Локотош Андрей Владимирович
Оригинал взят у artem_mr в Локотош Андрей Владимирович
в 1942 году работал в автобронетанковом отделе 51-й армии, но это ни очем не говорит)
Слово Андрею Владимировичу:
***
Подполковника мы взяли бы с собой, но он умер, и мы уже не могли его доставить. Хотели перекрасить броневик, так как у нас не было ни одного танка. Потом пришла идея: давайте оставим его как есть. Я договорился с дивизионом зенитных пушек, что броневик, который будет идти слева, это - наш, если будет атака. Они посмотрели. И мы к рассвету опять поехали в нейтральную зону. На другой день, когда немцы пошли в атаку танками, броневиками, мы тоже пошли в атаку на свой край, причем за каждой машиной шли автоматчики человек 18. Они пристроились и за нами тоже. Мы подавали команду. Они видят, что немецкий подполковник. Посмотрим - они идут, там пересеченная местность. Первый раз поехали, уклоняясь влево. Как только остальных не стало видно, мы сразу развернулись и кого чем, только двое отбежали.
Я 4 раза ходил в атаку, человек 80 мы перебили. Потом они это уже кажется раскусили, и из противотанковой пушки как ударили по левому борту, так у нас все болты и инструментального ящика вылетели. Водитель был хороший. Мы не растерялись, отъехали, и в ночь с 21 на 22 на камерах переплыли залив.
***
Нам в селе сказали, что стоят человек 50-60 румын, что кроме подвод никто ничего не видел и что есть немцы, но броневиков у них не видели, все что было уехало. Со мною был еще один капитан. Мы просто одну женщину остановили и спрашиваем на ломанном русском языке: "У меня здесь староста Иван Иванович, где живет?"
- Нет, - говорит, - у нас не Иван Иванович.
- А кто же у вас?
- Александр Николаевич.
У следующего старика спрашиваем:
- Где Александр Николаевич Петров?
- Не Петров, а Забытов.
После этого мы в центре села встретили одну женщину которая сказала, где здесь райисполком, и что там идет собрание, там есть староста и немцы.
Когда мы подошли к заданию райисполкома с противоположной улицы, видим - окна открыты, все сидят в гражданском. Я оставил здесь 3-х человек на случай и сказал: "Я сейчас с капитаном Головченко попытаюсь туда войти. Перебежали через улицу. У нас 5 автоматчиков было, все с автоматами.
Я вошел в здание райисполкома. Там сидело человек 15 полицейских. Они одеты в гражданское платье, это были дезертиры, около каждого винтовка. Подал команду встать. Все встали. Я им сказал: "Сопротивляться бесполезно, деревня окружена танками. Кто староста - ко мне". В этот момент капитан Головченко разбил окно и тоже вскочил сюда. Полицейские забыли про свои винтовки и пошли за нами. Немецкому офицеру я сказал сперва по-русски: "Будьте откровенны и вы можете спасти себе жизнь".
План у нас был такой, что мы должны были войти в село и взять старосту. Староста вел себя очень странно надо сказать. Когда только мы спросили - кто староста, никто не отвечал. Староста сказал: "Я староста" без всякого испуга, "Что вам угодно?"
Мы вывели его и он сказал:
- Господин офицер, я ничего не понимаю, вы же у нас были.
Я говорю:
- Ничего, ничего.
Возможно, что его сбило то, что я сказал офицеру несколько слов по-немецки.
Он говорит:
- Вот и ваша машина.
Я смотрю - к зданию райисполкома прямо летит машина, а мы же с противоположной стороны стояли. Я тут дал маху: пока я смотрел машину, он в это время успел опустить руку в карман, у него был браунинг.
Инженер Забытов работал на стройке НКВД, потом эвакуировался из Винницкой области, член партии раньше. У этого Забытова не было ни одного патрона. Когда эта машина подкатила мы дружно ее встретили, убили оберлейтенанта и 6 человек которые там сидели, переводчик русский военнопленный был, он в суматохе тоже попал. Все это происходило 5 минут. Через 5 минут мы эти пулеметы взяли. Они как на машине стояли, мы чехлы сняли. Все румыны и весь гарнизон бежали. Мы забрали документы. Старосту пришлось пристрелить после такой штуки, полицейских раньше убили. По документам было видно, что этот оберлейтенант из полицейского управления танковой армии.
