Крамб из Эйнесунда
Когда-то очень давно Эйнесунд был процветающим городом - да он и теперь не бедствует. Ведь Эйнесунд стоял и стоит на пересечении торговых путей, и тут испокон веку проходили самые большие ярмарки во всем краю. Поэтому в Эйнесунд сходились и съезжались все торговцы из окрестностей, из Гротборга, Грумара, Эггелунда и Никельброка, а также прибывали купцы из далеких стран и даже из тех народов, о которых ныне помнят только сказки и легенды. Вовсе не редкостью были встречи с гномами и троллями на ярмарке в Эйнесунде: этому даже никто не удивлялся - разве что пришельцы из таких далеких стран, где о гномах и троллях слыхом не слыхивали. Теперь-то, конечно, гнома или тролля в Эйнесунде не увидишь - а раньше это было делом самым обычным.
Эйнесундцы, которые от такого нашествия торговцев и чужестранцев только богатели, всем были рады и не обращали внимания на странный вид, выговор или обычаи тех, кто приезжал в Эйнесунд что-то продать или купить: был бы товар хорош, да велась бы торговля честно, а с кем - неважно! Но уж если кто жульничал с гирями или весами, всучивал плохой товар или фальшивые деньги - тому спуску не было: если такого нечестного человека или нечеловека ловили в Эйнесунде, дорога на эйнесундскую ярмарку закрывалась для него навсегда.
Жил тогда в Эйнесунде один торговец по имени Крамб. Торговал он лекарскими кореньями и травами, жил небогато, но и небедно - не на что жаловаться! Но однажды приключилась с ним беда: продал он как-то заезжему гному снадобье от ломоты в костях. Вообще-то Крамб был знаток всех лесных и полевых трав, цветов и деревьев - всякую хворь мог вылечить своими настоями и отварами, мазями да порошками. Да только раньше он никогда гномов не лечил, только людей пользовал. И вот гному снадобье Крамба не помогло - хуже ему стало, да еще и ослеп гном. Конечно, прочие гномы подняли крик и потащили Крамба к бургомистру: дескать, обманщик и шарлатан! И гномы требовали наказать Крамба и даже грозились на всем своем долгом пути домой рассказать каждому встречному и поперечному, что эйнесундская ярмарка - место опасное, а торговля там совсем плохая - товар весь негодный, а торговцы - сплошь жулики и обманщики.
Бургомистр был человеком пожилым и в делах торговли сведущим. Он хорошо понимал, что благополучие Эйнесунда зависело от ярмарки. Также он понял, что Крамб совершил ошибку невольно, по недомыслию, а не с умыслом. Но жертвовать процветанием города бургомистр тоже не мог: ведь гномы в те времена приходили на ярмарку сотнями, и могли они распустить слухи об эйнесундской ярмарке по всем северным горам и лесам. Жди тогда оттуда торговцев - да только никого не дождешься. И бургомистр постановил: Крамб должен был заплатить ослепшему гному 20 золотых монет, а через три дня покинуть Эйнесунд и больше никогда в нем не появляться. Гномов такое решение вполне устроило.
Несчастный Крамб чуть сам не ослеп от горя: решение бургомистра было таким жестоким и несправедливым! Ведь Крамб был совсем невиноват, а уж если и виноват, то не на столько, чтобы его так наказывать! Но делать было нечего: Крамб собрал все свои сбережения, продал дом и все имущество, заплатил ослепшему гному 20 золотых монет и навсегда покинул Эйнесунд. Гном тот, надо сказать, вскоре прозрел, да только ни Крамб, ни бургомистр об этом не узнали: к тому времени гном уже вернулся в родную штольню далеко на севере и о Крамбе совсем позабыл.
Крамб шел по лесной дороге - а по ней двигалось множество повозок из Эйнесунда и в Эйнесунд, и все они везли товары на ярмарку или товары с ярмарки. Горько было смотреть Крамбу на эти повозки, и решил он свернуть с дороги и пойти нехоженым путем - уж так его жгла обида на несправедливое изгнание из Эйнесунда! Так Крамб очутился в чаще леса. Он все шел и шел, продирался сквозь валежник и заросли ежевики, потом барахтался в болотах и преодолевал горные кручи. И так через какое-то время зашел Крамб в края, о которых никто из эйнесундцев не слыхивал.
Жил в тех местах странный народец: были у него огромные головы, размером с дом, да только кроме голов, больше ничего не было. Называл себя этот народец гупут, а говорил на смеси гномьего языка, тролльего говора и еще каких-то наречий, которых Крамб не знал. А человеческих слов в их речи вовсе не попадалось - и потому Крамб заключил, что с людьми гупуты не встречались.
