Гений - парадоксов друг. Рецензия на роман Владимир Войновича "Москва 2042"
Признаюсь честно, после Березина с его задушевной бессюжетной прозой, которая так запала мне в душу (или куда там она западает), я не сразу смогла читать Войновича. Cухо, скучно, надуманно, будто читаешь стен-газету или подростковый рассказ. Но потом втянулась, стало «интересант», а в конце я заглатывала страницы как настоящий заглотчик-антикоммунист. Да, да, такой парадокс. Кто читал, меня понимает.
Книга вообще наполнена парадоксами, даже вспоминается заставка из советской передачи «Очевидное - невероятное», где гений-парадоксов друг. Так вот гений автора раскрывается не через язык (книга специально, я думаю, написана кандовым языком советской и постсоветской выдуманной эпохи, с ее канцеляризмами, штампами и дурацкими аббревиатурами, чтобы читателя затошнило первично-вторичным продуктом), а через сюжетные парадоксы, которые наползают друг на друга и в конце концов складываются в законченный сюжет. Вот например : «Наше общество интересно тем, что все всё знают, но делают вид, что никто ничего не знает» или «Для того, чтобы разрушить коммунизм, надо его построить» и так далее.
Парадоксально и развитие сюжета: писателя Виталия Карцева отправляют в будущее на 60 лет, в котором наконец-то построен настоящий коммунизм. Там, в будущем он читает свою книгу, которую только должен написать, и благодаря которой и возникнет это будущее, в которое он попал. Такая вот как бы мебиусность художественного пространства-времени и намек на иллюзорность всего. Тема эта, на мой взгляд, недожата, она возникает как бы случайно, упоминается вскользь, но, тем не менее, именно она придает вымышленному советскому абсурду тот метафизический привкус, который Пелевин потом разовьет в основную тему своего творчества.
Гласный герой, он же рассказчик (повествование от первого лица), Виталий Карцев, в комунянском миру «Классик» - тоже парадоксален. Он и есть тот нормальный русский человек, благодаря которому никакую утопию не построишь. Попадая в будущую советскую эпоху и оказываясь лицом к лицу с властью, он с ней во всем соглашается, обещает доносить, лебезит и так далее, но как только оказывается сам по себе, перестает жить на благо Москорепа, а занимается чревоугодием и развратом. Такой иванушка-дурачок (хоть и писатель), который ничего не делает, ходит только и по сторонам смотрит, а все решается само собой. Видимо, это и есть правильный рецепт для каждого русского человека J
Хочется похвалить Войнович за то, что он во многом оказался провидцем. Например, его комунянский священослужитель отец Звездоний напоминает сегодняшних служителей РПЦ. А общая идея романа, что сколько режим не меняй, у нас все равно получается культ личности, подтверждается сегодняшним состоянием нашей страны.
Книга вообще наполнена парадоксами, даже вспоминается заставка из советской передачи «Очевидное - невероятное», где гений-парадоксов друг. Так вот гений автора раскрывается не через язык (книга специально, я думаю, написана кандовым языком советской и постсоветской выдуманной эпохи, с ее канцеляризмами, штампами и дурацкими аббревиатурами, чтобы читателя затошнило первично-вторичным продуктом), а через сюжетные парадоксы, которые наползают друг на друга и в конце концов складываются в законченный сюжет. Вот например : «Наше общество интересно тем, что все всё знают, но делают вид, что никто ничего не знает» или «Для того, чтобы разрушить коммунизм, надо его построить» и так далее.
Парадоксально и развитие сюжета: писателя Виталия Карцева отправляют в будущее на 60 лет, в котором наконец-то построен настоящий коммунизм. Там, в будущем он читает свою книгу, которую только должен написать, и благодаря которой и возникнет это будущее, в которое он попал. Такая вот как бы мебиусность художественного пространства-времени и намек на иллюзорность всего. Тема эта, на мой взгляд, недожата, она возникает как бы случайно, упоминается вскользь, но, тем не менее, именно она придает вымышленному советскому абсурду тот метафизический привкус, который Пелевин потом разовьет в основную тему своего творчества.
Гласный герой, он же рассказчик (повествование от первого лица), Виталий Карцев, в комунянском миру «Классик» - тоже парадоксален. Он и есть тот нормальный русский человек, благодаря которому никакую утопию не построишь. Попадая в будущую советскую эпоху и оказываясь лицом к лицу с властью, он с ней во всем соглашается, обещает доносить, лебезит и так далее, но как только оказывается сам по себе, перестает жить на благо Москорепа, а занимается чревоугодием и развратом. Такой иванушка-дурачок (хоть и писатель), который ничего не делает, ходит только и по сторонам смотрит, а все решается само собой. Видимо, это и есть правильный рецепт для каждого русского человека J
Хочется похвалить Войнович за то, что он во многом оказался провидцем. Например, его комунянский священослужитель отец Звездоний напоминает сегодняшних служителей РПЦ. А общая идея романа, что сколько режим не меняй, у нас все равно получается культ личности, подтверждается сегодняшним состоянием нашей страны.