, обмена впечатлением, для информации - оно ИСЧЕЗЛО. Где оно? Ау? Где тот бумажный конверт с маркой и запахом духов? Где красный свет в ванной и запах реактивов? Где две недели ожидания вестей из дома? ВСЕГО ЭТОГО БОЛЬШЕ НЕТ. Как не было и раньше, впрочем, до почты, до бумажных конвертов и черно-белой фотографии. Мелькнуло искрой в истории и исчезло.
Кроме того, мы видим, как встретились две ветви цифрового дерева и срослись вместе - телефоны и фотоаппараты. Да, конечно, профессиональная фото и видео аппаратура осталась, как и специалисты, которые вдумываются в законы падения и отражения света и разные нюансы. Но теперь в руках каждого есть не требующего почти никаких специальных знаний и обучения штука, сжимающая расстояние до кончиков пальцев. Что с ней случится дальше?
Размеры чипов и их энергопотребление падает, так же, как и растет мощность батарей с уменьшением их размеров. Всякие там камеры, сенсоры, датчики тоже уменьшаются в размерах и увеличивают свою чувствительность. И дешевеют. Появляются новые привычки и целые социальные явления, которые были бы невозможны на прежнем технологическом уровне. Сегодня любой затронутый в беседе вопрос может быть почти мгновенно проверен с помощью поисковика в смартфоне. Например, у людей входит в привычку, перед знакомством с новым человеком смотреть на его профиль в соцсети, одной или несколько. И если там его нет, или, например, о ужас, он без фотки или просто не активен - червячок сомнения может поселиться в уме - правильный ли чувак? Странно, что слово чувак не исчезло за 20 лет. Или молодежь его уже не употребляет, отделяя себя этим от старперов? Еще часто бывает наоборот, люди встречаются впервые, представляются и начинают беседовать, а параллельно смотрят друг на друга в соцсетях. Это немного невежливо, разговаривать и смотреть в свой телефон, но если вы в компании, то все равно все немного отвлекаются. Более того, образуется навык быстро понять что-то о человеке, пролистав его хронику и профиль, а также фотоальбом. Этот навык подобен известному научному факту, что 90% информации о человеке мы получаем в первые 5 секунд, когда просто смотрим на него, даже не говорим. При этом, разумеется, человек, желающий выдавать себя за другого, может сварганить себе необходимую ленту. Но ведь и лицо можно изменить гримом и одеждой, не говоря уже о пластической операции. В этом смысле для мошенников добавился новый инструмент, но в принципе, ничего особо не поменялось. Да, мы стали более открытыми благодаря своей индивидуальной истории поиска (это то, что знает про нас Гугл и Яндекс, а также господа Большие Данные, которые помещают нас в определенные страты, сформированные миллиардами запросов в триллионах вариаций), благодаря социальным сетям и мессенджерам, истории мобильных звонков и своих перемещений (не забываем про постоянную геолокацию в наших маленьких друзьях). Но если ты не шпион, то что в этом страшного? Наоборот, друзья видят твои следы, если ты им это разрешаешь, несмотря на время и расстояние все стали ближе друг другу и появились возможности для общения, которых раньше просто не было. Да, подавляющее большинство этого общения стало поверхностным, подобно лайкам. Но ведь душевные посиделки на кухне по-прежнему доступны желающим! Или бар. Или прогулка в парке. Но если ты уже знаешь человека и тебе надо обсудить с ним небольшой вопрос, незачем уже ехать через весь город в лучшем случае час туда и потом час обратно. Ты обсуждаешь его немедленно, как только он возник. Хочешь видеть при этом человека и слышать его голос - скайп (и все другие видеоконференции. Просто скайп уже становится именем нарицательным. «Сколько стоит ваш ксерокс? Это не Ксерокс, это Кэнон».)
Такие возможности делают нас нетерпеливыми. Если человек не отвечает нам на смс или в мессенджере через минуту, нам кажется, что он тормоз и уже прошла вечность. Чтобы не выглядетьтормозами, мы ходим с телефоном в туалет, чтобы не дай бог, не пропустить звяканье сообщения. Не дай бог! Если в руке или кармане не оказывается телефона, то мы чувствуем себя голыми, блин. Неловко, неудобно и даже небезопасно. Хотя сегодняшние смартфоны уже почти не телефоны. По-моему, ранняя Эппл придумала термин наладонный компьютер. Был еще такой Палм. Первый вообще не прижился, второй быстро исчез. Но идея осталась и распространилась повсеместно.
Зато возникает особый вид отдыха - без телефона. Ну, скажем, на выходной телефон оставляется где-то в гардеробной без звука. Или сильные духом улетают на далекие острова и там ныряют под воду и сидят подолгу. Как для всякой зависимости, первые часы даются тяжело. Руки подергиваются и шарят. Мысли путаются. Потом постепенно начинаешь привыкать, отвлекаться. Паузы между нервными тиками становятся все больше и больше. Выздоровление от зависимости наступает через несколько дней, когда внешний поток сообщений, пусть даже не тебе, а просто в ленту, иссякает. И ты вдруг понимаешь, что, в принципе, ничего не изменилось! Ты жив и здоров, тебе не требуется немедленная помощь. Если начнется война, ты об этом узнаешь и без телефона. Более того, образовалось пространство для собственных мыслей и поступков, обычно занятое судорожным просмотром ленты в страхе пропустить нечто очень важное. Как будто вышел в другую комнату из гостиной с шумной компанией, закрыл за собой дверь и стало тихо… И хорошо.
Думаю, что скоро появится новый раздел этикета. Если ты беседуешь с человеком - по работе ли или о личном, телефон даже не достается. Идеально, если он в тихом режиме. Время разговора - очень дорогое. Вы оба встретились. Это бывает так редко. Личная встреча. Глаза в глаза. Возможность почувствовать и понять. Возможность убедить. Возможность простить. Ничего не должно отвлекать в такие минуты.
Человека, который на личной встрече начинает шарить глазками по своему телефону, пытаясь судорожно ответить на сообщение или того хуже, машинально проверяющего почту или свою ленту, будут просить покинуть помещение, как будто он обделался как ребенок. С ним больше не будут иметь дела. Он не вполне вменяемый и не способен себя контролировать. Так будет позже. А сейчас, если вас раздражает ваш собеседник, который делает вид, что слушает вас и одновременно пишет сообщение, то можете замолчать и подождать, пока он закончит. Можно сказать - ничего, ты пиши, а я подожду. Ничего, ты почитай, что там пишут, а тоже пока у себя почитаю. Ты полистай ленту, а обсудим все в другой раз, если нам еще удастся встретиться, что вряд ли. В общем, есть варианты.