Рисунок: Алена Каминская
Гупуты жили в больших деревнях, которые больше всего напоминали поля, уставленные огромными тыквами: а этими тыквами и были огромные головы гупутов. Перемещались они редко и с трудом: долго копили силы, а потом раз! - и перекатывались на новое место. Ели они траву и все, что попадалось в траве, хоть ягоды, хоть грибы, хоть улиток, хоть лягушек - а больше ничего они себе добыть своими длинными языками не могли. Да, пищу они захватывали языками; когда вокруг какого-нибудь гупута уже ничего, кроме голой земли, не оставалось, он перекатывался в сторонку, если там, конечно, не подъел все другой гупут. В общем, жилось этому народцу трудновато.
Крамб поглядел-поглядел на гупутов, и внезапно ему в голову пришла мысль, как отомстить несправедливым эйнесундцам. И он заговорил с вождем гупутов - как и следовало ожидать, у него была самая большая голова и самый длинный язык среди прочих гупутов. Вождя звали Гупут-Сторк. Крамб рассказал Гупут-Сторку свою историю, несколько преуменьшив свою оплошность с ослепшим гномом и хорошенько преувеличив жестокость бургомистра. Потом Крамб предложил Гупут-Сторку отомстить эйнесундцам и дела гупутов заодно поправить (если, конечно, получится, подумал про себя Крамб, но вождю об этом, конечно же, не сказал).
Гупут выслушал Крамба, подумал дня два, а потом ответил ему так:
- Крамб, мы сожалеем о несправедливости и жестокости, которые тебе пришлось испытать, да только помочь мы тебе не можем. Посмотри на нас: мы не воины. Мы вообще очень смирные и боязливые. Может быть, поэтому мой народ и вымирает - ведь пищи все меньше, и порой нам попросту не докатиться до участка земли, где еще есть трава и птичьи яйца. Мне жаль, Крамб, но тебе следует поискать других товарищей в твоем походе против Эйнесунда. Кого-то посильнее, поживее да повоинственнее.
Но Крамб настаивал на своем:
- Гупут-Сторк, я все продумал. С моей помощью твой народ станет процветать, а я исправлю допущенную со мной несправедливость. - И Крамб поведал вождю гупутов свой план.
Гупут-Сторк подумал еще пару дней, а потом велел Крамбу собрать гупутов на совет - гупут-стортюнг. Крамб целую неделю скатывал прочих гупутов поближе к вождю, а также собирал по округе траву, птичьи яйца, черепах и вообще все, что могло поддержать силы гупутов во время совета - обсуждение, по-видимому, предстояло долгое.
Гупуты советовались целый месяц, а Крамб все это время их кормил. Он совершенно выбился из сил, но зато гупуты хорошо поняли, как это удобно, когда больше не нужно перекатывать свою голову с места на место и вырывать траву из земли языком. Пожалуй, именно усилия Крамба убедили гупутов принять его план, а вовсе не речь, которую целых десять дней держал перед ними Гупут-Сторк, с перерывами на обед и сон. И гупуты согласились помочь Крамбу.
Крамб соорудил четыре повозки: на три из них он погрузил трех гупутов - Гупут-Бала, Гупут-Рора и Гупут-Хуга, а на четвертую - запасы пищи для гупутов. И отряд двинулся в долгий путь.
Поход был тяжелым: ведь Крамбу приходилось самому тащить все повозки, пополнять запасы еды для гупутов, кормить их и поддерживать их дух. Всякий раз, когда перед ними появлялись какие-то препятствия - холмы, болота, непроходимый лес - гупуты начинали роптать и просились домой. Но Крамб, обида которого на эйнесундцев росла с каждый днем и только укреплялась всеми трудностями пути, не переставал убеждать гупутов, что впереди их ожидает новая вольготная жизнь, обильная пища и покорные слуги. И отряд медленно, но верно продвигался к Эйнесунду.
Долго ли, коротко ли, но отряд прибыл в окрестности Эйнесунда. Крамб принялся валить деревья и строить высокие помосты. Соорудив три помоста, он построил еще и мощный ворот, с помощью которого он с утра пораньше, пока еще не рассвело, поднял гупутов на помосты. Теперь три огромные головы - каждая размером с дом Крамба в Эйнесунде - возвышались над кронами деревьев и глядели прямо на Эйнесунд.
С рассветом бургомистра Эйнесунда растолкали плачущие от ужаса горожане: в лесу появились три великана, да такого роста, что их огромные головы поднимались над лесом! И эти великаны требовали от эйнесундцев дань! Бургомистр вышел из своего дома, протер глаза и увидел, что над кромкой леса действительно возвышались огромные головы. Головы вращали огромными глазами, размахивали длинными черными языками и кричали:
- Дань! Дань! Нести нам золото! Иначе умирать, смерть тебе, Эйнесунд! - так научил их Крамб.