Мы сели в машину, выехали за деревню, километров, может быть 10 проехали, переоделись в немецкую форму и поехали в следующее село Ягульта (Кегульта) абсолютными немцами. Один сидел шофером в чине ефрейтора, я в чине оберлейтенанта. В следующей деревне, никого не боясь, мы навели сразу панику на всех. Постреляли по гусям, шофер вышел, стащил луку в первой попавшейся избе, все уверовали, что мы немцы. Я ходил, тыкал всех парабеллумом в живот: "Русь солдат есть?" Там сказали что есть солдаты. Я позвал их, они отрапортовали. Я вежливо попросил их сесть в машину, их оказалось два человека пленных. Мы уехали. Поколесили еще, заехали в Элисту, потом приехали к себе домой.
***
Я имел специальное задание идти с калмыками и с теми немцами, которые организовали у них все дело, - с калмыцким отрядом. Там был 3 отряд немецко-калмыцких войск. Мы очень вежливо прибыли для его инспектирования, и очень быстро с ними кончили. Там была конная дивизия (речь о 115 кд) она не могла поймать этот конный калмыцкий отряд. А мы прибыли туда на немецких машинах, заехали с тыла, они заняли оборону. Мы дали две белых ракеты, и я пришел к ним. Они видят, что один человек идет.
Один мне представился, он был с медалью "XX лет РККА". Поднимает руку: "Хайль Гитлер". В это время у меня была форма капитана и пенсне. Один немец мне сказал: "Все у вас хорошо, но вы слишком рьяны, капитан". Потом мы узнали, что вообще у нас было много мелких ошибок, например, они револьвер носят не справа, а слева. Кроме того, нельзя остановить человека выше себя чином.
Я спросил: "Был ли мой комендант у вас?" Он сказал: "Был". Нам нужно было узнать, кто связан с этим делом. Как только он сказал "Хайль Гитлер", я ему ответил так же, подал ему руку. Он рекомендуется: "Командир 3 отряда немецко-калмыцких войск Шаров". Я за пистолет: "Как, говорю - русский?" Он сразу: "Нет я менял свою фамилию". Я сказал ничего не значащие слова, никакого отношения не имеющие к делу. Он говорит: "Я ничего не понимаю". Я говорю: "Я очень плохо разговариваю русский". Он: "Ничего, ничего".
Я с ним на ломанном языке установил, какая у них система связи, какая организация. Он все это знал. Потом мы собрали всех. У них не было гранат. Я сказал: "Мы вам привезли гранаты". У нас были все виды оружия: пулеметы, автоматы, гранаты, нас было 21 человек. У меня были специальные разведчики, данные командованием, которые отбирались из дивизий. Подбирали всех рыжих. Я проверил, чтоб они подходили.
Мы всех собрали для объяснения гранат. Я достал гранату, в которой не было запала, стал им объяснять как выдергивается ниточка. Машина у нас стояла близко. Мы достали ящик с гранатами и дали ему одну гранату в руки для того, чтобы показать доверие, показали как приготовить к броску гранату. Затем по сигналу открыли огонь, и с этой бандой очень легко расправились. Мы должны были этого Шарова взять в плен, причем я сказал адъютанту: "Когда я буду писать донесение, вы должны его ударить по голове, потом запрем его в ящик и поедем". Но оказалось так, что адъютант промахнулся. Он свалился и хотел бежать, его пристрелили.
Чтоб сбить окончательно с толку, потому что немцы догадаются куда уехали, мы сделали 100 километров к ним в тыл. 18 человек убили, 7 взяли в плен. Один пленный был певец, который приехал из ставки фюрера, а сюда приехал давать концерт. Его имя и фамилия Иоганн Шмидт. Это был тенор немецкой государственной оперы. Он знал больше чем офицеры и солдаты, потому что вращался до этого в высоких кругах. В частности он знал, что у них нет больших резервов, что в 16 мотодивизии нет запасов войск. Как раз это было накануне прорыва у Абганерово.