Еще о сентиментальных стариках. Когда появился скайп и возможность по почте отправлять фотографии - отношения между дедушками-бабушками и внуками вышли на качественно новый уровень. Компьютер, который до этого казался очень сложной игрушкой и не мог конкурировать с телевизором, вдруг, при должной мотивации, осваивался пожилыми юзерами на раз и появилась возможность видеть и разговаривать с внуками не только за три дня поездом от тебя, но и в совсем противоположном конце земного шара. Только разницу по времени надо было прикидывать. Вот и сжался шарик до одного клика. А бизнес это заметил еще раньше, когда биржа в Токио и Шанхае открывалась тогда, когда закрывалась в Лондоне и передавала эстафету Нью Йорку. Глобальный бизнес быстро научился работать по всей земле. Пока политики прикидывают что-то насчет своих границ, пока военные рассматривают карты театров будущих военных действий, реальность экономики и бизнеса давно уже живет поверх этих границ. Да, она учитывает эти ограничения, как человек учитывает длину своих рук, если хочет достать яблоко со стола. Но не более того. Национальные границы, таможенные союзы, военные блоки, цвета кожи и другие различия постепенно стираются быстрым объединением человечества. Думаю, гораздо дольше просуществуют границы образовательного неравенства, границы между творцами и исполнителями, между конструкторами-технологами и чернорабочими. Эти границы проходят внутри каждого общества и человеческого существа, и определяются как внешними условиями - где он родился, достаток семьи и т.д., так и его собственными устремлениями и волей.
У Стивенсона в его «Алмазном букваре для благородных девиц» хорошо описан мир победивших нанотехнологий, в котором старые национальные границы исчезли и границы государств теперь проходили по границам технологической или какой-то другой идентичности. Каждое такое государство-корпорация располагалась пятнами по территории мира, но при этом было единым целым, а общая карта походила на чересполосицу полей, видимую с самолета. Никогда не бывает в точности так, как описано у фантастов, но никогда и не остается по-прежнему.
В последние годы ведутся исследования и опыты в ряде научных лабораторий по всему миру, чтобы научиться передавать команды и информацию напрямую мозгом, без участия тела, ну или скажем, без участия рук. Эволюционно, развитие руки у приматов, сильно повлияло на развитие мозга. В свою очередь, развивающийся мозг начал продолжать руку различными орудиями труда. Палка с привязанным к ней камнем была серьезным конкурентом зубам и когтям хищников. Тем более, когда охотились командой, да еще с разделением труда - женщины берегут детенышей и огонь, обрабатывают добычу, а мужики добывают мамонта. Появление огня и термической обработки пищи стало еще одним орудием труда - теперь уже для пищеварительной системы. И пошло-поехало. Сегодня человек уже не может рассматриваться как отдельное существо само по себе - вне человечества и вне той цивилизации, которую он создал. В этой цивилизации существуют орудия труда для мельчайших и разнообразных дел. Ни одно из этих дел не будет законченным действием без связи с цепочкой других дел в разделении труда или созданной экосистемы, где целое создается множеством различных усилий. В этом смысле становится ясно, что основным действующим лицом на планете является человеческий вид или человечество, а не отдельные люди, и даже не отдельные государства или народы. Все границы внутри людей условны и не имеют значения, если мы рассматриваем человека по отношению к родившей его планете. Человек стал абсолютным хищником, самым могущественным животным, выделился из естественной природы тем, что начал сам творить природу - искусственный мир. Первое объединение мозгов началось с изобретением книгопечатания, когда передача знания начала осуществляться достаточно быстро. Например, средневековые ученые хорошо понимали силу печати. Печатая свой новый труд они специально посылали его своим коллегам в другие страны и ждали на него отзыва, хотя бы и в виде критики. Важен был живой обмен мыслями.
Сегодня интернет прорастает в теле человечества как нервная система в теле зародыша ребенка. Он строится по образцу нервной ткани мозга - нейроны и связи между ними. Мощность мозга определяется не столько числом нейронов, хотя их у человека около 10 млрд, сколько числом связей между нейронами (около 50 тысяч у каждого), что равно 10 в 15 степени, что превышает число атомов во Вселенной. В последние годы физическая структура интернета - оптоволоконные линии связи, дополняется спутниковыми каналами, а также быстро растущими сетями сплошного покрытия поверхности Земли. Эти сети соединяют уже не только большие и настольные компьютеры, но и мобильные устройства - планшеты и смартфоны. К ним начали добавляться умные часы, разного рода браслеты и датчики в умной одежде. Плюс различного рода производственные устройства, оснащенные чипами. Также настало время машин, оснащенных компьютерами, поезда, корабли и самолеты в сети уже давно. Сегодня в мире около 2.5 млрд людей в сети и около 9 млрд устройств. (Это было в 2014 году. Сегодня в Сети около 3 млрд людей и около 15 млрд устройств). Через 10 лет число людей в сети удвоится, а число устройств удесятериться, поскольку все системы вокруг нас - транспортные, жилые, медицинские - все будут стремиться стать умными и соединенными между собой. Если под человечеством понимать не только самих людей, но и все созданное им, то человечество начинает оживать, будучи соединенным нервной тканью и мозгом. Конечно, это огромный эволюционный скачок в нашем развитии. Это новое измерение нашей жизни. Как будто до сих пор мы жили в плоскоммире, а нам добавляется объем. Этим объемом является ноосфера Вернадского. Он предсказал и описал ее так же, как Циолковский предсказал освоение космоса.
Теперь возвращаемся к нейроинтерфейсам. Сегодня уровень вопроса такой. Научились соединять нервы конечностей с сервомоторчиками протезов, и инвалид может мысленно сокращая свои отсутствующие мышцы на руке, передавать сигнал от мозга в протез и сжимать пальцы, например. Научились с помощью ободка или шлема на голове считывать электросигналы мозга, расшифровывать их и сначала управлять компьютерной мышью, затем детскими вертолетиками и роботами, которые находятся далеко. Движение идет быстро, усложняются передаваемые команды, усложняется язык этих команд. Недалек тот день, когда будет создан и обратный интерфейс - передающий информацию в мозг, минуя органы чувств, в первую очередь глаза и уши. Тогда будет создана технологическая телепатия.
Пока, конечно, основным рынком для нейроинтерфейсов являются инвалиды. Неразвитая технология пока не может конкурировать с органами управления человека, которые конструировались природой в течение миллионов лет. А вот инвалидам деваться некуда. Для них появляется чудесный шанс практически перестать быть инвалидами, лишенными тех возможностей, которые есть у здоровых людей.