Бургомистр, как и все горожане, перепугался: великаны, похоже, не шутили. И эйнесундцы принялись стаскивать к дому бургомистра все свои деньги и ценности - им очень хотелось откупиться от великанов поскорее, чтобы те ушли, и ничто не нарушало обычный ход жизни в Эйнесунде. Так они собрали три повозки золота - все, что скопилось в карманах, шкатулках и тайниках эйнесундцев за долгие годы их ярмарочного процветания. Под плач и стоны повозки двинулись по дороге - платить дань великанам.
Когда повозки приблизились к тому месту, где стояли помосты, великаны закричали:
- Стоять! Оставить повозки и убираться, иначе мы всех перебить и съесть! - и напуганные погонщики пустились наутек, обратно в Эйнесунд.
Когда погонщики скрылись из виду, из лесу вышел Крамб и перегнал все повозки поближе к своему лагерю. Там он свалил золото в заранее приготовленную яму и накрыл его еловыми ветками, а пустые повозки вернул на дорогу. Крамб хлестнул лошадей, и они потащили повозки обратно в Эйнесунд. После этого Крамб вернулся к гупутам - пора было их хорошенько накормить. Он подал знак гупутам, и они закричали эйнесундцам, которые по-прежнему со страхом глядели на огромные головы над кромкой леса:
- Мы идти Эйнесунд! Готовиться! Рабы нам быть!
Тем временем стемнело, и Крамб с превеликим трудом спустил гупутов с их помостов, уложил на землю и принялся кормить. Гупуты страшно проголодались на своих помостах - и они жадно поглощали все, что им подносил Крамб. А Крамб подмешал в еду гупутов сон-траву - да столько, что от нее можно было не только заснуть, но и вовсе никогда не проснуться. Однако голодные гупуты, которые уже привыкли полагаться на Крамба, ничего не заподозрили и продолжили есть, даже когда их начал одолевать сон: глаза их закрылись, но огромные языки все подхватывали новые охапки сон-травы, которые подносил Крамб. Еще несколько охапок, и все гупуты - Гупут-Бал, Гупут-Рор и Гупут-Хуг - дружно захрапели, а через час их дыхание стало едва заметным. И Крамб понял, что его план удался: он даже немного перестарался - ведь еще много сон-травы оставалось! Теперь только довершить начатое - но это казалось Крамбом делом несложным. Ведь он преодолел такие трудности, по сравнению с которыми все прочее действительно казалось пустяком. И Крамб, еще раз оглядев гупутов, которые уже вовсе не дышали, а также полюбовавшись на кучу еловых веток над ямой с золотом эйнесундцев, отправился в Эйнесунд.
В Эйнесунде царили ужас и горе: жители сидели, где кого подкосило горе, и рыдали. Бургомистр не знал, как их утешить, и что предпринять. И Крамб подошел прямо к бургомистру. Бургомистр поднял на Крамба глаза и ничего ему не сказал - только рукой махнул: дескать, пропал Эйнесунд, конец всему! - и зарыдал, как дитя. Тогда Крамб сказал:
- Эйнесундцы! Помните ли вы меня?
Рыдающие голоса ответили ему нестройно:
- Помним, ты Крамб, который отравил гнома и был изгнан из Эйнесунда навсегда. - А бургомистр сказал Крамбу:
- Теперь лучше быть изгнанным их Эйнесунда, чем не быть, ведь на нас свалилась страшная беда. - И бургомистр рассказал Крамбу о великанах, непомерной дани и о том, что великаны обещали вернуться и превратить эйнесундцев в своих слуг.
Крамб выслушал, покачал головой и сказал:
- Если вы попросите у меня прощения за несправедливость и обиду, которую вы учинили, я вас всех спасу. В своих странствиях я хлебнул горя и повидал немало - и теперь я знаю, как вам помочь!
Со всех сторон к Крамбу потянулись люди, они утирали слезы и с надеждой смотрели на Крамба:
- Прости нас, Крамб, и помоги нам! Спаси нас, спаси наших детей, спаси Эйнесунд! Не держи на нас зла!
Тогда Крамб сказал эйнесундцам:
- Ладно, так уж и быть. Я вас прощаю! Я вам помогу. Я убью великанов и отберу у них ваше золото. А согласитесь ли вы тогда избрать меня бургомистром?
Несчастные эйнесундцы были на все согласны, а бургомистр - так тот сразу снял с груди цепь с гербом Эйнесунда (весы и рог изобилия) и передал ее Крамбу. Крамб нацепил цепь на шею, поцеловал герб и сказал:
- Прячьтесь по домам и носа на улицу не высовывайте! Я иду на битву с великанами! Я вернусь к вам с победой и с вашим золотом - ждите меня завтра на этом же месте с рассветом. - И обнадеженные эйнесундцы разбежались по домам, а Крамб с важным видом отправился обратно к гупутам. Он не забыл при этом прихватить с собой три повозки, запряженные лошадьми: хватит уж самому трудиться, достаточно он надрывался, теперь можно свой план завершить без особого труда!
