Закатившаяся золотая звезда подполковника Филатова
Спешу поделиться блестящим исследованием в 4-х частях Павла Войлова ( ioncore) о первом безуспешном штурме города Каменска-Шахтинского, в январе 1943 года и обстоятельствах гибели 135 танковой бригады, пытавшейся прорваться в город через злосчастный виадук. В городе об этих событиях помнят и скорбят по факту упомянутому Павлом в 4-й части - расстреле немцами местных жителей, которые помогали танкистам. В основном это были подростки, по сути дети - почти 40 ребят. Их казнили в подвале школы (ныне гимназии №12). В честь них названа улица, в 1967 году создан памятник и парк.
Оригинал взят у ioncore в Закатившаяся золотая звезда подполковника Филатова, часть IV - Анализ
Четвертая и последняя часть сериала про разгром 135-й тбр под Каменском. С предыдущими частями можно ознакомиться тут:
- Закатившаяся золотая звезда подполковника Филатова, часть I - Поход
- Закатившаяся золотая звезда подполковника Филатова, часть II - Каменский узел
- Закатившаяся золотая звезда подполковника Филатова, часть III - Разгром
Кто виноват?
Как мы уже увидели, описание боев, данное ветеранами бригады, весьма отличается от того, что происходило в действительности, и настоящего разгрома у виадука отнюдь не случилось. Тем не менее, я исхожу из того, что воспоминания эти верны в целом, хотя и могут содержать неточности в деталях: то есть, пьяные истерики в тот и/или следующий день действительно имели место и, вероятно, действительно в боях 20-21 января пьяный Филатов угрозами и матом гнал танки в атаку. Вполне возможно, что среди потерянных в эти дни машин и людей есть и те, что погибли в результате этих его действий. Ветеранская аберрация тут лишь в том, что в их памяти бой под виадуком 20 января и разгром бригады 21 января слились в одно событие, родив в итоге эту «гибель бригады под виадуком». Однако насколько значимым был «фактор Филатова», и был ли он решающим?
Эпизоды, когда немцы сначала огнем артиллерии, минометов и стрелкового оружия отсекали сопровождающую пехоту, затем пропускали танки вглубь обороны, где и уничтожали их огнем танков, ПТО, зенитных орудий и пехотными ПТ-средствами в ближнем бою, происходили повсеместно, начиная с самых первых дней войны летом 1941 года. Случались они и полтора года спустя, в 1943 году. Бороться с этим можно было лишь правильной организацией атаки: с привлечением достаточных сил пехоты, танков и артиллерии, с организацией связи, инженерного обеспечения, разведкой системы обороны противника и управлением самой атакой.
Ничего этого, однако, у 135-й бригады 20-21 января не было. Те остатки мотострелкового батальона, что удалось наскрести - на один взвод - на бой никак не повлияли (да и в предыдущих боях мотопехота 135-й себя показала довольно слабо). В свою очередь, ввиду полного отсутствия артиллерии (не считая за артиллерийскую поддержку два 76мм орудия на открытых позициях и несколько 82-мм минометов), у наступавших не оказалось никакой возможности подавить немецкую систему огня: собственной ствольной артиллерии у 23-го танкового корпуса не имелось, а приданная армейская была довольно малочисленна и вся задействована для поддержки наступления в самом Каменске. 135-й бригаде не выделили ничего, за исключением дивизиона гвардейских минометов, эффективность единственного залпа которых (20 января) вслепую по поселку была околонулевой.
(Лишь полтора года спустя насыщение Красной Армии как ленд-лизовскими тягачами, автомобилями и средствами связи, так и отечественной артиллерийской - в т.ч. самоходной - матчастью, позволят, наконец, сделать артиллерию действительно мобильной и дадут ей возможность сопровождать в наступлении танковые соединения, организовывать связь и взаимодействие этой самой артиллерии, обеспечивать подвоз достаточного количества боеприпасов и т.п.)
Что же касается авиации, то установившаяся еще днем ранее нелетная погода полностью исключила 20-21 января действия советских штурмовиков: из-за 10-балльной облачности, тумана и мороси вся 17-я воздушная армия совершила в эти дни лишь по нескольку самолетовылетов на разведку. Хотя, вообще говоря, даже и при хорошей погоде авиацию вряд ли привлекали бы на обеспечение вспомогательного удара, каковой являлась атака 135-й тбр.