Второй рынок - опасные места, куда людям лучше не соваться. Туда пойдут роботы, и эти роботы будут соединены с операторами. Тут не может не вспомниться великий фильм «Аватар» Кэмерона. Вот научная фантастика, которая ничем не отличается от провидения и научного прогноза. Так был описан гиперболоид инженера Гарина или голова профессора Доуэля.
Третий, и возможно самый большой рынок - игры. Эффект присутствия, виртуальная реальность - полное слияние со своим игровым персонажем. В тела и психику детей инсталлируются новые навыки жизни в информационном мире, которые открывается нам только сейчас. Это как освоение мирового океана, только намного более глубокого и многомерного. Здесь нужны будут новые меры безопасности, и это знание наверняка будет оплачено чьими-то жизнями. Здесь появятся новые социальные слои, которых не может быть в физическом мире. Здесь появятся тысячи новых профессий, взамен исчезнувших в физическом мире, где простые работы будут выполняться роботами. Простые в смысле отсутствия творчества, работа может быть очень сложная и тяжелая, но понятная и описанная программой. Там справится робот, лучше, дешевле, без сбоев и усталости. Мгновенного перехода в новый мир не произойдет. Людей надо будет переучивать. Переучивать не просто выполнять новую работу новыми инструментами, но и жить по-другому, а это самое трудное. Не все захотят и смогут. Миллиарды людей, лишенные работы и может быть смысла существования, которые кажется им сегодня единственным - они должны быть как минимум социально обеспечены и заняты. Да, не только накормлены и одеты, с нормальным жильем, но и заняты. Незанятый работой человек - это революционер, больше похожий на луддита ломай-круши. Не все способны себе сами выбрать новый смысл в жизни. Задача общества и государства на этапе технологического скачка будет, с одной стороны обеспечить массовое и эффективное переучивание на новую технологическую среду, с другой стороны - создать массовую и полезную занятость для большого количества людей, которые не захотят или не смогут «играть в компьютерные игры».
Основной вызов для общества в этот период - заменить традиционный эволюционный механизм естественного отбора и развития, который сегодня называется войной чем-то другим. Войны идеально решают задачу уничтожения «лишних людей». Быстро и экономно. Войны решают накопившиеся напряжения по линиям ресурсов, границ, национальных конфликтов. Войны между людьми заменилиборьбу между видами с тех пор, когда человек стал абсолютным хищником в биоценозе своего обитания.
Вообще-то, у людей существует несколько заменителей войн, которые довольно эффективно решают эти задачи. Первый - это спорт. Чемпионаты и олимпиады, где страны меряются своими амбициями, сжигают часть пассионарности, совершенствуют технологии подготовки (в том числе технологические и допинговые), душат друг друга в дружеских объятиях. Фанаты разъезжают вслед за своими командами, и прооравшись на трибунах, сбрасывают остатки адреналина в мордобое с коллегами из другого лагеря. Где вы видели пожилого фаната? Правильно, это та самая молодежь, которая взрывала губернаторов в России в 1905 году и лезла на баррикады парижской коммуны в 1870-м. А так в пубертатный период молодой человек занят делом и проливает кровь в гомеопатических дозах. Вторая часть молодежи стоит в оцеплении в полицейской форме и колотит первую дубинками. Все заняты, все живут, всем хорошо. Первая полезная социальная технология.
Вторая - оппозиция, марши протеста, митинги (желательно несогласованные с властями) - дубинки, слезоточивый газ, кидание камнями. Если стихия выходит из своих берегов - получается оранжевая революция, и тогда жители города или страны еще долго бродят среди разбитых витрин магазинов и ищут сбежавшую администрацию. Достаточно посмотреть на пример Туниса, Египта, Ливии или Украины. Может и гражданская война начаться, а это означает, что энергии было больше и игрушками ее уже не развеять. Нужная настоящая кровь, настоящие страдания, разруха и пепелище. Кому нужна? Кому-то из них она нужна. Всем, кто в этом участвовал, сознательно или нет.
Третья технология - выборы - перевыборы. Народ суетиться, народ негодует, народ голосует. Все бегают, все заняты. Есть иллюзия изменений, есть надежды, есть движение. Правда, все менее интересно, все меньше людей интересуются платформами кандидатов, не улавливая различий между ними. Все за все хорошее, против всего плохого. Да и понимают люди, что это тоже игра, причем за их счет.
Четвертая - индустрия развлечений. Она забирает у человека время, деньги, энергию, которую он бы мог пустить на разрушение. Она дает ему эмоции, сопричастность, адреналин. Посмотрите, во что превратился великий немой. Из мутного черно-белого кино под аккомпанемент пианино, выросли многозальные кинотеатры с удобными креслами, где в 3Д идет каждую неделю новое кино. А концерты - феерические шоу. А новогодний огонек с веркой сердючкой до утра, прости господи.
Пятая - больше всего похожая на настоящие войны - конкурентная борьба на рынке. Компании и корпорации - как маленькие отряды и большие армии. Цепочки поставок - как линии фронта. Слияния и поглощения - как битвы и сражения. Промышленная разведка, государственная поддержка, экспортная политика, валютные удары, новые технологии, территории опережающего развития, свободные экономические зоны, офшоры и борьба с офшорами. Идет битва всех против всех за потребителя, за рынки, за доминирование. Почти полный аналог войны. Большая часть наиболее сильных самцов и самок занята в этих битвах. Пока они делают маркетинговые отчеты и проводят переговоры, пьют на корпоративах и летают на конференции - они не убивают друг друга. Человечество последние сто лет удваивается каждые полвека, и это несмотря на две самые крупные и кровопролитные войны в своей истории!