Крамб шел по дороге и думал, что теперь ему только и работы, что привезти в Эйнесунд мертвых гупутов и предъявить их эйнесундцам как головы поверженных великанов. А уж потом можно будет и все золото вернуть. Или не все золото - ведь можно сказать, что великаны уже отправили часть золота к себе домой? И Крамб едва ли не прыгал от радости, переполнявшей его сердце: как он здорово все придумал и как удачно все провернул! А эйнесундцы - жалкие несправедливые дураки, так им всем и надо!
Но когда Крамб прибыл к тому месту, где должны были лежать мертвые гупуты, их там не оказалось: все три гупута исчезли. Исчезло и все золото Эйнесунда, которое Крамб заботливо спрятал в яме и накрыл еловыми ветвями - все, до последней монетки! Да что же это! Крамб кружил по лесу, да только ни гупутов, ни золота так и не нашел. План Крамба рассыпался на глазах.
Может быть, думал Крамб, можно вернуться в Эйнесунд и сказать, что он прогнал великанов, а золото они успели еще раньше отправить к себе в далекую-далекую страну, куда нет дороги людям? Эх, не надо было обещать эйнесундцам их золото - они бы и спасению от великанов были рады! - так вот досадовал Крамб, кружа по лесу в поисках гупутов и золота. Но делать нечего: надо возвращаться в Эйнесунд. Крамб вышел на дорогу - и здесь неожиданность: все три повозки, которые Крамб пригнал из Эйнесунда, чтобы доставить на этих повозках «отрубленные» головы великанов, тоже исчезли! И Крамб побрел обратно в город, на ходу сочиняя убедительную историю для эйнесундцев - да только от растерянности и недоумения ничего толкового ему не сочинялось.
А в городе Крамба ожидало нечто вовсе не предвиденное: все эйнесундцы, как и велел им Крамб, собрались у дома бургомистра. А среди них стояли три гупута - Гупут-Бал, Гупут-Рор и Гупут-Хуг! - и они на самом деле стояли! Теперь у них были короткие мощные ноги с гигантскими ступнями и короткие мощные руки с гигантскими ладонями. Тут же были и три повозки, доверху груженые золотом Эйнесунда. Что за напасть! - от изумления Крамб просто онемел.
Рисунок: Теодор Кительсен
Горожане, как увидали Крамба, тут же обступили его со всех сторон, сняли у него с шеи цепь бургомистра и вернули ее законному владельцу - своему старому бургомистру. Глаза эйнесундцев горели недобрым огнем: Крамб понял, что случилось нечто, что совершенно расстроило его замысел и вообще - очень и очень подвело самого Крамба. Но что?! - этого он в толк взять никак не мог. Да и что произошло с гупутами? - их превращение так его удивило, что он даже за свою судьбу переживать не мог.
Но ответы на все вопросы, которые задавал себе Крамб, он получил немедленно: оказалось, сон-трава не только не убила гупутов, но и совершила с ними чудо: у них появились руки и ноги, так уж на нечеловеческие тела гупутов действовала трава, наводившая на людей сон и даже смерть. Гупуты, которые по натуре своей были народом смирным и даже боязливым, на радостях решили вернуть золото эйнесундцам, а заодно разузнать у них, что за траву давал им Крамб - ведь с ее помощью все гупуты могли обрести руки и ноги! Эйнесундцы с благодарностью приняли назад свое золото. Когда же гупуты показали им остатки сон-травы, заготовленной Крамбом для убийства гупутов, горожане с негодованием сообщили гупутам, что Крамб, похоже, собирался их убить и выставить себя освободителем Эйнесунда от страшных великанов.
Ошеломленный Крамб не стал ничего отрицать: на его глазах рушились все его мечты, и ему теперь уже было все равно. Он только кивал и все вспоминал ослепшего гнома: ведь следовало ему помнить, что гупуты - не люди. И как же он не подумал о том, что сон-трава на них может действовать вовсе не так, как на людей! А ведь у него было столько времени, чтобы проверить на гупутах действие разных трав и кореньев!
Тут же состоялся суд над Крамбом. Горожане приставили к нему стражу; под надзором стражи Крамб должен был заготовить столько сон-травы, сколько понадобиться, чтобы всем гупутам дать ноги и руки. Потом Крамбу следовало доставить эту траву гупутам под охраной Гупут-Бала, Гупут-Рора и Гупут-Хуга. После того, как все гупуты получат руки и ноги, Крамбу предоставлялась свобода - да только если он еще как-нибудь вздумает вернуться в Эйнесунд или в землю гупутов, головы ему не сносить.
Крамб заготовил сон-траву и в сопровождении гупутов ушел из Эйнесунда. Больше в Энейсунде ни о Крамбе, ни о гупутах никогда не слыхали.
А Эйнесунд и по сей день знаменит на всю округу и среди соседей своей ярмаркой, да еще вот этой историей о Крамбе из Эйнесунда и о гупутах. Только ей мало кто верит: ведь никто и никогда никаких гупутов не встречал и о таком народце даже не слыхивал. Впрочем, ведь теперь у гупутов есть руки и ноги - возможно, они и называют себя по-другому?
