О чем наши договорились с японцами?
Интересная версия договоренностей России и Японии. Собственно, это возвращение в 1956 год, когда была принята Советско-японская совместная декларация, которая вступила в силу 12 декабря 1956 года. Согласно ей, острова Шикотан и гряда островов Хабомаи должны были быть переданы Японии после подписания мирного договора. А Итуруп и Кунашир оставались бы СССР.
"Абэ стиснул зубы и предложил Путину за закрытыми дверями формулу Московской декларации 1956 года «договор плюс два острова» в увязке с определенными условиями. Эта формула не выглядит откровенно неприемлемой для Москвы: по ней Россия оставляет за собой два крупных острова и передает Японии два поменьше в качестве жеста доброй воли после подписания мирного договора. Япония же вместо де-факто «ничего» получает де-юре и де-факто «что-то»; указанными выше «определенными условиями» могут быть, к примеру, прописанное в тексте мирного договора обязательство сторон «продолжить переговоры о статусе Кунашира и Итурупа в будущем», демилитаризация этих островов или создание на них особой экономической зоны с привилегированным доступом для граждан Японии и японского капитала.
В пользу этой гипотезы говорит, во-первых, тот факт, что Московская декларация является на сегодняшний день единственным документом по статусу Курил, подписанным и ратифицированным обеими сторонами. Это означает, что ни Токио, ни Москва в общем и целом потенциально не видят в этой формуле ничего вопиюще неприличного. Во-вторых, сама формулировка «новый подход» предполагает по определению что-то действительно новое, а не прогулку по старым граблям. Откровения неназванного японского дипломата о неизменности позиции Японии здесь можно трактовать как вполне объяснимое желание сохранить лицо и не допустить преждевременных утечек информации. В-третьих, красноречивое молчание сторон относительно деталей «нового подхода» дает основания предполагать довольно смелые шаги; утаивать что-то многократно оговоренное особого смысла нет.
Платой за российские уступки в рамках этого варианта выступает многажды упомянутый выше экономический пакет. Платой за японские - возможные оговорки о статусе Кунашира и Итурупа. Определенные намеки содержатся и в расписании дальнейших российско-японских переговоров: следующий визит Абэ в Россию намечен на сентябрь 2016 года (после выборов в верхнюю палату японского парламента); не согласованный еще ответный визит Путина в Японию, который Абэ хочет приурочить к достижению ощутимого прогресса в переговорах, состоится явно после выборов в Думу. Это позволяет обеим сторонам избежать электоральных последствий возможного компромисса по территориальному спору и дает им определенную свободу в переговорах.
Разумеется, все это лишь спекуляции и попытки читать воздух. В отсутствие какой-либо информации по «новому подходу» одинаково возможными остаются оба варианта, а с учетом всего предыдущего опыта российско-японских отношений наиболее вероятным исходом новой попытки заключения мирного договора выглядит бесславный провал. Впрочем, принимая во внимание необычайный энтузиазм японского премьера, на этот раз все же хочется верить в лучшее".
"Абэ стиснул зубы и предложил Путину за закрытыми дверями формулу Московской декларации 1956 года «договор плюс два острова» в увязке с определенными условиями. Эта формула не выглядит откровенно неприемлемой для Москвы: по ней Россия оставляет за собой два крупных острова и передает Японии два поменьше в качестве жеста доброй воли после подписания мирного договора. Япония же вместо де-факто «ничего» получает де-юре и де-факто «что-то»; указанными выше «определенными условиями» могут быть, к примеру, прописанное в тексте мирного договора обязательство сторон «продолжить переговоры о статусе Кунашира и Итурупа в будущем», демилитаризация этих островов или создание на них особой экономической зоны с привилегированным доступом для граждан Японии и японского капитала.
В пользу этой гипотезы говорит, во-первых, тот факт, что Московская декларация является на сегодняшний день единственным документом по статусу Курил, подписанным и ратифицированным обеими сторонами. Это означает, что ни Токио, ни Москва в общем и целом потенциально не видят в этой формуле ничего вопиюще неприличного. Во-вторых, сама формулировка «новый подход» предполагает по определению что-то действительно новое, а не прогулку по старым граблям. Откровения неназванного японского дипломата о неизменности позиции Японии здесь можно трактовать как вполне объяснимое желание сохранить лицо и не допустить преждевременных утечек информации. В-третьих, красноречивое молчание сторон относительно деталей «нового подхода» дает основания предполагать довольно смелые шаги; утаивать что-то многократно оговоренное особого смысла нет.
Платой за российские уступки в рамках этого варианта выступает многажды упомянутый выше экономический пакет. Платой за японские - возможные оговорки о статусе Кунашира и Итурупа. Определенные намеки содержатся и в расписании дальнейших российско-японских переговоров: следующий визит Абэ в Россию намечен на сентябрь 2016 года (после выборов в верхнюю палату японского парламента); не согласованный еще ответный визит Путина в Японию, который Абэ хочет приурочить к достижению ощутимого прогресса в переговорах, состоится явно после выборов в Думу. Это позволяет обеим сторонам избежать электоральных последствий возможного компромисса по территориальному спору и дает им определенную свободу в переговорах.
Разумеется, все это лишь спекуляции и попытки читать воздух. В отсутствие какой-либо информации по «новому подходу» одинаково возможными остаются оба варианта, а с учетом всего предыдущего опыта российско-японских отношений наиболее вероятным исходом новой попытки заключения мирного договора выглядит бесславный провал. Впрочем, принимая во внимание необычайный энтузиазм японского премьера, на этот раз все же хочется верить в лучшее".