Россия, правда, в этом учетверении не приняла участия. Мы хлестали себя так старательно, что сначала сожгли несколько миллионов в первой мировой, потом сразу перешли в гражданскую. На ней тоже погибло несколько миллионов с обоих сторон и около 10 миллионов покинуло страну в эмиграцию. Потом массовый голод 30-х - решили продать ВСЕ зерно и провести индустриализацию - еще миллионы погибших и десятки миллионов не рождённых. Потом почти сразу - вторая мировая. Поразным оценкам от 20 до 30-ти миллионов жертв. И все это время - внутренние репрессии - ГУЛАГ - число расстрелянных или быстро умерших в лагерях также исчисляется миллионами. Вот и получилось, что весь мир за XX век стал больше по численности в 4-5 раз. Некоторые страны, не имевших войн на своей территории, не развязавшие гражданских войн и не проводивших каннибальскую политику по отношению к своему народу, увеличили население в 10 раз (США, Канада), в том числе за счет привлекательных условий для иммиграции. Россия стоит, как истерзанный, обтрепанный гигант, ставший вдвое меньший после развала Союза (140 млн против 300) и мы понимаем, что если бы просто ничего не делали, просто не убивали бы друг друга все эти сто лет - то нас был бы миллиард. (Это не мой расчет, а Менделеева). Как в Китае. Как в Индии. Только на гораздо большей территории. С намного более богатыми ресурсами и природой. Ну чего теперь плакаться. Это так, горестные заметки на полях, отвлечение от основной темы. Конечно, когда у тебя есть технологии - тебе не надо столько людей, чтобы осваивать территорию и природные ресурсы. Но с другой стороны, люди - это размер рынка. На большом рынке рождаются новые технологии, там есть на них спрос. Если людей уничтожали целый век на этой территории, то большинство живущих пропитано страхом. Они не осознают его, они в нем живут. Он не дает им требовать свое, становиться предпринимателем, развиваться, богатеть. Он не дает дерзать. Этот страх так просто не уйдет. Должно смениться несколько поколений, живущих в элементарной свободе, не в нищете, в глобальном мире, вскормленных живой культурой, как русской, так и мировой, чтобы внутренние раны затянулись.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
Отличный текст!
Оригинал взят у nedelskiy1970 в Как технологии меняют нашу жизнь. Часть 1.
Мне 44 года. На моих глазах телефонные аппараты с диском и таксофоны за 2 копейки на улицах заменились сначала на бесчисленное разнообразие кнопочных телефонов, среди которых безусловно лидировала Нокиа. Моя первая мобила была трубка с большими светящимися загадочным зеленым светом кнопками из мягкой резины и это было чудо. Чудо, доступное только тем, у кого были лишние 5 тысяч долларов за трубу и 300-500 долларов в месяц платить за разговоры. Конечно, бизнес требовал. Но не сколько, чтобы поговорить, сколько чтобы показать, что у тебя есть труба. Ты солидный человек, несмотря на то, что у тебя вид студента, лицо студента. У тебя есть мобила, и девятка цвета мокрый асфальт.
Когда это было? Году этак в 93-94-м? Взгляд жесткий и готовый ко всему, быстро сформированное понимание, что все быстро меняется и надо постоянно перестраиваться. Что советский директор завода - опытный 50-ти летний мужик в сегодняшней экономической ситуации чувствует себя котенком, которого выбросили из теплой каюты на палубу, по которой перекатываются волны, и он судорожно цепляется когтями за доски, чтобы не смыло. И ты по сравнению с ним как первые млекопитающие по сравнению с вымирающими динозаврами после удара гигантского астероида по Юкатану. Ты лучше приспособлен к стихии, ты в ней практически родился, она для тебя не чужая, а такая, какая она есть. Суровая, безжалостная, изменчивая как погода у океана, но твоя. Ты чувствуешь ее законы. Мобила в этой ситуации не сколько средство связи, сколько средство демонстрации своего места в этих сложных иерархиях. Например, ты не бандит, и у тебя нет пистолета, малинового пиджачка, толстой голды на шее, самой шеи нет, раскачанной качалкой с пивом и чипсами, бэхи нет или мерина, но зато у тебя нет и могильной плиты на горизонте год-два. Такой средний срок жизни у бандитов был.
Дальше. Сначала появились в офисах персоналки. Там стоял чудесный текстовый редактор Лексикон, и он позволял набирать и редактировать текст. Невероятно круто, если учесть, что до этого все писали от руки - дипломы, диссертации, письма и книги, а некоторые продвинутые писатели и машинистки печатали на трещалках-пишущих машинках.
Удобно на них было не только то, что не было необходимости разбирать каракули автора, но и то, что с помощью чудо-копирки можно было сразу делать три-четыре экземпляра. Но, если допустил ошибку - страницу надо было переделывать. А тут - сказка - исправил тут же ошибочку, а еще лучше - написал вовсе другое слово или фразу - и идешь себе дальше. Потом засунул в принтер-трещотку стопочку бумаги - и он тебе натрещал текст (долазерная принтерная эпоха). Там еще был короткий период электрических, а не механических пишущих машинок, которые позволяли не бить сильно и мощно по клавишам, а легко их касаться. И еще более короткий даже не век, а несколько лет полукомпьютерных пишущих машинок, которые могли запоминать напечатанный текст, и вроде бы даже позволяли его корректировать, но врать не буду - не довелось попользоваться. Я из века рукописных курсовых работ, дипломов и писем сразу скакнул в Лексикон. А потом и word появился. Кстати о письмах. Когда я был ребенком, я любил писать письма. Ну то есть сначала не любил, когда родители просили-заставляли меня написать несколько слов бабушке-дедушке, когда они еще были живы. Я очень рад сейчас, что писал их, потому что понимаю, какую глубокую радость доставляли эти кривые буковки, написанные маленькой ручкой родного внука, живущего от тебя за трое суток поездом. Я понимаю это только глядя на первые каракули-буквы моих детей и знаю, что слезы будут наворачиваться на глаза сентиментальному старику, когда он будет смотреть на каракули своих внуков и внучек. То есть это важно. Запомним это.
Став подростком, я уже с удовольствием писал письма далеким девочкам. У меня была незнакомая девочка по переписке из далекого и неизвестного мне города Абакана, что в Алтайском крае. Несколько лет назад я проезжал его на машине по дороге на Телецкое озера на отдых. Маленький уютный городок, далекий от политических бурь и войн, прошлых и будущих. У меня было целых две пионерки из Кубы, с которыми я переписывался на испанском, когда учил его пару лет в кружке дома пионеров. Одна была из самой Гаваны - откуда тоже истекал свет социализма, вторая из города поменьше. Гаванка была красивой пионеркой. Куда делась? Небось, трое детей уже взрослых. Писал я от руки и дневники (не сохранились, а жаль), писал свои планы и домашние работы. В общем, писать от руки было хорошо. Была прямая связь между мыслью и бумагой, между мозгом и реальностью, между мечтами и историей.