в 1942 году работал в автобронетанковом отделе 51-й армии, но это ни очем не говорит)
Слово Андрею Владимировичу:
***
Подполковника мы взяли бы с собой, но он умер, и мы уже не могли его доставить. Хотели перекрасить броневик, так как у нас не было ни одного танка. Потом пришла идея: давайте оставим его как есть. Я договорился с дивизионом зенитных пушек, что броневик, который будет идти слева, это - наш, если будет атака. Они посмотрели. И мы к рассвету опять поехали в нейтральную зону. На другой день, когда немцы пошли в атаку танками, броневиками, мы тоже пошли в атаку на свой край, причем за каждой машиной шли автоматчики человек 18. Они пристроились и за нами тоже. Мы подавали команду. Они видят, что немецкий подполковник. Посмотрим - они идут, там пересеченная местность. Первый раз поехали, уклоняясь влево. Как только остальных не стало видно, мы сразу развернулись и кого чем, только двое отбежали.
Я 4 раза ходил в атаку, человек 80 мы перебили. Потом они это уже кажется раскусили, и из противотанковой пушки как ударили по левому борту, так у нас все болты и инструментального ящика вылетели. Водитель был хороший. Мы не растерялись, отъехали, и в ночь с 21 на 22 на камерах переплыли залив.
***
Нам в селе сказали, что стоят человек 50-60 румын, что кроме подвод никто ничего не видел и что есть немцы, но броневиков у них не видели, все что было уехало. Со мною был еще один капитан. Мы просто одну женщину остановили и спрашиваем на ломанном русском языке: "У меня здесь староста Иван Иванович, где живет?"
- Нет, - говорит, - у нас не Иван Иванович.
- А кто же у вас?
- Александр Николаевич.
У следующего старика спрашиваем:
- Где Александр Николаевич Петров?
- Не Петров, а Забытов.
После этого мы в центре села встретили одну женщину которая сказала, где здесь райисполком, и что там идет собрание, там есть староста и немцы.
Когда мы подошли к заданию райисполкома с противоположной улицы, видим - окна открыты, все сидят в гражданском. Я оставил здесь 3-х человек на случай и сказал: "Я сейчас с капитаном Головченко попытаюсь туда войти. Перебежали через улицу. У нас 5 автоматчиков было, все с автоматами.
Я вошел в здание райисполкома. Там сидело человек 15 полицейских. Они одеты в гражданское платье, это были дезертиры, около каждого винтовка. Подал команду встать. Все встали. Я им сказал: "Сопротивляться бесполезно, деревня окружена танками. Кто староста - ко мне". В этот момент капитан Головченко разбил окно и тоже вскочил сюда. Полицейские забыли про свои винтовки и пошли за нами. Немецкому офицеру я сказал сперва по-русски: "Будьте откровенны и вы можете спасти себе жизнь".
План у нас был такой, что мы должны были войти в село и взять старосту. Староста вел себя очень странно надо сказать. Когда только мы спросили - кто староста, никто не отвечал. Староста сказал: "Я староста" без всякого испуга, "Что вам угодно?"
Мы вывели его и он сказал:
- Господин офицер, я ничего не понимаю, вы же у нас были.
Я говорю:
- Ничего, ничего.
Возможно, что его сбило то, что я сказал офицеру несколько слов по-немецки.
Он говорит:
- Вот и ваша машина.
Я смотрю - к зданию райисполкома прямо летит машина, а мы же с противоположной стороны стояли. Я тут дал маху: пока я смотрел машину, он в это время успел опустить руку в карман, у него был браунинг.
Инженер Забытов работал на стройке НКВД, потом эвакуировался из Винницкой области, член партии раньше. У этого Забытова не было ни одного патрона. Когда эта машина подкатила мы дружно ее встретили, убили оберлейтенанта и 6 человек которые там сидели, переводчик русский военнопленный был, он в суматохе тоже попал. Все это происходило 5 минут. Через 5 минут мы эти пулеметы взяли. Они как на машине стояли, мы чехлы сняли. Все румыны и весь гарнизон бежали. Мы забрали документы. Старосту пришлось пристрелить после такой штуки, полицейских раньше убили. По документам было видно, что этот оберлейтенант из полицейского управления танковой армии.