Текст: Максим Федорченко, 2016-2019
Издания: Сванте Свантесон. Сказки Прежних времен. - Мультимедийное издательство Стрельбицкого, 2017 (электронная книга). Доступно на площадках Андронум, Гугл Букс, Литрес.
Эйнесундцы, которые от такого нашествия торговцев и чужестранцев только богатели, всем были рады и не обращали внимания на странный вид, выговор или обычаи тех, кто приезжал в Эйнесунд что-то продать или купить: был бы товар хорош, да велась бы торговля честно, а с кем - неважно! Но уж если кто жульничал с гирями или весами, всучивал плохой товар или фальшивые деньги - тому спуску не было: если такого нечестного человека или нечеловека ловили в Эйнесунде, дорога на эйнесундскую ярмарку закрывалась для него навсегда.
Жил тогда в Эйнесунде один торговец по имени Крамб. Торговал он лекарскими кореньями и травами, жил небогато, но и небедно - не на что жаловаться! Но однажды приключилась с ним беда: продал он как-то заезжему гному снадобье от ломоты в костях. Вообще-то Крамб был знаток всех лесных и полевых трав, цветов и деревьев - всякую хворь мог вылечить своими настоями и отварами, мазями да порошками. Да только раньше он никогда гномов не лечил, только людей пользовал. И вот гному снадобье Крамба не помогло - хуже ему стало, да еще и ослеп гном. Конечно, прочие гномы подняли крик и потащили Крамба к бургомистру: дескать, обманщик и шарлатан! И гномы требовали наказать Крамба и даже грозились на всем своем долгом пути домой рассказать каждому встречному и поперечному, что эйнесундская ярмарка - место опасное, а торговля там совсем плохая - товар весь негодный, а торговцы - сплошь жулики и обманщики.
Бургомистр был человеком пожилым и в делах торговли сведущим. Он хорошо понимал, что благополучие Эйнесунда зависело от ярмарки. Также он понял, что Крамб совершил ошибку невольно, по недомыслию, а не с умыслом. Но жертвовать процветанием города бургомистр тоже не мог: ведь гномы в те времена приходили на ярмарку сотнями, и могли они распустить слухи об эйнесундской ярмарке по всем северным горам и лесам. Жди тогда оттуда торговцев - да только никого не дождешься. И бургомистр постановил: Крамб должен был заплатить ослепшему гному 20 золотых монет, а через три дня покинуть Эйнесунд и больше никогда в нем не появляться. Гномов такое решение вполне устроило.
Несчастный Крамб чуть сам не ослеп от горя: решение бургомистра было таким жестоким и несправедливым! Ведь Крамб был совсем невиноват, а уж если и виноват, то не на столько, чтобы его так наказывать! Но делать было нечего: Крамб собрал все свои сбережения, продал дом и все имущество, заплатил ослепшему гному 20 золотых монет и навсегда покинул Эйнесунд. Гном тот, надо сказать, вскоре прозрел, да только ни Крамб, ни бургомистр об этом не узнали: к тому времени гном уже вернулся в родную штольню далеко на севере и о Крамбе совсем позабыл.
Крамб шел по лесной дороге - а по ней двигалось множество повозок из Эйнесунда и в Эйнесунд, и все они везли товары на ярмарку или товары с ярмарки. Горько было смотреть Крамбу на эти повозки, и решил он свернуть с дороги и пойти нехоженым путем - уж так его жгла обида на несправедливое изгнание из Эйнесунда! Так Крамб очутился в чаще леса. Он все шел и шел, продирался сквозь валежник и заросли ежевики, потом барахтался в болотах и преодолевал горные кручи. И так через какое-то время зашел Крамб в края, о которых никто из эйнесундцев не слыхивал.
Жил в тех местах странный народец: были у него огромные головы, размером с дом, да только кроме голов, больше ничего не было. Называл себя этот народец гупут, а говорил на смеси гномьего языка, тролльего говора и еще каких-то наречий, которых Крамб не знал. А человеческих слов в их речи вовсе не попадалось - и потому Крамб заключил, что с людьми гупуты не встречались.
Рисунок: Алена Каминская
Гупуты жили в больших деревнях, которые больше всего напоминали поля, уставленные огромными тыквами: а этими тыквами и были огромные головы гупутов. Перемещались они редко и с трудом: долго копили силы, а потом раз! - и перекатывались на новое место. Ели они траву и все, что попадалось в траве, хоть ягоды, хоть грибы, хоть улиток, хоть лягушек - а больше ничего они себе добыть своими длинными языками не могли. Да, пищу они захватывали языками; когда вокруг какого-нибудь гупута уже ничего, кроме голой земли, не оставалось, он перекатывался в сторонку, если там, конечно, не подъел все другой гупут. В общем, жилось этому народцу трудновато.