Потом, с появлением Лексикона и развала Союза, случился разрыв. Писать письма родителям, уехавши от них во взрослую жизнь, было скучно. Ну да, писал вроде бы иногда, но что? Все нормально, все путем, ем, сплю. Не помню ничего. Я так понимаю, и они заставляли меня писать своим родителям, чтобы не писать самим. Писал школьной подруге, закладывал письмо в конверт, радовался очень, получив ответ. Не был в армии на другом конце земли, но могу себе представить, как радуется солдат, получив письмо там. Бумажное, материальное, проделавшее далекий путь, написанное неделю или две назад. Время, воплощенное в расстоянии, умноженное на ожидание новостей и тепла из дома, или от любимой. Разрыв был еще и в том, что стала плохо работать почта. Если было что-то срочное - можно было позвонить. С какого-нибудь телефона, оплатив междугородний звонок, или даже с почты, заказав звонок и дожидаясь, когда тебя позовут в кабинку, и соединят с далеким домом, сквозь потрескивающее в трубке расстояние. Но все равно прогресс, ведь еще 50 лет до этого не была таких возможностей. Или письмо, или телеграмма или сам езжай в кибитке, если хочешь лично поговорить.
Потом обвал. К нашим компам добавилась электронная почта. Класс, ведь до этого файл с договором или письмом ты должен был сохранить на дискете, вытащить ее, идти через весь офис к компу с принтером или чтобы передать файл коллеге. А тут чик - и файл у него. Супер! Некоторые продвинутые герои в этом месте должны вспомнить про перфокарты или про гибкие дискеты, но мы же обычные юзеры.
В детстве папа меня учил фотографировать. Надо было учиться определять расстояние до объекта на глаз или с помощью дальномера. В некоторые модели дальномер был встроен - ФЭД, Зоркий. В крутые зеркалки типа Киева можно было просто наводить резкость. Еще надо было заранее разобраться, как выставлять выдержку и диафрагму. От этого сильно зависело - сколько света попадет на пленку и как именно, и какая будет фотография в итоге. Это мастерство и знание, вообще-то. Для посвященных. И потом, отсняв несколько пленок, фотолюбитель довершал свой облик священнослужителя света тем, что запирался в темном помещении (как правило ванной), где таинственно горел красный фонарь, были разложены ванночки с проявителем и закрепителем, стоял фотоувеличитель, куда заправлялась пленка. Да, и пленку надо было сначала саму проявить. Для этого надо было купить химические реактивы (еще раньше фотолюбители сами их готовили - кошмар), заправить с помощью специального рукава пленку в специальную проявочную банку из черной пластмассы, залить туда проявитель и определенное время крутить барабанчик с накрученной на него пленкой. Уф. До чего же хотелось иметь фотографии!
Потом волшебный процесс печати. Можно было увеличить или уменьшить изображение. Сделать его чуть ярче или темнее. Выбрать размер фотографии (рука не поднимается написать фотки. Это щас - фотки. Именно вот это - щас и фотки). Ты еще заранее покупал фотобумагу определенного размера и качества. Расходы опять же. Выставляешь время на таймере, щелк - фотоувеличитель дает вспышку света сквозь негатив, вытаскиваешь бумагу и в кювету ее с проявителем. Поелозишь там ею и смотришь, как проступает лицо, сначала еле видное и бледное, затем все насыщеннее, осторожнее - не передержи и опа - вытаскиваешь мокрый листок специальными щипцами, чтобы руками не касаться реактивов и во вторую ванночку - с закрепителем. Там уже минут десять все они лежат. Так наделаешь целую пленку и начинаешь их мыть и развешивать на веревочке с помощью прищепок. Пишу каждое слово и думаю - а прищепки еще есть? Вроде есть пока, хотя уже мало, конечно. Современные стиральные машины так выжимают белье, что оно почти сухое и его можно сразу гладить.
Фототаинство сначала было нарушено Кодаком, который стал его упрощать и засунул всю эту магию внутрь фотоаппарата. Щелк и через несколько секунд фотка лезет из щели. Уже фотка, сорри. Небольшая, не очень четкая, с небольшого расстояния. Но зато сразу! Ура! Круто. У меня не было. Зато появились мыльницы и проявочно-печатающие пункты. Отдал туда отснятую пленку, пришел через день - и тебе пачка ярких, сочных, главное - цветных!!! фоток с пляжа. А та магия была, кстати, черно-белой. Но, видите, не умерла, а переродилась в искусство. Начиналась, как искусство и обратно в искусство ушла. И это еще хороший вариант, потому что многое просто исчезло. Как те компьютерные пишущие машинки или самопечатающие камеры Кодак.
Пункты есть и сейчас, просто мыльницы стали цифровыми, и отдают не пленку, а флэшку или сразу карту памяти с фотика. Но это тоже, похоже умирающая ветвь цифровой эволюции. Ведь с момента, как камеры начали вставлять в мобильные произошел всего за десяток лет такой скачок, что сейчас все эти промежуточные этапы между тем, что видят твои глаза и желанием еще раз посмотреть на это же изображение и поделиться им с друзьями, почти все схлопнулось. Сейчас у тебя в мобильном такая камера, какая никакой мыльнице не снилась. Ты сразу видишь изображение на большом ярком цветном экране. Там же пальчиком можешь увеличить, изменить настройки или вообще выбрать нафиг видео. Отснять и тут же, слышите - тут же (при желании, конечно, никто не обязывает) выложить его на обозрение своим друзьям. Ну как друзьям… Кто там записан как друзья. Тут вот появляется сложносочиненное понятие друзей. И друзей друзей. Разберемся с ним позже. Упростим - просто отправляешь своей маме. И мама, находящаяся по-прежнему в трех днях поезда от тебя, получает его в ту же секунду. Или видит его вместе с тобой. Радуется вместе с тобой. Одновременно. Это новое чудо, это надо осознать. Такого раньше не было. Расстояние исчезло. Да, не для тела, пока. Но для коммуникации, общения, обмена впечатлением, для информации - оно ИСЧЕЗЛО. Где оно? Ау? Где тот бумажный конверт с маркой и запахом духов? Где красный свет в ванной и запах реактивов? Где две недели ожидания вестей из дома? ВСЕГО ЭТОГО БОЛЬШЕ НЕТ. Как не было и раньше, впрочем, до почты, до бумажных конвертов и черно-белой фотографии. Мелькнуло искрой в истории и исчезло.
Кроме того, мы видим, как встретились две ветви цифрового дерева и срослись вместе - телефоны и фотоаппараты. Да, конечно, профессиональная фото и видео аппаратура осталась, как и специалисты, которые вдумываются в законы падения и отражения света и разные нюансы. Но теперь в руках каждого есть не требующего почти никаких специальных знаний и обучения штука, сжимающая расстояние до кончиков пальцев. Что с ней случится дальше?