На мой взгляд, важнейшую роль сыграл и тот боевой опыт, который был у танкистов - вернее, отсутствие того опыта, который им в той ситуации был нужен. Какой опыт имели танкисты бригады и насколько они были готовы к тому виду боевых действий, который им пришлось вести 21 января? На тот момент у них в активе были, по сути, лишь два боя: во-первых, это 14 января, когда, танки стремительной атакой прорвали позиции 304-й пехотной дивизии, толком не подготовленные и не насыщенные средствами ПТО, в результате чего целые группы деморализованных немцев просто сдавались без боя. И, во-вторых, был бой 16 января за Плотину, против отходящих боевых групп все той же 304-й дивизии, когда сопровождавший танки десант также был отсечен немецким огнем, однако в результате смелого танкового рывка поселок был в итоге взят, а немцы понесли огромные потери.
Таким образом, опыта прорыва сколько-нибудь серьезной и хорошо организованной обороны - особенно обороны противотанковой - или опыта успешного взаимодействия с пехотой у танкистов 135-й тбр к 20 января не было; имелся лишь опыт стремительных бросков вперед, в расчете на танкобоязнь и слабость ПТО противника. Опыт этот был, хотя и положительным, но, к сожалению, очень ограниченным и коварным; такая тактика кавалерийских наскоков себя оправдывала лишь до поры до времени, и работала лишь против той слабой обороны, которую могла организовать 304-я пд. В Старой Станице же пришлось столкнуться пришлось с совсем иным противником.
В этой ситуации могли бы помочь более опытные командиры батальонно-бригадного звена, но и с их стороны также все было не слишком благополучно:
Штаб бригады был сколочен хорошо, работал целеустремленно и организованно, но отсутствовало какое-либо руководство со стороны командования, что, в свою очередь, отражалось на руководстве подчиненными частями и подразделениями бригады. Штабы батальонов работали нецелеустремленно, командиры батальонов штабами не руководили, штабы батальонов в подчиненных подразделениях авторитетом не пользовались, что очень отражалось на руководстве боевыми действиями.
Затронем тут и вопрос управляемости. Важный факт: все потерянные 20 января (под виадуком) танки были машинами командиров рот и взводов, т. е. в тот день погибли, вероятно, одни из наиболее решительных и инициативных экипажей (так, комроты Зеленков посмертно за январские бои был представлен к ордену Красного Знамени) . Причем погибли они на танках Т-34, так что в атаке на следующий день 21 января приняли участие, в основном, рядовые (не командирские) экипажи на легких танках. Т-70 - машина сама по себе довольно слабо защищенная и очень уязвимая к огню 50мм и 75мм ПТО на всех реальных дистанциях боя. Кроме того, будь даже обзор в бою (при закрытом люке) с командирского места Т-70 и лучше, чем он был в реальности, командир танка все равно не мог полноценно вести наблюдение, поскольку являлся одновременно и наводчиком и заряжающим. Кроме того, как видно из списков потерь, в атаке 21 января приняли участие, по большей части, рядовые экипажи, а Т-70 комплектовались радиостанциями лишь в командирском варианте; поэтому значительная часть танков, пошедших в атаку 21 января вообще, видимо, не имела никакой связи ни с командованием, ни друг с другом, кроме визуальной. Наконец, даже в случае своевременного обнаружения советскими танкистами орудий и танков противника, эффективность огня «сорокопяток» по укрытым немецким ПТО, танкам и штурмовым орудиям была, к сожалению, довольно низкой.
Таким образом, довольно сомнительно, чтобы атака 21 января сколько-нибудь удовлетворительно управлялась (если управлялась вообще), маловероятно, чтобы ее участники смогли организовывать в бою какое-то взаимодействие, поддерживать связь внутри немецкой обороны или прекратить атаку (если бы таковой приказ поступил). Скорее всего, танки просто шли вперед по обговоренному перед боем плану атаки, при этом каждый экипаж действовал на свое усмотрение, а, значит, на действия «глухих» и «слепых» танков, представленных самим себе, вряд ли могла оказать существенное влияние и пьяная истерика комбрига в тылу.
С учетом всего сказанного, нет ничего удивительного, что первая атака сначала захлебнулась под виадуком, а вторая - окончилась гибелью остатков бригады. Более того, если бы не этот злосчастный виадук, то, вероятно, бригада была бы разгромлена еще в первый день. Как это ни печально признавать, но, по-видимому, атака бригады в тех условиях была изначально обречена на провал.
Но если все так плохо, то из чего же, в таком случае, исходило командование корпуса, как могло оно отдать 135-й бригаде подобный приказ?