Крамб поглядел-поглядел на гупутов, и внезапно ему в голову пришла мысль, как отомстить несправедливым эйнесундцам. И он заговорил с вождем гупутов - как и следовало ожидать, у него была самая большая голова и самый длинный язык среди прочих гупутов. Вождя звали Гупут-Сторк. Крамб рассказал Гупут-Сторку свою историю, несколько преуменьшив свою оплошность с ослепшим гномом и хорошенько преувеличив жестокость бургомистра. Потом Крамб предложил Гупут-Сторку отомстить эйнесундцам и дела гупутов заодно поправить (если, конечно, получится, подумал про себя Крамб, но вождю об этом, конечно же, не сказал).
Гупут выслушал Крамба, подумал дня два, а потом ответил ему так:
- Крамб, мы сожалеем о несправедливости и жестокости, которые тебе пришлось испытать, да только помочь мы тебе не можем. Посмотри на нас: мы не воины. Мы вообще очень смирные и боязливые. Может быть, поэтому мой народ и вымирает - ведь пищи все меньше, и порой нам попросту не докатиться до участка земли, где еще есть трава и птичьи яйца. Мне жаль, Крамб, но тебе следует поискать других товарищей в твоем походе против Эйнесунда. Кого-то посильнее, поживее да повоинственнее.
Но Крамб настаивал на своем:
- Гупут-Сторк, я все продумал. С моей помощью твой народ станет процветать, а я исправлю допущенную со мной несправедливость. - И Крамб поведал вождю гупутов свой план.
Гупут-Сторк подумал еще пару дней, а потом велел Крамбу собрать гупутов на совет - гупут-стортюнг. Крамб целую неделю скатывал прочих гупутов поближе к вождю, а также собирал по округе траву, птичьи яйца, черепах и вообще все, что могло поддержать силы гупутов во время совета - обсуждение, по-видимому, предстояло долгое.
Гупуты советовались целый месяц, а Крамб все это время их кормил. Он совершенно выбился из сил, но зато гупуты хорошо поняли, как это удобно, когда больше не нужно перекатывать свою голову с места на место и вырывать траву из земли языком. Пожалуй, именно усилия Крамба убедили гупутов принять его план, а вовсе не речь, которую целых десять дней держал перед ними Гупут-Сторк, с перерывами на обед и сон. И гупуты согласились помочь Крамбу.
Крамб соорудил четыре повозки: на три из них он погрузил трех гупутов - Гупут-Бала, Гупут-Рора и Гупут-Хуга, а на четвертую - запасы пищи для гупутов. И отряд двинулся в долгий путь.
Поход был тяжелым: ведь Крамбу приходилось самому тащить все повозки, пополнять запасы еды для гупутов, кормить их и поддерживать их дух. Всякий раз, когда перед ними появлялись какие-то препятствия - холмы, болота, непроходимый лес - гупуты начинали роптать и просились домой. Но Крамб, обида которого на эйнесундцев росла с каждый днем и только укреплялась всеми трудностями пути, не переставал убеждать гупутов, что впереди их ожидает новая вольготная жизнь, обильная пища и покорные слуги. И отряд медленно, но верно продвигался к Эйнесунду.
Долго ли, коротко ли, но отряд прибыл в окрестности Эйнесунда. Крамб принялся валить деревья и строить высокие помосты. Соорудив три помоста, он построил еще и мощный ворот, с помощью которого он с утра пораньше, пока еще не рассвело, поднял гупутов на помосты. Теперь три огромные головы - каждая размером с дом Крамба в Эйнесунде - возвышались над кронами деревьев и глядели прямо на Эйнесунд.
С рассветом бургомистра Эйнесунда растолкали плачущие от ужаса горожане: в лесу появились три великана, да такого роста, что их огромные головы поднимались над лесом! И эти великаны требовали от эйнесундцев дань! Бургомистр вышел из своего дома, протер глаза и увидел, что над кромкой леса действительно возвышались огромные головы. Головы вращали огромными глазами, размахивали длинными черными языками и кричали:
- Дань! Дань! Нести нам золото! Иначе умирать, смерть тебе, Эйнесунд! - так научил их Крамб.
Бургомистр, как и все горожане, перепугался: великаны, похоже, не шутили. И эйнесундцы принялись стаскивать к дому бургомистра все свои деньги и ценности - им очень хотелось откупиться от великанов поскорее, чтобы те ушли, и ничто не нарушало обычный ход жизни в Эйнесунде. Так они собрали три повозки золота - все, что скопилось в карманах, шкатулках и тайниках эйнесундцев за долгие годы их ярмарочного процветания. Под плач и стоны повозки двинулись по дороге - платить дань великанам.
Когда повозки приблизились к тому месту, где стояли помосты, великаны закричали:
- Стоять! Оставить повозки и убираться, иначе мы всех перебить и съесть! - и напуганные погонщики пустились наутек, обратно в Эйнесунд.