Размеры чипов и их энергопотребление падает, так же, как и растет мощность батарей с уменьшением их размеров. Всякие там камеры, сенсоры, датчики тоже уменьшаются в размерах и увеличивают свою чувствительность. И дешевеют. Появляются новые привычки и целые социальные явления, которые были бы невозможны на прежнем технологическом уровне. Сегодня любой затронутый в беседе вопрос может быть почти мгновенно проверен с помощью поисковика в смартфоне. Например, у людей входит в привычку, перед знакомством с новым человеком смотреть на его профиль в соцсети, одной или несколько. И если там его нет, или, например, о ужас, он без фотки или просто не активен - червячок сомнения может поселиться в уме - правильный ли чувак? Странно, что слово чувак не исчезло за 20 лет. Или молодежь его уже не употребляет, отделяя себя этим от старперов? Еще часто бывает наоборот, люди встречаются впервые, представляются и начинают беседовать, а параллельно смотрят друг на друга в соцсетях. Это немного невежливо, разговаривать и смотреть в свой телефон, но если вы в компании, то все равно все немного отвлекаются. Более того, образуется навык быстро понять что-то о человеке, пролистав его хронику и профиль, а также фотоальбом. Этот навык подобен известному научному факту, что 90% информации о человеке мы получаем в первые 5 секунд, когда просто смотрим на него, даже не говорим. При этом, разумеется, человек, желающий выдавать себя за другого, может сварганить себе необходимую ленту. Но ведь и лицо можно изменить гримом и одеждой, не говоря уже о пластической операции. В этом смысле для мошенников добавился новый инструмент, но в принципе, ничего особо не поменялось. Да, мы стали более открытыми благодаря своей индивидуальной истории поиска (это то, что знает про нас Гугл и Яндекс, а также господа Большие Данные, которые помещают нас в определенные страты, сформированные миллиардами запросов в триллионах вариаций), благодаря социальным сетям и мессенджерам, истории мобильных звонков и своих перемещений (не забываем про постоянную геолокацию в наших маленьких друзьях). Но если ты не шпион, то что в этом страшного? Наоборот, друзья видят твои следы, если ты им это разрешаешь, несмотря на время и расстояние все стали ближе друг другу и появились возможности для общения, которых раньше просто не было. Да, подавляющее большинство этого общения стало поверхностным, подобно лайкам. Но ведь душевные посиделки на кухне по-прежнему доступны желающим! Или бар. Или прогулка в парке. Но если ты уже знаешь человека и тебе надо обсудить с ним небольшой вопрос, незачем уже ехать через весь город в лучшем случае час туда и потом час обратно. Ты обсуждаешь его немедленно, как только он возник. Хочешь видеть при этом человека и слышать его голос - скайп (и все другие видеоконференции. Просто скайп уже становится именем нарицательным. «Сколько стоит ваш ксерокс? Это не Ксерокс, это Кэнон».)
Такие возможности делают нас нетерпеливыми. Если человек не отвечает нам на смс или в мессенджере через минуту, нам кажется, что он тормоз и уже прошла вечность. Чтобы не выглядетьтормозами, мы ходим с телефоном в туалет, чтобы не дай бог, не пропустить звяканье сообщения. Не дай бог! Если в руке или кармане не оказывается телефона, то мы чувствуем себя голыми, блин. Неловко, неудобно и даже небезопасно. Хотя сегодняшние смартфоны уже почти не телефоны. По-моему, ранняя Эппл придумала термин наладонный компьютер. Был еще такой Палм. Первый вообще не прижился, второй быстро исчез. Но идея осталась и распространилась повсеместно.
Зато возникает особый вид отдыха - без телефона. Ну, скажем, на выходной телефон оставляется где-то в гардеробной без звука. Или сильные духом улетают на далекие острова и там ныряют под воду и сидят подолгу. Как для всякой зависимости, первые часы даются тяжело. Руки подергиваются и шарят. Мысли путаются. Потом постепенно начинаешь привыкать, отвлекаться. Паузы между нервными тиками становятся все больше и больше. Выздоровление от зависимости наступает через несколько дней, когда внешний поток сообщений, пусть даже не тебе, а просто в ленту, иссякает. И ты вдруг понимаешь, что, в принципе, ничего не изменилось! Ты жив и здоров, тебе не требуется немедленная помощь. Если начнется война, ты об этом узнаешь и без телефона. Более того, образовалось пространство для собственных мыслей и поступков, обычно занятое судорожным просмотром ленты в страхе пропустить нечто очень важное. Как будто вышел в другую комнату из гостиной с шумной компанией, закрыл за собой дверь и стало тихо… И хорошо.
Думаю, что скоро появится новый раздел этикета. Если ты беседуешь с человеком - по работе ли или о личном, телефон даже не достается. Идеально, если он в тихом режиме. Время разговора - очень дорогое. Вы оба встретились. Это бывает так редко. Личная встреча. Глаза в глаза. Возможность почувствовать и понять. Возможность убедить. Возможность простить. Ничего не должно отвлекать в такие минуты.
Человека, который на личной встрече начинает шарить глазками по своему телефону, пытаясь судорожно ответить на сообщение или того хуже, машинально проверяющего почту или свою ленту, будут просить покинуть помещение, как будто он обделался как ребенок. С ним больше не будут иметь дела. Он не вполне вменяемый и не способен себя контролировать. Так будет позже. А сейчас, если вас раздражает ваш собеседник, который делает вид, что слушает вас и одновременно пишет сообщение, то можете замолчать и подождать, пока он закончит. Можно сказать - ничего, ты пиши, а я подожду. Ничего, ты почитай, что там пишут, а тоже пока у себя почитаю. Ты полистай ленту, а обсудим все в другой раз, если нам еще удастся встретиться, что вряд ли. В общем, есть варианты.
Еще о сентиментальных стариках. Когда появился скайп и возможность по почте отправлять фотографии - отношения между дедушками-бабушками и внуками вышли на качественно новый уровень. Компьютер, который до этого казался очень сложной игрушкой и не мог конкурировать с телевизором, вдруг, при должной мотивации, осваивался пожилыми юзерами на раз и появилась возможность видеть и разговаривать с внуками не только за три дня поездом от тебя, но и в совсем противоположном конце земного шара. Только разницу по времени надо было прикидывать. Вот и сжался шарик до одного клика. А бизнес это заметил еще раньше, когда биржа в Токио и Шанхае открывалась тогда, когда закрывалась в Лондоне и передавала эстафету Нью Йорку. Глобальный бизнес быстро научился работать по всей земле. Пока политики прикидывают что-то насчет своих границ, пока военные рассматривают карты театров будущих военных действий, реальность экономики и бизнеса давно уже живет поверх этих границ. Да, она учитывает эти ограничения, как человек учитывает длину своих рук, если хочет достать яблоко со стола. Но не более того. Национальные границы, таможенные союзы, военные блоки, цвета кожи и другие различия постепенно стираются быстрым объединением человечества. Думаю, гораздо дольше просуществуют границы образовательного неравенства, границы между творцами и исполнителями, между конструкторами-технологами и чернорабочими. Эти границы проходят внутри каждого общества и человеческого существа, и определяются как внешними условиями - где он родился, достаток семьи и т.д., так и его собственными устремлениями и волей.