Чтобы ответить на этот вопрос, важно понимать, что в то время происходило в самом Каменске. К тому моменту обе стороны - как 23-й танковый корпус с 60-й гв.сд, так и 7-я танковая дивизия с приданными подразделениями 302-й пехотной и сводными батальонами группы «Бэр» - бросали в топку городских боев все, что у них было. Немцы перебрасывали в город поштучно противотанковые орудия, отдельные артиллерийские батареи, пехотные и саперные роты и держались, по их собственному признанию, с большим трудом. Казалось, что единственный резервный батальон может решить исход сражения. Очевидно, схожее ощущение было и у советской стороны, потому и командованию 23-го тк, как только в 135-ю бригаду вечером 19 января подвезли горючее, должно было хотеться как можно скорее бросить её на помощь группе Румянцева (т. е. 39-й тбр и 56-й мсбр), которая вела кровопролитные бои в городской застройке и положение которой осложнялось с каждым часом.
Pz.III №714 7./25-й и Pz.IV №821 8./25-й танковых рот, подбитые под Славянском, 22 февраля 1943 г.
Именно эти танки входили в январе в сводную танковую роту Шмитц.
Сделать это можно было двумя путями. Первый путь: усилить танками 135-й бригады непосредственно группу Румянцева, пустив их обходным маршрутом, через ледовые переправы в районе Филипенка, на что ушли бы многие часы, если не большая часть светового дня 20 января. При этом танки выходили к Каменску с запада в район ж/д вокзала, т. е. туда, где и так действовали основные силы корпуса. Второй путь, более быстрый: нанести короткий удар из Красновки через Старую Станицу и далее прорываться через мост прямо в Каменск. В этом случае они били с севера немцам во фланг, который, как могли расчитывать в штабе корпуса, был прикрыт слабо.
Еще одним ключом к пониманию решений штакора-23 является его оценка противника. Вечером 19 января в разведсводке корпуса отмечалось:
Авангарды противника отходили на Каменск на Лихая и далее на Зверево. Арьергардные части усиления большим количеством огневых средств остались оборонять Каменск… Вывод: противник в районе города проявляет упорное огневое сопротивление, одновременно отводит свои силы в направлении Лихая, Зверево. Можно предположить, что противник в районе Лихая устраивает оборонительный рубеж, насыщенный артиллерийскими средствами.
(Любопытно, что двумя днями ранее 221-я бомбардировочная авиадивизия, которая как раз вела своими «Бостонами» активную боевую и разведывательную деятельность в районе Каменск, докладывала в штаб 17-й воздушной армии ровно противоположное: по мнению летчиков, интенсивное движение южнее Каменска говорило о том, что противник перебрасывает боеприпасы и живую силу к линии фронта, а не от неё).
Немецкая же оборона в Старой Станице оценивалась штакором (двумя днями ранее) как довольно слабая: на северной окраине Стар.Станица артбатарея на ОП, там же три минометные батареи и до роты автоматчиков; на вост. опушке леса, что южнее Красновка, мин.батарея, батарея ПТО и 3 станковых пулемета, там же до двух взводов автоматчиков. Наличие у немцев подвижного резерва бронетехники вскрыто не было.
Наконец - и это важнейший момент - несколькими днями ранее здесь же, действуя схожим образом - через виадук - 15 января почти добился успеха и почти смог захватить переправу через Донец небольшой подвижный отряд 3-й тбр под командованием капитана Шийко. Так что на то, что целая танковая бригада (пусть и неполного состава), как-нибудь, да справится с батареей ПТО и ротой автоматчиков, в штакоре вполне могли расчитывать.
Установки №2 и №5 232-го дивизиона штурмовых орудий, зима 1942/43, вероятно, входившие в состав 1./232-й батареи, действовавшей в составе группы "Вайдманн".
К сожалению, все эти оценки оказались неверны. Немцы не только не собирались сдавать Каменск, наоборот, они держались за него изо всех сил и подтягивали силы для решительного контрудара. Противник в Старой Станице оказался существенно более силен - как количественно, так и качественно - чем это представлялось в штакоре, и значительно усилился в сравнении с боем отряда Шийко 15 января (в частности, прибыла группа «Вайдманн» с ПТО и бронетехникой). Никакими танковыми или пехотными резервами командование корпуса не располагало, равно как не было и возможности обеспечить адекватную артиллерийскую поддержку, тогда как авиация атаку поддерживать не могла из-за плохой погоды (хотя и при летной погоде вряд ли поддерживала бы её ввиду вспомогательного характера этого удара). Таким образом, ни боевой опыт танкистов 135-й танковой бригады, ни подготовка ее штабов, ни количественный состав, ни обеспечение атаки (вернее, его отсутствие) совершенно не соответствовали реальной сложности задачи.