Когда погонщики скрылись из виду, из лесу вышел Крамб и перегнал все повозки поближе к своему лагерю. Там он свалил золото в заранее приготовленную яму и накрыл его еловыми ветками, а пустые повозки вернул на дорогу. Крамб хлестнул лошадей, и они потащили повозки обратно в Эйнесунд. После этого Крамб вернулся к гупутам - пора было их хорошенько накормить. Он подал знак гупутам, и они закричали эйнесундцам, которые по-прежнему со страхом глядели на огромные головы над кромкой леса:
- Мы идти Эйнесунд! Готовиться! Рабы нам быть!
Тем временем стемнело, и Крамб с превеликим трудом спустил гупутов с их помостов, уложил на землю и принялся кормить. Гупуты страшно проголодались на своих помостах - и они жадно поглощали все, что им подносил Крамб. А Крамб подмешал в еду гупутов сон-траву - да столько, что от нее можно было не только заснуть, но и вовсе никогда не проснуться. Однако голодные гупуты, которые уже привыкли полагаться на Крамба, ничего не заподозрили и продолжили есть, даже когда их начал одолевать сон: глаза их закрылись, но огромные языки все подхватывали новые охапки сон-травы, которые подносил Крамб. Еще несколько охапок, и все гупуты - Гупут-Бал, Гупут-Рор и Гупут-Хуг - дружно захрапели, а через час их дыхание стало едва заметным. И Крамб понял, что его план удался: он даже немного перестарался - ведь еще много сон-травы оставалось! Теперь только довершить начатое - но это казалось Крамбом делом несложным. Ведь он преодолел такие трудности, по сравнению с которыми все прочее действительно казалось пустяком. И Крамб, еще раз оглядев гупутов, которые уже вовсе не дышали, а также полюбовавшись на кучу еловых веток над ямой с золотом эйнесундцев, отправился в Эйнесунд.
В Эйнесунде царили ужас и горе: жители сидели, где кого подкосило горе, и рыдали. Бургомистр не знал, как их утешить, и что предпринять. И Крамб подошел прямо к бургомистру. Бургомистр поднял на Крамба глаза и ничего ему не сказал - только рукой махнул: дескать, пропал Эйнесунд, конец всему! - и зарыдал, как дитя. Тогда Крамб сказал:
- Эйнесундцы! Помните ли вы меня?
Рыдающие голоса ответили ему нестройно:
- Помним, ты Крамб, который отравил гнома и был изгнан из Эйнесунда навсегда. - А бургомистр сказал Крамбу:
- Теперь лучше быть изгнанным их Эйнесунда, чем не быть, ведь на нас свалилась страшная беда. - И бургомистр рассказал Крамбу о великанах, непомерной дани и о том, что великаны обещали вернуться и превратить эйнесундцев в своих слуг.
Крамб выслушал, покачал головой и сказал:
- Если вы попросите у меня прощения за несправедливость и обиду, которую вы учинили, я вас всех спасу. В своих странствиях я хлебнул горя и повидал немало - и теперь я знаю, как вам помочь!
Со всех сторон к Крамбу потянулись люди, они утирали слезы и с надеждой смотрели на Крамба:
- Прости нас, Крамб, и помоги нам! Спаси нас, спаси наших детей, спаси Эйнесунд! Не держи на нас зла!
Тогда Крамб сказал эйнесундцам:
- Ладно, так уж и быть. Я вас прощаю! Я вам помогу. Я убью великанов и отберу у них ваше золото. А согласитесь ли вы тогда избрать меня бургомистром?
Несчастные эйнесундцы были на все согласны, а бургомистр - так тот сразу снял с груди цепь с гербом Эйнесунда (весы и рог изобилия) и передал ее Крамбу. Крамб нацепил цепь на шею, поцеловал герб и сказал:
- Прячьтесь по домам и носа на улицу не высовывайте! Я иду на битву с великанами! Я вернусь к вам с победой и с вашим золотом - ждите меня завтра на этом же месте с рассветом. - И обнадеженные эйнесундцы разбежались по домам, а Крамб с важным видом отправился обратно к гупутам. Он не забыл при этом прихватить с собой три повозки, запряженные лошадьми: хватит уж самому трудиться, достаточно он надрывался, теперь можно свой план завершить без особого труда!
Крамб шел по дороге и думал, что теперь ему только и работы, что привезти в Эйнесунд мертвых гупутов и предъявить их эйнесундцам как головы поверженных великанов. А уж потом можно будет и все золото вернуть. Или не все золото - ведь можно сказать, что великаны уже отправили часть золота к себе домой? И Крамб едва ли не прыгал от радости, переполнявшей его сердце: как он здорово все придумал и как удачно все провернул! А эйнесундцы - жалкие несправедливые дураки, так им всем и надо!
