Прилепин, Сурков, кремлевские молодежки.
Прилепин ничего нового не сказал - озвучил то, что говорили нацболы еще лет десять-двенадцать назад. Не очень умно, но Прилепин всегда был не из умных, а из красивых. По мне, популярная в административных кругах телега про то, что вот-де, "наших" готовили противостоять майдану, а случился майдан (болотная), а их и нет - очень поверхностна. Хотя бы уже потому, что на болотной было огромное количество бывших нашистов - правда, совсем не с той стороны, где ожидалось.
"Кремлевские молодежки" были очень опасным проектом, и эту опасность инстинктивно чуяла номенклатура - нигде так не презирали "Наших", как в АП (даже в сурковской её части, не говоря уж о тимаковской и прочих), так и в ЕР и правительстве. В них видели потенциальных хунвейбинов, которые не сегодня-завтра начнут клеить дацзыбао на спины чиновникам и выбрасывать их из окон их же квартир, действуя именем Председателя. В этом товарищи аппаратчики, конечно, перебдели - большинство "комиссаров" строили личные стратегии скорее по модели "тихо встроиться куда-нибудь", чем становиться робеспьерами и теруанями "культурной революции". Ну и встроились же в итоге, кто как смог.
Опасность была в том, что молодая поколенческая энергия, будучи мобилизована и инфицирована политикой, а значит - борьбой, амбициями, властью - не получала никакого выхода, и не могла его получить. Тактический успех - перехват у оппозиции массовой политической улицы в середине нулевых - обернулся стратегической проблемой: куда их потом девать, таких красивых. Решения были точечными - кого-то в депутаты, кого-то в ОП, кого-то в мелкие чиновники, но на каждого приходилось по сотне людей, не получивших ничего и вынужденных возвращаться обратно на "гражданку", догоняя менее доверчивых сверстников, которых движуха не зацепила. Эта волна разочарования периодически хлещет афтершоками до сих пор, хотя с годами всё слабее.
При всей рисковости этой затеи, я всегда был её активным сторонником, хотя, по извечной своей карме, весьма неудобным. Мой первый серьезный конфликт с Сурковым в 2007 случился как раз по теме "Наших", когда я пришел с идеей начать заворачивать их актив из политики в предпринимательство. Моя логика тогда была такая: мы их позвали, они машут флагами, получают за это три копейки, рано или поздно эти три копейки тоже кончатся - что мы с ними будем делать? Я говорил: надо давать удочку, а не рыбу. Идея встретила жесткое сопротивление: как только они научатся сами зарабатывать на жизнь, мы потеряем контроль! Я говорил, что потеряем рано или поздно в любом случае, ибо людям вообще свойственно взрослеть, но в этом конкретном они нам будут по крайней мере благодарны. "Философ опустился до грубой материи" - колесниковская колонка про Селигер-2008 сохранила сурковское "фи" в мой адрес по этому поводу.
Именно отсутствие внятной идеи следующего шага, а вовсе не сворачивание финансирования или смена кремлевских кураторов стало основным фактором обнуления молодежек. И поскольку своей программы "вверх в горы, вниз в долины" (с помощью которой Мао в начале 70-х превратил вчерашних хунвейбинов в то, чем они стали в итоге - капитанами нового китайского бизнеса уже при Дэне и последователях) у нас так и не родилось, мягкая володинская утилизация стала едва ли не наилучшим выходом из сложившегося неудобного расклада. Это история грустная, но не трагическая по крайней мере.
Ну а для меня лично она стала поворотным пунктом в понимании того, что такое Сурков. В том смысле, что яркая, конечно, птица, но не орёл.
Наверное, это тоже было взрослением. (c)
"Кремлевские молодежки" были очень опасным проектом, и эту опасность инстинктивно чуяла номенклатура - нигде так не презирали "Наших", как в АП (даже в сурковской её части, не говоря уж о тимаковской и прочих), так и в ЕР и правительстве. В них видели потенциальных хунвейбинов, которые не сегодня-завтра начнут клеить дацзыбао на спины чиновникам и выбрасывать их из окон их же квартир, действуя именем Председателя. В этом товарищи аппаратчики, конечно, перебдели - большинство "комиссаров" строили личные стратегии скорее по модели "тихо встроиться куда-нибудь", чем становиться робеспьерами и теруанями "культурной революции". Ну и встроились же в итоге, кто как смог.
Опасность была в том, что молодая поколенческая энергия, будучи мобилизована и инфицирована политикой, а значит - борьбой, амбициями, властью - не получала никакого выхода, и не могла его получить. Тактический успех - перехват у оппозиции массовой политической улицы в середине нулевых - обернулся стратегической проблемой: куда их потом девать, таких красивых. Решения были точечными - кого-то в депутаты, кого-то в ОП, кого-то в мелкие чиновники, но на каждого приходилось по сотне людей, не получивших ничего и вынужденных возвращаться обратно на "гражданку", догоняя менее доверчивых сверстников, которых движуха не зацепила. Эта волна разочарования периодически хлещет афтершоками до сих пор, хотя с годами всё слабее.
При всей рисковости этой затеи, я всегда был её активным сторонником, хотя, по извечной своей карме, весьма неудобным. Мой первый серьезный конфликт с Сурковым в 2007 случился как раз по теме "Наших", когда я пришел с идеей начать заворачивать их актив из политики в предпринимательство. Моя логика тогда была такая: мы их позвали, они машут флагами, получают за это три копейки, рано или поздно эти три копейки тоже кончатся - что мы с ними будем делать? Я говорил: надо давать удочку, а не рыбу. Идея встретила жесткое сопротивление: как только они научатся сами зарабатывать на жизнь, мы потеряем контроль! Я говорил, что потеряем рано или поздно в любом случае, ибо людям вообще свойственно взрослеть, но в этом конкретном они нам будут по крайней мере благодарны. "Философ опустился до грубой материи" - колесниковская колонка про Селигер-2008 сохранила сурковское "фи" в мой адрес по этому поводу.
Именно отсутствие внятной идеи следующего шага, а вовсе не сворачивание финансирования или смена кремлевских кураторов стало основным фактором обнуления молодежек. И поскольку своей программы "вверх в горы, вниз в долины" (с помощью которой Мао в начале 70-х превратил вчерашних хунвейбинов в то, чем они стали в итоге - капитанами нового китайского бизнеса уже при Дэне и последователях) у нас так и не родилось, мягкая володинская утилизация стала едва ли не наилучшим выходом из сложившегося неудобного расклада. Это история грустная, но не трагическая по крайней мере.
Ну а для меня лично она стала поворотным пунктом в понимании того, что такое Сурков. В том смысле, что яркая, конечно, птица, но не орёл.
Наверное, это тоже было взрослением. (c)