В отсутствие у 23-го тк каких-либо иных резервов и средств усиления, единственной альтернативой могла бы стать постановка иной задачи, а именно: переправить танки через Донец западнее Каменска и вводить в бой на участке 60-й гв.сд, западнее города. Сегодня мы знаем, что именно там оказалось то самое уязвимое место, с которого начался разгром группы Румянцева, и появление там 135-й тбр могло бы если не предотвратить окружение (произошедшее в реальности 21-22 января), то, по крайней мере, выиграть время на отход и уменьшить понесенные при этом потери. Однако, разумеется, тогда командование 23-го тк знать этого не могло, и по ряду причин удар с севера должен был выглядеть более привлекательным, чем удар с запада.
Заключение
Попробуем подвести краткие итоги.
Возможно, когда-нибудь будут опубликованы материалы штаба армии и корпуса, касающиеся действий Филатова, расследования и снятия его с должности, которые дадут основания пересмотреть приведенные выше оценки. Однако пока что считать его главным и непосредственным виновником произошедшего никаких оснований нет. Вина в разгроме бригады, хотя и в разной степени, но лежит на всех участниках того боя, от штаба корпуса до рядовых танкистов. В значительной мере повинны в нем также подготовка и боеспособность германских солдат и офицеров, их умение организовывать боевые действия, и особенно - маневрировать силами и средствами.
Комбриг-135 Василий Романович Филатов к командным должностям более не подпускался, вышел из «опалы» только в 1947 году, несколько лет находился в распоряжении Управления внешних сношений ГШ и затем десять лет проработал в центральном аппарате по линии боевой и физической подготовки и в управлении полигонов, выйдя в запас в 1961 году. Умер в 1996 году в Москве.
Адъютант 58-го саперного батальона (временно исполнявший обязанности командира батальона) Эвальд Баранек за зимние бои награжден Рыцарским Крестом. В звании гауптманна, командуя 100-м саперным батальоном на Балканах, был тяжело ранен в ходе одной из противопартизанских операций. Умер от ран 1 февраля 1944 года, посмертно произведен в майоры.
Группа Румянцева (39-я танковая и 56-я мотострелковая бригады, с приданными танками 3-й тбр), на помощь которой пыталась пробиться 135-я танковая бригада, была в результате немецкого контрудара окружена в районе железнодорожного вокзала города Каменск и уничтожена. Лишь часть личного состава группы смогла, бросив тяжелое вооружение и технику, отойти по льду Донца. В ходе этих боев командир 56-й мотострелковой бригады подполковник Колодько погиб, тяжело раненого начальника штаба бригады майора Старкова вынес на себе из города особист Лошкарев. Погибли, были ранены или попали в плен множество солдат и офицеров 56-й мсбр, а также танкистов 3-й и 39-й тбр.
Город Каменск был окончательно оставлен немецкими войсками всего тремя неделями позднее, при отходе армейской группы «Холлидт» на оборонительный рубеж по р.Миус. Однако, за эти три недели, перед тем, как покинуть город, немецкая комендатура успела выявить десятки местных жителей, помогавших (носивших воду, продукты и т. п.) во время боев за Каменск красноармейцам, и, после пыток, их казнить.
Впрочем, о боях 23-го танковго корпуса за Каменск, надеюсь, мы еще поговорим отдельно.
Благодарности
Автор выражает глубокую признательность господину Марко Бретшнайдеру, автору книги Geschichte des Pionier-Bataillons 58 1938 und des Panzer-Pionier-Bataillons 58 1940-1945 за любезное разрешение разместить фотографии из его работы в этой статье.
Ich bedanke mich recht herzlich bei Herrn Marco Bretschneider für seine freundliche Erlaubnis, Fotos aus seinem Buch Geschichte des Pionier-Bataillons 58 1938 und des Panzer-Pionier-Bataillons 58 1940-1945 in diesem Artikel zu posten.
Особая благодарностью Максиму Дианову ( maxdianov) за фотографии виадука и моста, а также Сергею Малине (aka Пан Серж) за фотографии 232-го дивизиона штурмовых орудий и 25-го танкового полка.
Оригинал взят у ioncore в Закатившаяся золотая звезда подполковника Филатова, часть IV - Анализ
Четвертая и последняя часть сериала про разгром 135-й тбр под Каменском. С предыдущими частями можно ознакомиться тут:
- Закатившаяся золотая звезда подполковника Филатова, часть I - Поход
- Закатившаяся золотая звезда подполковника Филатова, часть II - Каменский узел
- Закатившаяся золотая звезда подполковника Филатова, часть III - Разгром
Кто виноват?