Но когда Крамб прибыл к тому месту, где должны были лежать мертвые гупуты, их там не оказалось: все три гупута исчезли. Исчезло и все золото Эйнесунда, которое Крамб заботливо спрятал в яме и накрыл еловыми ветвями - все, до последней монетки! Да что же это! Крамб кружил по лесу, да только ни гупутов, ни золота так и не нашел. План Крамба рассыпался на глазах.
Может быть, думал Крамб, можно вернуться в Эйнесунд и сказать, что он прогнал великанов, а золото они успели еще раньше отправить к себе в далекую-далекую страну, куда нет дороги людям? Эх, не надо было обещать эйнесундцам их золото - они бы и спасению от великанов были рады! - так вот досадовал Крамб, кружа по лесу в поисках гупутов и золота. Но делать нечего: надо возвращаться в Эйнесунд. Крамб вышел на дорогу - и здесь неожиданность: все три повозки, которые Крамб пригнал из Эйнесунда, чтобы доставить на этих повозках «отрубленные» головы великанов, тоже исчезли! И Крамб побрел обратно в город, на ходу сочиняя убедительную историю для эйнесундцев - да только от растерянности и недоумения ничего толкового ему не сочинялось.
А в городе Крамба ожидало нечто вовсе не предвиденное: все эйнесундцы, как и велел им Крамб, собрались у дома бургомистра. А среди них стояли три гупута - Гупут-Бал, Гупут-Рор и Гупут-Хуг! - и они на самом деле стояли! Теперь у них были короткие мощные ноги с гигантскими ступнями и короткие мощные руки с гигантскими ладонями. Тут же были и три повозки, доверху груженые золотом Эйнесунда. Что за напасть! - от изумления Крамб просто онемел.
Рисунок: Теодор Кительсен
Горожане, как увидали Крамба, тут же обступили его со всех сторон, сняли у него с шеи цепь бургомистра и вернули ее законному владельцу - своему старому бургомистру. Глаза эйнесундцев горели недобрым огнем: Крамб понял, что случилось нечто, что совершенно расстроило его замысел и вообще - очень и очень подвело самого Крамба. Но что?! - этого он в толк взять никак не мог. Да и что произошло с гупутами? - их превращение так его удивило, что он даже за свою судьбу переживать не мог.
Но ответы на все вопросы, которые задавал себе Крамб, он получил немедленно: оказалось, сон-трава не только не убила гупутов, но и совершила с ними чудо: у них появились руки и ноги, так уж на нечеловеческие тела гупутов действовала трава, наводившая на людей сон и даже смерть. Гупуты, которые по натуре своей были народом смирным и даже боязливым, на радостях решили вернуть золото эйнесундцам, а заодно разузнать у них, что за траву давал им Крамб - ведь с ее помощью все гупуты могли обрести руки и ноги! Эйнесундцы с благодарностью приняли назад свое золото. Когда же гупуты показали им остатки сон-травы, заготовленной Крамбом для убийства гупутов, горожане с негодованием сообщили гупутам, что Крамб, похоже, собирался их убить и выставить себя освободителем Эйнесунда от страшных великанов.
Ошеломленный Крамб не стал ничего отрицать: на его глазах рушились все его мечты, и ему теперь уже было все равно. Он только кивал и все вспоминал ослепшего гнома: ведь следовало ему помнить, что гупуты - не люди. И как же он не подумал о том, что сон-трава на них может действовать вовсе не так, как на людей! А ведь у него было столько времени, чтобы проверить на гупутах действие разных трав и кореньев!
Тут же состоялся суд над Крамбом. Горожане приставили к нему стражу; под надзором стражи Крамб должен был заготовить столько сон-травы, сколько понадобиться, чтобы всем гупутам дать ноги и руки. Потом Крамбу следовало доставить эту траву гупутам под охраной Гупут-Бала, Гупут-Рора и Гупут-Хуга. После того, как все гупуты получат руки и ноги, Крамбу предоставлялась свобода - да только если он еще как-нибудь вздумает вернуться в Эйнесунд или в землю гупутов, головы ему не сносить.
Крамб заготовил сон-траву и в сопровождении гупутов ушел из Эйнесунда. Больше в Энейсунде ни о Крамбе, ни о гупутах никогда не слыхали.
А Эйнесунд и по сей день знаменит на всю округу и среди соседей своей ярмаркой, да еще вот этой историей о Крамбе из Эйнесунда и о гупутах. Только ей мало кто верит: ведь никто и никогда никаких гупутов не встречал и о таком народце даже не слыхивал. Впрочем, ведь теперь у гупутов есть руки и ноги - возможно, они и называют себя по-другому?
Текст: Максим Федорченко, 2016-2019
Издания: Сванте Свантесон. Сказки Прежних времен. - Мультимедийное издательство Стрельбицкого, 2017 (электронная книга). Доступно на площадках Андронум, Гугл Букс, Литрес.