Мы сели в машину, выехали за деревню, километров, может быть 10 проехали, переоделись в немецкую форму и поехали в следующее село Ягульта (Кегульта) абсолютными немцами. Один сидел шофером в чине ефрейтора, я в чине оберлейтенанта. В следующей деревне, никого не боясь, мы навели сразу панику на всех. Постреляли по гусям, шофер вышел, стащил луку в первой попавшейся избе, все уверовали, что мы немцы. Я ходил, тыкал всех парабеллумом в живот: "Русь солдат есть?" Там сказали что есть солдаты. Я позвал их, они отрапортовали. Я вежливо попросил их сесть в машину, их оказалось два человека пленных. Мы уехали. Поколесили еще, заехали в Элисту, потом приехали к себе домой.
***
Я имел специальное задание идти с калмыками и с теми немцами, которые организовали у них все дело, - с калмыцким отрядом. Там был 3 отряд немецко-калмыцких войск. Мы очень вежливо прибыли для его инспектирования, и очень быстро с ними кончили. Там была конная дивизия (речь о 115 кд) она не могла поймать этот конный калмыцкий отряд. А мы прибыли туда на немецких машинах, заехали с тыла, они заняли оборону. Мы дали две белых ракеты, и я пришел к ним. Они видят, что один человек идет.
Один мне представился, он был с медалью "XX лет РККА". Поднимает руку: "Хайль Гитлер". В это время у меня была форма капитана и пенсне. Один немец мне сказал: "Все у вас хорошо, но вы слишком рьяны, капитан". Потом мы узнали, что вообще у нас было много мелких ошибок, например, они револьвер носят не справа, а слева. Кроме того, нельзя остановить человека выше себя чином.
Я спросил: "Был ли мой комендант у вас?" Он сказал: "Был". Нам нужно было узнать, кто связан с этим делом. Как только он сказал "Хайль Гитлер", я ему ответил так же, подал ему руку. Он рекомендуется: "Командир 3 отряда немецко-калмыцких войск Шаров". Я за пистолет: "Как, говорю - русский?" Он сразу: "Нет я менял свою фамилию". Я сказал ничего не значащие слова, никакого отношения не имеющие к делу. Он говорит: "Я ничего не понимаю". Я говорю: "Я очень плохо разговариваю русский". Он: "Ничего, ничего".
Я с ним на ломанном языке установил, какая у них система связи, какая организация. Он все это знал. Потом мы собрали всех. У них не было гранат. Я сказал: "Мы вам привезли гранаты". У нас были все виды оружия: пулеметы, автоматы, гранаты, нас было 21 человек. У меня были специальные разведчики, данные командованием, которые отбирались из дивизий. Подбирали всех рыжих. Я проверил, чтоб они подходили.
Мы всех собрали для объяснения гранат. Я достал гранату, в которой не было запала, стал им объяснять как выдергивается ниточка. Машина у нас стояла близко. Мы достали ящик с гранатами и дали ему одну гранату в руки для того, чтобы показать доверие, показали как приготовить к броску гранату. Затем по сигналу открыли огонь, и с этой бандой очень легко расправились. Мы должны были этого Шарова взять в плен, причем я сказал адъютанту: "Когда я буду писать донесение, вы должны его ударить по голове, потом запрем его в ящик и поедем". Но оказалось так, что адъютант промахнулся. Он свалился и хотел бежать, его пристрелили.
Чтоб сбить окончательно с толку, потому что немцы догадаются куда уехали, мы сделали 100 километров к ним в тыл. 18 человек убили, 7 взяли в плен. Один пленный был певец, который приехал из ставки фюрера, а сюда приехал давать концерт. Его имя и фамилия Иоганн Шмидт. Это был тенор немецкой государственной оперы. Он знал больше чем офицеры и солдаты, потому что вращался до этого в высоких кругах. В частности он знал, что у них нет больших резервов, что в 16 мотодивизии нет запасов войск. Как раз это было накануне прорыва у Абганерово.