Как мы уже увидели, описание боев, данное ветеранами бригады, весьма отличается от того, что происходило в действительности, и настоящего разгрома у виадука отнюдь не случилось. Тем не менее, я исхожу из того, что воспоминания эти верны в целом, хотя и могут содержать неточности в деталях: то есть, пьяные истерики в тот и/или следующий день действительно имели место и, вероятно, действительно в боях 20-21 января пьяный Филатов угрозами и матом гнал танки в атаку. Вполне возможно, что среди потерянных в эти дни машин и людей есть и те, что погибли в результате этих его действий. Ветеранская аберрация тут лишь в том, что в их памяти бой под виадуком 20 января и разгром бригады 21 января слились в одно событие, родив в итоге эту «гибель бригады под виадуком». Однако насколько значимым был «фактор Филатова», и был ли он решающим?
Эпизоды, когда немцы сначала огнем артиллерии, минометов и стрелкового оружия отсекали сопровождающую пехоту, затем пропускали танки вглубь обороны, где и уничтожали их огнем танков, ПТО, зенитных орудий и пехотными ПТ-средствами в ближнем бою, происходили повсеместно, начиная с самых первых дней войны летом 1941 года. Случались они и полтора года спустя, в 1943 году. Бороться с этим можно было лишь правильной организацией атаки: с привлечением достаточных сил пехоты, танков и артиллерии, с организацией связи, инженерного обеспечения, разведкой системы обороны противника и управлением самой атакой.
Ничего этого, однако, у 135-й бригады 20-21 января не было. Те остатки мотострелкового батальона, что удалось наскрести - на один взвод - на бой никак не повлияли (да и в предыдущих боях мотопехота 135-й себя показала довольно слабо). В свою очередь, ввиду полного отсутствия артиллерии (не считая за артиллерийскую поддержку два 76мм орудия на открытых позициях и несколько 82-мм минометов), у наступавших не оказалось никакой возможности подавить немецкую систему огня: собственной ствольной артиллерии у 23-го танкового корпуса не имелось, а приданная армейская была довольно малочисленна и вся задействована для поддержки наступления в самом Каменске. 135-й бригаде не выделили ничего, за исключением дивизиона гвардейских минометов, эффективность единственного залпа которых (20 января) вслепую по поселку была околонулевой.
(Лишь полтора года спустя насыщение Красной Армии как ленд-лизовскими тягачами, автомобилями и средствами связи, так и отечественной артиллерийской - в т.ч. самоходной - матчастью, позволят, наконец, сделать артиллерию действительно мобильной и дадут ей возможность сопровождать в наступлении танковые соединения, организовывать связь и взаимодействие этой самой артиллерии, обеспечивать подвоз достаточного количества боеприпасов и т.п.)
Что же касается авиации, то установившаяся еще днем ранее нелетная погода полностью исключила 20-21 января действия советских штурмовиков: из-за 10-балльной облачности, тумана и мороси вся 17-я воздушная армия совершила в эти дни лишь по нескольку самолетовылетов на разведку. Хотя, вообще говоря, даже и при хорошей погоде авиацию вряд ли привлекали бы на обеспечение вспомогательного удара, каковой являлась атака 135-й тбр.
На мой взгляд, важнейшую роль сыграл и тот боевой опыт, который был у танкистов - вернее, отсутствие того опыта, который им в той ситуации был нужен. Какой опыт имели танкисты бригады и насколько они были готовы к тому виду боевых действий, который им пришлось вести 21 января? На тот момент у них в активе были, по сути, лишь два боя: во-первых, это 14 января, когда, танки стремительной атакой прорвали позиции 304-й пехотной дивизии, толком не подготовленные и не насыщенные средствами ПТО, в результате чего целые группы деморализованных немцев просто сдавались без боя. И, во-вторых, был бой 16 января за Плотину, против отходящих боевых групп все той же 304-й дивизии, когда сопровождавший танки десант также был отсечен немецким огнем, однако в результате смелого танкового рывка поселок был в итоге взят, а немцы понесли огромные потери.
Таким образом, опыта прорыва сколько-нибудь серьезной и хорошо организованной обороны - особенно обороны противотанковой - или опыта успешного взаимодействия с пехотой у танкистов 135-й тбр к 20 января не было; имелся лишь опыт стремительных бросков вперед, в расчете на танкобоязнь и слабость ПТО противника. Опыт этот был, хотя и положительным, но, к сожалению, очень ограниченным и коварным; такая тактика кавалерийских наскоков себя оправдывала лишь до поры до времени, и работала лишь против той слабой обороны, которую могла организовать 304-я пд. В Старой Станице же пришлось столкнуться пришлось с совсем иным противником.