У Стивенсона в его «Алмазном букваре для благородных девиц» хорошо описан мир победивших нанотехнологий, в котором старые национальные границы исчезли и границы государств теперь проходили по границам технологической или какой-то другой идентичности. Каждое такое государство-корпорация располагалась пятнами по территории мира, но при этом было единым целым, а общая карта походила на чересполосицу полей, видимую с самолета. Никогда не бывает в точности так, как описано у фантастов, но никогда и не остается по-прежнему.
В последние годы ведутся исследования и опыты в ряде научных лабораторий по всему миру, чтобы научиться передавать команды и информацию напрямую мозгом, без участия тела, ну или скажем, без участия рук. Эволюционно, развитие руки у приматов, сильно повлияло на развитие мозга. В свою очередь, развивающийся мозг начал продолжать руку различными орудиями труда. Палка с привязанным к ней камнем была серьезным конкурентом зубам и когтям хищников. Тем более, когда охотились командой, да еще с разделением труда - женщины берегут детенышей и огонь, обрабатывают добычу, а мужики добывают мамонта. Появление огня и термической обработки пищи стало еще одним орудием труда - теперь уже для пищеварительной системы. И пошло-поехало. Сегодня человек уже не может рассматриваться как отдельное существо само по себе - вне человечества и вне той цивилизации, которую он создал. В этой цивилизации существуют орудия труда для мельчайших и разнообразных дел. Ни одно из этих дел не будет законченным действием без связи с цепочкой других дел в разделении труда или созданной экосистемы, где целое создается множеством различных усилий. В этом смысле становится ясно, что основным действующим лицом на планете является человеческий вид или человечество, а не отдельные люди, и даже не отдельные государства или народы. Все границы внутри людей условны и не имеют значения, если мы рассматриваем человека по отношению к родившей его планете. Человек стал абсолютным хищником, самым могущественным животным, выделился из естественной природы тем, что начал сам творить природу - искусственный мир. Первое объединение мозгов началось с изобретением книгопечатания, когда передача знания начала осуществляться достаточно быстро. Например, средневековые ученые хорошо понимали силу печати. Печатая свой новый труд они специально посылали его своим коллегам в другие страны и ждали на него отзыва, хотя бы и в виде критики. Важен был живой обмен мыслями.
Сегодня интернет прорастает в теле человечества как нервная система в теле зародыша ребенка. Он строится по образцу нервной ткани мозга - нейроны и связи между ними. Мощность мозга определяется не столько числом нейронов, хотя их у человека около 10 млрд, сколько числом связей между нейронами (около 50 тысяч у каждого), что равно 10 в 15 степени, что превышает число атомов во Вселенной. В последние годы физическая структура интернета - оптоволоконные линии связи, дополняется спутниковыми каналами, а также быстро растущими сетями сплошного покрытия поверхности Земли. Эти сети соединяют уже не только большие и настольные компьютеры, но и мобильные устройства - планшеты и смартфоны. К ним начали добавляться умные часы, разного рода браслеты и датчики в умной одежде. Плюс различного рода производственные устройства, оснащенные чипами. Также настало время машин, оснащенных компьютерами, поезда, корабли и самолеты в сети уже давно. Сегодня в мире около 2.5 млрд людей в сети и около 9 млрд устройств. (Это было в 2014 году. Сегодня в Сети около 3 млрд людей и около 15 млрд устройств). Через 10 лет число людей в сети удвоится, а число устройств удесятериться, поскольку все системы вокруг нас - транспортные, жилые, медицинские - все будут стремиться стать умными и соединенными между собой. Если под человечеством понимать не только самих людей, но и все созданное им, то человечество начинает оживать, будучи соединенным нервной тканью и мозгом. Конечно, это огромный эволюционный скачок в нашем развитии. Это новое измерение нашей жизни. Как будто до сих пор мы жили в плоскоммире, а нам добавляется объем. Этим объемом является ноосфера Вернадского. Он предсказал и описал ее так же, как Циолковский предсказал освоение космоса.
Теперь возвращаемся к нейроинтерфейсам. Сегодня уровень вопроса такой. Научились соединять нервы конечностей с сервомоторчиками протезов, и инвалид может мысленно сокращая свои отсутствующие мышцы на руке, передавать сигнал от мозга в протез и сжимать пальцы, например. Научились с помощью ободка или шлема на голове считывать электросигналы мозга, расшифровывать их и сначала управлять компьютерной мышью, затем детскими вертолетиками и роботами, которые находятся далеко. Движение идет быстро, усложняются передаваемые команды, усложняется язык этих команд. Недалек тот день, когда будет создан и обратный интерфейс - передающий информацию в мозг, минуя органы чувств, в первую очередь глаза и уши. Тогда будет создана технологическая телепатия.
Пока, конечно, основным рынком для нейроинтерфейсов являются инвалиды. Неразвитая технология пока не может конкурировать с органами управления человека, которые конструировались природой в течение миллионов лет. А вот инвалидам деваться некуда. Для них появляется чудесный шанс практически перестать быть инвалидами, лишенными тех возможностей, которые есть у здоровых людей.
Второй рынок - опасные места, куда людям лучше не соваться. Туда пойдут роботы, и эти роботы будут соединены с операторами. Тут не может не вспомниться великий фильм «Аватар» Кэмерона. Вот научная фантастика, которая ничем не отличается от провидения и научного прогноза. Так был описан гиперболоид инженера Гарина или голова профессора Доуэля.
Третий, и возможно самый большой рынок - игры. Эффект присутствия, виртуальная реальность - полное слияние со своим игровым персонажем. В тела и психику детей инсталлируются новые навыки жизни в информационном мире, которые открывается нам только сейчас. Это как освоение мирового океана, только намного более глубокого и многомерного. Здесь нужны будут новые меры безопасности, и это знание наверняка будет оплачено чьими-то жизнями. Здесь появятся новые социальные слои, которых не может быть в физическом мире. Здесь появятся тысячи новых профессий, взамен исчезнувших в физическом мире, где простые работы будут выполняться роботами. Простые в смысле отсутствия творчества, работа может быть очень сложная и тяжелая, но понятная и описанная программой. Там справится робот, лучше, дешевле, без сбоев и усталости. Мгновенного перехода в новый мир не произойдет. Людей надо будет переучивать. Переучивать не просто выполнять новую работу новыми инструментами, но и жить по-другому, а это самое трудное. Не все захотят и смогут. Миллиарды людей, лишенные работы и может быть смысла существования, которые кажется им сегодня единственным - они должны быть как минимум социально обеспечены и заняты. Да, не только накормлены и одеты, с нормальным жильем, но и заняты. Незанятый работой человек - это революционер, больше похожий на луддита ломай-круши. Не все способны себе сами выбрать новый смысл в жизни. Задача общества и государства на этапе технологического скачка будет, с одной стороны обеспечить массовое и эффективное переучивание на новую технологическую среду, с другой стороны - создать массовую и полезную занятость для большого количества людей, которые не захотят или не смогут «играть в компьютерные игры».