В этой ситуации могли бы помочь более опытные командиры батальонно-бригадного звена, но и с их стороны также все было не слишком благополучно:
Штаб бригады был сколочен хорошо, работал целеустремленно и организованно, но отсутствовало какое-либо руководство со стороны командования, что, в свою очередь, отражалось на руководстве подчиненными частями и подразделениями бригады. Штабы батальонов работали нецелеустремленно, командиры батальонов штабами не руководили, штабы батальонов в подчиненных подразделениях авторитетом не пользовались, что очень отражалось на руководстве боевыми действиями.
Затронем тут и вопрос управляемости. Важный факт: все потерянные 20 января (под виадуком) танки были машинами командиров рот и взводов, т. е. в тот день погибли, вероятно, одни из наиболее решительных и инициативных экипажей (так, комроты Зеленков посмертно за январские бои был представлен к ордену Красного Знамени) . Причем погибли они на танках Т-34, так что в атаке на следующий день 21 января приняли участие, в основном, рядовые (не командирские) экипажи на легких танках. Т-70 - машина сама по себе довольно слабо защищенная и очень уязвимая к огню 50мм и 75мм ПТО на всех реальных дистанциях боя. Кроме того, будь даже обзор в бою (при закрытом люке) с командирского места Т-70 и лучше, чем он был в реальности, командир танка все равно не мог полноценно вести наблюдение, поскольку являлся одновременно и наводчиком и заряжающим. Кроме того, как видно из списков потерь, в атаке 21 января приняли участие, по большей части, рядовые экипажи, а Т-70 комплектовались радиостанциями лишь в командирском варианте; поэтому значительная часть танков, пошедших в атаку 21 января вообще, видимо, не имела никакой связи ни с командованием, ни друг с другом, кроме визуальной. Наконец, даже в случае своевременного обнаружения советскими танкистами орудий и танков противника, эффективность огня «сорокопяток» по укрытым немецким ПТО, танкам и штурмовым орудиям была, к сожалению, довольно низкой.
Таким образом, довольно сомнительно, чтобы атака 21 января сколько-нибудь удовлетворительно управлялась (если управлялась вообще), маловероятно, чтобы ее участники смогли организовывать в бою какое-то взаимодействие, поддерживать связь внутри немецкой обороны или прекратить атаку (если бы таковой приказ поступил). Скорее всего, танки просто шли вперед по обговоренному перед боем плану атаки, при этом каждый экипаж действовал на свое усмотрение, а, значит, на действия «глухих» и «слепых» танков, представленных самим себе, вряд ли могла оказать существенное влияние и пьяная истерика комбрига в тылу.
С учетом всего сказанного, нет ничего удивительного, что первая атака сначала захлебнулась под виадуком, а вторая - окончилась гибелью остатков бригады. Более того, если бы не этот злосчастный виадук, то, вероятно, бригада была бы разгромлена еще в первый день. Как это ни печально признавать, но, по-видимому, атака бригады в тех условиях была изначально обречена на провал.
Но если все так плохо, то из чего же, в таком случае, исходило командование корпуса, как могло оно отдать 135-й бригаде подобный приказ?
Чтобы ответить на этот вопрос, важно понимать, что в то время происходило в самом Каменске. К тому моменту обе стороны - как 23-й танковый корпус с 60-й гв.сд, так и 7-я танковая дивизия с приданными подразделениями 302-й пехотной и сводными батальонами группы «Бэр» - бросали в топку городских боев все, что у них было. Немцы перебрасывали в город поштучно противотанковые орудия, отдельные артиллерийские батареи, пехотные и саперные роты и держались, по их собственному признанию, с большим трудом. Казалось, что единственный резервный батальон может решить исход сражения. Очевидно, схожее ощущение было и у советской стороны, потому и командованию 23-го тк, как только в 135-ю бригаду вечером 19 января подвезли горючее, должно было хотеться как можно скорее бросить её на помощь группе Румянцева (т. е. 39-й тбр и 56-й мсбр), которая вела кровопролитные бои в городской застройке и положение которой осложнялось с каждым часом.
Pz.III №714 7./25-й и Pz.IV №821 8./25-й танковых рот, подбитые под Славянском, 22 февраля 1943 г.
Именно эти танки входили в январе в сводную танковую роту Шмитц.
Сделать это можно было двумя путями. Первый путь: усилить танками 135-й бригады непосредственно группу Румянцева, пустив их обходным маршрутом, через ледовые переправы в районе Филипенка, на что ушли бы многие часы, если не большая часть светового дня 20 января. При этом танки выходили к Каменску с запада в район ж/д вокзала, т. е. туда, где и так действовали основные силы корпуса. Второй путь, более быстрый: нанести короткий удар из Красновки через Старую Станицу и далее прорываться через мост прямо в Каменск. В этом случае они били с севера немцам во фланг, который, как могли расчитывать в штабе корпуса, был прикрыт слабо.
Еще одним ключом к пониманию решений штакора-23 является его оценка противника. Вечером 19 января в разведсводке корпуса отмечалось:
Авангарды противника отходили на Каменск на Лихая и далее на Зверево. Арьергардные части усиления большим количеством огневых средств остались оборонять Каменск… Вывод: противник в районе города проявляет упорное огневое сопротивление, одновременно отводит свои силы в направлении Лихая, Зверево. Можно предположить, что противник в районе Лихая устраивает оборонительный рубеж, насыщенный артиллерийскими средствами.
(Любопытно, что двумя днями ранее 221-я бомбардировочная авиадивизия, которая как раз вела своими «Бостонами» активную боевую и разведывательную деятельность в районе Каменск, докладывала в штаб 17-й воздушной армии ровно противоположное: по мнению летчиков, интенсивное движение южнее Каменска говорило о том, что противник перебрасывает боеприпасы и живую силу к линии фронта, а не от неё).
Немецкая же оборона в Старой Станице оценивалась штакором (двумя днями ранее) как довольно слабая: на северной окраине Стар.Станица артбатарея на ОП, там же три минометные батареи и до роты автоматчиков; на вост. опушке леса, что южнее Красновка, мин.батарея, батарея ПТО и 3 станковых пулемета, там же до двух взводов автоматчиков. Наличие у немцев подвижного резерва бронетехники вскрыто не было.
Наконец - и это важнейший момент - несколькими днями ранее здесь же, действуя схожим образом - через виадук - 15 января почти добился успеха и почти смог захватить переправу через Донец небольшой подвижный отряд 3-й тбр под командованием капитана Шийко. Так что на то, что целая танковая бригада (пусть и неполного состава), как-нибудь, да справится с батареей ПТО и ротой автоматчиков, в штакоре вполне могли расчитывать.
Установки №2 и №5 232-го дивизиона штурмовых орудий, зима 1942/43, вероятно, входившие в состав 1./232-й батареи, действовавшей в составе группы "Вайдманн".
К сожалению, все эти оценки оказались неверны. Немцы не только не собирались сдавать Каменск, наоборот, они держались за него изо всех сил и подтягивали силы для решительного контрудара. Противник в Старой Станице оказался существенно более силен - как количественно, так и качественно - чем это представлялось в штакоре, и значительно усилился в сравнении с боем отряда Шийко 15 января (в частности, прибыла группа «Вайдманн» с ПТО и бронетехникой). Никакими танковыми или пехотными резервами командование корпуса не располагало, равно как не было и возможности обеспечить адекватную артиллерийскую поддержку, тогда как авиация атаку поддерживать не могла из-за плохой погоды (хотя и при летной погоде вряд ли поддерживала бы её ввиду вспомогательного характера этого удара). Таким образом, ни боевой опыт танкистов 135-й танковой бригады, ни подготовка ее штабов, ни количественный состав, ни обеспечение атаки (вернее, его отсутствие) совершенно не соответствовали реальной сложности задачи.
В отсутствие у 23-го тк каких-либо иных резервов и средств усиления, единственной альтернативой могла бы стать постановка иной задачи, а именно: переправить танки через Донец западнее Каменска и вводить в бой на участке 60-й гв.сд, западнее города. Сегодня мы знаем, что именно там оказалось то самое уязвимое место, с которого начался разгром группы Румянцева, и появление там 135-й тбр могло бы если не предотвратить окружение (произошедшее в реальности 21-22 января), то, по крайней мере, выиграть время на отход и уменьшить понесенные при этом потери. Однако, разумеется, тогда командование 23-го тк знать этого не могло, и по ряду причин удар с севера должен был выглядеть более привлекательным, чем удар с запада.
Заключение
Попробуем подвести краткие итоги.
- К 20 января в Каменске сложилась крайне напряженная обстановка, которая требовала скорейшего ввода 135-й бригады в бой. Это не могло не создавать определенную нервозность и спешку как в штабе 23-го тк, так и в самой бригаде.
- На тот момент у командования 23-го танкового корпуса имелось искаженное представление как о намерениях противника вообще (недооценка решимости немцев удерживать Каменск), так и об его силах конкретно в Старой Станице.
- При принятии решения о вводе бригады в бой, вероятно, сыграло свою роль то, что удар с севера через Старую Станицу позволял начать атаку в кратчайшие сроки и, в случае успеха, выйти во фланг и тыл противнику, обороняющемуся в районе ж/д вокзала.