Основной вызов для общества в этот период - заменить традиционный эволюционный механизм естественного отбора и развития, который сегодня называется войной чем-то другим. Войны идеально решают задачу уничтожения «лишних людей». Быстро и экономно. Войны решают накопившиеся напряжения по линиям ресурсов, границ, национальных конфликтов. Войны между людьми заменилиборьбу между видами с тех пор, когда человек стал абсолютным хищником в биоценозе своего обитания.
Вообще-то, у людей существует несколько заменителей войн, которые довольно эффективно решают эти задачи. Первый - это спорт. Чемпионаты и олимпиады, где страны меряются своими амбициями, сжигают часть пассионарности, совершенствуют технологии подготовки (в том числе технологические и допинговые), душат друг друга в дружеских объятиях. Фанаты разъезжают вслед за своими командами, и прооравшись на трибунах, сбрасывают остатки адреналина в мордобое с коллегами из другого лагеря. Где вы видели пожилого фаната? Правильно, это та самая молодежь, которая взрывала губернаторов в России в 1905 году и лезла на баррикады парижской коммуны в 1870-м. А так в пубертатный период молодой человек занят делом и проливает кровь в гомеопатических дозах. Вторая часть молодежи стоит в оцеплении в полицейской форме и колотит первую дубинками. Все заняты, все живут, всем хорошо. Первая полезная социальная технология.
Вторая - оппозиция, марши протеста, митинги (желательно несогласованные с властями) - дубинки, слезоточивый газ, кидание камнями. Если стихия выходит из своих берегов - получается оранжевая революция, и тогда жители города или страны еще долго бродят среди разбитых витрин магазинов и ищут сбежавшую администрацию. Достаточно посмотреть на пример Туниса, Египта, Ливии или Украины. Может и гражданская война начаться, а это означает, что энергии было больше и игрушками ее уже не развеять. Нужная настоящая кровь, настоящие страдания, разруха и пепелище. Кому нужна? Кому-то из них она нужна. Всем, кто в этом участвовал, сознательно или нет.
Третья технология - выборы - перевыборы. Народ суетиться, народ негодует, народ голосует. Все бегают, все заняты. Есть иллюзия изменений, есть надежды, есть движение. Правда, все менее интересно, все меньше людей интересуются платформами кандидатов, не улавливая различий между ними. Все за все хорошее, против всего плохого. Да и понимают люди, что это тоже игра, причем за их счет.
Четвертая - индустрия развлечений. Она забирает у человека время, деньги, энергию, которую он бы мог пустить на разрушение. Она дает ему эмоции, сопричастность, адреналин. Посмотрите, во что превратился великий немой. Из мутного черно-белого кино под аккомпанемент пианино, выросли многозальные кинотеатры с удобными креслами, где в 3Д идет каждую неделю новое кино. А концерты - феерические шоу. А новогодний огонек с веркой сердючкой до утра, прости господи.
Пятая - больше всего похожая на настоящие войны - конкурентная борьба на рынке. Компании и корпорации - как маленькие отряды и большие армии. Цепочки поставок - как линии фронта. Слияния и поглощения - как битвы и сражения. Промышленная разведка, государственная поддержка, экспортная политика, валютные удары, новые технологии, территории опережающего развития, свободные экономические зоны, офшоры и борьба с офшорами. Идет битва всех против всех за потребителя, за рынки, за доминирование. Почти полный аналог войны. Большая часть наиболее сильных самцов и самок занята в этих битвах. Пока они делают маркетинговые отчеты и проводят переговоры, пьют на корпоративах и летают на конференции - они не убивают друг друга. Человечество последние сто лет удваивается каждые полвека, и это несмотря на две самые крупные и кровопролитные войны в своей истории!
Россия, правда, в этом учетверении не приняла участия. Мы хлестали себя так старательно, что сначала сожгли несколько миллионов в первой мировой, потом сразу перешли в гражданскую. На ней тоже погибло несколько миллионов с обоих сторон и около 10 миллионов покинуло страну в эмиграцию. Потом массовый голод 30-х - решили продать ВСЕ зерно и провести индустриализацию - еще миллионы погибших и десятки миллионов не рождённых. Потом почти сразу - вторая мировая. Поразным оценкам от 20 до 30-ти миллионов жертв. И все это время - внутренние репрессии - ГУЛАГ - число расстрелянных или быстро умерших в лагерях также исчисляется миллионами. Вот и получилось, что весь мир за XX век стал больше по численности в 4-5 раз. Некоторые страны, не имевших войн на своей территории, не развязавшие гражданских войн и не проводивших каннибальскую политику по отношению к своему народу, увеличили население в 10 раз (США, Канада), в том числе за счет привлекательных условий для иммиграции. Россия стоит, как истерзанный, обтрепанный гигант, ставший вдвое меньший после развала Союза (140 млн против 300) и мы понимаем, что если бы просто ничего не делали, просто не убивали бы друг друга все эти сто лет - то нас был бы миллиард. (Это не мой расчет, а Менделеева). Как в Китае. Как в Индии. Только на гораздо большей территории. С намного более богатыми ресурсами и природой. Ну чего теперь плакаться. Это так, горестные заметки на полях, отвлечение от основной темы. Конечно, когда у тебя есть технологии - тебе не надо столько людей, чтобы осваивать территорию и природные ресурсы. Но с другой стороны, люди - это размер рынка. На большом рынке рождаются новые технологии, там есть на них спрос. Если людей уничтожали целый век на этой территории, то большинство живущих пропитано страхом. Они не осознают его, они в нем живут. Он не дает им требовать свое, становиться предпринимателем, развиваться, богатеть. Он не дает дерзать. Этот страх так просто не уйдет. Должно смениться несколько поколений, живущих в элементарной свободе, не в нищете, в глобальном мире, вскормленных живой культурой, как русской, так и мировой, чтобы внутренние раны затянулись.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...