- Никакими средствами усиления корпус не располагал, а для атаки укрепленного населенного пункта силы и средства 135-й тбр были откровенно недостаточны (особенно в артиллерии и пехоте). Можно утверждать, что имевшимися силами поставленную задачу в полном объеме выполнить было невозможно; вопрос стоял лишь в том, какие именно потери понесет бригада. В результате двух дней боев она оказалась полностью разгромлена, потеряв все танки и почти всю мотопехоту, не добившись никаких результатов и причинив противнику лишь незначительный ущерб.
- Воспоминания ветеранов бригады о разгроме бригады ставят во главу угла пьяную истерику Филатова; довольно маловероятно, впрочем, чтобы эта истерика явилась непосредственной причиной разгрома, но нет и сомнений, что она усугубила ситуацию и лишь увеличила потери. Отсутствие руководства со стороны находящегося в непрерывном запое комбрига самым негативным образом сказалось на организации бригадой боевых действий и в предшествующие дни, а, значит, если не прямо, то косвенно повлияло и на исход боя 20-21 января.
- В целом, непригодность Филатова к занятию командных должностей сомнений не вызывает, что подтверждается сделанными в отношении него оргвыводами. При этом, несмотря на то, что за январские бои было снято с должностей и все командование бригады - начштаба Смирнов, замкомбрига Секунда и замполит Добрынин - все они после этого пошли на повышение; реально виновным был признан и получил «волчий билет» лишь комбриг.
Возможно, когда-нибудь будут опубликованы материалы штаба армии и корпуса, касающиеся действий Филатова, расследования и снятия его с должности, которые дадут основания пересмотреть приведенные выше оценки. Однако пока что считать его главным и непосредственным виновником произошедшего никаких оснований нет. Вина в разгроме бригады, хотя и в разной степени, но лежит на всех участниках того боя, от штаба корпуса до рядовых танкистов. В значительной мере повинны в нем также подготовка и боеспособность германских солдат и офицеров, их умение организовывать боевые действия, и особенно - маневрировать силами и средствами.
Комбриг-135 Василий Романович Филатов к командным должностям более не подпускался, вышел из «опалы» только в 1947 году, несколько лет находился в распоряжении Управления внешних сношений ГШ и затем десять лет проработал в центральном аппарате по линии боевой и физической подготовки и в управлении полигонов, выйдя в запас в 1961 году. Умер в 1996 году в Москве.
Адъютант 58-го саперного батальона (временно исполнявший обязанности командира батальона) Эвальд Баранек за зимние бои награжден Рыцарским Крестом. В звании гауптманна, командуя 100-м саперным батальоном на Балканах, был тяжело ранен в ходе одной из противопартизанских операций. Умер от ран 1 февраля 1944 года, посмертно произведен в майоры.
Группа Румянцева (39-я танковая и 56-я мотострелковая бригады, с приданными танками 3-й тбр), на помощь которой пыталась пробиться 135-я танковая бригада, была в результате немецкого контрудара окружена в районе железнодорожного вокзала города Каменск и уничтожена. Лишь часть личного состава группы смогла, бросив тяжелое вооружение и технику, отойти по льду Донца. В ходе этих боев командир 56-й мотострелковой бригады подполковник Колодько погиб, тяжело раненого начальника штаба бригады майора Старкова вынес на себе из города особист Лошкарев. Погибли, были ранены или попали в плен множество солдат и офицеров 56-й мсбр, а также танкистов 3-й и 39-й тбр.
Город Каменск был окончательно оставлен немецкими войсками всего тремя неделями позднее, при отходе армейской группы «Холлидт» на оборонительный рубеж по р.Миус. Однако, за эти три недели, перед тем, как покинуть город, немецкая комендатура успела выявить десятки местных жителей, помогавших (носивших воду, продукты и т. п.) во время боев за Каменск красноармейцам, и, после пыток, их казнить.
Впрочем, о боях 23-го танковго корпуса за Каменск, надеюсь, мы еще поговорим отдельно.
Благодарности
Автор выражает глубокую признательность господину Марко Бретшнайдеру, автору книги Geschichte des Pionier-Bataillons 58 1938 und des Panzer-Pionier-Bataillons 58 1940-1945 за любезное разрешение разместить фотографии из его работы в этой статье.
Ich bedanke mich recht herzlich bei Herrn Marco Bretschneider für seine freundliche Erlaubnis, Fotos aus seinem Buch Geschichte des Pionier-Bataillons 58 1938 und des Panzer-Pionier-Bataillons 58 1940-1945 in diesem Artikel zu posten.
Особая благодарностью Максиму Дианову ( maxdianov) за фотографии виадука и моста, а также Сергею Малине (aka Пан Серж) за фотографии 232-го дивизиона штурмовых орудий и 25-го танкового полка.